Редакция «Ножа» обеспокоена экологической обстановкой нашей планеты, поэтому мы проработали все альтернативные варианты будущего землян: от запуска мусорной ракеты в космос до мутагенеза, благодаря которому люди смогут жить в радиоактивной пустыне и грызть пластиковые бутылки. В этом нам помог Артём Акшинцев — эколог, научный сотрудник ИВП РАН, глава академического сообщества «Экос» и научно-популярного экспедиционного клуба RussianTravelGeek.
— Ты когда-то сравнивал Землю с космическим кораблем, а человечество — с командой, которая заходит в рубку, видит много мигающих лампочек и думает: «Круто, дискотека!». Команда до сих пор такая отсталая или что-то поменялось?
— Команда умнеет. Сейчас люди более осмысленно относятся к окружающей среде, даже по сравнению с началом XX века.
Умнеть человечество стало после прочтения книги «Пределы роста». Она появилась благодаря Римскому клубу — сообществу довольно обеспеченных людей, которое основал итальянский мафиози и промышленник Аурелио Печчеи.
А основал он его для того, чтобы лучше понимать, куда вкладывать деньги. Члены Римского клуба «скидывались» ученым на грант, те проводили исследования и рассказывали предпринимателям о результатах: вот в это направление вложиться нужно, а в это не стоит.
Первый грант в 1950-х годах получил Джей Форестер. Он вместе с аспирантами построил компьютерную модель, в которой рассчитал, когда, учитывая тренды потребления ресурсов, роста населения, загрязнения среды и прочего, землянам придет конец. Изначально Римский клуб не публиковал данные исследований, они были доступны только его членам. Но затем, осознав социальную значимость исследований, клуб стал открывать доступ к данным. Пусть и с некоторой задержкой: большинство результатов появляется в свободном доступе спустя два года после того, как их предоставили клубу.
Вскоре аспиранты Форестера усовершенствовали модель. Они актуализировали данные, усовершенствовали модели прогнозирования и постарались просчитать, что произойдет с Землей через 10, 50 и даже 100 лет, если тренды останутся неизменными. Свою компьютерную стимуляцию они назвали МИР-3. Затем опубликовали книгу «Пределы роста», и наступил бум.
Все поняли, что у «выживаемости» нашего мира есть пределы, и, приближаясь к этим пределам, мир движется к коллапсу. Коллапс должен был случиться в 2000-х.
Но в первой версии компьютерной системы не были учтены некоторые особенности, например, появление пестицидов и гербицидов. Так что коллапс отодвинулся во времени. МИР-3 существует до сих пор и до сих пор уточняется. По последним расчетам, если ничего не изменить, человечество придет к коллапсу уже в 2050-х.
— Раз мы начали с космоса, предлагаю продолжить в том же духе. Танос из «Мстителей» взял на себя ответственность за жизнь вселенной. Почему — непонятно. Вселенная его об этом не просила. Но ведь и нас Земля ни о чем не просит. Почему мы берем на себя ответственность за ее сохранность? Потому что сами нагадили? Но все организмы гадят.
— В экологии, как и в физике, есть законы. Люди в свое время нарушили главный: закон ареала обитания вида. Когда мы вышли из африканских саванн, начался бардак.
Вся биосфера, все экосистемы формировались на протяжении 3,8 млрд лет. За это время много видов вымерло, менялся и состав атмосферы. Когда появились цианобактерии, они всех начали травить кислородом, потому что кислород для молодого мира был ядом.
И на протяжении всего этого срока наши предки, предковые формы тоже менялись. В итоге мы изменились так, что в современной биосфере нам стало очень комфортно. А потом мы нарушили закон и запустили эффект домино. Сейчас мы меняем экосистему вокруг себя продуктами жизнедеятельности, мусором и т. д.
Земля приспособится. Она переживала и не такое. Но людям на ней места уже не будет.
Придется ходить в скафандрах по своей же планете. Именно поэтому, если мы не хотим глобального изменения экосистемы, нужно думать о том, как ее сохранить.
