Андрей Илларионов выступил в ЖЖ с жеской формулировкой о "похоронах очередного гайдаровского мифа". В качестве обоснования своей формулировки илларионов приводит выдержки из текста Алексея Михайлова, бывшего сотрудника ЭПИцентра и КОУНХа – МЭКа. В свою очередь Михайлов обубликовал серию воспоминаний о своей работе по урегулированию проблемы внешнего долга СССР:
Мемуар-1991. Предисловие. Эпизод 1: проблема.
Мемуар-1991. Эпизод 2: план действий с внешними долгами СССР
Мемуар-1991. Эпизод 3: приступаем к выполнению плана
Мемуар-1991. Эпизод 4: СССР и МВФ. К вопросу о внешнем долге СССР
Мемуар-1991. Эпизод 5: Е.Гайдар и либерализация цен
Мемуар-1991. Эпизод 6: Получение отсрочки по внешнему долгу
Мемуар-1991. Эпизод 7: Получение отсрочки по внешнему долгу-2
П.С.
Еще об отсрочке внешнего долга в 1991: Гайдар и его "хотелки".
Это рассказ одного из тех немногих людей, кто непосредственно занимался вопросами валютных активов и пассивов СССР и урегулирования его срочных долговых проблем в последние месяцы его существования. И кто, судя по всему, сыграл в этом решающую роль.
Значение этих воспоминаний трудно переоценить.
Пересказ их содержания здесь невозможен, да и не нужен.
Обращаю внимание лишь на несколько фактов, наблюдений и соображений из воспоминаний А.Михайлова, не оставляющих камня на камне от сфальсифицированной гайдаровской версии смерти СССР.
1. Отношение внешнего долга в % к ВНП – либо 15%, либо 10-20%. (По данным МВФ и Мирового банка – 12,5% ВНП).
Иными словами, величина уровня внешней задолженности соответствовала приличному финансовому здоровью, могла быть предметом зависти большинства современных государств, весьма далеким от обычных порогов дефолта.
2. Отсутствие у М.Горбачева осенью 1991 г., судя по всему, детальной картины валютного и долгового положения СССР, состояния его резервов и долгов. В то же время активная работа Горбачева по привлечению продовольственной помощи на 1,5 млрд.дол., новых валютных кредитов на 1 млрд.дол. и практически молниеносное их получение. Что свидетельствует, следовательно, о несостоятельности утверждений Гайдара о прекращении направления такой помощи, о прекращении предоставления кредитов, о добровольной передаче власти Горбачевым Ельцину якобы из-за отсутствия валютных средств и невозможности получения внешней поддержки.
3. Первоначальное намерение гайдаровской команды отказаться от обслуживания и выплаты внешнего долга, объявить дефолт и тем самым спровоцировать тяжелейший кризис, который повлек бы гарантированную валютную и внешнеэкономическую изоляцию:
«Успев только представится, ПА взял быка за рога:
- Я бы посадил тех, кто продолжает выплачивать внешний долг СССР».
4. Наконец, самое главное – получение командой Г.Явлинского (фактически – А.Михайловым) для СССР и России согласованной с внешними кредиторами отсрочки по выплате и обслуживанию советского внешнего долга еще до начала фактической работы гайдаровского правительства:
«Назавтра состоялось заседание шерпов... На этой странной встрече присутствовали официальные представители G7, республик (в ранге премьеров) и Явлинский – от СССР. И я здесь же. От России был Е.Гайдар... Все получили то, что хотели. Россия и еще 9 республик подписали совместное с СССР и G7 заявление о солидарной ответственности. Выплаты по долгам СССР были отсрочены на год (с подтверждением каждые три месяца). Было обещано ускоренное принятие в МВФ и первый кредит МВФ.
И действительно, весь 1992 год ежеквартально откладывали выплаты по долгу. МВФ принял Россию в члены организации и успел дать кредит осенью 1992 в 1 млрд.долл. И еще Россия получила в 1992 году до 12 млрд.долл. товарных кредитов — по заявлению П.Авена. А выплаты по советскому долгу фактически начались, если не ошибаюсь, только спустя 5-6 лет, после заключения договоров о реструктуризации советского долга с Парижским и Лондонским клубами. Внешняя поддержка российских реформ была обеспечена.
Победитель получил все. Правительство Гайдара получило отсрочку внешнего долга на блюдечке с голубой каемочкой, совершенно не ожидая того. От нас с Явлинским. И мы, естественно, никогда не услышали простого человеческого «Спасибо»... Еще забавно, что Явлинский никогда об этом публично не говорил».
