Коэффициент замещения пенсией заработной платы после реформы тоже снизится: с 35 до 19%
Началось очередное реформирование пенсионного механизма — в четвертый раз за 25 лет, и нет гарантий, что в последний. Объяснение понятно: сложные экономико-социальные системы невозможно реформировать в пределах самой системы. Следует воздействовать и на сопряженные с нею зоны и условия. Прежде всего это касается заработной платы. При низких заработных платах невозможно иметь достаточные пенсии.
Судя по происходящему, поиск ориентира реформы — фундаментального вопроса политики государства — свелся к выбору: либо финансы, либо права граждан. Но любому мыслящему гражданину понятно, что проблема сбалансированности действующей системы в том, что страховой тариф не покрывает объективной потребности в источниках финансирования: по расчетам, он должен составлять не 22%, а 34% от фонда заработной платы. Но раз на повышение страхового тарифа наложен мораторий, то для улучшения дел остается повышать оплату труда. Между тем перспективы пенсионной системы, как ни странно, обсуждаются вне зависимости от перспектив оплаты труда. Похоже, реформа проводится не в пользу нынешних работников, но и не в пользу пенсионеров, о чем свидетельствует новая формула исчисления пенсии.
Министерство труда считает, что новая формула «обеспечит приемлемый уровень пенсий». В действительности коэффициент замещения пенсией заработной платы, которым определяется уровень жизни пенсионера, снизится после реформы с 35 до 19%.
Предлагаемый формулой переход на коэффициенты технологически сложен, недоступен для индивидуальной проверки и несовместим с главным — правами пенсионеров. И если сейчас человек знает хотя бы свой пенсионный капитал, реально измеряемый в рублях, то используемый в формуле абстрактный показатель — коэффициент — напоминает систему трудодней в СССР (наполняемость трудодня, как известно, любая). А где механизм, который ограничивает аппетиты финансистов, всегда заинтересованных в экономии на социальных расходах? По нашему мнению, основой формулы должна быть личная заработная плата, и только потом — корректирующие коэффициенты (отчисления, стаж, дети и проч.). Кстати, из 28 предлагаемых коэффициентов расчета рядовой работник может реально проверить только свой заработок.
Переход на абстрактные коэффициенты при отказе от конкретных рублей позволяет правительству регулировать размеры пенсии в зависимости от наполняемости Пенсионного фонда. Представим себе снижение роста ВВП, направление расходов бюджета на иные цели (оборона и проч.) — и пенсия, на которую рассчитывал человек, будет назначена в меньших размерах. Исходя из подобных изменений нетрудно представить себе градус социального недовольства, особенно среди тех 2,5 млн человек, которые ежегодно выходят на пенсию.
Проектируемая модель крайне неустойчива: у каждого человека пенсия зависит не столько от его личных усилий, сколько от заработанных всеми коэффициентов. Если вырастет общий стаж занятости, то снизится цена коэффициента, ибо рост стажа не связан с увеличением отчислений в Пенсионный фонд. Все решается изменением цены коэффициентов, в чем открыто признаются сами авторы идеи. В результате власть не будет особо задумываться о качестве пенсионного обеспечения. Качество пенсионного обеспечения автоматически корректируется в зависимости от того, есть деньги в ПФР или нет. Таким образом, истинный смысл формулы — в финансовом регулировании ситуации. В этом же и результат реформы. Причем же здесь права пенсионеров?
Особенно потрясает решение, касающееся работающих пенсионеров: им предлагается не пересчитывать пенсию, хотя это нарушает законы социального страхования, ибо работодатель платит за любого работника, молодого и пожилого. Есть также предложение отнять базовую пенсию у тех, кто зарабатывает более 2,5 прожиточного минимума, что по современным меркам составляет 14 000 руб. И так делают, несмотря на то что одна из задач реформы — стимулировать продолжение работы. Чем плох труд пенсионеров? Он, видимо, нужен, если в пенсионном возрасте у нас работает 12 млн человек.
Получается противоречие между одними работающими и другими, что вряд ли полезно для экономики. Причем предлагаемые изменения ведут к прямому снижению дохода у миллионов людей. А со снижением дохода, возможно, уменьшится и желание трудиться, в том числе по востребованным профессиям: медики, учителя, воспитатели, ИТР, квалифицированные рабочие. В отрицательную зону добавим еще и тех, кто потеряет надежду на лучшую пенсию, ибо их зарплата ниже средней, а это 70% всех работников. Понятен масштаб социального разочарования, который станет результатом предлагаемой реформы.
Удивляет и то, что по столь масштабному мероприятию, касающемуся всех и каждого, не проводится пилотный проект непосредственно на территориях, в отделениях ПФР. В ходе пилотного проекта каждый инспектор и его клиенты задали бы вопросы, которых, наверное, было бы море.
Нельзя не согласиться с мнением многих, которое состоит в том, что намеченные изменения не решают проблемы стимулирования труда: новая формула предполагает, что чем больше люди работают, тем меньше стоит балл и тем меньше пенсия. Не достигается и простота исчисления: структурообразующих факторов по-прежнему много. Права людей не становятся более защищенными: пенсии у большинства не выйдут на стандарт МОТ — 40% от средней зарплаты. Зато выигрывает Минфин, получающий свободу рук в бюджетной политике, когда размер пенсии определяется наполняемостью Пенсионного фонда. Минфин уже намечает получить многомиллиардную экономию на ограничении индексации пенсий и отмене ранее намеченного стимулирования стажа. Весьма соблазнительно сэкономить на фонде, масштаб которого в формате государственного регулирования соответствует объему всех бюджетных ассигнований на социальную сферу. Мы поддерживаем идею об использовании проверенной многолетней практикой формулы исчисления пенсии, не столь определяемой состоянием пенсионных финансов, тем более что в других странах такой безусловной зависимости в абсолютном значении нет.
По здравом размышлении, нужна не намеченная ломка, а всего лишь приведение системы в соответствие с реалиями. Это традиционная задача в регулировании. Многое, что делается сейчас, может быть успешно предусмотрено в действующей системе без ее обрушения с неизвестными последствиями. Более того, в международных сопоставлениях надежности пенсионной системы — с учетом демографии, политической системы, многоуровневого характера организации пенсий — Россия занимает 18-е место в рейтинге 44 стран: между США и Германией. Таковы данные доклада Allianz Global Investors «Индексы устойчивости пенсионных систем».
Если нужна реформа, то она предполагает действительно принципиальные вещи. Финансовую нагрузку можно разделить между двумя участниками страхования, подняв на соответствующую долю тарифа оплату труда работника. В этом варианте необходимо будет ввести вместо государственной особую форму собственности на страховые средства — частно-общественную. Рационально иметь не единую для всех отраслей и групп профессий общую систему пенсий, а дифференцированную по интересам и возможностям: отдельно для малого бизнеса, отдельно для людей свободных профессий и т. д.
Стоит отменить всеобщее пенсионное обеспечение: для трудоспособных, которые не платили взносы, использовать не социальную пенсию, а социальное пособие по бедности, если в пожилом возрасте бедность выявится при проверке доходов, имущественного и семейного положения. Шире применять алиментные отношения для пожилых, не получающих от своих успешных взрослых детей материальной поддержки. Все это позволит укрепить Пенсионный фонд без этой крайне нерациональной ломки пенсионной системы, намечаемой ныне.
Автор — главный научный сотрудник Института экономики РАН; профессор Российской академии государственной службы при президенте РФ