— Меня не оставляет в покое маргинальная мысль, что пластик может в будущем стать топливом или чем-то еще, если его оставить в покое. Ведь известно, что папоротники росли и вырабатывали лигнин, потом дохли и не разлагались, потому что не было бактерий, которые могли съесть этот лигнин. И теперь спрессованные и не переваренные природой папоротники — наш запас угля. Вдруг и пластик так спрессуется.
— Возможно. Но пластик — не такое старое изобретение. Мы не знаем, что произойдет с ним даже через 300 лет. Мы даже не уверены, что через 1000 лет он разложится. Но расценивать пластик как к запасы — это правильно.
Нельзя отказаться от мусора вообще. Но его можно превратить в легко добываемый в будущем ресурс.
Есть такая отличная штука, как закрытые полигоны: огромные бетонные бочки, в которые складывают пластик разного вида, того, который мы еще не научились перерабатывать. Это раздельный сбор на максималках. Когда научимся перерабатывать всё, будем брать мусор из этих полигонов.
А твоя идея про неоуголь из пластика не маргинальная. Прости, но Вернадский тебя в этом переплюнул. На заре космонавтики он, как и многие, задавался вопросом: зачем мы, люди, вообще есть? Вернадский называл Землю Геей, судил о ней как о живом существе. Есть бактерии, есть люди, а есть Гея. Масштабы меняются, суть остается. Он выдвинул полушутливую идею, что биосфера, как и всё живое, тоже стремится к размножению. И люди — это попытка биосферы размножиться на другие планеты. Так что Илон Маск с его марсианскими проектами — это воплощение полового влечения биосферы, возможно, сказал бы Вернадский.
— Поперхнулась сейчас. А у тебя есть свои фантазии по поводу будущего жизни на Земле и вообще планеты?
— Очень много фантазий и надежд специалистов по устойчивому развитию связано с технологической сингулярностью. Мы надеемся, что появится искусственный интеллект, который поможет нам разобраться с накопленными знаниями.
Сейчас у нас нет энциклопедистов в средневековом смысле, нет людей, которые знают всё, чего добилась наука. Информации стало слишком много. И объять всё это мозгом одного человека нереально, для этого и нужен сверхинтеллект, ИИ.
— Как это поможет улучшить экологическую ситуацию?
— Многие современные технологии несовершенны. И все знания для их апдейта у нас есть. А вот возможности собрать их в одном месте и воплотить — нет. Мозгов не хватает. Если ИИ справится, то, например, мы узнаем, как апгрейднуть производства, загрязняющие окружающие среду. Чтобы они работали лучше, производили больше, а загрязняли меньше. Окружающая среда имеет свойство восстанавливаться, но ее нельзя постоянно испытывать.
Возьмем резинку для волос [Артем достает резинку и кладет на стол]. Вот есть привычные для человечества условия — резинка лежит посередине стола, всё клево. Есть точки, до которых она может максимально растягиваться в разные стороны. Берем температуру. Нам комфортно при 22 градусах, 35 — это предел зоны комфорта. Мы можем существовать и при 40 градусах, но нам уже так себе. Можем растянуть резинку до 10. Тоже выживем, но довольно прохладно. Что происходит, когда мы пытаемся растянуть резинку дальше приемлемых точек? Она может порваться и отлететь в другую часть стола.
Так же и с глобальной экосистемой. Если мы разрушим существующую, то мы умрем. Образуется новая экосистема, с неприятными нам характеристиками, и на нашем месте появятся организмы, которым будет комфортно при тех же 50 градусах. А вернуть экосистему обратно будет уже нельзя, как и нас. Именно поэтому растягивать наше влияние на экосистему можно до пределов ее самовосстановления.
Некогда легкий способ заработка — майнинг — негативно влияет на окружающую среду. Исследователи выяснили, что для поддержания блокчейн-сети биткоина каждый год расходуется 45,8 терраватт-часа электроэнергии. Это значит, что ежегодно в атмосферу выбрасывается около 22 мегатонн углекислого газа. Столько же СО2 выбрасывает Шри-Ланка.
Уже есть водомерки, которые жрут пластик.
В океане, на «мусорном континенте», развивается новая жизнь. Но она никак не коррелирует с нами.
