Правительство Иркутской области отправило в Конституционный суд запрос на проверку законности включения в состав Прибайкальского национального парка (ПНП) 112 тысяч га сельскохозяйственных земель. Запрос принят к рассмотрению. Читатели, вероятно, подумают, что речь идет о пашне, ошибочно получившей природоохранный статус. Нет!
Это реликтовые байкальские степи, песчаные массивы и дюны, дельты рек, солоноватые и пресные озера, скальные останцы, лесные колки и массивы. Наиболее живописные и необычные ландшафты ПНП, а главное - самые биологически ценные участки не только побережья Байкала, но и всего Байкальского региона. «Дом» уникальных природных сообществ, включающих беспрецедентное для региона количество редких представителей флоры и фауны. Эту территорию ученые считают ценнейшим рефугиумом («убежищем») растений и животных прежних эпох, благодаря которой ПНП по биоразнообразию превосходит любую другую ООПТ региона.
На этих сельхозземлях обитают практически все эндемичные и реликтовые виды, обнаруженные в ПНП, абсолютное большинство «краснокнижников». Прежде всего это касается флоры, включающей узколокализованные виды эндемиков, обитающих только в ПНП и нигде более (в частности – копеечник зундукский, астрагал ольхонский), а также большую группу реликтов, чьи основные ареалы находятся в степях и пустынях за многие сотни км от Байкала - на Алтае, в Туве, в Забайкалье, во Внутренней Монголии. Из животных, следует назвать ольхонскую полевку – единственный в Иркутской области эндемичный вид наземных млекопитающих (весь её ареал – в ПНП), реликтовые популяции монгольской жабы и узорчатого полоза, множество «краснокнижных» видов птиц - балобана, орла-могильника, журавля-красавку и др.
Тажеранская степь. Земля сельскохозяйственного назначения в составе ПНП.
Естественен вопрос: почему же столь уникальная природная территория не получила статус заповедника? Ведь она его безусловно заслуживает. В советское время все степи, пойменные луга, очень часто – дельты рек, болота, имели статус сельхозземель (а лесные массивы нередко – статус «колхозных лесов») и были включены в совхозы и колхозы. Заповедать их было чрезвычайно сложно. Поэтому степных заповедников у нас совсем мало, а те что есть, занимают очень скромную площадь. В 1986 г. разработчики проекта создания ПНП понимали ценность вышеупомянутых 112 тыс. га, принадлежавших колхозам, и реализовали единственно возможный вариант их сохранения – включили в состав национального парка без изъятия из хозяйственного использования. Т.е. на них разрешается традиционное сельское хозяйство – пастбищное скотоводство, сенокошение. Это не только не угрожает дикой природе, но даже способствует сохранению биоразнообразия. В частности, поддерживает численность длиннохвостого суслика (не может он жить в высокотравье) - основы питания большинства пернатых и четвероногих хищников, прежде всего «краснокнижных» (орлов, балобана, филина, степного хоря).
Со времен студенчества меня интересовали эти земли, в аспирантские годы, в начале 1980-х, здесь был мой стационар по учету хищных птиц. В 1995-2012 гг. я работал в ПНП начальником научного отдела, замом по науке. Важнейшим моим проектом было создание Кадастра участков, имеющих ключевое значение для сохранения биоразнообразия степей Байкала (1999-2000 гг.). Мониторинг состояния этих участков являлся основной полевой работы научного отдела ПНП до 2012 г.
Ситуация ухудшалась по мере «развития байкальского туризма». Коммерческая ценность прибрежных земель росла. Чиновники Ольхонского района (в его границах находятся 110 тыс. га сельхозземель, еще 2 тыс. га - в Иркутском районе) приватизировали, передавали в частную собственность и аренду тысячи участков. Вопреки законам «Об охране оз. Байкал» и «Об ООПТ». ПНП пытался это оспаривать в суде, но безуспешно, т.к. утвержденных границ сельхозземель не имел. С 1986 г. московское начальство не финансировало работ по их размежеванию. Зоны застройки расползались по берегам байкальского пролива Малое Море. В самых привлекательных для туристов местах - вокруг заливов в южной части Малого Моря (вода в них прогревается) - застроено всё, что только возможно.
