В этом году про Байкал вспоминают не часто, поэтому грех было не поучаствовать (онлайн) в круглом столе Ассоциации менеджеров России «Байкал 2022: на пути к спасению озера» (9 декабря 2022 г.). Его краткие итоги я описал бы так: путь спасения Байкала пытаются проложить, обходя стороной основную угрозу.
На этом мероприятии главным было выступление Михаила Колобова - старшего научного сотрудника биологического факультета МГУ им. Ломоносова. Оно возмутило меня, пожалуй, не меньше, чем недавний отчет по теме «Разработка интегрированной оценки антропогенного воздействия и состояния окружающей среды озера Байкал», авторами которого являются его коллеги по ВУЗу.
По мнению М. Колобова «главный приток Байкала Селенга является наиболее мощным источником различных загрязнений». А именно – тяжелых металлов, биогенных веществ, микропластика. «Ученым хотелось быть расширить мониторинговые наблюдений на территорию Монголии, чтобы оценивать экологическую ситуацию и риски в целом». «Бессмысленно сохранять Байкал, если мы можем наблюдать только половину территории, с которой происходит загрязнение», – подчеркнул М. Колобов. Для властей, «сохраняющих» Байкал в основном на бумаге, такие рассуждения очень приятны. Пока Монголия не наведет у себя порядок, нам прилагать усилия по спасению Байкала бессмысленно...
Но так ли уж значима роль Селенги в экологическом кризисе на Байкале, является ли эта река основным источником загрязнения? Тяжелые металлы еще никто не объявлял острой проблемой Байкала, загрязнения ими носят локальный характер (в частности, в районе Байкальска). Главной проблемой здесь являются биогенные вещества, обусловленные ими процессы эвтрофикации. По словам М. Колобова «эти загрязнения переносятся в большом количестве Селенгой, присутствуют выше Улан-Удэ, несутся в том числе из Монголии, где может вестись добыча фосфорсодержащих элементов».
Понятно, что они там «присутствуют», иначе и быть не может, но где данные о высоком уровне загрязнения? Покинув Монголию, Селенга 400 км течет по территории Бурятии. Здесь нет серьезных источников промышленного загрязнения, а поголовье скота в разы меньше, чем было при СССР. Т.е. должны идти процессы естественного очищения, тем более, что в Селенгу здесь впадают сравнительно крупные и чистые притоки. Но наиболее значимые процессы проходят ниже Улан-Уде - в дельте Селенги. Это крупнейшая в мире пресноводная дельта, огромный биофильтр, поглощающий многие химические элементы, включая тяжелые металлы, но прежде всего – биогенные вещества.
Поэтому Селенга не может быть главным источником загрязнения биогенными веществами. Роль такового источника сейчас играет байкальский туризм! Процессы эвтрофикации на Байкале резко усилились именно после прихода сюда «большого» (массового) туризма. Наиболее они выражены в местах скоплений турбаз и гостиниц, прежде всего – в районе Малого Моря. По такому же сценарию развивается ситуация и на восточном берегу (Баргузинский и Чивыркуйский заливы).
Однако М. Колобов про роль туризма в загрязнении Байкала даже не упомянул. Сказал лишь про населенные пункты, лишенные канализации. Между тем, именно по причине массового туризма эти поселения в последние 20 лет расширялись подобно пятнам нефти на воде. На Малом Море площадь некоторых из них увеличилась в десятки (!) раз. А есть и еще и огромное количество турбаз и коттеджей вне поселений. Процесс превращения ценных природных территорий на берегах Малого Моря в зоны застройки все усиливается. Этому способствует деятельность ФГБУ «Заповедное Прибайкалье», ориентированная в первую очередь на интересы «бизнесменов и инвесторов».
Перейдем к микропластику. «Наблюдается увеличение его средней концентрации в Байкале в полтора раза. «Частично мы связываем это с увеличением речного стока, частично – с повышением загрязнения территорий водосборного бассейна Селенги пластиковыми отходами, – отметил Михаил Колобов. – Повышение концентрации пластика в Байкале мы видим напротив дельты Селенги. Можно трактовать это как признак, что большинство загрязнения приносится именно с этой рекой».
Я задал вопрос, как понимать «напротив дельты Селенги»? Ответ – на противоположном берегу. «Микропластиковое пятно» отмечено у Бугульдейки, Большого Голоустного. Полагаю, что это пятно может приносится вдольбереговым течением из района Малого Моря. Именно там находится важнейший источник загрязнения микропластиком. Пластиковый мусор в большом количестве оставляют на берегах туристы, из-за частых ветров он оказывается в Малом Море, где медленно разрушается. Для примерно 1,5-2 млн. туристов, посещающих этот район в течении года, постоянно стирается постельное белье и одежда. Образующиеся при этом микроволокна и составляют большую часть микропластикового загрязнения Байкала. На дне Малого Моря скопилось огромное количество брошенных рыбачьих сетей из синтетики. Может быть их масса исчисляется сотнями тонн, а может быть и тысячами. Это еще один важный источник микропластика.
Однако М. Колобов ничего не сказал о ситуации на Малом Море. Странное игнорирование района, где экологический кризис проявляется острее, чем где-либо ещё на Байкале. Причем источник этого кризиса очевиден и не связан с Селенгой. Похоже, для московских ученых байкальский туризм является чем-то вроде «священной коровы», которую обижать нельзя. Вот и изыскиваются иные виновники, другие «наиболее мощные источники загрязнений».
Но не решив проблему действительно главного источника экологических бед - массового туризма – бессмысленно бороться с менее значимыми угрозами, в частности с загрязнениями, которые несет Селенга. Тем более, что решать проблемы в собственном государстве проще, чем в чужом.
P.S. «Селенгинский» путь спасения Байкала, не затрагивающий главной его проблемы, можно назвать кривым или обходным. Вспоминаются слова песни из замечательного кинофильма «Айболит-66»: «ходы кривые роет поземный умный крот, нормальные герои всегда идут в обход, идти в обход, понятно, не очень-то легко, не очень-то приятно и очень далеко».
Виталий Рябцев
основные угрозы Байкалу