А нам нужно, чтобы экосистема вокруг менялась как можно меньше, при этом продолжая развиваться. Искусственный интеллект позволит все четко просчитать и снизить давление на экосистему, вернуть ее в приемлемые рамки.
— А что, если не экосистему сохранять, а делать из людей мутантов, чтобы у нас, как и у цианобактерий, белок не денатурировал при 65 градусах? И пусть себе планета нагревается. Мы будем теми организмами, которым и при 50 градусах хорошо.
— Это долго. Окружающую среду мы меняем настолько быстро, что наш вид не успевает эволюционировать. Люди еще даже к большим городам не привыкли, что говорить про 60 градусов тепла.
Почему сейчас так много психических расстройств, депрессий? Потому что наша психика сформировалась в малых сообществах открытых саванн, где в племени примерно 50 человек.
Мы в среднем и можем поддерживать 50 постоянных контактов, а живем в многомиллионных городах, отчего постоянно испытываем стресс. Сколько времени прошло с момента выхода из саванн? Много. А мы всё еще не адаптировались. Боюсь, если дальнейшее производство будет идти с намеченным ритмом, то у нас не найдется 7—8—100 тысяч лет, чтобы адаптироваться. Есть от силы 20–30 лет.
— Пусть рыбы едят пластик, бактерии — нефтяные пятна, мобилизуем все силы! А мы будем экстренно мутировать!
— Скорее, будем делать всем CRISPR, это гораздо круче, чем мутагенез. Мутагенез — это когда надо изменить маленький кирпичик в стене, а тебе предлагают ее полностью снести и построить новую. И не факт, что получится хорошая стена. Тонкие генетические манипуляции надежнее. Но эксперименты на людях пока считаются неэтичными и запрещены.
— А ты сделал бы своему ребенку CRISPR?
— Да. Если я пойму, что можно сделать его жизнь лучше, допустим, ускорив ему регенерацию тканей, то сделаю это. Он будет резаться, а у него всё сразу будет заживать. Но если ребенок захочет сделать себе, например, шрамирование, ну, вдруг будет мода такая, а у него ничего не получится, я попрошу у него прощения.
— Может, лучше подправить ему что-нибудь, чтобы он пластик ел? Чтобы все пластик ели! Кто-нибудь из ученых думает, как перестроить пищевую систему человека, чтобы мы могли переваривать упаковку?
— Маловероятно. Слишком многое нужно поменять. В теории можно подобрать симбиотические микроорганизмы, заселить их в кишечник и заставить растаскивать полимеры на части, но не думаю, что выйдет. У нас к родному микробиому еще вопросов хватает.
— Ладно, раз этот путь пока заказан, а я всё еще озабочена будущим планеты, продолжу предлагать варианты. Что, если просто запускать мусор в космос? Проверим бесконечность космоса на прочность. Плюс, возможно, мусор — это единственно ценное, что у нас есть, маркер, по которому инопланетяне нас опознают.
— Во-первых, дорого. Посчитай, сколько стоит запустить ракету с небольшой нагрузкой и какие у нас объемы мусора.
Во-вторых — куда? Про это вроде была серия в «Футураме». Люди запустили огромную мусорную ракету в космос, спустя время она вернулась.
Некоторые фантасты предлагают запустить мусорную ракету на Солнце. Окей. Но что будет происходить там? Как на это отреагирует ионосфера? Вдруг она начнет разогреваться? Температура на Земле повысится, выделится весь метан, находящийся в вечной мерзлоте, и мы получим еще больший парниковый эффект. Начнется засуха, голод, войны за воду, климатические беженцы появятся на территориях, пригодных для жизни, а этих территорий будет мало, снова войны.
Итальянская компания Kloters выпускает хлопковые футболки RepAir, которые очищают воздух от загрязнений. В кармане каждой футболки находится специальный фильтр размером с открытку. К нему не присоединены никакие провода и его не нужно заряжать. Польза фильтра доказана, а само изобретение запатентовано. Одна такая футболка устраняет вред двух автомобилей.
Как вариант, можно запустить корабль с мусором на Луну и сделать там временные свалки. Но есть одна неявная угроза: в случае ошибки мы можем запереть себя на Земле.
