В настоящее время в рамках ООН ведётся активная информационные компания по привлечению всех Сторон участвующих в Парижском климатическом соглашении (ПКС) к уменьшению объёмов выбросов парниковых газов и к применению экономических инструментов и механизмов в целях стимулирования сокращения антропогенных выбросов парниковых газов, как основному процессу снижения воздействия на климатическую систему.
В первую очередь, идет речь о формировании финансовых источников для внедрения технологий и реализации проектов «низкоуглеродного» развития за счет привлечения финансовых средств от выпуска различных «зеленых» деривативов, в том числе облигационных займов у юридических и физических лиц, желающих участвовать в этом «зеленом» развитие. При этом необходимо отметить, что в большинстве стран ОЭСР, в том числе и в ряде штатов США, не смотря их выход из ПКС, созданы специальные бюджетные фонды для финансирования мероприятий по сокращению антропогенного воздействия.
Расширяется клуб инвесторов, готовых по-крупному вложиться в международные «зелёные» облигации «для спасения планеты от глобального потепления» (читай — в тотальную скупку мировой базовой жизнеобеспечивающей инфраструктуры и продвижение своих «безуглеродных» технологий на рынки развивающихся стран и стран с переходной экономикой, включая Россию) которые требуют, чтобы переговоры по правилам, условиям и процедурам механизмов реализации международных проектов по статье 6 ПКС, были закончены уже в 2019 году. При этом абсолютно объективно эти инвесторы требуют установления международной величины стоимости прав на выбросы, так называемой «цены на углерод» на международном рынке. Эта цена должна определять рыночную стоимость прав на выбросы парниковых газов наподобие стоимости углеводородов на международном рынке. Практически, величина этой цены должна определять стоимость использования углеводородов в хозяйственной и потребительской деятельности и создавать экономические стимулы перехода на другие технологии получения энергии.
Очевидно, что каждая смена технологических укладов требует финансовых ресурсов для инвестирования в новые технологии. И в рыночной экономике это инвестирование во внедрение новых технологий должно в перспективе приносит прибыль участникам этого процесса. Поэтому без «цены на углерод» на международном рынке инвесторы не могут рассчитать так называемые финансовые модели ведения своего «низкоуглеродного» бизнеса, то есть, модели перспективы окупаемости своих «зелёных» вложений.
Уже не для кого не является секретом, что промышленно развитые страны при смене технологического уклада, часть затрат на инвестирование в новые технологии, обеспечивающие им прогрессивное развитие, окупают за счет продажи устаревших технологий в развивающиеся страны, в том числе и за счет утилизации этих технологий в развивающихся странах. И Россия в этом процессе не является исключением.
Но когда мы начинаемы анализ различных механизмов и инструментов экологически чистого экономического развития России и формирование условий для внедрения, как говорит наш Президент РФ В.В. Путин, «природоподобных технологий», с учетом обеспечения жизнедеятельности граждан, интересов потенциальных инвесторов и экономики в целом, российские власти выпадают в ступор. Вроде бы очевидно с учетом наших проектных тенденций развития российской экономики, кто мешает разработать финансовую модель проекта заинтересованности инвестирования в экологически чистую «зеленую» или «низкоуглеродную» российскую экономику.
Страны ОЭСР и ряд развивающихся стран уже более 25 лет занимаются регулированием и шлифованием этих процессов в своих экономиках.
А что же Россия?
Более 10 лет назад на экологической конференции, проходившей в кремлёвском дворце съездов, один из выступающих профессор МАГМУ доктор наук Олег Сизов констатировал: «Экологическая политика России, это отсутствие всякой национальной экологической политики». И в определенной степени он был прав, учитывая, что с начала 90 гг. кроме механизма «плати и загрязняй» у нас практически других механизмов нет.
Что изменилось за прошедшие годы?
Начиная с середины 90 гг. прошлого столетия неоднократные попытки создать национальную систему регулирования антропогенного воздействия, в том числе парниковых газов, встречали упорное сопротивление вполне определенных, ангажированных внешним влиянием, представителей ряда ведомств, руководителей регионов, а также промышленных союзов и НПО. При этом множество различных экологических и климатических проектов на территории России финансируется за счет различных способов внешнего финансирования, в том числе многочисленные международные климатические конференции, проводимые на нашей территории.
