Эксперт журнала «ЭкоГрад», политик, экс-министр экономики РФ Андрей Нечаев в интервью главному редактору журнала Игорю Панарину разоблачает миф о пагубной закредитованности населения России, указывая, что в проблемах двух сторон — заемщиков и кредиторов — по крайней мере трое виновных. Нечаев напомнил, что банковское дело — это всего только бизнес, поэтому не стоит ожидать от банков «излишних милосердия и благоразумности». Напомним, полемика о закредитованности населения "вспыхнула" на фоне заявления Алексея Кудрина о том, что роста в российской экономике не предвидится
Темпы роста российской экономики в последнее десятилетие не превышали 1%. Об этом, как передает РБКТемпы роста российской экономики в последнее десятилетие не превышали 1%. Об этом, как передает РБК, глава Счетной палаты (СП) Алексей Кудрин заявил в ходе Пятого международного форума Финансового университета при правительстве «Как попасть в пятерку»,
«Мы вообще последние десять лет живем с темпами роста 1%. Вообще я хочу сказать, что после Второй мировой войны у нас такого длинного периода в истории России, чтобы мы жили больше десяти лет с таким темпом роста — 1%, не было», — сказал Кудрин. Позднее он уточнил в Twitter, что исключением считается период с 1990 по 1998 год, «когда из-за развала СССР, рухнувшей плановой экономики и снижения цен на нефть рост ВВП серьезно упал».
По словам главы Счетной палаты, страна попала «в серьезную застойную яму». Потенциальные темпы роста российской экономики в настоящее время составляют примерно 1,6%, добавил он. Это ниже предыдущего прогноза в 1,8%.
Сомнения во всем: чем Счетную палату не устроил проект бюджета
Руководитель СП напомнил, что одна из целей майского указа президента Владимира Путина заключается в том, чтобы Россия вошла в топ-5 мировых экономик по показателю ВВП по паритету покупательской способности. Он отметил, что в прогнозе Минэкономразвития на следующие три года (.pdf), который и предполагает достижение этой цели, есть несколько условностей:
примерно одинаковый курс рубля на протяжении всего прогнозного периода;
снижение темпов роста мировой экономики больше, чем, по мнению Счетной палаты, будет в реальности.
Кудрин призвал увеличить расходы на образование и здравоохранение. И подчеркнул, что объем расходов на эти сферы из федерального бюджета его «больше всего огорчил». Кроме того, по словам главы СП, нужно снижать долю государства в экономике.
Согласно оценкам Счетной палаты прогнозы по темпам роста ВВП России не позволят ей стать одной из пяти крупнейших экономик мира к 2024 году. В настоящее время по паритету покупательной способности страна находится на шестом месте, уступая намеченное пятое место Германии.
— Это активный спор последних недель между Центральным банком и министерством экономики РФ. Центробанк утверждает, что только за счет потребительского кредитования в этом году был обеспечен хоть какой-то рост потребительского спроса и рост экономики. А Максим Станиславович обвиняет ЦБ за это в макроэкономической некомпетентности.Андрей Нечаев экс-министр экономики РФ, профессор Российского экономического университета им. Плеханова:
Если сравнивать с развитыми странами, например соотношение той же ипотеки к ВВП или в целом потребительских кредитов по ВВП, то у нас уровень кредитной задолженности населения существенно меньше, чем в развитых странах. И кредитование менее развито… У нас же многие люди берут потребительский кредит либо просто для поддержания текущего уровня потребления, либо для погашения ранее взятых кредитов. То есть не все кредитование идет на увеличение потребительского спроса. И это, конечно, явление очень опасное. Здесь надо бороться-то не с градусником, который показывает температуру, а бороться с причиной болезни. А это прежде всего высокий уровень бедности, падение реальных доходов населения, о котором я уже сказал. Поскольку, если мы резко сократим потребительское кредитование, то это, безусловно, негативно скажется на потребительском спросе, который — тут я согласен с Центробанком — даже не в этом году, а вообще в последние годы был, наверное, самым провальным помимо экспорта и экономического роста. Поэтому сжатие потребительского кредитования приведет к углублению стагнации. Другое дело, что, конечно, банки должны проявлять определенную осторожность, и если у человека уже сверхвысокий уровень закредитованности, то кредитовать его надо с повышенной осторожностью. Но опять-таки, повторю, здесь лечение болезни лежит не в сфере кредитования, а в сфере низких доходов населения. Вот здесь надо искать рецепты лечения.
