Альтернативная энергетика практически безопасна для экологии и окружающей среды, по сравнению с традиционными источниками. Значительно снижается риск угрозы для здоровья людей.
Альтернативная энергетика в России — развиваемая со времён довоенного СССР совокупность технологий получения электроэнергии из нетрадиционных (альтернативных) возобновляемых источников энергии в Российской Федерации.
Согласно принятой в научном сообществе классификации, все источники энергии подразделяют на две группы — невозобновляемые и возобновляемые. К невозобновляемым относят нефть, уголь, газ и ядерную энергию. Группа возобновляемых, в свою очередь, делится ещё на две — традиционных и нетрадиционных (альтернативных) источников энергии. К традиционным относят гидроэнергетику и энергию биомассы в части использования древесных отходов.[1] Понятие «нетрадиционных источников» исчерпывающе определяет федеральный закон РФ «Об электроэнергетике»:[2]
Возобновляемые источники энергии — энергия солнца, энергия ветра, энергия вод (в том числе энергия сточных вод), за исключением случаев использования такой энергии на гидроаккумулирующих электроэнергетических станциях, энергия приливов, энергия волн водных объектов, в том числе водоёмов, рек, морей, океанов, геотермальная энергия с использованием природных подземных теплоносителей, низкопотенциальная тепловая энергия земли, воздуха, воды с использованием специальных теплоносителей, биомасса, включающая в себя специально выращенные для получения энергии растения, в том числе деревья, а также отходы производства и потребления, за исключением отходов, полученных в процессе использования углеводородного сырья и топлива, биогаз, газ, выделяемый отходами производства и потребления на свалках таких отходов, газ, образующийся на угольных разработках.
В мире альтернативная энергетика (АЭ) развивается ускоренными темпами после нефтяного кризиса 1973 года, когда человечество осознало как недопустимо высокую степень своей зависимости от невозобновляемых источников и цен на них. Разработки в направлении использования альтернативных источников велись и ранее.
Сегодня альтернативная энергетика является перспективным с точки зрения экономической и энергетической эффективности направлением деятельности, несмотря на активное противостояние нефтегазового лобби. Подстёгивающим развитие АЭ эффектом обладают случающиеся в последние годы всё чаще политические, экономические и экологические кризисы, они потенциально влияют на энергетическую безопасность государств и регионов. Среди них, в частности, нефтяной кризис (1973),[3] теракты в США (2001), московская энергоавария (2005), перебои с газовым транзитом через Украину в ЕС (2009),[4] авария на японской АЭС «Фукусима—1» (2011)[5] и др.
Россия, обладающая значительными запасами нетрадиционного топлива и имеющая возможность использования одного (а иногда двух и более) возобновляемых источников энергии (ВИЭ) в каждом своём регионе,[6] не торопилась с развитием альтернативной энергетики вплоть до 2000-х годов, хотя отдельные исследования и разработки в этом направлении активно велись с 1950—1960-х годов. Не прекратили работать построенные ещё в советское время электростанции на ВИЭ.
Сегодня у России есть успешный опыт создания электростанций практически на всех известных видах возобновляемых источников энергии. Проблемой является отсутствие реальной государственной поддержки альтернативных энергопроизводств, несмотря на принятие в конце 2000-х годов ряда основополагающих постановлений и курс правительства на инновации.[7]
Биомассой называют различные образующиеся в процессе фотосинтеза энергоносители растительного происхождения. Часть биомассы относят к традиционным источникам энергии (отходы деревообрабатывающих производств — древесина, стружка, опилки и т. п.), часть — к нетрадиционным (растения, отходы сельскохозяйственных производств). Переработка биомассы осуществляется либо сжиганием в котлах высокого давления (в этом случае теряется 40—50 % энергии, то есть КПД процесса 50—60 %), либо сжиганием газифицированной биомассы в газовых турбинах (КПД 93 %).
Для использования технологий получения энергии из биомассы необходима близость энергопроизводства к источнику сырья (для «нетрадиционной биомассы» это сельскохозяйственные предприятия, фермы), что позволяет получать приемлемое количество относительно недорогой энергии. В России получение энергии из биомассы целесообразно организовывать в Черноземье, Краснодарском крае, центральной России и на юге Сибири.[7]
Технологии получения биотоплива из биомассы широко используются в мире. В Бразилии из сахарного тростника производится спирт и используется как топливо для автомобилей. В 2004 году доля такого бразильского биотоплива составляла 3 % от потребляемого в мире бензина.[8] В США этанол производится из кукурузы. В 2005 году американское правительство, в целях снижения экономической и политической зависимости от нефтедобывающих стран, запланировало к 2012 году троекратно увеличить добавки биотоплива (в основном этанола) в бензин, и выделило на это $11,2 млрд налоговых субсидий для производителей биотоплива. Как следствие, инвестиции в отрасль выросли, причём настолько, что уже в 2007 году появились признаки перепроизводства этанола.[9]
Первый коммерческий авиаперелёт на биотопливе состоялся в 2008 году, а в 2010 году на Международном авиасалоне в Германии был представлен самолёт, полностью заправляемый биотопливом на основе водорослей.[10]
Ветер образуется из-за неравномерного нагрева солнечными лучами земной поверхности и нижних слоёв атмосферы — воздушные массы начинают перемещаться близ поверхности земли и выше, до 7—12 км над землёй. Наиболее выгодными участками для расположения так называемых ветряков — сооружений для преобразования энергии ветра — являются на земле береговые линии (не менее 10—12 км от берега), здесь сильнее перепад температур и более сильный и устойчивый ветер (не менее 5 м/с). На территории России такими характеристиками обладают прибрежные районы крайнего Севера и побережья северных и восточных морей на всём протяжении от Мурманска до Приморья.[7]
Первые ветряки появились на территории Европы ещё в XVI веке, и очень быстро самой энерговооружённой страной стала Голландия. Примерно в то же время ветряные мельницы стали использовать на Руси, в основном для помола зерна. До революции 1917 года в Российской империи работало около 200 тыс. ветряков. С 1918 года в России теорией ветряной мельницы занимался профессор В. Залевский, а в 1925 году профессор Н. Жуковский представил теорию ветродвигателя.
