Корреспондент «ЭкоГрада» Магомед Султанов-Барсов сообщает из зала конференции. Основной «месседж» мероприятия посвящен задаче - объяснить миру, что экстремизм и нетерпимость, которые ошибочно приписывают исламу вообще, есть отличительная черта лишь небольшой, агрессивной части «исламского мира». И это должны знать вол всем мире. Конференция прошла на фоне визита в Дагестан премьер-министра РФ Дмитрия Медведева, и трагических событий в Париже
Так же к теме диспута:
Магомед СУЛТАНОВ-БАРСОВ: ИСЛАМСКАЯ ФИЛОСОФИЯ – КАК МЕТОДОЛОГИЯ ЛЕГИТИМНЫХ ПОБЕД
Во имя Аллаха Милостивого и Милосердного!
Прежде чем приступить к Курсу исламской философии как к методологии легитимных побед необходимо получить ответы на два ключевых вопроса:
1.Существует ли исламская философия?
2.Нужна ли мусульманам исламская философия?
Дело в том, что человек так устроен по воле и замыслу Всевышнего Аллаха, что отсутствие мудрости моментально замещается глупостью; когда нет добродетели обязательно наличествует зло, грех, преступность. Этим и только этим можно объяснить заведомо контрпродуктивный джихад исламистов всех мастей и толков. Априорные знания, совершенно легитимные по шариату, не оставляет сомнения в том, что террористическая атака на несколько кафешек и стадион в Париже только обозлит мировую общественность против исламского мира, и под напором международного общественного мнения заставят правительства США и ЕС теснее сотрудничать против ИГИЛ, Алькайды и всех прочих террористических организаций, выступающих под лозунгами ислама. А побочные эффекты такой варварской глупости, которую демонстрируют псевдоджихадисты/террористы, отразятся на правоверных мусульман в тысячу раз больнее...
Поэтому, пока не поздно, пока еще не подтвердились научно-политологические прогнозы С. Хантингтона, мы, Редакция исламских философов России, предлагаем мусульманским муфтиям, алимам и имамам мечетей обратиться лицом к исламской философии как к единственной методологии, способной вести исламский мир к легитимным победам в геополитике.
При всей кажущейся несложности этих вопросов, в системе исламского вероучения до сих пор нет на них однозначных ответов. Расходятся в этих вопросах и ученые из системы мировой официальной науки. Здесь мы можем наблюдать удивительную асимметрию: подавляющее большинство ученых мира и мусульманские богословы утверждают, что нет такой дисциплины знания, как исламская философия, а критически малое меньшинство тех и других говорит, что есть. Кому же верить? Никому. Это не те вопросы, которые следует брать на веру, ибо они эмпирически (опытно, на основе фактов) могут быть раскрыты в результате изучения предложенной темы и, соответственно, установлены в их действительном значении.
По второму вопросу большинство ученые, вообще, и мусульманские интеллектуалы, в частности, утверждают, что мусульманам остро не достает философия, правомочно предикатируемая (См. предикат; дефиниция) коннотацией «исламская», а подавляющее большинство мусульманских богословов возражают этому, заявляя, что Коран и Сунна есть «исламская философия».
Поэтому и по ряду других причин, мы попытаемся в настоящем Курсе раскрыть основные положения ислама – как небесно-чистой религии и реально существующих в исламе форм и направлений вероучений. Забегая вперед, заметим, что ислам и вероучение ислама не одно и то же, о чем подробнейше будет изложено в ряде лекций. Дело еще в том, что говорящие об исламской философии «да», «нет», «есть», «возможно», «частично» могут подразумевать что угодно, от форм «народного ислама» (веры, смешанной с обычаями) и канонических изложений основных догматах[1] [правоверного ислама] до псевдо-познавательных задач креационизма (учения о сотворённости мира, спекулирующая результатами академической науки) и прочих форм апологетики и негации как утверждения и отрицания, соответственно.