— Не только потребительские кредиты, вообще все кредиты душат российскую экономику. Потребительские даже составляют меньшую часть всего объема кредитов, которые выданы и не закрыты до сих пор. Кредиты — это удавка на шее России. Просто сегодня как-то на первый план вышла именно эта тема. Но задолженность предприятий реального сектора экономики не менее катастрофическая. Мы соприкасаемся только с частью проблемы. Понятно, что люди не очень хорошо осведомлены, как устроена вся финансово-кредитная система. Они ходят на работу, получают за нее деньги, но ведь в любой момент предприятия или организации, в которых они работают, могут стать банкротами. И не просто, может, станут, а неизбежно станут, так как ставки по кредитам, предоставляемым российским предприятиям, составляют 15 процентов. А рентабельность большинства находится на уровне 5–7 процентов. Сопоставление этих двух показателей приводит нас к очевидному выводу: предприятия рано или поздно станут банкротами. Люди останутся без работы.Валентин Катасонов экономист:
— Однозначно говорить, зло это или нет, даже неуместно. Кредитование — это инструмент. Если им грамотно пользоваться, соизмерять возможности, то это совершенно нормально. Это даже ускоряющий развитие экономики инструмент. То есть само по себе кредитование не виновато. Кефир полезен, но ведро кефира может навредить. Другой момент, что к потребительскому кредиту нужно относиться ответственно, этому надо учиться. Почему-то люди готовы прогнозировать лишь на короткие сроки, когда что-то хочется. И не всегда при этом они думают, как потом это возвращать. Тут все зависит от уровня понимания отдельных людей, как можно работать с этим инструментом. Но, поскольку у нас рыночная экономика молодая — в первом поколении, можно сказать, — случаи перекредитованности случаются чаще, не хватает умения принимать решения.Марат Галеев председатель комитета Госсовета РТ по экономике, промышленности и инвестиции:
Есть ли механизмы, которые могут помочь исправить ситуацию? Нет, быстрых механизмов нет ни в чем. Чудес каких-либо ждать не стоит, наверное. Надо воспитывать население с молодых ногтей, объяснять, как пользоваться этим инструментом, это ведь всегда вопрос сегодняшних удовольствий и завтрашнего дня. Взвешенные решения не все способны принимать, всегда так было. Просто нужно добиваться, чтобы неосведомленных людей было меньше…
— В таком объеме, как у нас, — да. Грубо говоря, потому что даже тот потребительский кредит, ипотечный, который взят, не может быть выплачен. Доходы населения реально падают, причем быстрее, чем официальная статистика. Здесь я с Орешкиным согласен. Только это называется не взрыв, а коллапс. Взрыв в экономике обычно предполагает взрывной рост. Так что это — дефляционный коллапс. Единственное, потери будут не такими существенными, как в цивилизованных странах. Почему? По одной простой причине — у нас потребление в структуре экономики занимает незначительное место. Что касается возможности исправить ситуацию, механизм один — простить всем кредиты. Пойдут ли на это банки? А их никто спрашивать не будет. Это такая невиданная щедрость — даже, китайцы, по-моему, подобного не делали.Степан Демура финансовый и биржевой аналитик:
Понимаете, в чем идиотизм ситуации: у наших властей нет вообще никакой экономической программы дальше, чем на один день. Потому что, с одной стороны — да, они признают, что надо развивать потребление, а с другой — признают, что потребление под угрозой (закредитованность населения). И в то же время они всячески продолжают обирать население, увеличивая поборы, сборы и все остальное. То есть приближается, как они говорят, конец экономики, но и свой собственный конец… Это гениально!