Через год в Берлине был смонтирован первый ветродвигатель, а с 1930-х годов передовой страной ветроэнергетики стал СССР. Здесь был налажен серийный выпуск ветроустановок всё возрастающих мощностей (3—4 кВт, 100 кВт, 5 МВт). При освоении целинных земель в Казахстане заработала первая в мире многоагрегатная ветроэлектростанция, прообраз современных ветропарков. Производство ветряков продолжалось до 1960-х годов.[11]
Примерно в то же время в стране разрабатывался так и не осуществлённый впоследствии план размещения ветряных мельниц в тропопаузе (переходном слое от тропосферы к стратосфере) — энергия должна была вырабатываться на аэростатах и передаваться на землю по кабелю.[12] Но в связи с открытием, разработкой сибирских нефтяных месторождений и приоритетом развития этой нефтедобычи проект остановили, а затем остановили и научные исследования в области ветроэнергетики, возобновив их лишь в конце 1980-х годов.
В период «советского перерыва», начиная с 1970-х годов, ветроэнергетика стала активно развиваться на Западе. Отрасль дотировалась государствами, и к 2010-м годам стала настолько конкурентоспособной, что в господдержке отпала необходимость.[11] В России, напротив, ситуация ухудшилась — к 2010-м годам в стране исчезло и производство, и специалисты в области ветроэнергетики. Ветряки сегодня покупаются в зарубежной Европе и Китае.[7]
Несмотря на доступность и экологическую чистоту ветровой энергии, ветроэлектростанции (ВЭС) имеют ряд недостатков — неровный выход энергии,[8] сильный шум (104 дБ рядом с ВЭС мощностью 850 кВт,[11] это сопоставимо с уровнем шума в кабине железнодорожного локомотива),[13] вызывающий вибрацию инфразвук частотой 6—7 Гц вокруг ВЭС, возможные помехи для приёма телесигнала:[11]
Казалось бы, ветряная энергетика — экологически чистый вид. Но ветряки птиц убивают, вибрация такая, что из земли червяки вылезают, не говоря уже о кротах.— Владимир Путин, премьер-министр России. Росбалт, 6 декабря 2010 года.
Между тем, проблемы шума, вибрации, а также безопасности птиц были решены западными разработчиками в 1990-х годах. На 1 января 2006 года, по данным «Коммерсанта», суммарная мощность ветроустановок в мире составляла 59,1 МВт, среднегодовой рост — 40,5 %. Ветроустановки в середине 2000-х годов работали более чем в 50 странах мира.[11]
По данным Международного энергетического агентства (МЭА) лидерами отрасли были Германия (за 2005 год на ВЭС произведено 18 428 МВт), Испания (10 027 МВт), США (9 149 МВт), Индия (4 430 МВт) и Дания (3 122 МВт). К началу 2010-х годов капиталовложения в строительство одного крупного ветропарка в зарубежной Европе составляли $1200—1400 на 1 кВт проектной мощности. Себестоимость электроэнергии ВЭС в 1990-е годы составляла $0,16, снизившись к концу 2000-х до $0,035—0,07 за 1 кВт-ч.[11]
На 1 января 2011 года мировым лидером ветроэнергетики стала Испания (за 2010 год на ВЭС произведено 43,0 ГВт, это 16,4 % в общем объёме производства электроэнергии в стране), оттеснив Германию на второе место (соответственно, 36,5 ГВт и 6,2 %).[14]
Водородную энергию получают одним из нескольких способов: из природного газа, лёгкой нефти и мазутов; разложением воды на водород и кислород (электролиз); из микроорганизмов (биологический метод); из ферментов (биохимический метод). Водородный двигатель в 2—3 раза эффективнее двигателя внутреннего сгорания. Кроме того, он бесшумен. При выработке энергии образуется побочный продукт — дистиллированная вода.[8]
Геотермальная энергетика предполагает использование тепла земной коры в тех местах, где это экономически целесообразно. Геотермальные источники фактически неисчерпаемы и обладают высокой степенью предсказуемости в отношении количества получаемой энергии.[7]
Первая геотермальная электростанция (ГеоЭС) была построена в начале ХХ века в Италии. Затем ГеоЭС появились в Мексике, Новой Зеландии, США, Ирландии.[15] Первая ГеоЭС на территории России появилась в СССР в 1966 году — Паужетская ГеоЭС на Камчатке.[16]
В настоящее время геотермальная энергия используется в 62 странах, суммарная мощность ГеоЭС мира к 2007 году достигла 19 300 МВт. Доля России в мировом производстве — 10 %. Директор Института вулканологии РАН Евгений Гордеев оценивает только камчатский геотермальный энергетический потенциал в 5000 МВт. Перспективными для создания ГеоЭС в России специалисты считают также Кубань, Калининградскую область и Северный Кавказ.[15]
По мнению учёных, потенциал космической солнечной энергетики таков, что произведённая в космосе энергия может обеспечить 30—40 % энергетической потребности землян. Но космическая энергетика имеет и существенные недостатки. Это и загрязнение озонового слоя ракетными отходами, и нахождение в атмосфере многокилометровых по диаметру «столбов» СВЧ-излучения, и предельно высокая стоимость космических проектов, а значит, и дороговизна космической энергии.[17]
Сегодня наиболее вероятной считается технология размещения на околоземной орбите солнечных батарей, преобразующих энергию Солнца в СВЧ-излучение и без проводов передающих его на наземные преобразователи. КПД технологии пока довольно низок — 10 %, но в перспективе предполагается поднять его не менее чем в 4 раза. Описанная технология начала изучаться в 1960-е годы в СССР. В 1968 году США разработали проект орбитальной солнечной электростанции, но он был настолько высокозатратен, что не состоялся.[17]
Специалисты указывают, что снизить стоимость космических электростанций и повысить их экологичность можно за счёт организации производства необходимых ресурсов прямо на орбите. Профессор Принстонского университета (США) Джерард О’Нил ещё в 1974 году предложил использовать для этого ресурсы Луны и пояс астероидов.[17]
