Публикация от 11 февраля 2021 года содержит следующую информацию: «Гидроакустический учет ресурсов байкальского омуля, проведенный в 2020 году Лимнологическим институтом Сибирского отделения РАН в акватории озера Байкал в районе дельты реки Селенга, показал, что здесь в популяции рыбы наблюдается демографическая яма, сообщил директор института, доктор геолого-минералогических наук Андрей Федотов». Далее он поясняет: «То есть нет мелких особей, они крупные, то есть старики, грубо говоря, у нас нет молодежи».
Речь идет о самой крупной популяции байкальского омуля. Именно она имеет наибольшую промысловую ценность. К сожалению, из публикации совершенно непонятно, а куда же делась «омулевая молодежь». Ситуацию прояснило интервью с наиболее авторитетным иркутским экспертом-ихтиологом – Аркадием Матвеевым (доктор биологических наук, профессор, декан биолого-почвенного факультета ИГУ, зав. кафедрой Водных ресурсов ЮНЕСКО при ИГУ).
Вы согласны с тем, что у селенгинской популяции омуля наблюдается демографическая яма?
- Да, в целом согласен.
Чем она обусловлена?
- В первую очередь - широкомасштабным браконьерским промыслом, как в самой реке, так и на Селенгинском мелководье Байкала. Максимальный размах этого «промысла» здесь наблюдался в 2014-2017 годах. Вылавливался идущий на нерест омуль, воспроизводство было резко ослаблено. Нынешняя малочисленность молодых рыб – прямой результат этого браконьерского беспредела. С 2018 года борьба с браконьерством была резко усилена. Результат не заставил себя ждать. В 2018-2020 годах омуль во всё большем числе заходил в Селенгу, а затем скатывался в Байкал.
Какие иные природные и антропогенные факторы оказывали влияние на селенгинскую популяцию омуля?
- В первую очередь – водность Селенги и ее загрязнение. При низком уровне воды нерест происходил в нижнем течении реки (ниже г. Улан-Удэ). Вода здесь весьма загрязнена бытовыми и промышленными стоками, что негативно сказывалось на развитии икры и выживаемости мальков. Повышение водности началось в 2018 (в 2020 она была аномально высокой). Благодаря этому последние три года нерест омуля на Селенге проходил выше Улан-Удэ, был весьма продуктивен.
Даже столь короткое интервью проливает свет на острый «байкальский» вопрос: оправдан ли запрет на добычу омуля, установленный 3 года назад? Если бы не запрет, то сейчас в селенгинской омулевой популяции не было бы не только «молодежи», но и «стариков» ....
Виталий Рябцев