— Согласен, что угроза, потому что покупательская способность населения падает — и это факт. Еще уменьшается количество представителей среднего класса. Это даже бо́льшая угроза, потому что это наиболее подвижная, наиболее энергичная часть населения, которая платит налоги в том числе. Прежде всего нужно поднимать реальную зарплату людей через уменьшение налоговой нагрузки на работодателей и на само население. Налоги для работодателей надо уменьшать, потому что, даже имея желание поднять зарплату, он не может, потому что сразу же увеличится налог, и себестоимость продукции возрастет, и она становится неконкурентной.Азат Хаким директор авиакомпании «Тулпар»:
— Я согласен с министром, ситуация очень тревожная. Но, по моим представлениям, Орешкин недоговаривает. Не представляю, правда: недоговаривает, потому что не знает или знает, но не договаривает. Он допускает по крайней мере две ошибки: оценивает закредитованность человека отношением суммы денег, которые нужно доплатить для обслуживания кредитов, к его доходам. Это абсолютно абсурдная величина. Вот почему: подавляющее большинство закредитованных граждан имеют очень низкий доход. Либо на уровне прожиточного минимума, а часто даже и ниже. А по определению прожиточного минимума, если из него копеечку отнять, его уже будет недостаточно для того, чтобы человек не умер с голоду. А Орешкин соглашается с тем, что если эта дробь меньше 50 процентов, то терпимо. Это первый абсурд.Павел Медведев экономист, финансовый омбудсмен:
Второй — он вычисляет денежные потоки. Я скажу не теми словами, которыми он, но, мне кажется, я скажу понятнее. В течение года из-за того, что есть кредитование граждан (банки, микрофинансовые организации), есть поток денег в карманы граждан. Вот получил я миллион рублей в долг, положил в карман и начал использовать. И есть поток, опять же в течение года, когда из карманов граждан деньги утекают в кассы банков и микрофинансовых организаций. Почему? Потому, если я в прошлом году взял тысячу в долг, весь этот год я, скорее всего, каждый месяц что-то плачу. Так вот Орешкин думает, что тот поток, который идет из финансовых организаций в карманы россиян, больше, чем тот, который идет в обратную сторону. Он так думает, потому что верит, что кредиты выдаются под тот процент, который написан в правом верхнем углу первой страницы договора. А это неправда. Хотя бы потому, что есть слово «накрутка» — втюхивание, извините за выражение, платных услуг. Например, страховка, которая, как правило, не нужна. А если, не дай бог, пригождается, то ты никогда не попадаешь в страховой случай… То есть кредитование уже сейчас является способом отъема денег у граждан и снижения их покупательской способности.
Есть ли механизмы у российских властей, которыми могут помочь исправить ситуацию? Орешкин грозится выработать такой механизм. Я не подозреваю его в обмане, такой механизм вырабатывали разные страны, которые попадали в тяжелое положение. Но этот механизм требует вложений. Как можно освободить граждан от долговой петли? Придется заплатить кредиторам. Нельзя этим кредиторам сказать, мол, вы дали денег людям, но мы разрешаем их вам не платить. Это тут же внесет абсолютный невыносимый беспорядок в финансовую сферу. И те, кто мог платить, тоже перестанут это делать. Чего ради? А кто не может платить, он и сейчас не платит. Нужна очень честная и хорошо организованная инфраструктура, человеческая, которая должна определять, кому надо помочь, а кому нет. В Татарстане, насколько я знаю, есть социальные органы (да, они, конечно, не все население в глаза видят), которые умеют и могут оценить тех, кто совсем умрет завтра, если не помочь, и отличают от того, кто еще неделю может протянуть. Вот такие институты надо создавать.
— Я не считаю, что это зло, и больше придерживаюсь позиции Центрального банка страны. Если мы говорим о глобальной экономике, вопрос в следующем: 75 процентов населения страны сейчас живут в минус, а денег, получаемых с официальной заработной платой, не хватает на жизнь. Это очень плохо, при этом 50 процентов зарплаты направляют на погашение долгов. Максим Орешкин говорил о двух вещах: о том, что население закредитовано, и в какой-то момент оно перестанет выплачивать, а количество банков, которые могут дать кредит, может уменьшиться, и тогда начнется кризис. Я считаю, что дело не в этом, а в том, что сегодня структурные реформы идут не так быстро в стране и мы не наблюдаем признаков экономического роста.Айрат Фаррахов депутат Госдумы РФ:
И если это так, то какая-то отдельная причина — это не фактор, исправив который, мы изменим ситуацию. Поэтому я и говорю, что все намного сложнее. Нужно структурно менять экономику и давать возможность людям больше зарабатывать деньги, поддерживать предпринимательство, поддерживать деловую активность, и именно тогда у людей появятся дополнительные деньги, а когда появятся деньги, они не будут брать кредиты. В конце концов, люди берут кредиты только для того, чтобы дожить до следующей зарплаты. К сожалению, речь идет не о роскоши, а о прожиточном минимуме.
