Если человечество внезапно исчезнет, Земля превратится в экологическую утопию. Уже через 500 лет города будут лежать в руинах и порастут травой. Поля покроются лесами и дикими растениями. Восстановятся морские рифы и кораллы. По Европе будут гулять кабаны, ежи, рыси, зубры, бобры и олени. Дольше всего о нашем присутствии будут свидетельствовать бронзовые статуи, пластмассовые бутылки, платы от смартфонов и повышенное количество углекислого газа в атмосфере.
Что будет, если человечество останется на Земле — вопрос куда более сложный.
Экологи и специалисты по климату утверждают, что уже сегодня людям нужно 1,5 Земли, чтобы сохранить текущие стандарты потребления. А если развивающиеся страны поднимутся до уровня США, на всех нам понадобится 3–4 планеты.
В 2015 году правительства 96 стран подписали Парижское соглашение, цель которого — удержать рост глобальной средней температуры на уровне 1,5–2 °C. Если температура Земли повысится больше, чем на два градуса, это приведет к катастрофическим последствиям: затоплению городов, засухам, цунами, голоду и массовым миграциям. Чтобы этого не допустить, нужно снизить выбросы парниковых газов до уровня 1990 года уже в ближайшие десятилетия.
Кризис экологии — это кризис капитализма
Можно обойтись без уничтожения человечества. Как считает Ральф Фюкс и другие сторонники «зеленого капитализма», нам необязательно даже потреблять меньше ресурсов. Проблема не в потреблении, а в способе производства.
Муравьи не создают экологических проблем, хотя по биомассе они многократно превосходят человечество и потребляют столько калорий, сколько хватило бы на 30 млрд людей.
Проблемы возникают, когда нарушается природный круговорот веществ. Земле понадобились миллионы лет, чтобы накопить запасы нефти, которые мы сожгли всего за несколько десятилетий. Если мы научимся перерабатывать отходы и получать энергию от солнца, воды и ветра, человеческая цивилизация не только выживет, но и придет к процветанию.
Технооптимисты верят, что в будущем мы научимся улавливать лишний углерод из воздуха и разлагать пластик с помощью бактерий, будем питаться полезной ГМО-едой, ездить на электромобилях и летать на экологичном авиатопливе. Мы сможем разорвать связь между ростом производства и ростом выброса парниковых газов, которая привела планету к экологическому кризису. А когда на Земле перестанет хватать ресурсов, мы колонизируем Марс и будем добывать ценные металлы из астероидов.
Другие считают, что одни лишь новые технологии нам не помогут — нужны масштабные социальные перемены.
По словам главного экономиста Всемирного банка Николоса Стерна, изменение климата следует считать «величайшим примером несостоятельности рынка».
Причина климатического кризиса — не уровень углерода, а капитализм, пишет в книге «Это меняет всё» Наоми Кляйн. Рыночная экономика основывается на бесконечном росте, а возможности нашей планеты ограничены.
Внезапно оказалось, что Адам Смит был не совсем прав: индивидуальные пороки ведут не к общественным добродетелям, а к экологической катастрофе.
Чтобы выжить, нам необходимо кардинальное изменение социальных институтов и ценностей. Так считают многие современные экологи, активисты и социальные теоретики, и это мнение постепенно становится мейнстримом. Глобальное потепление не только вызвало таяние ледников, но и привело к появлению массы новых проектов по переустройству общественных отношений.
Есть ли пределы у экономического роста
В 1972 году был опубликован знаменитый доклад «Пределы роста», вокруг тезисов которого споры не утихают до сих пор. Авторы доклада построили компьютерную модель развития экономики и окружающей среды и сделали вывод: если мы ничего не предпримем, чтобы перейти к более разумному потреблению ресурсов, человечество ждет экологическая катастрофа уже к 2070 году. Население будет расти и производить всё больше товаров, что в конце концов приведет к истощению земных ресурсов, повышению температуры и тотальному загрязнению планеты.
В 2014 году ученый Грэм Тернер из Мельбурнского университета проверилпредсказания доклада и обнаружил, что в целом они сбываются.
Стремление к производству всё большего количества материальных благ не может продолжиться без последствий. Экономист Ричард Хейнберг назвалэто «новой экономической реальностью». Главной проблемой человечества впервые становится не спад, а продолжение роста экономики. Даже если развитые страны перейдут на возобновляемые источники энергии за ближайшие 20-40 лет, на это потребуется столько ресурсов, что экономика этих стран не сможет расти дальше.
Нам придется выбирать: либо рост экономики, либо сохранение цивилизации.