Таким образом, многочисленные утверждения Е.Гайдара и его адептов о долговом и валютном кризисах, унаследованных им от его предшественников, о необходимости уплаты Россией 20 млрд дол. в 1992 году для обслуживания и погашения внешнего долга, об отказе доноров и кредиторов от предоставления России продовольственной помощи и внешних кредитов – все это являлось и является циничной фальшивкой.
Интересно сравнить описание Михайлова с описанием Гайдаром в 1996г. "Дни поражений и побед":
"Переговоры с основными кредиторами в сентябре 1991 года начал Комитет по оперативному yправлению народным хозяйством СССР, образованный вскоре после путча, когда союзное правительство фактически прекратило существование. Председатель – Силаев, его заместители – Явлинский, Вольский, Лужков. Это была весьма странная организа^ ция, руководители которой старались показать общественности, что прямого отношения к руководству страной они вроде и не имеют. Вольский в самую напряженную пору укатил за рубеж на какую-то совершенно малозначимую конференцию, Лужков подчеркивал, что его сфера ответственности – Москва. Переговоры велись Силаевым и Явлинским, и надо признать, на редкость беспомощно и неудачно. Для официальных кредиторов, объединенных в Парижском клубе, принципиальным в тот момент было добиться от обретающих независимость республик обязательств за долги Советского Союза, не допустить повторения большевистского прецедента с отказом платить долги царского правительства. С самого начала стало очевидным, что, кроме России, никто платить не хочет, не может и не будет. И потому вся тяжесть ответственности ложилась на плечи России.
Мы подключились к переговорам в ноябре, когда представители Парижского клуба приехали в Москву. К этому моменту советская сторона уже в принципе приняла условия контрагентов, в том числе и обязательство вывоза 100 тонн золота из остатков золотого запаса страны, в результате чего готовящееся соглашение стало очень смахивать на заключенный большевиками в 1918 году Брест-Литовский договор, иными словами, нечто вроде финансового Бреста 1991 года.
Исходная позиция России на переговорах оказалась предельно неблагоприятной: договор уже был составлен и согласован как с Комитетом по оперативному управлению экономикой, так и с Межреспубликанским экономическим комитетом.
Переговоры шли тяжело, нервно, не без обмена резкостями. Заместитель министра финансов США Дэвид Менфорд угрожал, что, если мы немедленно не подпишем уже выработанное соглашение, он остановит поставки американского зерна. Я обещал в этом случае обратиться через голову западных правительств к общественному мнению их стран, с объяснением последствий продовольственной катастрофы на территории бывшего СССР для международной безопасности.
В конце концов пришли к компромиссу. Мы приняли обязательство, взятое на себя нашими предшественниками, о солидарной ответственности бывших советских республик за долги СССР, хотя знали, что, кроме России, никто ничего не заплатит. Западные партнеры согласились снять требование о вывозе остатков золотого запаса. Кроме того, удалось отстоять от разгрома и немедленного банкротства
сеть наших банков за рубежом: "Московский народный банк", "Ост-Вест банк", "Данау", "Эйробанк",которые в соответствии с подготовленным ранее договором были обречены на ликвидацию. Оперативно предоставленная этим банкам Россией посильная помощь позволила нам избежать серьезных потерь, связанных с принудительной распродажей активов, устоять на ногах. Это предотвратило удар по отечественному морскому транспорту, получавшему от банков значительные кредиты под залог судов.
Наиболее неприятным итогом переговоров было сохранение завышенных и заведомо нереальных в условиях 1992 года обязательств по обслуживанию долга. Выполнить их в полном объеме Россия не могла, а это ставило под вопрос зерновой импорт. Между тем, даже незначительные перебои в поставках зерна могли иметь тяжелейшие последствия. Только его бесперебойное поступление из-за рубежа, причем в пределах максимальной пропускной способности наших портов – 3-3,5 миллиона тонн в месяц, – позволяли России хоть как-то дотянуть до нового урожая."
Очевидно, Михайлов указывает не все условия, изначально подготовленные его группой. Равно как и кредиторы, хоть и согласились на отсрочку долга, но это согласие нужно было ежеквартально у них подтверждать. То есть, оставили страну "на крючке": в случае несогласия с проводимой политикой всегда могли отказаться от отсрочки, арестовать зарубежные активы и прекратить валютный импорт.