— Полностью согласен, любой потребительский кредит должен быть обеспечен благосостоянием народа, а у нас все живут в кредит, а этот кредит не обеспечен. Все живут сегодняшним днем — берут, а потом в один момент все это лопнет. В других отраслях то же самое, никто не просчитывает за многие годы вперед: нефть есть, газ есть — мы и живем. А нормальный бизнесмен сегодня живет бедно, завтра бедно, послезавтра бедно, но он вкладывает деньги в то, что потом его будет кормить. Так же и страна должна вкладывать и сегодня, и завтра. Очень правильная была политика при советской власти, когда строили заводы, предприятия. Хоть и жили бедно, но вкладывали деньги в экономику. Если бы брали кредит на развитие бизнеса — это нормально, а брать их, чтобы отдохнуть, или на еду…. Банки раньше давали на строительство деньги, но они и контролировали это, давали на развитие предприятий и следили, потому что банки были государственными, а сейчас такой бардак.Михаил Скоблионок предприниматель, президент еврейской национально-культурной автономии РТ:
— В связи со снижением процентной ставки банками, население стало больше брать кредитов. Речь идет о платежеспособности населения, о возможности возврата соответствующих кредитов. В прошлом году доля накоплений населения составляла около 6 процентов — это очень мало. Есть даже такая схема, как перекредитование, когда берут новый кредит и за счет него погашают старый, но, как ни откладывай, наступает час икс. В этих условиях, конечно, вопрос стоит о возможностях населения возвращать кредитные суммы. Сейчас пытаются использовать такой механизм, как кредитная история человека.Вадим Хоменко вице-президент АН РТ:
Но самый главный способ — повышение реальных доходов населения. На Западе человек берет кредит для покупок, без которых можно прожить, то есть речь не о процессе выживания. Например, человек берет под квартиру, на учебу, а у нас люди берут на элементарное выживание — от получки до получки. Берут потому, что денег нет. Если свыше 50 процентов россиян говорит, что им денег хватает только на одежду и продукты питания, то это о чем-то говорит. Повышать доходы населения надо, но за счет чего? Экономика очень слабо развивается, в этом году Центробанк снижает рост процента ВВП до 1–1,5, то есть приближаемся к нулю. Второе, самое главное — это вопросы по выравниванию доходов населения. У нас колоссальное расслоение населения по доходам. Выравнивание нужно делать через прогрессивную шкалу налогов и другие инструменты. Говорят, если обкладывать богатых налогами, то они убегут. Да никуда они не убегут: Рузвельт в свое время так обложил богачей, но они никуда не убежали.
— Я никогда в долг не брал. И даже когда был ассистентом, а это была низшая ступень в моей карьерной лестнице, получал зарплату в 106 рублей (50 в аванс и 56 в получку), и как-то растягивал эти деньги. И жена к этому с пониманием относилась… Кроме того, старался никогда не брать денег в долг. И детям своим говорил, что безденежье — это, конечно, плохо, но самое проблемное, это когда ты должен. Люди идут на необдуманные вещи, становятся злыми, с ними трудно вести диалог, и все это очень нехорошо.Рашит Низамов ректор КГАСУ:
Есть ведь законы сохранения — энергии, движения и прочего. И, исходя из этих законов, люди, которые получают небольшую зарплату, не могут ездить на «Мерседесах», не могут отдыхать на шикарных курортах. А если они это делают, влезая в кредиты, то это неправильно. Они должны отдыхать сообразно заработкам. А у нас подчас люди, чтобы отдохнуть, позволяют себе совершенно невозможные траты, покупают машины, которые дороже их квартир… Все это очень разбалансировано и ни к чему хорошему привести не может. Я не великий экономист, но вижу, что если нарушаются законы природы, то природа за это накажет. Невозможно зарабатывать меньше, а тратить — больше. Все это может привести к какому-то экономическому коллапсу.