Эти и много прочие факторы, функционирующие в умах мусульман в форме психологизмов[2], безусловно затрудняет решение выше поставленных вопросов, неизбежно усложняя тем самым и работу над Курсом исламской философии. Поэтому мы выносим на передний план настоящего Курса метод референции[3]как критерий приближения (не путать с установлением) к истине. В исламской религиозной литературе широко применяется метод референции (араб. г1ишара), но лишь в той части, где референция функционирует в качестве характеристики, выдаваемой более авторитетными алимами/улемами (богословами/догматиками) менее авторитетным. А в части логического анализа и синтеза (разложения материального или идеального предмета на части и последующей сборки до целого) референция требует денотатных удостоверений[4]. Но здесь у мусульманских богословов/догматиков большие пробелы...
Отсюда должно быть ясно, что референция как метод фиксации положительногопознания может быть полноценным тогда и только тогда, когда характеристика субъекта познания дополняется денотатным удостоверением – как миро-порядковой закономерностью в познании. Нарушение этой закономерности чревато отставанием в развитии и прочими социокультурными проблемами. Примером такого отставания и неизбежных при этом проблем служат арабские страны, которые де-юре избавились от колониального ига, но де-факто всё еще в нем пребывают.
Иными словами, мы ориентируем наших слушателей и читателей руководствоваться в оценках любых из возможных суждений «за» и «против» чего-либо, вообще, и данного Курса, в частности, референцией как критериальным методом. Поэтому напоминаем, что понятие «референция» в мировой науке используется не только в качестве установления соответствия между коннотацией (любым высказыванием) и денотатом (материальным и/или идеальным объектами действительности), но еще и как характеристика научной, богословской и прочей квалификации, выдаваемой уже признанными учеными, богословами, специалистами др. профессий. Чтобы приблизиться к истине, а тем более установить её в тех объемах и качестве, которые заповеданы Всевышним и разъяснены Его посланником Мухаммедом (с.а.в.), догматических или иначе канонических знаний ислама совершенно не достаточно.
Следовательно, наряду с догматами/канонами ислама необходимо изучать миро-порядковые закономерности познания, на основе которых только и выстраиваются методы достижения целей. А это заставляет в русле настоящего Курса исламской философии постулировать тончайшие различия вещей и явлений, как в вопросах религии, так и в делах общественного развития, охватывающих поле социокультурной действительности по максимуму. Для этого надо твердо знать, что религия, наука, техника, экономика, позитивное и шариатское право, любые формы власти и сама политика не в последнюю очередь могут существовать, развиваться или регрессировать только на поле социальной культуры. Почему? Потому, что такова воля Всевышнего.
Человек рождается, развивается и достигает определенных результатов только взаимодействуя с другими людьми. Ни один пророк не был послан Аллахом для единоличного исповедания религии. Все пророки, в соответствие с каноническими толкованиями Корана и хадисов, направлялись к определенным народам, из чего должно быть ясно, что ислам есть религия социокультурная, ниспосланная Свыше Творцом для того, чтобы уверовавшие могли бороться за своё счастье. Счастье в этом мире и мире вечном, куда мы попадаем, через смерть. Но подавляющее большинство мусульманских богословов и ревнителей веры[5] предложенный здесь силлогический строй не приемлют. И не мудрено. В опыте их сознания нет понятия «социальная культура», а это значит, что и в миро-порядковых закономерностях познания у них существенные пробелы, ибо в реальности есть такой объект как социальная культура. Отсюда правило, которое в комментариях в аристотелевской философии постулировали еще Аль-Фараби, Ибн Сина, Ибн Рушд и нек. др. арабо-мусульманские перипатетики, читай философы.