В сфере несолнечной космической энергетики россияне предлагают осуществить проект «космического освещения» отражёнными вспышками многокилометрового диаметра — вспышки образуются за счёт управляемых термоядерных взрывов астероидов.[17]
Приливная энергетика использует океанские и морские приливы и отливы. Зависимость силы приливов от цикла лунного месяца ещё в средние века выявил Исаак Ньютон. Приливные электростанции (ПЭС) располагают на побережьях с максимальными перепадами уровней воды во время прилива и отлива. Принцип работы ПЭС таков: в заливе строится плотина, отделяющая часть его от океана. Во время прилива и отлива по разные стороны плотины образуется перепад уровней воды, вода устремляется через плотину в сторону нижнего уровня и приводит в движение реверсивные турбины, вращающиеся то в одну (во время прилива), то в другую (во время отлива) сторону.[18]
Самые большие приливы на территории России наблюдаются в Охотском море — в Пенжинской губе до 17 метров,[15] в Гижигинской губе до 13 метров.[18] В Мезенской губе Белого моря — до 10 метров.[15] Приливы в Балтийском и Чёрном морях измеряются лишь сантиметрами, поэтому строительство ПЭС здесь нецелесообразно.[18] По экономическим показателям ПЭС сопоставимы с речными гидроэлектростанциями (ГЭС), в 2,5—3,5 раза выгоднее солнечных электростанций, и на 10 % экономичнееатомных электростанций (АЭС).[15]
В России история приливных мельниц началась в XVII веке на Беломорье. Первая в мире ПЭС была построена в устье Ла-Манша во Франции в 1966 году, а в СССР — в Кислой губе Белого моря в 1968 году, мощность Кислогубской ПЭС составляла 600 кВт. В СССР и, затем, в России перерыва в исследованиях приливной энергетики не было, поэтому в настоящее время российская школа приливной энергии считается в мире передовой. По мнению главы РАО «ЕЭС Россия» Анатолия Чубайса, в будущем приливная энергетика сможет обеспечить до 25 % производства электроэнергии в России.[15]
Энергию волн используют также гидроаккумулирующие станции (ГАЭС). Обычно их строят на пресной воде рек, но иногда и в условиях более агрессивной к деталям машин солёной воде морей.[19] С середины 2000-х годов на Гольфстриме во Флоридском заливе США начали строить принципиально новую ПЭС, именуемую также океанской электростанцией (ОЭС),[20] — принцип её работы аналогичен обычной ПЭС, но она расположена вдали от берега на большой глубине и закреплена якорями. Проектная мощность Флоридской ОЭС — 136 МВт.[15]
Мощность энергии Солнца составляет 1017 Вт, что в 100 тысяч раз больше уровня энергопотребления землян в конце ХХ века. Сегодня солнечная энергия производится с помощью панелей фотоэлементов на крышах зданий (КПД кремниевых преобразователей 23 %), гелиостанций (оправданы в южных солнечных регионах), солнечных батарей на космических станциях.[8] В июне 2011 года между Парижем и Амстердамом начал курсировать «солнечный» поезд,[21] в это же время в Испании заработала первая в мире «ночная» солнечная электростанция.[22]
Достоинствами солнечной энергии является её экологическая чистота, бесшумность и лёгкая заменяемость отработанных пластин, недостатками — непостоянный объём производства и необходимость больших площадей для установки батарей.[8]
В России солнечные электростанции целесообразно строить в Приморье, на юге Сибири, на Кубани, в Якутии и Восточной Сибири.[7] В мире в начале XXI века самым перспективным рынком солнечной энергетики стала зарубежная Европа.[23]
Термоядерная энергетика ядерного синтеза, или, как её ещё называют, «термояд», по выражению «Известий науки» представляющая собой по сути «производство энергии из воды», обладает такими неоспоримыми преимуществами как неисчерпаемость, экологическая безопасность и экономическая эффективность. Исследования управляемого термоядерного синтеза начались в 1950-е годы в СССР. У истоков стояли Андрей Сахаров, Игорь Тамм, Игорь Курчатов.[15]
С середины 1980-х годов совместными усилиями международного сообщества осуществляется проект ITER, в ходе которого в Кадараше (Франция) создаётся экспериментальный термоядерный реактор-«бублик». Температура внутри реактора будет поддерживаться на уровне 150 млн градусов (в 7,5 раз выше, чем в центре Солнца). Результаты исследовательских экспериментов, какими бы они ни были, учёные планируют получить к 2050—2060 годам.[15] Участники проекта ITER — Евросоюз, Индия, Китай, Россия, США, Южная Корея и Япония. К ним хотели бы присоединиться Бразилия, Канада, Мексика, Казахстан и Украина. Первоначальная стоимость строительства составляла $10 млрд,[24] в 2011 году она возросла до $15 млрд, и, вероятнее всего, будет расти и дальше. Не все государства-участники могут примириться с этим фактом, но рост затрат на ITER эксперты считают неизбежным.[25]
Среди нетрадиционных источников энергии упоминают также тепло промышленных и бытовых жидких стоков, тепло вентиляционных выбросов, попутный газ, твёрдые бытовые и прочие отходы.[6]
Источником энергии может быть также перепад температур океанской воды. Тёплая океанская вода испаряет жидкость с низкой температурой кипения (например, аммиак), пары вращают турбину и, охлаждаясь холодной океанской водой, вновь превращаются в жидкость.[8]
Доиндустриальная эпоха была периодом преимущественного использования человеком возобновляемых источников энергии ветра, воды и солнца. Используемые для получения энергии устройства со временем всё более совершенствовались, и к началу Второй мировой войны человечество имело в своём арсенале такие технически сложные системы выработки энергии как геотермальные[15] и ветровые[11] электростанции. В 1960-е годы во Франции и в СССР заработали приливные электростанции,[15] на Камчатке была построена первая советская геотермальная электростанция.[16]