Вокруг Земли уже сейчас с огромной скоростью летает космический мусор: обломки спутников и космических аппаратов. Этот мусор пробивает всё. И если наша ракета сломается на орбите, мусор рассыпется — всё, прощай космическая эра, мы не сможем вылететь с Земли. Наши космические корабли будут попадать под мусорный обстрел.
Вывод — перерабатывать мусор. Чем больше мы будем перерабатывать и использовать заново, тем лучше.
— И стать экофрендли-френдли? К каким экологическим трендам стоит приглядеться, чтобы помогать планете и не превратиться в сумасшедшего, который хочет размозжить голову каждому, кто несет полиэтиленовый пакет?
— Сейчас есть мода на «нулевые» дома, то есть дома, с помощью которых можно снизить потребление электроэнергии до 0 и даже ниже, то есть начать продавать свою энергию. Самое простое — солнечные батареи на крыше. Поинтереснее — геотермальные установки, работающие за счет тепла Земли.
В двух словах: чем глубже, тем выше температура. Поэтому, чтобы это заработало, нужно пробурить скважину, вставить трубу со специальным раствором, у которого маленькая температура испарения, и небольшой турбинкой. Жидкость внизу испаряется, образуется пар, он вращает турбинку генератора — всё, электричество есть. Поднимаясь к поверхности, пар охлаждается, конденсируется и опадает вниз. Получается простой цикл.
— А жидкость не влияет на почву или воздух?
— Она запаяна в трубу и никуда не выходит. Такие установки есть в Италии, Германии, у нас на Камчатке тоже есть, только большие. Изначально это дорогая технология, но она окупается, потому что это возобновляемый источник.
Концепция «нулевых» домов — это концепция зданий, которые не берут ничего лишнего и, наоборот, готовы вливать энергию. Избыток энергии владельцы домов могут отдавать соседям или кому-то еще.
С помощью этих технологий можно снабжать энергией небольшой город.
— А если я простой человек и в ближайшие дни не могу выкопать скважину и отапливать свой микрорайон теплом ядра Земли?
— Ты можешь меньше потреблять и более осознанно подходить к тому, какие товары покупаешь.
Есть такой эколог Алан Аткиссон, он один из тех, кто придумал маркеры устойчивого развития. Самый распиаренный из них — зеленый след — количество земли, которое понадобится человечеству, если все будут жить, как ты, с твоим уровнем потребления. Скажем, для России, это 2,5 Земли. Если мы говорим про Америку, то 7. Если будем жить, как филиппинцы, то всего лишь 0,7 Земли. Если как племена, то и вовсе 0,3.
Но не нужно воспринимать племена как выход из положения.
Нужно покупать не много плохих вещей, а мало качественных.
— Дорого!
— У Терри Пратчетта есть отличный пример на эту тему. Вот, говорит Пратчетт, богачу и бедняку нужно купить ботинки. В год богач может потратить на ботинки 50 золотых, бедняк — 10 золотых. Дорогие ботинки прослужат пять лет, дешевые — год. Каждый год бедняк покупает новые ботинки и за пять лет тратит те же 50 золотых, что и богач.
Итоговое воздействие: одна пара ботинок и пять пар. При этом в дешевой обуви людям некомфортно, потому что те часто рвутся и протекают. А у богача всегда ноги в сухости и тепле. Так что чем больше у нас качественных вещей и чем выше срок их служения, тем лучше для природы.
— А каким модным экотрендам лучше не следовать?
— Лучше не покупать бумажные стаканчики и не выкладывать фотографии с ними в инстаграм, чтобы не популяризировать глупость.
Поверхность бумажных стаканчиков покрыта очень тонким пластиком, который разлагается на микропластик — он хуже, чем просто кусок пластика. Микропластик попадает в воду, его все едят, а животные не умеют его правильно выводить.
То есть этот пластик просто накапливается, и уже мы, кушая, например, рыбу, едим ее с микропластиком внутри, который тоже в нас оседает.
Южноафриканская компания Smokey Treats планирует выпускать экосигареты. Для людей они будут вредны так же, как классические, а для природы — нет. Фильтры экосигарет сделаны из древесной массы, так что выброшенный окурок быстро разложится.