В крупнейших исламских университетах только-только начали постулировать понятие «социальная культура», и то оно сталкивается с неодобрением со стороны духовных лидеров и самой богословской профессуры, что, кстати, тоже является запоздалым [правомочным] новшеством[6] в вероучении ислама. Известные противники «новшества» в исламе, саляфиты\ваххабиты почему-то не протестуют против введения в исламских университетах ученой степени «доктора наук» и звания «профессора». Хотя по некоторым вопросам, вступающие против новшеств в исламе, надо признать, оказываются правы. Не правы лишь те, кто принципиально отвергает шариатскую правомочность новшества как средства и метода духовно-познавательного и социокультурного развития. Например, суфии (тарикатские шейхи и их мюриды) признают, что новшества бывают положительные и отрицательные; полезные для мусульман, очень важные для всей уммы, и вредные, категорически недопустимые. А ваххабиты, именующие себя не иначе, как саляфитами, категорически против всякого новшества тогда, как сами пользуются новшествами выборочно и весьма широко.
Между тем, исламский мир имеет весьма богатую социальную культуру, пронизанную богобоязненностью, благочестием, милосердием, беззаветным служением Господу Богу Единому, Вечносущему, Милостивому к праведникам и грешникам на Земле и Милосердному только к уверовавшим после смерти.
Говорить что-либо референтное (компетентное, имеющее характеристику высокой квалификации) о Коране и Сунне и тем более опровергающее паралогизмы (ошибки) мусульманских богословов не возможно в условиях асимметричной (искаженной) персуазивности[7]. Положительного эффекта в этом крайне важном для мирового мусульманского сообщества деле возможно достичь лишь тогда, когда дискурсивные силы заинтересованных сторон будут способны опираться на широкую эпистемологическую (теоретико-познавательную) базу. Любая попытка увернуться от данного условия со стороны мусульманских богословов и ревнителей веры будет означать ничто иное, как их несоответствие ими же декларируемой позиции: «Ислам не отвергает науку».
Если философию в виду её многоликости, разно-плановости, противоречивости, а не редко и социокультурного вреда, можно еще как-то отвергать, что собственно и делается подавляющим большинством имамов (предстоятелей) мечетей и алимов (богословов), то враждебное отношение к эпистемологии – как к научной теории познания – ничем нельзя оправдать. Ну а какая эпистемология без философии! Никакая.
Вместе с тем, для установления истины по двум выше поставленным вопросам, очень важным представляется учет исторической практики и, соответственно, исторического опыта мусульманских народов мира. Опыт как жизненной практики, в целом, и опыт познавательных достижений, в частности.
Исламские философы лишь однажды доминировали в системе исламской власти в эпоху мутазилизма[8] в эпоху (VII– IX вв.) при последних омейядских халифах и свергших их нескольких аббасидских халифах; приблизительно на протяжении 150 лет.
Мутазилиты были первыми систематизаторами исламского богословия (калама) и оказали неоценимую услугу в развитии исламской мысли в последующие века, хотя сами были почти поголовно истреблены в результате догматической вражды со сторонниками ортодоксального ислама. В силу ряда субъективных и объективных причин мутазилиты не смогли проникнуть в глубину реального мира, психологизмы в народной и канонической вере, в следствие чего совершили ряд роковых ошибок. А именно, настроили против себя правоверное суннитское большинство, которые смели их с авансцены исламской истории в 232/847 – 247/861 гг. И с тех пор в истории ислама философы никогда не входили в систему исламской власти, то есть не были признаны правящими династиями к работе в их истинном предназначении, как много веков позже, основатель научного атеизма скажет: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его»[9].
Характерно, что и марксистов-ленинцев смели с авансцены текущей истории демократы, правда без прямого кровопролития, относительно цивилизованным путем, хотя и не без цинизма и идеологической экспансии. И тут прослеживается некоторая аналогия. Мутазилитов нет во власти исламских стран вот уже более 1000 лет, хотя слабые почти незаметные попытки предпринимались отдельными мыслителями... Интересно, скоро ли в Российской Федерации придут к власти ортодоксальные марксисты-ленинцы-[сталинцы]? Но это уже другая тема, хотя имеющая весьма актуальное значение в вопросах исламской философии, считающей своим долгом прогнозировать и планировать наиболее вероятные варианты развития событий...