Послевоенные годы стали периодом возникновения и распространения новых технологий, созданных учёными и испытанных на практике. Появление квантовой электроники, теории информации, космонавтики, молекулярной биологии, океанологии, экологии и ядерной физики создали спрос на новые производства, тем самым ещё в середине 1950-х годов заложив интерес к альтернативной энергетике.[12] В 1950-е годы в СССР начались термоядерные исследования.[15] В поисках новых возобновляемых источников энергии человечество продолжало работать над совершенствованием технологии добычи солнечной энергии, в том числе из космоса.[17]
Мировой нефтяной кризис 1973 года подстегнул интерес к альтернативным возобновляемым источникам энергии.[12] В течение 1974 года цена на нефть выросла вчетверо, и западные страны, осмыслив причины кризиса, приступили к исследованиям в области получения альтернативной энергии, их стратегической целью стало обеспечение национальной энергетической безопасности.[3] Работа учёных велась по разным видам альтернативных источников, единственным очевидным ограничительным фактором были природно-климатические условия конкретных территорий.[7] В СССР в это же самое время исследования в области АЭ понемногу сворачивались, уступая исследованиям в области угля, нефти, газа и атома.
Воплощением нового западного отношения к альтернативной энергетике стала опубликованная в 1980 году в США и быстро ставшая популярной книга Элвина Тоффлера «Третья волна», в которой автор подвёл итог уходящего десятилетия и аргументировал идею новой, постиндустриальной, эпохи («третьей волны») в истории человечества. По словам Тоффлера, «эпоха нефти» (индустриальная «вторая волна»), эпоха преобладания угля, нефти и газа закончилась, энергоёмкие технологии больше не должны зависеть от одного источника энергии, а должны быть приведены в соответствие с современными достижениями науки и организации производства.[12]
Усовершенствования традиционных технологий стали, по выражению Тоффлера, «артефактами уходящей „второй волны“, запутавшейся в собственных неразрешимых противоречиях», и вкладывать в них ресурсы — значит «принимать слишком большое участие в прошлом». По Тоффлеру, в обществе «третьей волны» преобладающими должны стать возобновляемые источники энергии, энергопроизводства должны быть удобно для людей распределены географически, а многообразие методов получения ВИЭ никоим образом не должно ограничиваться.[12]
Иная стратегия была у СССР. Советский Союз в 1970-е годы в результате роста цен на нефть существенно увеличил её поставки, и его политика отличалась от курса Запада на развитие альтернативной энергетики. При этом в СССР не отрицалась её необходимость и востребованность исследований и разработок в сфере возобновляемых источников, однако по факту приоритеты сместились в нефтегазовую сторону.[26]
В 1983 году была принята Энергетическая программа СССР, рассчитанная на 20 лет, с двумя десятилетними этапами. На первом этапе предполагалось форсировать добычу традиционных источников — нефти, газа и атомной энергии. Целью первого этапа было надёжное энергообеспечение народного хозяйства СССР. На втором этапе программа предусматривала развитие возобновляемых источников энергии, энергии управляемого термоядерного синтеза и ядерной энергетики. Целью второго этапа было энергосбережение на основе разработки новых технологий получения энергии.[26]
В силу социально-экономических и политических перемен в советском государстве Энергетическая программа СССР не была выполнена. Однако в 1992—1993 годах Россия определила приоритетные географические районы и территории развития ВИЭ:[6]
Тем не менее, к 2000-м годам исследовательские работы в области альтернативной энергетики в России практически прекратились.[12] Но несложные подсчёты показывали, что вслед за ростом народонаселения (в течение ХХ века в 3,75 раза) в мире выросло и энергопотребление (в течение ХХ века в 15 раз в целом и в 4 раза на душу населения),[8] и что в будущем потребности в энергии, а значит и в новых способах её получения, будут только увеличиваться. Это понимание не дало полностью остановить российские «альтернативные» энергетические проекты, но выгодное для нефтегазовой отрасли России увеличение стоимости барреля нефти обеспечило трудности развитию альтернативной энергетики в стране.[27] Основные же противостоящие силы ещё в 1980 году выделил и охарактеризовал Элвин Тоффлер. Это описание относилось к западному обществу 1970-х годов, но оказалось актуальным и для России 2000-х:
В этой войне идей и денег, которая уже ведётся во всех странах, обладающих высокими технологиями, можно выделить не двух, а трёх противников. Прежде всего, это те, кто имеет обширные интересы в старой энергетической базе «второй волны». Они призывают использовать обычные источники энергии и технологии — уголь, нефть, газ, атомную энергию и их различные модификации. В действительности они борются за продление статус-кво «второй волны». И поскольку они засели в нефтяных компаниях, коммунальных службах, атомных комиссиях и в их ассоциированных профсоюзах, силы «второй волны» кажутся неприступными.
В противоположность этому, те, кто приветствует приближение энергетической базы «третьей волны», — комбинация потребителей, специалистов по окружающей среде, учёных, организаторов передовых отраслей промышленности и их различные союзники — выглядят рассеянными, не имеющими достаточного количества денег и часто неискушёнными в политике. Пропагандисты «второй волны» регулярно изображают их наивными, не обращающими внимание на финансовую реальность и ослеплёнными технологией чистого неба.— Элфин Тоффлер, американский социолог, футуролог, журналист.«Третья волна», 1980 год.