С конца 90гг. эти многочисленные международные «климатические» конференции проводились в России в основном в научных и промышленных регионах России, начиная от Санкт Петербурга до Владивостока. На этих конференциях иностранные эксперты пропагандировали международные климатические инициативы и соглашения, и необходимость участия в них регионов и России в целом. Как правило, эти конференции проводились на внешние источники финансирования. Уже тогда проведение подобных конференций в регионах России сопровождалось заключением с администрацией регионов соглашений или меморандумов о реализации проектов совместного осуществления в рамках РКИК, а в последующем периоде, в рамках Киотского протокола, ещё до ратификации Киотского протокола Россией….
Речь идёт о международных проектах совместного осуществления (ПСО) по ст.6 Киотского протокола (КП) — одном из «механизмов гибкости», правильнее было бы ловкости и изворотливости, которые позволяют инвесторам таких проектов приобретать национальные права на увеличение объемов выбросов парниковых газов за счет России и других стран, перепродавая их на углеродных биржах по некоторой более высокой договорной цене (которая во многих ПСО остаётся коммерческой тайной). Но в любом случае, эта цена на два порядка ниже реальной «цены углерода» (стоимость прав на выбросы адекватных создаваемому объему ВВП на единицу объема выбросов парниковых газов). В России сегодня стоимость прав на выбросы парниковых газов составляет около $2000 за тонну СО2, а в странах ОЭСР приблизительно €5000 за тонну СО2.
(Подробности о том, для чего создана путаница вокруг понятия «цены на углерод» и почему этой цены так и не появилось в России, читайте в статьях «Климатические грабли 2.0, или Почему в России нет цены на углерод» и «Очередные климатические и экологические „грабли“, теперь из Парижа»).
Попросту говоря, речь идёт о передаче «за 30 серебренников» (по сути, за взятки под видом договоров ПСО) части природного потенциала России стоимостью в сотни миллиардов долларов странам Запада. Что доказывает коррупционный характер многих договоров ПСО. Подобный вывод подтверждают несколько обстоятельств. (быть может, Следственный комитет найдёт больше). Во-первых, в зарегистрированных в российском реестре ПСО, западными инвесторам и благоприобретателями национальных прав России на выбросы парниковых газов в виде «углеродных единиц» во многих случаях являются фирмы, принадлежащие российским гражданам или учреждённые российскими корпорациями. Можно было бы, конечно, оправдать это тем, что есть, мол, такие предприимчивые российские бизнесмены, которые решили заработать на европейских углеродных рынках. тем более, что они по сути продают товар (права на выбросы парниковых газов), который в России ничего не стоят, так как ни системы учета и регулирования, ни закона, ни углеродного налога, ни рыночной биржевой цены на углерод в России нет и ущерба никому вроде бы никакого нет. Ведь в договорах российских ПСО так и написано, что передаются «углеродные единицы», а по какой цене исполнитель проекта их реализует, это не нашего российского ума дело, а коммерческая тайна.
Правда, в некоторых случаях и цена называется — все, мол, законно, нам стесняться нечего. Кроме одного: под понятием «углеродные единицы» в Постановлении Правительства № 780 от 15.09.2011гг. "О мерах по реализации статьи 6 Киотского протокола к Рамочной конвенции ООН об изменении климата" скрыто понятие «единицы установленного количества» по тексту КП. То есть, скрыто понятие единицы объема прав на выбросы, объем которых и порядок оборота на территории России законодательно не установлен. И эти права и порядок их распределения, и тем более передачи другим странам Правительству РФ законодательно никто не давал……
Второе обстоятельство — зачем западным министерствам, подобным Атомному и экологическому агентству Германии, покупать у «русских за границей» или у оффшорных посредников права на выбросы по цене в три раза выше биржевой цены (€15 и $5, соответственно). Именно такая цена, например, указана в договоре по созданию кедрового заповедника «Бикин» на берегу одноимённого притока Амура (этот договор был признан образцово-показательной разработкой Фонда дикой природы для многих других будущих заповедников). Заповедник этот изначально возник не как государственный, а арендованный Германией лесной участок на 49 лет. Германия при этом арендовала заповедник только первые три года его существования. Сокращения выбросов парниковых газов в результате прекращения рубки передавались некой лондонской фирме, которая выставляла их по цене €15 за тонну СО-эквивалента на европейской углеродной бирже с заранее известным покупателем — Атомным и экологическим агентством Германии. Россия организовала, жители поселка на берегу Бикина должны были оплачивать аренду заповедника, а экологический результат монетизировался и доставался Лондону и Берлину.
