Пожиратели Байкала продолжают информационную войну. Большая статья под названием «Остров невезения на Байкале есть» опубликована 2 апреля в Комсомольской правде.
В её основе – набившее оскомину пережевывание недостоверной информации, пересказ домыслов и слухов. Уже больше года в СМИ появляются схожие публикации, где интервью дают одни и те же лица. Отвечу на самые возмутительные моменты из статьи в КП.
«У гостиниц и турбаз идут тяжбы с природоохранной прокуратурой, которая считает, что все населенные пункты относятся к Прибайкальскому нацпарку, а значит, любое строительство и коммерческая деятельность тут незаконны». - Полная чушь. Вопросы к тем из них, чье вхождение в границы населенных пунктов вызывает сомнения. Уж очень стремительно увеличивалась в Ольхонском районе площадь прибрежных поселений, подобно расплывающимся по воде пятнам нефти. Но очень многие турбазы не входят даже и в эти разросшиеся границы! К большому сожалению, прокуратура предъявила претензии лишь к малой части упомянутых объектов, построенных на уникальной природной территории.
Турбаза на Сарайском заливе (о. Ольхон). Построена вне поселений на природной территории (в Прибайкальском нац. парке). Почему к ней нет претензий прокуратуры?
«Уже вынесено много судебных решений о закрытии и сносе. Даже обычным людям на своих участках и то не дают строить жилье». По сравнению с общим числом турбаз и гостиниц (их порядка тысячи) таких решений немного. А снесены за последние годы лишь 3-4 объекта! Под «обычными людьми» в данном случае надо понимать бизнесменов, позиционирующих перед прокуратурой (но – не клиентами) свои турбазы и гостиницы как «индивидуальное жилье».
Далее идут сетования о невозможности оформления земли в собственность. Хотя приватизация земли и недвижимости в населенных пунктах, попавших в границы национальных парков, теперь разрешена. Что, на мой взгляд, вызовет неминуемый скачок цен на землю в поселениях Ольхона. И в конечном счете станет причиной выдавливания с острова местных жителей «рыночными методами».
Про историю с 11 жителями деревни Песчаная. Никто их не выселяет. Лишь требуют переоформить участки в аренду. Чтобы не было торговли землей в этом поселении, стремительно «возродившемся» (помню время, когда в деревушке был лишь 1 жилой дом) в заповедной зоне Прибайкальского национального парка (ПНП). И демонстрирующим тенденцию быстрого роста!
Отчего возник спрос на местную землю? В статье объяснение весьма откровенно: «Земля на Ольхоне обрела ценность, появился соблазн. Людям захотелось иметь квартиры в городе и ездить на «лэнд крузерах»». Добавлю – очень сильно захотелось. Ради удовлетворения этого желания и ведется «ольхонский протест». В основе которого – желание любыми способами завладеть землей (и узаконить участки, давно приобретенные «по серым схемам»), продавать её за большие деньги. Сетования ольхонцев «на тяжелую жизнь» очень некрасиво выглядят на фоне уровня жизни подавляющего большинства жителей сельских поселений Иркутской области. Желания которых несравненно скромнее городских квартир и «лэнд крузеров».
«Кулуарно местные жители признаются: спекуляций с землей на Ольхоне хватало. Многие получали землю бесплатно, а потом ее перепродавали или, минуя экологическую экспертизу, открывали гостиницы.» А раз так, стоит ли удивляться проверкам прокуратуры?
Позабавило высказывание местного жителя: «у нас тут эндемики, вот здесь - монгольская жаба! Да этой жабы столько развелось, что она по ночам людям спать не дает!» Монгольская жаба населяет лишь один очень небольшой участок острова в верщине залива Загли. Находящийся в 30 км от поселка Хужир (столица острова), где люди спать не могут.
Или вот эта иллюстрация из статьи:
Разберем все 5 «дурацких запретов». Про грибы/ягоды я спросил своего давнего знакомого, проживающего на Ольхоне. «Для посещение леса требуется одно разрешение на весь год. Правда, в пожароопасный сезон только на один день дают. Впрочем, мало кто берет. Чаще показывают инспекторам прописку в документах, этого хватает». Запрет на вывоз погибшего леса – ложь. Но надо брать разрешения в лесничестве нац. парка. А как иначе? Ведь без контроля наши сограждане вместе с погибшим заодно и живой лес спилят и вывезут. Запрет выпаса скота (а также сенокошения) – откровенная ложь. Традиционным сельским хозяйством в ПНП можно заниматься в зонах сельскохозяйственного назначения и рекреации.
Не дают построить дома на земельных участках, перешедших в собственность вопреки закону. Увы лишь малый процент таких домов заинтересовал прокуратуру.
Про вывоз жидких бытовых отходов. Значительная (если не большая часть) содержимого выгребных ям поселка Хужир «дренируется» - и поступает в Байкал. С частных подворий эти отходы вывозятся не часто (примерно 4 машины за год). Другое дело – турбазы. Здесь объемы совершенно другие. От них и «дренируется» львиная доля того, что загрязнет прибрежные воды, но ямы переполняются быстрей. Зарабатывая на туристах (и при этом платя самый минимум налогов) могли бы оплачивать регулярный вывоз своего «добра». Но предпочитают «дренаж», либо – просто опорожняют машины в лесу, в степи, даже прямо в Байкал!
Данная статья – пример крайне некачественной журналисткой работы. Подробно изложена позиция только одной стороны, причем той, что громко кричит буквально «из каждого утюга». Лишь сказано, что прокуратура не пошла на диалог. Как и областные чиновники высокого звена. Ну этих-то и спрашивать смысла нет, т.к. они однозначно на стороне пожирателей Байкала (многие и состоят в их рядах). Но разве только прокуроры требуют наведения порядка с землей и застройкой на Байкале?
Про обязательную для журналиста беспристрастность и объективность не приходится и говорить.
Удивительно, но также 2 апреля вышла еще одна статья о Байкале в издании, не менее почтенном, чем КП – в «The Washington post».
В ней интервью с теми же людьми (жители острова, бизнесмены, чиновники), что и в статье КП. Но нашлось место и для мнения тех, кого возмущает массовое нарушение природоохранных законов. В итоге вырисовывается совершенно иная картина.
Для журналистки КП Байкал – лишь красивый фон. Проблемы которого её почти не интересуют. Про сакральную скалу Шаманка упоминает. Но рядом – Шаманский лес, в котором незаконно проданы участки, построены «розовый дом» и китайская турбаза. Про сакральность леса – ни слова. Зато подробно описывается история претензий прокуратуры к упомянутому дому. Требование его сноса я считаю справедливым (как и китайской турбазы).
Из оставивших комментарии под статьей, никто не согласен с её автором. Пример: «в статье одна тема: "передайте мне в собственность землю! и обязательно на берегу озера!" Журналистка "челом бьет" о "простых людях", которые всего-навсего хотят построить маленький домик (размер написан с их слов) внимание! на береговой линии священного (для некоторых религий) и чистейшего озера Байкал.»
Шаманский лес, с «розовым домом». Чуть выше - китайская турбаза.
В центре внимания журналистки «The Washington post» - именно состояние Байкала. Особый интерес вызывают недавние законодательные ослабления природоохранных запретов (тема, явно неизвестная КП). Есть и интервью с хозяйкой «розового дома». После него комментарий местного гида: "Если она выиграет, то и другие участки здесь будут развиваться ... Мы все ждем, что будет дальше.».
«Печально известный розовый дом остается частью борьбы за будущее озера Байкал.»
Виталий Рябцев
Байкал