Присоединение России в 2005 году к Киотскому протоколу аналитики расценили как реализацию торгово-экономических, а не экологических задач правительства — Россия получила возможность заработать на излишках квоты. Но ВИЭ в 2006—2008 году, тем не менее, были включены в российские федеральные экологические программы.[7] В 2008 году правительство РФ, в русле реализации идеи инновационной экономики, приступило к созданию нормативно-правовой базы развития альтернативной энергетики. К тому времени доля всех ВИЭ в энергобалансе России составляла менее 0,9 % (8,5 млрд кВт-ч в год),[28] из них 0,5 % приходилось на биомассу и биогаз, 0,3 % на малую гидроэнергетику (традиционный ВИЭ) и лишь 0,1 % приходился на альтернативные возобновляемые источники.[7]
В июне 2008 года был подписан указ президента, в соответствии с которым за счёт поддержки и стимулирования реализации проектов ВИЭ энергоёмкость ВВП страны в 2020 году должна понизиться на 40 % по сравнению с 2007 годом.[29] В январе 2009 года премьер России Владимир Путин утвердил «Основные направления государственной политики в сфере повышения энергетической эффективности электроэнергетики на основе использования возобновляемых источников энергии на период до 2020 года» — программу развития альтернативной энергетики в России. Программой предусматривается постепенное увеличение доли альтернативной энергетики в энергобалансе страны: к 2010 году до 1,5 %, к 2015 году до 2,5 %, к 2020 году до 4,5 %. Координатор программы — Минэнерго.[30]Главным лоббистом Программы выступало ОАО «РусГидро» (доля РФ в уставном капитале на 31 мая 2011 года — 57,97 %).[31]
Помимо федеральной программы, в России к концу 2000-х годов стали разрабатываться и региональные энергетические стратегии на период до 2030 года. Все они, как правило, предусматривают развитие ВИЭ,[32] правда, власти некоторых регионов оценивают перспективы альтернативной энергетики весьма туманно. В июне 2011 года «Коммерсантъ» рассказывал об одном из таких регионов — российском Северо-Западе (Петербург, Мурманск, Архангельск и др.).[33]
В сфере ветроэнергетики на северо-западе России работают ВЭС в посёлке Куликово Калининградской области (мощность 5,1 МВт), ВЭС ООО «Красное» в Ленинградской области (75 кВт), ВЭС ЗАО «Ветроэнерго» в Мурманской области (200 кВт) и ВЭС в Коми «Воркутинских электросетей» (1,2 МВт). В центре и на юге страны — Морпосадская ВЭС в Чувашии (200 кВт), ВЭС Тюпкельды в Башкирии (2,2 МВт), Калмыцкая ВЭС (1,0 МВт), Маркинская ВЭС в Ростовской области (300 кВт). На северо-востоке России — Чукотская ВЭС (2,5 МВт) и ВЭС «Южных сетей» в селе Никольское на Камчатке (500 кВт). Суммарная мощность всех российских ветроэлектростанций, по информации Росстата 2004—2005 годов, — 13,3 МВт.[11]
В сфере геотермальной энергетики три ГеоЭС работают на Камчатке — Паужетская (установленная мощность 12 МВт),[34] Мутновская и Верхне-Мутновская (суммарная мощность 60 МВт).[35]
В сфере космической энергетики Россия ведёт пока разрозненные научные исследования и существенно отстаёт от стран Запада, в частности, от США и Японии.[32]
В сфере солнечной энергетики компании Nitol Solar, «Хевел» (ГК «Ренова»), «Русский кремний» и Подольский химико-технический завод с конца 2000-х годов начали производство солнечного кремния, несмотря на то, что мировой рынок уже практически насыщен конкурентоспособными аналогами.[7] ГК «Ренова», кроме налаживания в чувашском Новочебоксарске производства солнечных тонкоплёночных модулей по современным швейцарским технологиям в партнёрстве с «Роснано» (совместное предприятие назвали ООО «Хевел»),[36] ранее вышла на зарубежный европейский рынок альтернативной энергетики под маркой Avelar Energy с планами проникновения на рынки Италии, Германии, Испании и Греции.[37][23] В России компания также создаёт собственный научно-технический центр в сотрудничестве с ФТИ имени Иоффе,[38] а при поддержке правительства Чувашской Республики реализует в регионе программу энергоэффективного жилищного строительства по технологии «умный дом» и создаёт систему подготовки кадров на базе ведущих учебных и научных учреждений Чувашии.[39] В России наиболее перспективными для развития солнечной энергетики регионами ГК «Ренова» считает Якутию, Дальний Восток, Красноярск, Иркутск, Кубань, Ставрополье и Северный Кавказ. Компания планирует реализовывать в России 15 % своих солнечных батарей.[23]
В сфере приливной энергетики на территории Мурманской области, в Кислой губе Баренцева моря, работает Кислогубская ПЭС,[40] являющаяся одновременно научной базой НИИ энергетических сооружений (НИИЭС).[41] В Архангельской области проектируется Мезенская ПЭС мощностью 11,4 ГВт, часть энергии она сможет передавать в зарубежную Европу.[42] КПД её ортогональных турбин (это новая российская разработка) — 63 %, что в два раза больше, чем у зарубежных аналогов.[43] На Камчатке будут построены две мощные ПЭС, способные поделиться электроэнергией с энергодефицитными районами Юго-Восточной Азии. Мощность Тугурской ПЭС, что близ Николаевска-на-Амуре, составит 8 ГВт, а расположенной в Пенжинском заливе Пенжинской ПЭС — 87 ГВт.[44][45]
Основная проблема российских производителей альтернативной энергии — отсутствие законодательно-нормативной базы. Налицо и другие проблемы: невыгодность вложений в российскую альтернативную энергетику, неконкурентоспособность альтернативных ВИЭ по сравнению с традиционными ВИЭ и невозобновляемыми источниками, отсутствие инфраструктуры развития альтернативной энергетики.
