Известный ученый, директор Института геологии и минералогии им. В. С. Соболева СО РАН Николай Похиленко, занимающийся проблемами освоения Арктики, рассказал в интервью корреспондентуНакануне.RU о том, какие реальные вызовы сейчас стоят перед ученым сообществом и бизнесом, желающим осваивать ледяные просторы. И почему не только либералы, но и власть путает при составлении программ освоения приоритеты, перекладывая реальные задачи на плечи энтузиастов, а основные средства пуская на нефтяные проекты, которые могут попросту оказаться нерентабельными.
Вопрос: Николай Петрович, Вы плотно и профессионально занимаетесь проблемой, что, по-Вашему, сейчас происходит вокруг нее? Почему Арктика, которая раньше всерьез интересовала разве что только ученых, нынче постоянно присутствует в повестке мировых СМИ и российских?
Николай Похиленко: Еще Мадлен Олбрайт сетовала на то, что Россия плохо распоряжается ресурсами на территории свой страны. Для западного истеблишмента это суждение представляется справедливым. Как повторяют за госпожой Олбрайт Хилари Клинтон и многие другие, эти территории надо отдать мировому сообществу, которое более грамотно могло бы распорядиться ресурсами, которые имеются в Сибири и, конечно, в Арктике. Это геополитическая установка с той стороны, а с нашей стороны мы, естественно, не можем на это пойти. Это российские территории, и они должны оставаться российскими, но их действительно надо развивать.
Вопрос: Что Вы имеете в виду? Развитие и освоение идет, разве нет?
Николай Похиленко: Освоение идет очень странно. На эту несчастную "Приразломную", которая недавно так громко прозвучала, затратили уже столько ресурсов и денег, что это многократно превышает реальную стоимость этой платформы. Норвегия подобные платформы строит за $1,6-1,7 млрд, а на нашу платформу уже потрачено порядка 10 млрд и еще строительство продолжается. И мне кажется, власть, когда смотрит на Арктику, выделяет немного не те приоритеты. Вот совсем недавно в Омске проходила международная выставка высокотехнологичных изделий и вооружений, и там проходил круглый стол об освоении Арктики, где я делал пару докладов. Мой доклад касался крупных месторождений новых твердых полезных ископаемых в сибирской Арктике. Помимо традиционных углеводородов, есть стратегически важные месторождения. В первую очередь, гигантские залежи, уникальные в мировом масштабе, редкоземельных элементов. Танторское месторождение ниобия. Тут надо отметить, что без редкоземельных элементов вообще невозможны технологии пятого и шестого технологического уклада, а названное месторождение огромно и уникально в планетарном масштабе, и такие же месторождения, возможно, есть рядом.
Кроме того, неподалеку от Танторского месторождения есть залежи импактных алмазов. Запасы на миллионы карат. Это совершенно уникальное новое сверхтвердое сырье для инструментальной промышленности, обработки, резки, бурения. Потребности мировой экономики в этом сырье очень большие, уже сейчас требуется около 3 млрд карат ежегодно, а мы можем стать фактически монополистами. Другого такого месторождения просто нет.
Вопрос: И редкоземельные металлы в Арктике Вы считаете точками роста?
Николай Похиленко: Да, вот эти направления развития я считаю самыми интересными для Арктики. Газовые и нефтяные месторождения требуют вложений, исчисляемых миллиардми долларов, а эти месторождения на начальном этапе требуют 20-30 млрд руб. При этом по нефти и газу есть масса конкурентов, да и вообще добыча углеводоровов в Арктике может оказаться нерентабельной. Одни платформы, видите, какие дорогие получаются, да и сама добыча экологически опасна.
Вопрос: Пока это звучит как прожектортство…
Николай Похиленко: Вы не понимаете просто. Набор элементов огромный, 18 наименований только в одном месторождении, и очень высокая их концентрация в руде. Вот смотрите, если у нас в тонне руды содержится пять грамм золота – это очень хороший результат, хорошая руда и хороший бизнес. 5 грамм стоит $150. Получается, что в тонне руды у вас "сидит" $150. Месторождение, о котором я говорю, дает $11 тыс. с одной тонны. Понимаете теперь, о чем я говорю?
Во-вторых, масштаб этой бизнес-истории таков, что наших редкоземельных металлов не только хватит для внутреннего рынка, для потребностей промышленности сейчас, но и с запасом, на развитие. Недавно президент подписал программу развития собственной высокотехнологичной промышленности, особенно военной, и до конца 2020 г. на эти нужды планируется истратить 20 трлн руб. В том числе несколько триллионов на новые технологии, а без редкоземельных материалов эта программа немыслима. Все равно, что выпекать торт без сахара и муки. Кроме того, это очень хороший крючок, чтобы привлекать страну иностранные технологии на основе сотрудничества на разработке таких месторождений. Тайвань, Корея, Китай, который, кстати, пытается ставить под контроль подобные месторождения, интересуются они и нашими месторождениями. Конечно, отдавать под контроль других государств такие месторождения опасно и недальновидно, а вот пускать их на основе сотрудничества, строить СП и взамен брать технологии, осваивать их, и идти дальше, и так развиваться – можно. Так отойдем от сырьевой модели экономики, отталкиваясь от того, что у нас есть огромное количество редкоземельных материалов.
Вопрос: А что конкретно делается по этому проекту сейчас и кем?