С этим микропластиком вообще в последнее время большие проблемы. Некоторое время назад человечество, казалось, нашло идеальный выход: перерабатывать пластик и делать из него одежду, но от нее при стирке отслаивается микропластик и тоже просачивается в воду. Так что лучше покупать качественные вещи из натуральных материалов.
— А их очень любят вегетарианцы! И правильно делают. Известно, что они сейчас больше всех помогают экологии. Но насколько дорого обходятся планете российские вегетарианцы? Бамбуковые щетки у нас на деревьях не растут, авокадо тоже.
— Да, это вопрос углеродного следа. Если говорить про то, как быть более экофрендли, — потреблять локальные продукты. Потому что их везли недолго, и у них очень низкий углеродный след, то есть очень мало СО2 выделилось, чтобы доставить их от производителя до нас.
Если вегетарианец не ест мясо, зато ест орешки из Южной Америки, то он улучшению экологической ситуации не способствует. Чтобы он посыпал орешками свой завтрак, в атмосферу выделилось огромное количество СО2.
Но мода на вегетарианство — это хорошо. Здорово, если вегетарианцев станет больше. Однако если сказать: «Так, дружочек, теперь ты ешь мясо два раза в неделю максимум. Всё остальное время ешь растительную пищу, потому что так мы снизим антропогенную нагрузку на экосистему», все начнут бунтовать.
На мой взгляд, тут нужно поступать, как поступили офицеры с матросами, когда пытались вылечить тех от цинги. Известно, что многие матросы гибли от цинги, а от нее спасала квашеная капуста. Но матросы квашеную капусту не любили. Тогда офицеры сделали так, чтобы квашеная капуста была в рационе только у офицеров. И все матросы, посчитав эту еду элитарной, по прибытии в порт стали непременно ее заказывать.
Желание быть похожим на элиту — движущая сила идей. Так что сексуальный серфер-вегетарианец, который пьет молоко из кокосов с помощью металлической трубочки, помогает планете больше, чем безумный и неприглядный экопроповедник.
— Из металлической трубочки? То есть еще стремиться к нулю отходов?
— Я не очень верю в концепцию zero waste, но стремиться к уменьшению отходов, конечно, нужно. Не призываю всей семье пользоваться одной зубной щеткой, но призываю хотя бы не менять каждый год айфон, потому что это уже излишнее потребление. Знаешь, сколько чистой воды было затрачено, чтобы произвести наши с тобой айфоны? Дохремиллион литров. Для любого производства нужна вода. А чистой пресной у нас не так уж и много. Поэтому выкидывать рабочую технику только из-за моды неэкологично.
Хотя речь не только о технике, обо всем. Мы покупаем новую футболку, потому что старая надоела, новую сумку, потому что надо дополнить образ — и снова тратим пресную воду. Пресную!
— Покупать самое необходимое и затем похоронить эти вещи в своей могиле? А лучше сжечь. Ну, что можно сжечь. Кстати, рассматривают ли ученые вводить в обиход удобрения из людей?
— В мире очень много удобрений. Делать человеческое — не очень энергоэффективно.
— Но тела занимают много места, а так можно хотя бы посыпать прахом морковку.
— Люди плохо горят. Чтобы сжечь тело, нужно потратить много энергии. Так что лучше закапывать. Проходит 20 лет — и кладбище можно заново использовать.
Нет строгой необходимости удобрять землю людьми, потому что у нас много коров, чей навоз попитательнее.
Хотя если есть дармовой источник тепловой энергии, то можно и сжигать. На Земле есть несколько вулканов, которые не затухают. Эрта Але в Эфиопии, например. Это такое огромное озеро лавы, в которое вполне можно скидывать трупы.
— А сбрасываться с горы экологично? Просто среди моего окружения всё больше людей, которые хотят закончить именно так.
— Почему нет? В горах очень мало источников полезных микроэлементов, так что, пожалуйста, можно кинуться при желании. Загрязнять горы, конечно, плохо, там ведь ничего не разлагается, потому что очень холодно. Но если умирать ниже линии снегов, где тело разложится, то нормально.