Сегодня российским предприятиям выгоднее снижать объёмы парниковых газов и получать за это деньги от торговли квотами на рынке. Так, с 1990 до 2010 года Россия, по данным местного отделения «Гринпис», снизила парниковые выбросы на 36 %, и, по мнению Всеволода Гаврилова, одного из руководителей оператора углеродных единиц в России, Сбербанка, к 2015 году может занять 10 % мирового рынка углеродных квот.[46]
По сравнению с 2000 годом, в 2010 году в производстве электроэнергии доля возобновляемых источников энергии выросла, но не за счёт новых технологий альтернативной энергетики, а за счёт традиционных возобновляемых ресурсов — сжигания древесины и отходов целлюлозно-бумажных (ЦБК) и деревообрабатывающих комбинатов (ДОК).[6]
В условиях отсутствия инвестиционного интереса не развивается инфраструктура российской альтернативной энергетики — нет достаточного количества и качества исследовательских работ, отсутствует мониторинг отрасли, не проводится обмен информацией, не готовятся кадры, нет общественной поддержки, нет поддержки инвесторов.[28]
В 2000-е годы в Госдуме РФ обсуждался отдельный законопроект о возобновляемых источниках энергии, но после многолетних дискуссий законодатели ограничились принятием поправок к отдельным статьям Федерального закона 2003 года «Об электроэнергетике». После принятия в январе 2009 года Программы развития альтернативной энергетики в России ожидалось, что увеличится поток зарубежных инвестиций.[32] Но поскольку эта программа и спустя два года не подкреплена конкретизирующими нормативно-правовыми актами, интерес к ней не проявляют ни зарубежные, ни российские инвесторы.[33] Тем не менее, лоббирование альтернативной энергетики продолжается.
Самыми известными лоббистами возобновляемых альтернативных источников энергии в России являются ОАО «РусГидро» (ветровая и приливная энергетика),[31] ГК «Ренова» мультимиллиардера Виктора Вексельберга (солнечная, ветровая, приливная, биоэнергетика),[47] лауреат Нобелевской премии по физике академик Жорес Алфёров (солнечная энергетика)[15] и лауреат российской премии «Глобальная энергия» 2011 года электрофизик академик Филипп Рутберг (использование плазмы при сжигании биомассы).[48][49]
ОАО «РусГидро», успешно пролоббировав программу развития АЭ («Основные направления»),[30][50] два года спустя, наряду с другими крупными корпорациями, получило от президента Дмитрия Медведева указание утвердить новую программу научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР),[51] и в середине 2011 года начала создание спецфонда для реализации проектов в сфере возобновляемых источников энергии.[52]
Наша промышленность внедряет разработки прошлых лет. И приводить цифры, что у нас расходы на НИОКР сопоставимы с западными конкурентами, — это недопустимо.— Дмитрий Медведев, президент России. РБК, 1 февраля 2011 года.
ГК «Ренова», реализуя проект Avelar Energy в зарубежной Европе и изучив опыт господдержки европейских производителей альтернативной энергии, предлагает использовать в России такие инструменты государственного участия как поддержка производства материалов и оборудования, а также поддержка рынка в форме льготного налогообложения или компенсационных выплат конечным потребителям ВИЭ.[23]
Председатель комитета Госдумы РФ по международным делам Константин Косачёв уверен, что в первую очередь подзаконные акты должны создать алгоритмы возврата инвестиций производителям, принципы возможного присоединения альтернативных станций к общей энергосистеме, алгоритм подготовки квалифицированных кадров, а также способы обеспечения энергопроизводств российским сырьём и комплектующими. Кроме того, эффективными, по мнению Косачёва, будут субсидии производителям ВИЭ, «зелёные сертификаты», освобождение от НДС и экологических платежей, льготные кредиты, гранты, помощь в освоении рынков, в том числе зарубежных. По признанию Косачёва, отдельные проекты в небольшом количестве в России работают и готовятся к вводу, но всё же необходим комплексный подход.[3]
Заместитель вице-президента по энергетике в нефтяной компании «ЛУКойл» Василий Зубакин считает, что проблемы альтернативной энергетики рождаются от того, что в России слишком сильно нефтегазовое лобби. Его поддерживает руководитель украинской энергетической компании «Альянс» Валерий Боровик: в России отсутствуют лоббисты, «близкие к высшим властным кругам», поэтому альтернативная энергетика в стране не прогрессирует.[27]
Мощная критика альтернативной энергетики началась ещё в 1970-е годы, когда 8 октября 1975 года академик Пётр Капица, пользуясь физическими расчётами и аргументами, доказал бесперспективность каждого вида ВИЭ как равноценного заменителя традиционных источников, за исключением энергии управляемого термоядерного синтеза.