Правда, при мусульманских правящих домах были отдельные философы (Ибн Сина, Ибн Рушд и нек. др.), достигшие в философии выдающихся успехов. Но влияния на правителей они не имели и даже будучи под покровительством монархов подвергались гонениям со стороны злопамятных догматиков. В этом смысле очень важно не повторять в настоящем Курсе ошибок мутазилитов и марксистов-ленинцев-[сталинцев], которые объявляли всех догматиков – мракобесами тогда, как нет иных скрепов для сохранения ислама от искажений и профанаций, кроме охраной функции догматиков. Иными словами, мы понимаем важность догматов и догматиков, а они – нет, не понимают важность философии и философов.
Более того, настоящий Курс философии является плоть от плоти исламским, а значит признающим основные догматы ислама – как священные законы ниспосланной Аллахом пророку Мухаммаду (с.а.в.). Отсюда принципиальная оговорка:
ислам как совершенная религия, лишенная каких бы то ни было недостатков, и ислам как вероучение, установившееся в результате исторической борьбы между богословскими группировками, есть вещи разные, лишь частично тождественные.
В противном случае исламская философия как методология достижения социокультурных побед не может состояться по определению. Обратите внимание. Первые исламские философы (мутазилиты), хотя и находились в системе исламской власти, главным образом в Багдадском халифате, потерпели сокрушительное поражение и практически были истреблены физически; спаслись лишь очень немногие. И с тех пор суннитские богословы, составляющие свыше 90 % населения от всей мусульманской популяции мира безраздельно господствуют над умами и сердцами верующих мусульман-суннитов. Но как показывают исторические факты в силу реализации их формы и принципов вероучения – страны исламского мира терпят поражения за поражениями.
И если до старта в 1600 году Ост-Индской компании в Голландии в балансе мировых сил мусульмане еще как-то держались на плаву (Османская империя контролировала большую честь акватории Средиземного и Черного морей), то начиная с 1798 года, в результате Египетского похода Наполеона исламский мир подпадает под полную геополитическую зависимость от евро-христианского мира. И именно в результате этого наполеоновского похода в европейских университетах появляется новая гуманитарная дисциплина – востоковедение. С учетом того, что в исламских центрах мира до сих пор нет «западо-ведения», то можно понять разницу в научных уровнях между нами, мусульманами, и ими, евро-христианами.
Конечно, одна, две, три или даже десять ошибок и/или поражений еще не есть основание для капитальной ревизии. Но когда ошибки идут сплошным потоком, в силу которых страны исламского мира прозевали не только зарю (восход) научно-технической революции, но еще и продолжают упорствовать на правомочности своего отставания всевозможными софистическими и иррациональными аргументами, становиться ясно, что тут очень темно...
Ну вот что именно темно? То есть, что конкретно в суждениях и поступках мусульманских богословов/алимов/улемов мы называем мракобесием? Взять и показать эмпирическими примерами темные стороны в вероучениях ислама (не путать с исламом совершенным, охрана которого на Аллахе) очень и очень сложно. Поэтому важно усвоит принцип исламской логики (мантык), заложенный в Мухтасаре (кратком своде священных исламских догматов): нельзя критиковать алимов, имея в виду всех алимов/догматиков/улемов. Ведь самый удивительный и гениальный философ исламского мира Ибн Халдун (1332 – 1404), впервые в истории мировой науки сформулировавший законы развития общества, был шариатским судьей города Каира и признанным алимом, прогрессивным догматиком и чистым улемом.