— Если у человека нет возможности, а ему нужны средства, то в Коране говорится, что давать человеку взаймы благое дело. Это с точки зрения ислама. Взаймы без выставления каких-то условий, ровно ту сумму, что брал, он должен возвращать. К сожалению, сейчас люди, имеющие достаток, не торопятся оказать помощь тем, кто к ним обращается. До революции богатые люди были очень серьезными меценатами, они делились своим богатством с народом, строили социальные объекты, а сейчас таких примеров, к сожалению, мало.Альбир Крганов муфтий ДСМР, член Общественной палаты РФ:
Есть другая сторона этого вопроса: когда человек дает взаймы, то нужно вовремя возвращать. Это зависит и от культуры, и от возможностей людей, многие не могут возвращать. Существует мнение, что лучше не давать, чтобы не нажить завтра себе врага. Вот эта культура, когда человек дает и ему возвращают без каких-то условий, сегодня не работает. Люди вынужденно уже берут микрокредиты, большие и так далее. Это вызывает тревогу в обществе. Причем кто-то берет кредит по реальной необходимости, а есть такие, кто, не работая, хочет красиво жить. Здесь, я считаю, нужна — мы это и в Общественной палате обсуждали — всемерная поддержка малого и среднего бизнеса. К сожалению, и в этом сегменте сегодня есть много вопросов, существует давление налогами на средний и малый бизнес. Решение этих вопросов сняло бы ряд других проблем, в том числе и эту.
Подробнее на «БИЗНЕС Online»: https://www.business-gazeta.ru/article/432896Газета.ру: На днях министр экономического развития Максим Орешкин предрек российской экономике «взрыв». Но не роста. По его мнению, уже в 2021 году в стране лопнет пузырь, надувшийся на рынке потребительского кредитования. И если сейчас ничего не делать, то пострадают и граждане, и экономика. ВВП может обвалиться сразу на 3%, страна уйдет в рецессию, разразится полномасштабный кризис. И что же можно сделать?Общий объем кредитов, выданных банками населению, вырос в первом квартале текущего года до 15,4 трлн рублей, а уровень закредитованности домохозяйств в среднем по России увеличился до 28% (год назад составлял 23%, уровень закредитованности — это отношение среднего объема задолженности к среднему годовому доходу домохозяйства). В некоторых регионах этот показатель превысил 50% (Калмыкия, Тыва). Выше 40% закредитованность домохозяйств в Чувашии, Иркутской области, ХМАО-Югре.По подсчетам самого Орешкина, экстраполируя ситуацию, опираясь на данные прошлого года, долг россиян достигнет критической массы уже через два года, из потребительского спроса выпадет более 2,5 трлн руб., и это, в свою очередь, запустит рецессию.
И это экономический министр благоразумно (не по его чину, как говорится) еще не говорит о политических последствиях взрыва такого кредитного пузыря. А они неизбежно будут. Достаточно только представить себе, скажем, регион, где закредитована половина, а то и больше населения. И возможности выбраться из этой кабалы нет, кроме как взывать мольбами к федеральному центру, а конкретно — к президенту Владимиру Путину, который, в представлении широких народных масс, способен решить любую проблему. И в общем эти массы интуитивно по-своему правы. Потому что «кредитный крах» в такой стране, как Россия, моментально перестает быть проблемой чисто экономической или относящейся к «кредитно-денежной политике», а становится проблемой политической. И решать ее, стало быть, будут скорее всего политическими методами. И это точно будет дорого во всех смыслах.
Любопытно, что
с алармизмом Орешкина категорически не согласна глава ЦБ Эльвира Набиуллина.
Не все так страшно, уверяет она. Платежи по кредитам со стороны домохозяйств по отношению к доходам в среднем составляют 10%, по ее подсчетам, а увеличение количества потребкредитов, по мнению ЦБ, стало причиной роста ВВП в начале этого года. Это, конечно, так, но взрывной рост потребкредитования происходит на фоне падающих доходов населения. И этот рост, стало быть, вряд ли стоит считать «здоровым». И учитывая все же это обстоятельство, Центробанк с осени этого года собирается вводить такой критерий, как предельная долговая нагрузка — с тем, чтобы люди не набирали новых кредитов, если имеются веские основания полагать, что они не смогут с ними расплатиться или что они лягут непосильным бременем на семейный бюджет.