По убеждению Капицы, солнечная энергия требует невероятно больших площадей для установки требуемого числа батарей, станции на топливных элементах будут стоить дороже вырабатываемой ими энергии, ветровая и приливная энергия слишком непостоянны, геотермальные источники характеризуются низкой теплопроводностью пород, и даже малая гидроэнергетика потребует большого числа водопадов либо затопления огромных площадей. Термоядерные же исследования потребуют много времени, прежде чем человек сможет безопасно использовать эту технологию.[53]
Современным аргументом критиков АЭ служит очевидная дороговизна электроэнергии, полученной от использования альтернативных возобновляемых источников. Так, директор Фонда энергетического развития Сергей Пикин считает, что время альтернативной энергетики ещё не пришло, и планы типа «50 % к 2050 году» нереальны. Кроме того, говорит Пикин, ВИЭ непостоянны, и прежде чем приступить к их массовому использованию, нужно создать «умную сеть» (smart grid), перераспределяющую нагрузку в зависимости от работы разных источников в разные отрезки времени. По мнению Пикина, альтернативная энергетика может быть лишь вспомогательной, а базовой должна оставаться атомная, гидро- и газовая.[54]
Ещё один упрёк сторонникам АЭ — отсутствие провозглашаемой ими «идеальной экологичности» возобновляемых источников энергии. Генеральный директор Института проблем естественных монополий Юрий Саакян отмечает, что создаваемые «альтернативщиками» искусственные водохранилища, вполне вероятно, способствуют образованию парниковых газов благодаря гниению биомассы на затопленных территориях; в производстве солнечных батарей используются очень ядовитые гибразин и арсин. По мнению Саакяна, альтернативная энергетика несвоевременна, она — дело будущего, а пока нужно вкладывать средства в повышение КПД традиционных источников энергии.[1]
Некоторые специалисты в России говорят и о политической составляющей в деятельности энергетического лобби:
Здесь [в России] доминирует всеобъемлющая паранойя вокруг возобновляемых источников энергии. Многие организации распространяют идеи о том, что Америка и Европа пытаются использовать свои технологии для замены углеводородов [как источника энергии], чтобы угрожать России.— Алексей Жихарев, руководитель российской программы развития возобновляемой энергетики Международной финансовой корпорации (МФК). «БФМ.ру», 8 июня 2011 года.
В конце 2007 года жкрнал «Профиль» аргументированно предложил считать идею альтернативной энергетики новым «мыльным пузырём», который финансисты сознательно раздувают для получения быстрой прибыли.[53]
В 2005 году, после крупной энергоаварии 25 мая в Москве и прилегающих регионах, мнением россиян об альтернативных видах энергии заинтересовались социологи. 76 % респондентов назвали тогда аварию «закономерным результатом износа, несовершенства оборудования, плохого управления» (опрос ВЦИОМ 4—5 июня 2005 года).[55] С осени 2005 года ВЦИОМ решил вести многолетнюю мониторинговую панель, ежегодно спрашивая россиян, какой из видов энергетики, по их мнению, надо развивать в России наиболее активно. За три года осенних опросов россияне «охладели» к альтернативным источникам (49 % считали их развитие приоритетным в 2005 году, 35 % в 2007 году) и немного больше стали поддерживать атомную энергетику (соответственно, 18 % и 19 %). Но всё-таки большинство респондентов считали и считают заслуживающей наибольшего внимания именно альтернативную энергетику.[56]
Наиболее подробное изучение мнений россиян о проблемах энергетики провёл 17 июля 2008 года Фонд «Общественное мнение» (ФОМ). Социологи изучали взгляды россиян о наиболее вероятным энергетическом сценарии через 40—50 лет, и что нужно делать сегодня, чтобы свести к минимуму возможные проблемы будущего. Выяснилось, что в исчерпанность через полвека запасов нефти на земле большинство россиян не верит (верят 38 %, не верят 41 %). В преобладание через полвека энергии из альтернативных источников большинство россиян верит (верят 51 %, не верят 20 %). В необходимость приоритетного развития уже сейчас альтернативных источников энергии большинство россиян верит (57 % за приоритетное развитие альтернативных источников, 19 % за приоритетное развитие традиционных источников).[57]
Наконец, наиболее перспективными через полвека источниками энергии россияне назвали: 22 % — солнечную энергию, 10 % — гидроэлектростанции, 8 % — биотопливо из растительного сырья, по 7 % — атомную и водородную энергию, 6 % — традиционные газ, уголь и торф, 4 % — энергию ветра, 2 % — энергию биомассы из отходов и мусора, по 1 % — геотермальную энергию и «новые, пока не открытые» источники и технологии.[57]
После аварии на АЭС «Фукусима-1» в Японии и обнародования решения германского правительства о полном отказе от атомной энергетики в стране с 2023 года, ВЦИОМ поинтересовался у россиян, поддержали ли бы они аналогичное решение для России. «Да» ответили 57 % респондентов, причём среди сельчан эта доля достигла 62 %.[58]
Генеральный директор ЗАО «Агентство по прогнозированию балансов в электроэнергетике» Игорь Кожуховский в «Докладе о развитии электроэнергетики за 2000—2010 годы и прогнозе до 2030 года» заявил, что при сохраняющейся ситуации с развитием альтернативной энергетики технологическое отставание России по перспективным технологиям в широком внедрении ветровых и солнечных электростанций за рассматриваемый период достигнет 30 лет.[59] Это станет тем более негативным обстоятельством, если учесть, что ожидаемая стоимость электроэнергии от традиционных источников к 2030 году останется без изменений, а себестоимость киловатт-часа от ВИЭ будет снижаться.[7]
Практические возможности альтернативной энергетики в России будут демонстрироваться в первую очередь в проектах в Сколкове и Сочи. Сколково предполагается полностью перевести на энергообеспечение от альтернативных источников.[3] В в районе Большого Сочи к зимней Олимпиаде-2014 должна быть запущена энергоустановка на возобновляемых источниках мощностью 1 ГВт.[32]Солнечные батареи в Сочи, по планам организаторов, будут питать минимум четыре объекта — Большую ледовую арену, гостиницу МОК, один из корпусов РМОУ и Горную олимпийскую деревню.[3]