Примеров много, можно внимательно перечитать все договоры ПСО, благо они выложены в публичном реестре http://www.carbonunitsregistry.ru/reports-pso.htm.
Становится понятным, почему почти 20 лет в России саботировалась создание системы регулирования и оценки выбросов парниковых газов. Более того, инфраструктура международного «сотрудничества по продвижению» в Россию «низкоуглеродных» технологий активно все эти годы развивалась.
Так что, через некоторое время россияне крайне удивятся, узнав, что они являются добровольными и добросовестными налогоплательщиками других стран, когда осознают, что дважды оплачивают европейские, японские и китайские углеродные налоги: первый раз за границей за счет переданных по дешёвке наших национальных прав на выбросы парниковых газов, второй — в составе цены импортных товаров и топливных сборов, в которые уже сегодня углеродные налоги включены. А затем и третий раз, через повышенные в несколько раз цены и тарифы, призванные гарантировать инвесторам «зелёные кредитов» и «зелёных облигаций» на приобретение устаревших и грязных западных «безуглеродных» технологий. В четвертый раз оплачивают «утилизационный сбор», приобретая импортные товары и продукцию, а в пятый раз оплачивая утилизацию этих товаров и продукции на территории России.
Следует обратить внимание что «зеленые» облигации, как и другие деривативы, не дают гарантии их покупателям возврата средств и как и любые облигации, в том числе и государственные. О чем россияне имели возможность убедиться на собственном опыте сталинских времен и более поздних в период обвалов 1998 и 2008г.
Но даже при таком варианте развития событий, типичном в рыночных аферах, для инвестора «зеленость» должна быть научно и методологически обоснована, как некий финансовый риск на благо сохранения окружающей среды. А иначе весь этот процесс подобен известным пирамидам типа МММ.
В статье «Климатические грабли. 2.0 уже высказывалось предположение:
«Видимо, «осел груженый золотом киотских механизмов» преобладает в умах нашего руководства»….
Как это понимать?
Выше в статье говорилось о некоторых аспектах реализации в России статьи 6 КП, когда ряд наших субъектов хозяйственной деятельности фактически продали часть российских суверенных прав на выбросы парниковых газов по одному из «механизмов гибкости» КП, а именно по статье 6 КП в рамках реализации проектов совместного осуществления. Процесс координировали МЭР, МПР и Сбербанк.
Необходимо отметить, что статья 6 КП не вписывалась в киотскую стратегию компромисса стран ОЭСР и развивающихся стран, но с ней согласились, дабы страны с переходной экономикой не блокировали главный механизм КП статью 12.
Как уже писалось, при реализации ПСО по статье 6 КП продаются не результаты сокращения выбросов, а часть прав страны на выбросы парниковых газов, определяемая как разница между объемом прав, установленных субъекту хозяйственной деятельности законом страны и объемом его фактических выбросов, достигнутых в результате реализации ПСО (статьи 3.10-3,11 КП).
Но, в Киотском протоколе были определены 4 «механизма гибкости» взаимоотношений стран при реализации его положений. Статьи 4, 6, 12 и 17. Почему в России занялись реализацией только проектов по 6 статье КП, а как же остальные?Например, Россия, реализую проекты в развивающихся странах, могла бы использовать статью 12 КП и зарабатывать дополнительные объемы прав на выбросы, а не только их продавать по статье 6.Не говоря уже о том, что в отсутствии закона о порядке оборота прав на выбросы серая схема реализации ПСО по статье 6 разработанная МЭР, МПР и Сбербанком практически подвела российских участников ПСО под ответственность предусмотренную УК РФ…..