— Судя по твоим лекциям, главная проблема сегодня — перенаселение. Как я поняла, на твой взгляд, феминизм может эту ситуацию поправить. Поясни, пожалуйста.
— Чем больше людей, тем больше антропогенное воздействие на планету, тем больше вероятность, что мы получим безжизненную планету, как в «Кин-дза-дзе». На мой взгляд, самое хорошее, что мы можем сделать для нашей планеты, — снизить темпы роста населения.
Иначе возникнет новый эволюционный пузырь. Он уже возникал перед эпохой великих географических открытий. В то время в Европе был огромный уровень населения, люди уже не могли прокормиться. Открыли Америку — туда хлынул поток людей, и популяционный пузырь рассосался. Но еще одной Америки нет.
Немецкая компания nat-2 выпускает кроссовки из переработанных материалов и отходов с добавлением пластика. Уже создана обувь на основе кофе, сена, кукурузы, камня, грибов, рыбы и непищевого молока. Новинка компании — кроссовки из бычьей крови.
Популяция должна выйти на плато. Сейчас нас 7,5 миллиардов. И если мы остановимся хотя бы на 8–9 миллиардах, скорее всего, мы сможем справиться, и наша экосистема не сломается. Если же, согласно моделям МИР-3, население перевалит за отметку 11 миллиардов, то всё пойдет вразнос, и уже ничего нельзя будет остановить.
Короче, люди должны рожать меньше. Если кто-то хочет большую семью, то ему лучше брать детей из детских домов.
Но вернемся к вопросу. Демографическая политика «одна семья — один ребенок» в Китае уже закончилась, но люди по-прежнему рожают мало. Почему? Женщины почувствовали прелесть жизни без детей. Когда нет оравы малышей, женщина может потратить свое свободное время на себя: на образование, самореализацию, науку, карьеру, воплощение своих мечтаний, и это классно. И это феминизм. Чем меньше женщин будет вовлечено в бесконечный процесс деторождения, тем лучше для планеты.
— Подожди, то есть демографическая политика России сегодня антиэкологична?
— Это специфика нашей страны. Для таких огромных пространств у нас уровень населения очень низкий. И это огромный соблазн для мигрантов. А это уже политика. Если бы миром правили экологи, то они спокойно заселяли бы Россию людьми из других стран. Потому что для эколога важна концепция: сколько людей может прокормить территория без ущерба для здоровья своих экосистем, столько там и должно жить.
Но экологи не правят миром. И ладно Россия с ее низким уровнем населения, сейчас в мире есть много регионов с повышенным уровнем, и там вообще беда. Там низкий уровень образования и социальной культуры.
Издревле люди на этих территориях рожали много детей, но многие из них и умирали, не достигнув детородного возраста. А теперь, с приходом европейской медицины, почти все дети выживают и вырастают. И они тоже много рожают. Затем этим людям не хватает пищи.
Благотворительные организации собирают деньги на то, чтобы в африканский город доставили чистую воду, еду и т. д. Доставляют. Там становится много еды, всё хорошо. Люди продолжают рожать. Но дотационная программа закончилась. Детей много, бедность умножилась. Так что многие благотворительные программы плодят бедность. И сейчас, спасая 20 человек, они в будущем обрекают 200, 2000, 20 000 человек на страдания.
— Скользко…
— Да, здесь вопрос этики. Но единственный адекватный путь, который я вижу, чтобы разрядить этот пузырь, — феминизм, образование и обмен технологиями, чтобы люди учились самостоятельно улучшать свою жизнь. Это бомбически.
Но сейчас что происходит, например, в Танзании? Я туда езжу в экспедиции, так что видел воочию. В Танзанию приехали немцы, а у них уровень экологической осознанности очень высокий, и они стараются всех до него подтягивать. Так вот немцы сказали: «Ага, у вас нет света. Мы вам построим солнечную электростанцию, и у вас в городе всегда будет свет. Вы сможете заниматься в школах, вечером делать уроки, смотреть онлайн-курсы, Кембридж закончить, весь мир для вас будет открыт».
Немцы всё сделали, уехали, но через несколько месяцев всю эту электростанцию местные разобрали на маленькие блоки себе по домам. И теперь в каждом доме есть свой блок солнечной панели, который заряжает их телефон. Света как не было, так и нет. И это всё из-за уровня культуры.