Таким образом, опираясь на Мухтасар и другие ключевые положения суннитского вероучения, изложенные в тафсирах Корана и Сунны святыми имамами, мы попытаемся доказать шариатскую правомочность исламской философии в системе исламских знаний. Это необходимо сделать для того, чтобы остановить наконец безумие вахаббитско-салафитского «джихада», не имеющего ни единого шанса для победы над технократизирующемся миром. Победы вернутся к умме Печати пророков (с.а.в.) тогда и только тогда, когда мы услышим голос разума исламских философов из глубины веков и совершим свой собственный, исламский Ренессанс и непременно в гармоническом сочетании шариатского и позитивного права. Все те, кто заявляет о полной неприемлемости позитивного права (внутригосударственные и международные законы) и его несовместимости с шариатом, жестоко ошибаются, усугубляют и без того незавидное положения исламского мира. А те, кто позволит себе труда ознакомится с настоящим Курсом, который, если угодно Всевышнему уже в этом году увидит свет в одном из московских издательств, смогут убедиться в благотворности исламской философии как методологии легитимных побед.
________________________________________
[1]Догмат или догма (греч. мнение) – в религии священный закон, принимаемый на веру без критического осмысления и не подлежащий изменению. О сущности, структурных особенностях и исторических значениях исламских догматов будет изложено в отдельной лекции.
Здесь и далее примечания автора, если не указано другое.
[2]Психологизмы это укоренившиеся в сознании привычки, элементы ментальности, часто смешанные с знаниями и очень трудно абстрагируемые (отделяемые, различаемые) от них.
[3] Референция – отношение между обозначаемым и обозначающим, между предметом и его именем. Отношение Р. изучается теорией референции – разделом логической семантики (см.: Имя, Денотат). Источник: А. Ивин, А. Никифорович. Словарь по логике, 1998 г.
[4] Денотатное удостоверение – авторский термин, образованный из понятия современной логики «денотата» (Дж. С. Милль, К.И. Льюис, У.о. Куайн и др.), которым обозначают внеязыковой объект действительности, и аристотелевского понятия «удостоверения» в истинности чего-либо. Вводится для обозначения миро-порядковой закономерности в познании. нарушения которой чревато отставанием в развитии и прочими социокультурными проблемами. Примером такого отставания и неизбежных при этом проблем служат арабские страны, которые де-юре избавились от колониального ига, но де-факто всё еще в нем пребывают.
[5] Ревнители веры – это обычные правоверные мусульмане с остро развитым чувством богобоязненности и стремящиеся по максимум приносить пользу своей Вере. Р.в. есть во всех религиях, в исламе они особенно активны и, если с одной стороны они оказывают исламу большую услугу своим сподвижничеством, то с другой вредят в силу своего невежества и/или фанатизма. Идеальный образ исламского ревнителя веры, которым несомненно должен быть интеллектуал, еще не детализирован, он существует в тафсирах (толкованиях) в обобщенных формах.
[6]Новшество – как понятие и форма изменения и развития является в странах исламского мира одним из самых спорных, при столкновении мюридов и ваххабитов принципиально неразрешимым, а в ряде случаях и смертельно враждебным.
[7] Персуазивность – это вербально-коммуникативная форма, в котором суждения выражаются в открытой форме и направляются на воздействие слушателей и/или читателей. Персуазивность проявляется в основном в утвердительных, восклицательных и приказных формах. Сравнительное понятие «суггестивность» понимается как скрытое вербальное внушение.
[8] МУТАЗИЛИЗМ одно из крупных направлений в каламе, возникшее еще в 8–9 вв. Дословно означает «обособление». Его сторонники стояли на позициях рационализма и господства знания на основе строгого монотеизма и тождества божественных атрибутов друг другу и сущности Бога. Мутазилиты отрицают слепое следование религиозным авторитетам, а также подчеркивают светский характер власти халифа.
Национальная энциклопедическая служба.
Эл. ресурс: http://terme.ru/dictionary/470/word/mutazilizm
[9] К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные произведения в 3-х томах, т. 1. Тезисы о Фейербахе. М., 1979.