Надзорные органы многие годы бездействовали. Ситуация изменилась только после создания Байкальской природоохранной прокуратуры (2017 г.). Начались проверки, появились судебные решения (их было сравнительно немного) об изъятии незаконно приобретенных участков, сносе незаконных строений. Многочисленные новые собственники земель (а также муниципальные чиновники, организовавшие «оборот» участков) возмутились. Весьма скоро принципиальный глава Байкальской прокуратуры был отправлен на пенсию, вслед за ним ушли многие активные сотрудники. Иски об изъятии участков почти прекратились. Даже судебные решения, принятые благодаря прежней прокурорской команде, теперь отменяются. В частности, отозван исполнительный лист на снос самой крупной на острове Ольхон турбазы - «Байкалов острог» (на 500 мест), летом 2024 г. её вновь заполнили туристы. Границы поселений, даже тех, чья площадь за счет земель сельхозназначения увеличилась в десятки и сотни (!) раз (например, д. Курма) – узаконены.
«Освоение» земель сельхозназначения в ПНП шло непрерывно, но его скорость не устраивала бенефициаров этого процесса. В 1999 г. власти Ольхонского района и Иркутской области обратились в правительство РФ с просьбой изъять из ПНП 110 тыс. га сельхозземель. Эта история описана в моей публикации.
Рослесхоз (в те годы отвечал за национальные парки) и Госкомэкология прислали аргументированный отказ. В 2009 г. предпринята новая, более замысловатая, попытка. Была разработана «Схема планирования рационального использования земель сельскохозяйственного назначения и их охраны на территории муниципального образования – Ольхонский район». Включенные в состав ПНП 110 тыс. га на ней не были выделены, особый охранный режим не упоминался. Ничего не говорилось про их природную ценность, лишь подчеркивалась низкая продуктивность, как сельхозугодий. Основание – отсутствие официально утвержденных границ этих земель. Я, как мог, распространил эту информацию. В правительства Иркутской области и РФ пошли запросы и письма, прежде всего, от ученых (из Иркутска и Новосибирска), изучавших биоразнообразие этой территории. Чиновники «пошли на попятную». Московское «заповедное начальство» наконец-то профинансировало межевание вышеупомянутых 110 тыс. га. Такая работа была проведена в 2010-2011 гг.
Казалось бы, вот теперь ПНП начнет по-настоящему охранять сельхозземли, оспаривать земельные сделки на них. Не тут-то было. Владимир Ильич Грищенко, заслуженный лесовод, был директором ПНП в 1998-2008 гг. Весь 2008 г. проходили проверки деятельности национального парка, но оснований для увольнения директора «по статье» не нашли, его уволили без объяснения причин. Новый директор имел иные приоритеты. Он лично согласовывал итоги межевания, меня, зама по науке, к ним не допускал. Результаты этих работ в открытом доступе отсутствуют до сих пор. На сайте ПНП карты функционального зонирования нет (в мое время она там была, а также в буклетах, в фотоальбоме-путеводителе 2011 года).
Весь 2011 г. шли проверки научного отдела ПНП, оснований для увольнения «по статье» не нашлось, с марта 2012 г. я и двое научных сотрудников уволены «в связи с оптимизацией штатного расписания». Научный отдел был фактически ликвидирован. Суд подтвердил законность увольнения, ведь, мне, «учитывая мою квалификацию», предлагались иные должности, в частности – уборщика помещений. С 2009 г. в национальном парке сменились пять директоров. С 2014 г. ПНП вместе с Байкало-Ленским заповедником входит в состав ФГБУ «Заповедное Прибайкалье». Застройка сельхозземель продолжается, турпоток всё увеличивается.
Цитата из моей недавней статьи про современный ПНП: «Это – «эпицентр» массового туризма, земельных махинаций и застройки на озере Байкал. И как следствие - «эпицентр» байкальского экологического кризиса».
Содержимое тысяч выгребных ям турбаз и коттеджей через грунтовые воды подает в Байкал. Вся мелководная зона уже опасно загрязнена, в заливах Малого Моря, на пляжах Ольхона каждый год запрещают купание (запреты никто не соблюдает). Процессы эвтрофикации всё усиливаются, Мухорский залив (самый большой на малом Море) заполнен растительными массами из элодеи канадской, нитчатых водорослей. Еще недавно богатый рыбой и птицей, теперь он почти лишен дикой жизни. По биоразнообразию уникального рефугиума нанесен сильнейший удар! Резко сократилась площадь местообитания многих редких растений (особенно эндемиков, реликтов) и животных. Остров Ольхон отличался удивительно высокой численностью орлов, ведь это центр древнего культа Белоголового Орла (см. мою книгу «Орлы Байкала»). В начале 2000-х могильник и орлан-белохвост здесь исчезли, из как минимум 5 пар беркута сохранились (и то чудом) лишь 1-2. Нынешние шаманы под видом «священных орлов» показывают туристам коршунов.