Или, например, почему Россия в рамках СНГ или таможенного союза не объединилась с другими странами для совместного выполнения обязательств по статье 4 КП, как это сделали страны ЕС? Подобное объединение России со странами союзниками позволяло решать многие внешние и внутриполитические и экономические вопросы, взаимоотношений этих стран. А сегодня эти страны ведут свои игры в ПКС, в надежде получить «углеродное» финансирование из внешних источников, в том числе и из Зеленого климатического фонда и других фондов ООН, что порождает центробежные силы и сепаратистские настроения в процессах объединения их экономических интересов в рамках Евразийского союза или ОДКБ.
Или другой пример, почему Россия не использовала статью 17КП, как это сделала Украина, позволяющую сформировать финансовые источники для создания и функционирования внутреннего «углеродного рынка», и институциональной системы государственного управления этим рынком?
На сегодняшний день ни один из множества различных механизмов и инструментов, которые необходимы в национальной системе управления и регулирования объемов выбросов и поглощения парниковых газов, нам ни Минэкономразвития, ни Министерство природных ресурсов не предлагают, но упорно лоббируется квотирование и введение углеродного налога и возможность реализации международных ПСО по статья 6 ПКС.
Возникают вопросы, почему РКИК ратифицировали в 1994г., Киотский протокол ратифицировали в 2004г., Парижское соглашение подписали в 2015г., а применение эквивалента СО2 для оценки экологической (« климатической») эффективности ведения бизнеса в промышленности, энергетике, лесопользовании и землепользовании до настоящего времени отсутствует?
В 1996г. была принята Федеральная целевая программа «Предотвращение опасных изменений климата и их отрицательных последствий» (Постановление Правительства РФ от 19.10. 1996 г. N 1242).
В составе программы была подпрограмма "Система мероприятий по ограничению антропогенных выбросов парниковых газов и увеличению их поглощения".
Задачей подпрограммы являлось создание комплексной системы технико-экономических и организационно-технических мероприятий по ограничению антропогенных выбросов парниковых газов во всех сферах хозяйственной деятельности на предприятиях и в организациях всех видов собственности и увеличению поглощения парниковых газов на территории Российской Федерации, а также создание и совершенствование нормативно-правовой и методической базы экономического и административного регулирования, направленного на снижение выбросов парниковых газов при использовании топливно-энергетических ресурсов.
Также подпрограммой предусматривалось что «Увеличение поглощения парниковых газов будет осуществляться в основном за счет процессов поглощения двуокиси углерода в лесных экосистемах».
В последующий период эту программу «похоронили», но при этом не «похоронили» обязательства по РКИК и последующего Киотского протокола к ней.
В 2001г. был издан приказ Росгидромета 23 марта 2001 г. N 40 об утверждении нормативного документа «Порядок централизованного учета документов о выбросах и стоках парниковых газов и результатов климатических проектов, снижающих антропогенные выбросы или увеличивающих стоки парниковых газов субъектами хозяйственной деятельности, осуществляющими свою деятельность на территории Российской Федерации. Зарегистрирован в Министерстве юстиции РФ 21 мая 2001 г. N 2719.Порядок был разработан в целях организация централизованного учета документов и постоянного пополнения совокупной документированной информации о выбросах и стоках парниковых газов и результатов климатических проектов, снижающих антропогенные выбросы или увеличивающих стоки парниковых газов субъектами хозяйственной деятельности, осуществляющими свою деятельность на территории Российской Федерации,
Но исполнение данного нормативного документа было заблокировано МЭРТ и Минэнерго. Видимо порядок в решении проблемы учета выбросов и поглощения по субъектам хозяйственной деятельности чиновников этих министерств не устраивал. И в настоящее время представители РСПП продолжают возражать против создания системы учета выбросов по субъектам хозяйственной деятельности, но готовы реализовывать проекты, сокращающие эти выбросы. В лесном хозяйстве отсутствует порядок определения эффективности лесопользования с оценкой в эквиваленте СО2, но уже лоббируется привлечение внешних инвестиций на поглощающую способность лесов.