В последние годы в Европе и США возникают движения активистов и теоретиков, которые выступают за пересмотр оснований существующей экономической системы. В отличие от сторонников «зеленого капитализма» они не считают, что ситуацию можно изменить с помощью новых технологий. Рыночной системе необходимым постоянный рост: спад для нее означает безработицу, снижение зарплат и социальных гарантий. Сторонники новых экологических движений считают, что необходимо отказаться от установки на рост и производительность.
Как пишет один из главных идеологов движения Degrowth Серж Латуш, «верить в бесконечность экономического роста, то есть верить в безграничность земных ресурсов может либо дурак, либо экономист. Беда в том, что теперь все мы стали экономистами».
Но что будет с обществом в этой новой экономической реальности? Возможно, ничего хорошего. Есть масса апокалиптических сценариев. Мелкие группировки борются за ресурсы среди выжженных пейзажей в духе «Безумного Макса». Богатые укрываются на отдаленных островах и в подземных убежищах, а остальные ведут жестокую борьбу за существование. Планета медленно поджаривается на солнце. Океаны превращаются в соленый бульон.
Но многие ученые и футурологи рисуют куда более пасторальную картину. По их мнению, человечество вернется к локальной экономике, построенной на натуральном хозяйстве. Технологии и глобальные торговые сети будут существовать и развиваться, но уже без установки на получение прибыли. Мы будем меньше работать и начнем тратить больше времени на общение, творчество и саморазвитие. Возможно, человечество станет даже более счастливым, чем в эпоху доступных углеводородов.
Количество валового продукта не равно количеству счастья
Давно известно, что ВВП — не самый лучший показатель экономического благополучия. Когда кто-то попадает в автомобильную катастрофу, экономика растет. Когда людей сажают в тюрьму, экономика растет. Когда кто-то крадет машину и перепродает ее, экономика растет. А когда кто-то ухаживает за престарелыми родственниками или занимается благотворительностью, ВВП остается на прежнем уровне.
Международные организации, в том числе ООН, постепенно переходят к новым способам измерения человеческого благосостояния. В 2006 году британский Фонд новой экономики разработал Международный индекс счастья.
Этот показатель отражает ожидаемую продолжительность жизни, уровень психологического благополучия и состояние экологической среды. В 2009 году первое место в индексе заняла Коста-Рика, США оказались на 114-м месте, а Россия — на 108-м. По данным доклада ООН, в 2018 году самыми счастливыми странами стали Финляндия, Норвегия и Дания.
Сторонники движения degrowth утверждают, что для человеческого процветания не нужен постоянный рост экономики. В теории рост необходим для создания новых рабочих мест, выплаты долгов и благополучия бедных слоев населения. Нужно не просто отказаться от роста, а перестроить экономику так, чтобы всех этих целей можно было достичь без загрязнения окружающей среды и истощения ресурсов.
Для этого активисты предлагают переустроить общество на принципах совместного потребления и приоритете человеческих отношений перед материальным благосостоянием.
Один из основных теоретиков этого направления, Гиоргос Каллис, предполагает, что главными производителями товаров в новой экономике должны стать кооперативы и некоммерческие организации. Производство перейдет на местный уровень. Каждому будет обеспечен безусловный базовый доход и ряд самых необходимых общественных услуг. Производство ради выгоды станет занимать второстепенное место. Произойдет возрождение общинной и ремесленной организации труда.
У движения антироста пока немного последователей, и в основном они сосредоточены в южной Европе — в Испании, Греции и Италии. Хотя его главные установки звучат довольно радикально, они уже находят отражение в интеллектуальном мейнстриме.
В сентябре 2018 года 238 ученых и политиков написали открытое письмо Европейскому союзу с предложением отказаться от роста экономики в пользу стабильности и экологического благосостояния.
Для этого ученые предлагают ввести ограничения на потребление ресурсов, установить прогрессивное налогообложение и постепенно снизить количество рабочих часов.
Насколько это реалистично? Одно можно сказать точно: ни одна крупная политическая партия пока не готова сделать своим лозунгом отказ от экономического роста.
Неоднозначная утопия
В 1974 году Урсула Ле Гуин написала научно-фантастический роман«Обделенные». В оригинале у него есть подзаголовок — “An Ambiguous Utopia”, то есть двусмысленная, неоднозначная утопия. В отличие от мифической страны с молочными реками и кисельными берегами на планете Анаррес нет материального изобилия — его обитатели довольно бедны. Повсюду пыль и скалы. Каждые несколько лет все отправляются на общественные работы — добывать минералы в шахтах или озеленять пустыни. Но, несмотря на всё это, обитатели Анарреса довольны своей жизнью.