Нужно работать с осознанностью. Образование и мода — вот что может сработать. Мода на феминизм, образование, вегетарианство, экофрендли, ноль отходов.
И еще можно действовать через стыд. Если звезда выйдет на красную дорожку в меховой накидке, ее зачмырят. И ни одна звезда так не сделает. Надеюсь, это когда-нибудь дойдет и до людей, которые покупают шубы ради мнимой красоты. Я понимаю, когда ты едешь на Ямал. Там правда очень холодно, даже в современных куртках. Но если ты живешь в средней полосе и едешь в Грецию на «шубинг» (греки даже слово придумали для этого — «шубинг» — шопинг за шубами), то ты чмо. И если этих людей в шубах, людей с одноразовыми стаканчиками и пластиковыми трубочками, бесконечными пакетами будут стыдить, просто говорить «что ты себе позволяешь?», тогда мода на всё это, привычка жить так уйдут в прошлое.
Поэтому об этом надо говорить. У нас огромная страна, но люди, ее населяющие, почти ничего не знают о том, что человечество идет по пути устойчивого развития и пытается сберечь нашу планету, чтобы внуки не ходили в скафандрах. Не знают и о том, насколько мы все влияем на окружающую среду.
Человечество уже стало геологической силой, то есть мы действуем как огромные явления природы вроде землетрясений. Наши технологии дошли до того, что мы можем запороть себе планету.
Хватит ли ума не запороть — открытый вопрос.
— Это всё верно, но не так просто купить даже еду без пластиковой упаковки, купить экоигрушку ребенку — просто невозможно.
— Здесь уже дело в бизнесе. Чтобы он был осознанным, нужно поднимать уровень культуры бизнесменов. В Нидерландах, например, его поднимали гигантскими штрафами. Огромными. Так что всем было выгоднее стать экофрендли. И стали, теперь у них всё классно. То же и в Германии. Рейн был помойкой. В XX веке по этой реке ходить можно было. Немцы ее очистили, ввели огромные штрафы и следили за соблюдением новых законов.
Специалисты из британского аналитического центра Autonomy выяснили, что переход на четырехдневную рабочую неделю может помочь человечеству в борьбе с глобальным потеплением. Негативнее всего на атмосферу влияют выхлопные газы. Если же работники будут реже выезжать в офис, их автомобили станут меньше влиять на атмосферу.
По словам ученых, чтобы поправить ситуацию, учитывая количество производства и уровень загрязнения, рабочая неделя должна быть и вовсе меньше 10 часов в неделю.
В России, пока у нас высокий уровень коррупции, это вряд ли сработает. Ты можешь сколько угодно быть неэкофрендли и откупаться или, наоборот, быть сколько угодно френдли, но быть задушенным штрафами. Когда изменится подход к стимулированию экофрендли-бизнеса, всё заработает. И, надеюсь, упаковка будет не из пластика, а из водорослей.
— А если мода и образование не поспеют, какими проблемами, на твой взгляд, будут заниматься экологи далекого будущего, вот те, на чей век не хватит?
— Экологи будущего будут пытаться создавать искусственные экосистемы, такие города «под куполом».
Снаружи радиоактивная пустыня — а у тебя всё хорошо. Первый эксперимент был проведен в 90-х годах. Тот город назывался Эдем.
Но эксперимент провалился, потому что ученые не просчитали некоторые вещи. Они не совсем рассчитали, как кислороду возвращаться обратно в нужных количествах. И самое смешное, что они не рассчитали — у них деревья начали падать. Почему? Не было ветра. Ветер постоянно упражняет деревья, с его помощью они укрепляют с разных сторон свои ткани.
И вот подобные тонкости экологи изучают и будут изучать, потому что такие экосистемы — спутники не только мрачного варианта будущего. Если всё пойдет хорошо, то, когда мы начнем заселять Марс, колонизация, скорее всего, начнется с куполов жизни, закрытых экосистем. Это то, с помощью чего мы сможем заселить другие планеты. Главное — не налажать.
Агата КОРОВИНА.
Источник: https://knife.media/how-to-live-green/
