Эхо Климатического форума городов России. Учёные считают, что Парижское соглашение 2015 не может быть глобальным и долгосрочным, и не только потому, что пока не определены степени влияния на так называемое глобальное потепление антропогенных и иных факторов. Главный месседж глобального климатического соглашения, подразумевающий введение разумных ограничений для роста «углеродной экономики» окажется бесполезным в виду естественной замены нынешней в значительной части «углеродной» экономики – цифровой.
В описании профессора Игоря Поспелова, так называемая «цифровая экономика», в секторе которой в самое ближайшее время будет сконцентрировано максимум оказываемых населению планеты услуг, не требует больших запасов углеводородов: нефти, угля, газа. Более того, появление «цифровой экономики» практически может изменить концептуальный подход в хозяйствовании, так как в условиях «цифровой экономики» снижается роль задачи по дележу ресурсов. Ибо файлы, музыку, программы, контент - делить не надо — ими могут пользоваться все одновременно.
Климатический войны уйдут в прошлое, не заходя в настоящее
Игорь Поспелов: «Пределов роста не будет. Главная проблема будущего — не что съесть, а что делать». Доклад «Пределы роста» Денниса Медоуза (аспираната Форрестера) и книга «Мировая динамика» — Джея Форрестера – опирались на одну и ту же модель. Доклад Римского клуба, представленный ассистентом Форрестера в Венеции и книга Форрестера, произвели очень большой фурор в 70-х годах – когда совпали с нефтяным кризисом 1973 года. Однако прогнозы, сделанные в этих докладах по модели Форрестера, с треском провалились. Можно проверить по его книжке, что он прогнозировал на 90-ые годы и что на самом деле было.
А мне с тех пор выпало заниматься экономикой, если угодно, то по инерции споров и разногласий с этим исследованием, которые у Моисеева возникли с самого начала. Мне хотелось бы сказать вот что. Я думаю, что экономику ожидают очень большие перемены, просто радикальные. Я не буду уходить в 73-й год, хотя действительно, в 1975 году нефть тогда выросла в цене в шесть раз, однако, надо сказать, что западный мир с честью справился с этой проблемой. В значительной степени, за счет уменьшения размера и прожорливости автомобилей, да и за счет энергоэффективности – начало применения пластиковых окон и прочего, сэкономив примерно 25% нефти и 10% расхода энергии. Однако кризис 2008 года был совершенно неожиданным. Почему?
Потому что перед ним прогнозировали, что сейчас кончатся ресурсы – все замерли в ожидании кризиса возможностей. Представлялось, что рост будет остановлен из-за нехватки ресурсов – как и в 1973-м году. Но в это время особых причин объективных, если посмотреть на цифры, с точки зрения ресурсов не было. Да, цена росла на нефть, но дефицита ни в каком смысле не возникало. Огромный рост цен на нефть перед 2008 годом был связан, с моей точки зрения, с другой причиной. Поэтому, на самом деле, кризис 2008 года был совершенно другим, не таким, которого ожидали. Это был кризис потребностей, а не возможностей.
Грубо говоря, американский бизнес не сумел найти, что бы такое еще можно было американцам продать. Начиная с 2000 года – после провала NASDAQ, бизнес искал и находил возможности удовлетворения самых базовых потребностей. В недвижимости — предлагая сверхдешевые пакеты кредитования нашли способ перестроить всем гражданам США жилье, потом начали устранять дефициты жилья и продовольствия во всем мире и наконец дошли до рынка биотоплива. Разными способами пытались эти рынки раскачать.
В конце-концов, после трех или четырех такого рода провалов, все убытки были переброшены на несчастный рынок топлива, который тогда не испытывал никакого дефицита. Однако туда были сброшены все ожидания, все тревоги, и нефть долетела до 120 долларов за баррель. Причем, я подозреваю, что они-то, видимо, знали, что делают, точнее знали, что у них все-таки пройдет этот номер со сланцевой нефтью. Более того, поскольку это было просчитано заранее, многие политические действия были под это дело подготовлены. Это отдельная тема.
А вот наши специалисты были совершенно не готовы – ни к тогдашнему росту, ни к нынешнему падению. Когда они категорически заверяли, что меньше 80 долларов за баррель быть не может. Как видите, 40 за баррель – сегодняшняя реальность. Во всяком случае, эта сланцевая технология породила целую отрасль и фактически – новую энергетическую реальность.
Я хочу сказать еще об одном – что, на самом деле, этим все еще не кончилось. Экономику ждут, мне кажется, еще большие потрясения, причем, весьма неожиданные. Трудно сказать, чем они кончатся, но дело вот в чем. Экономика, как мы привыкли ее понимать, учить и задачи, которые мы привыкли решать, — это задачи дележа. Вот как что-то разделить – это мы знаем. Говоря научным языком, это задачи оптимального использования ограниченных ресурсов. У нас есть какой-то кусок, и нам надо его как-то поделить между людьми.
Эта задача решается классической экономикой. И вот здесь мы приходим к самой большой неожиданности, которая нас ждет. Все большую и большую роль в экономической жизни играет то, что можно назвать неделимыми или неаддитивными (т.е. не складывающимися из частей – ред,) благами – это знание, информация и все такое. Проблема состоит в том, что программы, файлы, музыку и т.д. делить не надо — ими могут пользоваться все одновременно. Задача дележа, главная задача экономики, она теряет актуальность. Что из этого следует, что будет на этом основании, я не знаю, к сожалению, и даже представить себе не могу.
Так что, вот это, пожалуй, главное, что нас ждет. Мораль вот какая. В известном смысле, надо признать, что люди наелись, и уже даже в Сомали голода настоящего нет. Чем они будут заниматься в дальнейшем, в общем, не понятно (Полемику о глобальном потеплении разрешит матрица). Проблемы, которые несет нам будущее – они скорее в том, чем заниматься, а не что бы поесть. Иначе говоря, главный вопрос протестного, красного проекта – накормить людей – он решен. Т.е. материальные потребности, в известном смысле, удовлетворены или, во всяком случае, уже не критичны на глобальном уровне — ресурсов хватит на всех и чем дальше в будущее, тем меньше проблем с ресурсами у нас будет – ровно вопреки докладу «Пределы роста».
А вот что же будет предметом усилий и дележа, что станет предметом наших занятий в дальнейшем – вот я хочу вам всем адресовать этот вопрос. Мне все время вспоминается Байкал, когда я последний раз там был. Я помню зрелище, которое мне отчасти напоминает современную экономику. Идет не мерянное количество туристов, которое швыряет бутылки, окурки везде, где они проходят. За ними идет линия волонтеров, все это собирает аккуратно и ровно. Вот такое общество. Проблем, чтобы эти бутылки достать, ни у кого даже не возникает. А вот что с ними сделать, когда кончится содержимое – возникает.