В 2002г. по заказу АНО НОПППУ была разработана «Программа стабилизации антропогенных выбросов и увеличения стоков ПГ на предприятиях и организациях региона (корпорации). Программу одобрили все ведомства как модель для разработки федеральной программы. Но в дальнейшем чиновники МЭРТ разработку федеральной программы заблокировали и оставили только процедуры реализации международных ПСО по статье 6 КП
В 2003г. АНО Центр климатических проектов совместного осуществления Росгидромета были разработаны процедуры реализации проектов сокращающих выбросы и увеличивающих поглощения на территории РФ, в том числе проектов совместного осуществления (ПСО) в рамках положений Киотского протокола. К этим процедурам был необходим закон о государственном регулировании выбросов и поглощения парниковых газов и порядке распределения и оборота прав на выбросы (квот) парниковых газов на территории РФ.
Но на официальном уровне эти процедуры были ограничены и представлены Росгидрометом на согласование в МВК по проблемам изменения климата (2003г.) только в части международных ПСО. Тем самым отрезав возможности подавляющему большинству субъектов хозяйственной деятельности по реализации различных мероприятий по сокращению и поглощению парниковых газов на территории РФ даже зафиксировать результаты.
В 2003г. решением МВК по проблемам изменения климата было дано поручение МЭРТ разработать закон о государственном регулировании выбросов и поглощения парниковых газов и порядке распределения и оборота прав на выбросы (квот) парниковых газов на территории РФ, которого нет и по настоящее время, но почему предложения о ратификации ПКС уже направлены в Правительство?….
После принятия в 2004г. политического решения о ратификации Россией Киотского протокола опять возникла необходимость создания кадастра фактических объемов выбросов и поглощения и реестра результатов сокращения выбросов и увеличения их поглощения по субъектам хозяйственной деятельности.
Но, как ни странно, в первую очередь появляется распоряжение Председателя Правительства от 20 февраля 2006 г. N 215-р о создании реестра результатов проектов сокращения выбросов (ПСО) в отсутствии кадастра фактических выбросов парниковых газов по субъектам хозяйственной деятельности реализующих эти ПСО……
«В целях реализации обязательств Российской Федерации, вытекающих из Киотского протокола к Рамочной конвенции ООН об изменении климата:
1. Создать российский реестр углеродных единиц для обеспечения учета введения в обращение, хранения, передачи, приобретения, аннулирования и изъятия из обращения единиц сокращения выбросов, сертифицированного сокращения выбросов, установленного количества и абсорбции, а также для переноса единиц сокращения выбросов, сертифицированного сокращения выбросов и установленного количества.
2. МПР России обеспечить ведение российского реестра углеродных единиц в соответствии с требованиями Киотского протокола к Рамочной конвенции ООН об изменении климата»…..
То есть, речь идет о порядке учета результатов проектов сокращения выбросов и их поглощения субъектами хозяйственной деятельности. А где же учет объемов фактических выбросов и их поглощения по этим субъектам? От каких данных считать результаты сокращения выбросов? В этом документе появился неологизм «углеродные единицы», определение которому МЭРТ и МПР будут разрабатывать последующие годы….. Но так и не смогут, потому что в правилах, условиях и процедурах выполнения Киотского протокола («Марракешские решения» , 2001г.) подобного определения нет. А для каждой единицы сокращения выбросов, сертифицированного сокращения выбросов, установленного количества и абсорбции, есть конкретные определения.
После этого выходит следующее распоряжение от 1 марта 2006 г. N 278-р
«В целях реализации обязательств Российской Федерации, вытекающих из Киотского протокола к Рамочной конвенции ООН об изменении климата:
А) Создать российскую систему оценки антропогенных выбросов из источников и абсорбции поглотителями парниковых газов, не регулируемых Монреальским протоколом по веществам, разрушающим озоновый слой, принятым в г. Монреале 16 сентября 1987 г. (далее соответственно - система оценки, парниковые газы), для:
а) оценки объемов антропогенных выбросов из источников и абсорбции поглотителями парниковых газов;»…
Но этой системой не предусматривается учет (кадастр) объемов фактических выбросов и поглощения парниковых газов по самим «источникам» - субъектам хозяйственной деятельности, в том числе и по лесопользованию и землепользованию.