По сути, аналогичные меры по ограничению кредитования и ужесточению условий предлагает и Минэкономразвития. И кто же тут прав? Оба, и Орешкин, и Набиуллина, по-своему правы, но оба, кажется, кое-что недоговаривают. Каждый — свое.
\
Глава ЦБ, как представляется, не готова признать, что ситуация, когда платеж по кредитам превышает 60 и даже 75% доходов семьи, говорит не только об алчности и своего рода безответственности банков, но и о слабом надзоре со стороны ЦБ, — потому что раньше надо было предлагать ужесточение норм кредитования населения в полунищей стране.
К тому же не секрет, что наиболее высокая долговая нагрузка наблюдается у наиболее бедных слоев населения. Это такой своеобразный «российский феномен». В других странах таким заемщикам ни один банк в жизни бы кредит не выдал. А отправил бы куда? Правильно, в органы социальной защиты. Потому что у нас берут кредиты часто именно в качестве «замены» социальной помощи те, кому, объективно, такая помощь должна быть предоставлена. Ведь что такое часто кредит на «неотложные нужды»? Да порой — на еду. Но «продовольственных талонов» для бедных у нас нет, размеры пособий по безработице — курам на смех, зарплаты маленькие и не обеспечивают достойного существования чуть ли не для половины работающего населения страны.
Или вот мать-одиночка идет за потребкредитом, чтобы собрать ребенка в школу. И тоже потому, что не может рассчитывать на пособие. Или семья берет «потребительский кредит» на высшее образование ребенку. Потому что она не может взять «студенческий кредит», по которому и платежи, а то и начисление процентов настают только после окончания вуза и когда выпускник уже устроится на работу и будет отдавать «из своих». Тут уже много вопросов не только к Орешкину, но и к кураторам социального блока в правительстве.
Но также следует признать и то, что ключевая ставка, которую держит ЦБ (7,5%), выступая сегодня против всех мировых трендов на смягчение кредитно-денежной политики, является одной из главных причин высоких ставок по всем кредитам. При этом банки крайне неохотно кредитуют малый, средний и вообще всякий производственный бизнес, сдирая три шкуры (три кредита) с населения.
С бизнеса ведь можно получить одно сплошное банкротство, а у заемщика можно отобрать, скажем, недвижимость.
А вот почему банки не кредитуют реальный бизнес и производство — это уже вопрос отчасти к Максиму Орешкину. Поскольку речь идет об инвестиционном климате в том числе.
А теперь немножко оптимизма. Он состоит в том, что закредитованность населения в России, в сравнении с другими, в том числе развитыми странами, вовсе невелика. Возьмем США. Средний долг домохозяйства в прошлом году (учитываются долги по банковским картам, на неотложные нужды, ипотечные, студенческие, потребительские, на покупку автомобиля и т.д.) составил примерно 137 тыс. долларов. Тогда как средний доход домохозяйства — 60,3 тысячи.
Получается, в среднем американцы живут куда более «не по средствам», чем россияне. Однако тамошняя администрация не говорит о том, что надо ужесточать условия кредитования. Банки сами знают, что где кому ужесточать (кстати, средняя ставка по ипотечным кредитам в США — около 4%, и это еще существенно выше, чем во многих развитых европейских странах). Администрация говорит о том, что надо создавать рабочие места. Чтобы людям было, где заработать на то, чтобы отдать кредит. Она говорит о налоговых льготах для обывателей и бизнеса. И, наконец, о понижении учетной ставки для стимулирования экономики.
Почему Максим Орешкин не говорит о создании рабочих мест? В том числе в тех депрессивных регионах, где закредитовано население? Почему не говорит о стимулировании малого и среднего бизнеса в тех запущенных краях? Почему не критикует своих коллег по правительству за слабую социальную политику, которую люди замещают походами в банк, за микрозаймами или в ломбард?
Проще всего, конечно, что-нибудь опять запретить и ужесточить. В данном случае условия кредитования. Но управление экономикой не сводится только к запретам и ограничениям. Есть еще и такие вещи, как льготы и налоговое стимулирование, госгарантии, увеличение пособий для повышения потребительского спроса, например.
Дождемся ли разгона экономики до того, как какая-нибудь мелочь запустит эффект домино?