Ле Гуин показывает, что благополучия можно достичь и в условиях ограниченных материальных ресурсов. На Анарресе есть немало своих проблем: консерватизм, неприятие новых идей и порицание всех, кто выбивается из системы. Но это общество не страдает от недостатков соседнего капиталистического Урраса — неравенства, одиночества и сверхпотребления.
Чтобы обнаружить общество, похожее на Анаррес, необязательно отправляться на вымышленные планеты. Как показал антрополог Маршалл Салинс, многие первобытные общества были обществами изобилия — не потому, что у них было много товаров и ресурсов, а потому, что в этом не было недостатка.
Есть два способа добиться изобилия: много иметь и мало желать. Многие тысячи лет люди выбирали второй способ и лишь недавно перешли к первому.
Возможно, первобытные общества были более счастливыми и справедливыми, но никто сегодня не захочет в них возвращаться (кроме единичных примитивистов вроде Джона Зерзана). Сторонники движения degrowth и не утверждают, что нам нужно вернуться к первобытному строю. Они говорят, что нам нужно двигаться вперед, но делать это не так, как сейчас. Отказаться от потребительской рыночной экономики будет непросто, и никто пока не знает, как это сделать. Но у нас вряд ли есть какая-то альтернатива.
Эколог и политолог Карен Лифтин из Вашингтонского университета считает, что общество может многому научиться у современных экологических поселений. Это сообщества людей, которые устроили свою жизнь по принципам устойчивого развития: потреблять как можно меньше ресурсов, перерабатывать как можно больше отходов. Многие экопоселения используют новейшие технологии производства энергии и выращивания продуктов питания. Экопоселения существуют не только в глуши, но и в городах — например, в Лос-Анджелесе и немецком Фрайбурге.
Экопоселения дают людям опыт коллективной жизни — это своего рода возврат к анархической коммуне на новом технологическом уровне.
Карен Лифтин считает их жизненными экспериментами, в которых вырабатываются новые формы общественных отношений. Но она признает, что всё человечество не сможет, да и не захочет жить в таких сообществах. В мире не так уж много любителей выращивать помидоры, какими бы экологически чистыми они ни были.
Даже самые умеренные и научно обоснованные программы снижения выброса CO₂ в атмосферу не всегда связаны с новыми технологиями. Американский эколог и активист Пол Хокен собрал международный коллектив из 70 ученых, чтобы составить список работающих решений назревающего экологического кризиса. В топе этого списка — новые хладагенты для кондиционеров (одна из главных причин разрушения озонового слоя), ветровые установки и снижение древесных заготовок. А еще — образование для девочек в развивающихся странах. По подсчетам, к 2050 году это поможет снизить рост уровня населения на 1,1 млрд человек.
Экологический кризис отразится на социальных отношениях, хотим мы этого или нет. И для России это не очень выгодная ситуация.
Если бы сегодня вдруг наступил «мир без нефти», о котором мечтают экологи, Россия потеряла бы половину своего бюджета. К счастью, у многих до сих пор есть дачи: если мировая экономика все-таки рухнет, нам будет где практиковаться в новых методах растениеводства.
Среди экологов популярен мем «Насколько глубока твоя экология?». Первый, самый поверхностный уровень экологических убеждений: «Мы должны заботиться о планете и беречь ее для будущих поколений». Последний, самый глубокий: «Медленное уничтожение — слишком простой выход для человечества. Ужасная, неминуемая смерть будет единственным справедливым решением».
У этого решения пока еще есть альтернативы. Проблема в том, что нам очень трудно всерьез воспринимать такие большие и абстрактные вопросы, как глобальное потепление.
Как показывают исследования социологов, информированность о климатических изменениях не повышает, а снижает готовность к действиям. О безопасности ядерных электростанций меньше всего беспокоятся те, кто живет прямо рядом с ними.
Пожертвовать чем-то здесь и сейчас ради отдаленных последствий в будущем — к этому наши мозги приспособлены очень плохо.
Если бы завтра стало известно, что Северная Корея выбрасывает в воздух опасные химикаты, которые могут привести к уничтожению человечества, мировое сообщество тут же приняло бы все необходимые меры.
Но в проекте под названием «глобальное изменение климата» участвуют все люди. Здесь невозможно найти виноватых, и решения не могут быть простыми.
Олег МАТФАТОВ.
Источник: https://knife.media/environmental-anti-capitalism/