Отсюда и возникает вопросы о необходимости наличия целостной комплексной институциональной системы управления решениями этих задач в РФ. В то время, как Минсельхоз и Рослесхоз практически регулируют родственные вопросы землепользования на лесных и сельскохозяйственных территориях, почему Рослесхоз находится в введении МПР?... Этот вопрос интересен и с точки зрения управления национальным проектом «Экология», который возглавил Министр сельского хозяйства…. Несколько лет Рослесхоз находился в ведении Минсельхоза.
В 2008г. на Лесном форуме, проходившем в Санкт-Петербурге, был представлен проект: «Комплексное ведение безотходного лесного и сельского хозяйства с производством возобновляемых источников энергии», с оценкой его экономической и экологической эффективности в эквиваленте СО2. В проекте была показана значительная экологическая и экономическая эффективность подобной комплексности в разы, в отличие от раздельного ведения. В том числе было показано преимущество социальных выгод. Круглогодичная занятость сельского населения: «летом в поле» «зимой в лесу».
Представляется, что именно эти результаты эффективности комплексного ведения землепользования по проекту кому-то не понравились и в дальнейшем, Рослесхоз опять перевели в МПР.
28.05.2007 N 332, 28.10.2009 N 843, 15.09.2011 N 780 появляются постановления Правительства о порядке реализации ПСО по статье 6 Киотского протокола. Но чиновники МЭР и МПР, упорно игнорировали необходимость закона о государственном регулировании выбросов и поглощения парниковых газов и порядке распределения и оборота прав на выбросы (квот) парниковых газов на территории РФ?
Как уже говорилось выше, согласно положениям КП (статьи 3.10-3.11) при реализации ПСО другой стране передаются часть объема прав на выбросы парниковых газов установленных для страны в целом (по терминологии КП – «установленное количество»), порядок распределения и оборота которых на территории РФ законодательно не установлен. А государственный кадастр учета объемов фактических выбросов и поглощения парниковых газов по российским участникам ПСО отсутствует.
А зачем он нужен?
Деньги по ПСО «распилили» в офшорах, а далее «трава не расти». То есть, в Правительстве 6 лет лоббировали серую схему реализации ПСО в отсутствии соответствующего закона, дающего эти полномочия Правительству РФ….
Яркий пример, связанный с шельмованием количественного учета поглотительного ресурса лесов и реализации «серой» схемы ПСО был рассмотрен в статье: «Большой куш. Продавцы российского углерода», где по российско-германскому проекту совместного осуществления на территории лесного участка в районе реки Бикин были в разы занижены количественные оценки объемов поглощения углерода, в том числе и экономические оценки результата проекта.
После подписания Россией в 2015 г. Парижского климатического соглашения, в плане подготовки к его ратификации вся неопределенность, в отсутствие национальной системы регулирования выбросов парниковых газов, продолжается до настоящего времени.
Отчетность перед странами РКИК Россия продолжает вести по фактическим объемам выбросов парниковых газов по отраслевому признаку по данным Росстата, а согласно Распоряжения Правительства РФ от 22.04.2015 N 716-р (ред. от 30.04.2018) «Об утверждении Концепции формирования системы мониторинга, отчетности и проверки объема выбросов парниковых газов в Российской Федерации» субъектам хозяйственной деятельности предложено вести подобный учет по территориальному делению и все по той же шельмующей методологии МГЭИК.Законопроект о государственном регулировании объемов выбросов и поглощения парниковых газов только внесен на обсуждение в Правительство РФ и ещё не поступал в Госдуму, а МПР уже внесло предложение о ратификации ПКС.
На фоне вышеизложенного, возникает вопрос к советнику Президента РФ С.Б. Иванову, какого результата он ожидал от оценки поглотительного ресурса территорий России Рослесхозом? Такого же, как по лесному проекту в районе реки Бикин, который он курирует?
В перечне поручений Президента РФ Путина В.В. от 24.012017г. по итогам заседания Госсовета по вопросу «Об экологическом развитии Российской Федерации в интересах будущих поколений», состоявшегося 27 декабря 2016 года донорство территорий России признаётся де факто:
Срок – 1 июня 2017 г.;
д) разработать план действий, направленных на усиление позиций России при формировании международной природоохранной повестки, а также при обсуждении вопросов, касающихся формирования системы компенсаций (платежей) за экосистемные услуги, исходя из понимания роли России как экологического донора.