Николай Похиленко: Делается много. Мы работаем в этом направлении. У нас есть возможность не только просто добывать, мы уже разработали технологический регламент по переработке руд с редкоземельными металлами, чтобы получать чистые металлы или оксиды металлов. Институт химии и химических технологий в Железногорске провел эти работы. Мы также занимаемся геологическим изучением объектов. Тот человек, который открыл это месторождение, работает в нашем институте, возглавляет группу. Что касается алмазов-импактов, то мы работаем с украинскими коллегами, они оценивают технологические характеристики этого нового сырья. Мы сотрудничаем с компанией "Element Six", это дочернее предприятие концерна "De Beers", который занимается технологическими вещами, связанными с изготовлением алмазного инструмента, бурильных коронок и прочего, а также работаем с исследовательским центром компании "Baker Hughes", которая много делает по бурению, проходке шахт, в Хьюстоне у них офис, в Академгородке есть представительство.
Вопрос: А государство?
Николай Похиленко: Ну, конечно, в какой-то мере сейчас государство ошарашено в связи с провалом монетарной политики. Да и не только у нас эта проблема. Поэтому власти сейчас осматриваются и пытаются понять, куда двигаться дальше. Но у нас уже отсутствует отраслевая наука, а это надо констатировать, которая уже обязана была бы заниматься вот этим вещами, и часть функций мы взяли на себя, понимая, что это очень хорошая вещь и перспективные материалы, мы же граждане страны, мы же должны помогать в проведении работ, которые надо было бы начать, конечно, лет 20 назад. Сейчас мы чувствуем, что к нам повернулись лицом. По крайней мере, в той программе, которую утвердил президент, о развитии нашей промышленности и повышении ее конкурентоспособности, все наши предложения, в том числе о редкоземельных металлах были приняты.
Вопрос: Получается, что в какой-то степени освоение Арктики, несмотря на громкие заявления, двигается учеными, которые еще и в бизнес сами пытаются превратить…
Николай Похиленко: В какой-то мере да, потому что мы понимаем и геополитическое значение этих месторождений и значение для развития нашей выскотехнологичной промышленности, с учетом интересов мы и ведем себя соответствующе.
Вопрос: А это все рентабельно?
Николай Похиленко: Еще как будет рентабельно. Эти материалы, которые я вам назвал, и их концентрация дает все шансы. Кроме того, особенно это касается импактных алмазов, есть весьма серьезные основания для того, чтобы наша страна могла стать монополистом на мировом рынке. Мировая промышленность характеризуется, начиная с 2005 г., стабильным (10-15%) годовым ростом потребления редкоземельных металлов, и рост продолжается. А если говорить про алмазы – тут рост идет просто в геометрической прогрессии, а, я еще раз отмечу, сырья такого качества нет нигде в мире, кроме как в российской Арктике.
Вопрос: А какое развитие этого бизнеса может быть?
Николай Похиленко: Делаем, конечно, мы думаем о промышленности и экономике. И хоть это может показаться опять сырьевой экономикой, но это та сырьевая экономика, которая как раз является основой развития для высокотехнологичной промышленности. В принципе этот вариант развития сибирской Арктики – беспроигрышный. Это принесет выгоду и успех нашей добывающей промышленности и, особенно, в тех изделиях, которые будут производиться с использованием этого сырья, если мы будем использовать это дело для высокотехнологичной промышленности. Эта добавленная стоимость будет предметом гордости нашей промышленности и, с другой стороны, это новые рабочие места, потому что это сырье, о котором я говорил, его же перерабатывать не на месте добычи надо, а в других местах, например в той же Новосибирской области на заводе химконцетратов, где можно чистые "редкие земли" получать, здесь есть технологи и площадки, где можно эти земли развернуть. Например, тот же скандий, который используется для легирования алюминия, в сыром виде, когда он не очень чист, он стоит $500 за килограмм, а если его очистить до высокого уровня, он стоит $5 тыс. килограмм. Но для этой очистки надо иметь специалистов и технологии. И этих металлов масса и все они нужны для изготовления продуктов высоких технологий: сверхсильных магнитов, которые будут основой двигателей электрических последних поколений, лазерные системы, системы связи, волоконная оптика и так далее.
Вопрос: А месторождения редкоземельных металлов находятся не на спорных территориях?
Николай Похиленко: К шельфу примыкают месторождения углеводородов, а месторождения редкоземельных металлов находятся на континенте, территория республики Саха-Якутия, близко к границе с Красноярским краем. 71 градус широты, а месторождение импактных алмазов – это Красноярский край, маленьким кусочком заходит на территорию республики Саха-Якутия.
Вопрос: Если отвлечься от редкоземельных металлов, и вернуться к общей проблемы Арктики, то сейчас вбрасывают лозунг о том, что принципиальная позиции России по Арктике мешает отношениям с соседями и портит мировому сообществу праздник освоения Арктики, и, мол, Россия должна отказаться от этих территорий добровольно, как Вы оцениваете такие призывы?
Николай Похиленко: Сначала надо ее отстоять и доказать мировому сообществу по тем критериям, которые приняты, что это наша территория, для этого надо доказать, что шельфовая зона – продолжение континента, а не океаническая кора, и имеет типичное геологическое строение, как и кора континента, просто закрытая водой. Это показывается и скважинами, и геофизическими исследованиями. За территории надо бороться, чтобы потом не грызть локти и не испытывать стыда перед своими потомками. Наши предки осваивали Сибирь, казаки осваивали в сложнейших условиях Якутию, а мы будем вот так позорно сдавать? То, что это наши территории – это должна быть гражданская позиция.