Лишение 110 тыс. га земель охранного статуса спровоцирует невиданных масштабов скачок «строительного бума». За которым последует многократное увеличение объемов бытовых и фекальных стоков. Процесс эвтрофикации выйдет на новый качественный уровень - и погубит эндемичную байкальскую биоту. В результате чистота вод всего Малого Моря, не только его мелководья, «канет в Лету». По биоразнообразию берегов будет нанесен смертельный удар, местообитания эндемиков и реликтов будут окончательно уничтожены, уникальный рефугиум исчезнет.
Чем обосновывается запрос в Конституционный суд? «В границах национального парка действует множество ограничений на ведение хозяйственной деятельности». «В Ольхонском районе постоянно проживают более 10 000 человек, у которых возникают проблемы приобретения ... и защиты прав на земельные участки». «Решить описываемую проблему можно либо через прямое исключение по суду ряда земель из состава Прибайкальского нацпарка, либо через законодательное урегулирование существующих коллизий, считает первый зампред комитета Госдумы по вопросам собственности, земельным и имущественным отношениям Сергей Тен («Единая Россия»), который избран от Иркутской области. «Там невозможно строить объекты социальной инфраструктуры, не могут строить дома молодые семьи, которые нуждаются в жилье. Люди жили там веками, а теперь их сельскохозяйственную деятельность там ограничивают», – солидарен с коллегой Александр Якубовский, также представляющий в Госдуме Иркутскую область». Оба депутата входят в число авторов законопроекта «о сплошных рубках на Байкале».
Тут нужны пояснения. Характерный пример приводит директор Лимнологического института СО РАН Андрей Федотов: «На берегу пролива Малое Море есть деревня Куркут, в ней живут 117 человек и стоит на кадастровом учете 721 объект недвижимости общей площадью 52753,4 квадратных метра. Т. е., на каждого жителя деревни приходится 451 квадратный метр недвижимости. Однако большая часть зданий не принадлежит местным жителям». Иркутские власти хотят, чтобы на каждого из 10 тыс. жителей района приходился 451 квадратный метр недвижимости, представляющей собой турбазы и коттеджи (в большинстве своем принадлежащие приезжим)? При таких аппетитах и 110 тыс. га не хватит.
Ещё в 2008 году я опубликовал в газете «Восточно-Сибирская Правда» открытое письмо жителям Ольхонского района. Фрагмент из него: «Выросшие ... как грибы, в том числе и без каких-либо разрешений, заборы и ограды говорят не о любви к земле предков, не о намерении её сохранить, но о желании продать её по кускам. И совершенно очевидно, что подавляющее число выходцев из приольхонских селений пишут заявки на земельные участки не для того, чтобы вернуться жить на родину отцов, а лишь с целью получить свой кусочек для ожидаемой земельной распродажи и урвать от этого свою долю предполагаемой прибыли.»
Депутат Якубовский напрасно сетует на ограничения сельхоздеятельности. В ПНП в пределах Ольхонского района пасутся тысячи голов крупного рогатого скота (включая яков), лошадей, овец. Резкое повышение их поголовья вызовет перевыпас и деградацию пастбищ.
«Сегодня «ущемлены права» не только более 10 000 жителей Прибайкальского нацпарка, но и в зависимости от конкретной ситуации почти 130 000 жителей центральной экологической зоны Байкальской природной территории... говорит доцент департамента международного и публичного права Финансового университета Игорь Семеновский». Это почему? Все они претендуют на участки сельхозугодий ПНП? Но Байкал – Колодец Планеты - принадлежит всем 140 миллионам жителей РФ. Все они имеют право на чистый и живой Байкал. Неужели частные интересы сравнительно немногочисленной группы «землевладельцев» байкальских берегов приоритетнее интересов всего российского общества и государства?
Удар наносится не только по ПНП. Земли сельхозназначения есть во многих российских национальных парках. Опаснейшей «иркутской инициативе» необходимо дать отпор! Прошу считать эту публикацию обращением в «Экспертный совет по заповедному делу» и «Научно-экспертный совет ВООП».
Виталий Рябцев
Байкал