Какие ещё нужны основания для рассмотрения решения об ущербности ратификации Парижского климатического соглашения для экономики России, в отсутствии международного признания поглотительного потенциала её территорий.
Особенно на фоне невыполнения или умышленного саботажа в срок поручения Президента РФ Правительству РФ:
Срок – 1 мая 2017 г.;
е) разработать и утвердить национальную методику оценки способности всех типов лесов, водно-болотных угодий и степей, находящихся на территории Российской Федерации, к поглощению диоксида углерода, провести расчёты способности экосистем регионов к его поглощению;
Прошедшие в марте этого года круглый стол, проведенный WWF , а также 10 международный форум «Экология» лишний раз подтвердили, что по количественному учету объемов выбросов и поглощения парниковых газов по субъектам хозяйственной деятельности в лесной отрасли России «конь не валялся»…Уже не говоря о том, что экономическая оценка этих объемов в виде «цены на углерод» на внутреннем рынке России отсутствует.
Не решена и проблема кадрового состава наших экспертов на переговорах об этом говорилось на состоявшемся экспертном совете партии Справедливая Россия».
Президент РФ неоднократно высказывал свое мнение об отсутствии рисков участия России в ПКС. Представляется, что подобная позиция отражает стратегию и тенденцию планирования падения объемов ВВП России в последующие годы и развития промышленности переработки отходов производства других стран, в результате наращивания Россией импорта продукции и товаров. Но почему финансирование развития отрасли переработки отходов производства импортной продукции других стран перекладывается на потребителей России? Согласно международным стандартам ответственность за утилизацию продукции возложена на производителя, и он эту ответственность закладывает в стоимость продукции. В этих условиях целесообразно отправлять отходы импортной продукции в страны производители, а не на наши свалки……
А у нас решили, что потребитель импортной продукции уже оплативший в цене товара его утилизацию и наш «утилизационный сбор» должен ещё раз заплатить за утилизацию товара. Об том уже писалось в статье:
«Встань на мое место под мусоропровод, все будешь иметь!»… или Пять экологических платежей на одного гражданина»
В результате на сегодняшний день мы не имеем комплексной национальной системы управления и регулирования антропогенного воздействия, с учётом всего потенциала наших природно-климатических ресурсов территорий и особенностей экономики. Имеем разрозненные и в ряде аспектов противоречащие друг другу:
1) Экологический кодекс РФ.
2) Водный кодекс РФ.
3) Лесной кодекс РФ.
4) Земельный кодекс РФ.
5) Климатическая доктрина РФ
6) Закон "О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения"
7) Закон «Об охране окружающей среды».
Именно отсутствие комплексной системы, и как следствие отсутствие национальных приоритетов, не позволяют принимать взвешенное решения по ратификации или не ратификации того же Парижского климатического соглашения или других международных природоохранных соглашений.
Вывод.
Рассматривать в очередной раз вопрос о возможностях ратификации ПКС Россией:
1. В отсутствие в России национального научно обоснованного количественного баланса объемов антропогенного воздействия техносферы и объемов возможностей биосферы по нейтрализации этого воздействия с сохранением качества окружающей среды для жизнедеятельности граждан и биосферы на её территории, да ещё при наличие системы технологического нормирования по НДТ (219 закон) допускающей использование грязных «доступных» технологии, это преступное нарушение статьи 42 Конституции РФ.
2. В отсутствии полностью сформированной национальной системы регулирования антропогенных выбросов и поглощения, определяющей национальные приоритеты экономики РФ и её граждан, и «правила экологических игр» на внутреннем рынке, это все равно, что вступать в сражение не имея ни пороха, ни вооружения, ни солдат, способных защищать национальные интересы.
3. Только как возможность получения иностранных «углеродных кредитов» при реализации ПСО по статье 6 ПКС, это уподобиться «ослу, идущему за морковкой на заклание», тем более что правила, условия и процедуры реализации этой статьи ПКС в Катовице не приняты. А так как ПКС вступила в силу, а Россия не является стороной ПКС, а также не войдет в состав управляющего органа ПКС, эти правила, условия и процедуры уже написали идеологи ПКС для сохранения своих национальных интересов, а не для соблюдения интересов России.
В.Потапов