С начала XXI века альтернативная энергетика за рубежом получила очередную волну инвестиций, Евросоюз приступил к созданию панъевропейской системы распределения электричества с использованием АЭ,[60] США и ЕС объявили о планах довести долю альтернативной энергетики до 20 % к 2020 году.[7] Но с падением цен на нефть в период кризиса 2008 года вложения в ВИЭ заметно снизились, а призывы к использованию альтернативной энергии, пишет «Коммерсантъ», поутихли.[9]
Тем более, что, как анализировал журнал «Вокруг света», ожидаемого истощения запасов традиционного топлива всё не происходит — разведка показывает снова и снова, что нефти, газа и угля в мире по-прежнему много.[8] С другой стороны, «украинский кризис» с трёхнедельными перебоями газопоставок в ЕС в январе 2009 года вновь стимулировал инвестиции в ВИЭ.[4] Вслед за этим «остужающее» влияние на общество произвёл было в конце 2009 года «климатгейт»,[46] но уже в марте 2010 года скандал по поводу его финансирования нефтегазовым лобби был признан сфальсифицированным.[61]
По приводимым «Независимой газетой» данным, доля ВИЭ (включая малую гидроэнергетику) в мире за 30 лет увеличилась ненамного: с 13,3 % в 1970 году до 13,6 % в 2000 году.[6] Инвестиции же в альтернативные ВИЭ только в середине 2000-х годов выросли многократно: с $33,4 млрд в 2004 году до $148,4 млрд в 2007 году.[30] Например, в альтернативную энергетику (ветровую и солнечную) с 2007 года активно инвестирует Google.[62][63][64] Прибыльность зарубежных проектов в области альтернативной энергетики в 2007 году оценивалась в среднем в 10—20 %, но со значительным потенциалом роста в недалёком будущем.[37] В 2009 году, по данным доктора технических наук Олега Попеля, доля альтернативных ВИЭ в мировом энергобалансе составляла 5 %, темпы роста ветроэнергетики достигли 30 % в год, а солнечной энергетики — 50 % в год.[11]
Лидерами в использовании альтернативных ВИЭ в 2004 году были Китай, Германия, США, Испания и Япония,[65] с 2006 года — США. Топ-30 лидеров в рейтинге Ernst&Young2010 года возглавил Китай, а среди участников рейтинга появились «новички» — Южная Корея, Румыния, Египет и Мексика. «Росбалт» предположил, что если в 2011 году в России будет, наконец, дооформлена нормативно-правовая база по ВИЭ, то в рейтингErnst&Young сможет попасть и Россия.[66]
В Италии альтернативная энергетика стала конкурентоспособной отраслью к 2011 году. К 2012—2013 годам то же самое, по мнению специалистов, должно произойти в Германии.[3] Росту популярности альтернативной энергетики в целом в ЕС способствовала авария на японской АЭС «Фукусима-1» в марте 2011 года, и сразу же накрывшая западные страны волна радиофобии. После протестов своих граждан Германия ускорила планы полного отказа от атомной энергетики, несмотря на то что эксперты отрицают возможность альтернативных источников равноценно восполнить энергопотребности государства (доля АЭС в энергобалансе Германии в 2010 году составляла 30 %).[67] Но Германия планирует избавиться от АЭС до 2023 года, а долю альтернативной энергетики довести к тому времени до 35 %.[54] В Таиланде после протестов граждан власти заморозили пять проектов строительства АЭС. Ядерную программу приостановила Швейцария.[5] Для всех европейских АЭС было решено провести стресс-тесты.[68]
Новые ожидания по росту стоимости барреля нефти до $300 породило осложнение политической ситуации на Ближнем Востоке весной 2011 года.[69]
Евросоюз планирует довести долю альтернативной энергетики в своём энергобалансе до 20 % в 2020 году и до 40 % в 2040 году. В частности, в Испании при господдержке будет построено шесть крупных солнечных электростанций, которые в условиях создаваемой панъевропейской системы распределения электричества смогут делиться электроэнергией с другими регионами Европы. В аналогичном перераспределении энергоресурсов будут участвовать и ветроэлектростанции, например, Дании.[32]
В сфере космической энергетики в 2013—2015 годах США и Япония собираются вывести на околоземную орбиту опытные модели орбитальных солнечных электростанций, передающих энергию на Землю при помощи СВЧ-излучения.[32] К 2020—2030 годам мировое сообщество, в том числе Россия, рассматривает возможность размещения на орбите 10—30 космических электростанций суммарной мощностью 1,5—4,5 ГВт (до Земли дойдут 0,75—2,25 ГВт при КПД солнечных батарей 10 %), а во второй половине XXI века — до 800 аналогичных электростанций суммарной мощностью на Земле 960 ГВт (с увеличением к тому времени КПД технологии до 40 %).[17]
В сфере самого перспективного, по мнению академика Петра Капицы,[53] источника альтернативной энергии — управляемого термоядерного синтеза — продолжается воплощение проекта ITER. График работ периодически корректируется. По состоянию на середину 2011 года ключевые даты проекта были запланированы так: 2012 год — начало строительства реактора, 2019 год — получение первой плазмы, 2026 год — начало работы на основном топливе, дейтериево-тритиевой плазме.[24]
Последнее обновление этой статьи 1 июля 2011 года.
Конечно же, эксплуатация солнечных и ветрогенераторных установок в наших климатических условиях — пока экзотика. Однако тепловые насосы — вполне достойная альтернатива традиционному газу и солярке. Несмотря на дороговизну такого оборудования, всё больше владельцев строящегося жилья за городом отдают предпочтение технологии, независимой от «сети». Такое решение продиктовано как рациональными мотивами — точным расчётом затрат на установку оборудования и его дальнейшую эксплуатацию, так и эмоциональными — желанием остановить «счётчик» в условиях безудержного роста энерготарифов.
Андрей Дёмин, руководитель департамента загородной недвижимости компании «КРТ» (Москва). «Ведомости», 19 февраля 2007 года.Идея довольна прогрессивна. Если 20-процентная планка в ЕС будет достигнута [к 2020 году], то рост будет колоссальным.
Дмитрий Царегородцев, аналитик FIM Securities. «Коммерсантъ», 5 марта 2007 года.Среди стран, входящих в ОЭСР, энтузиазм по поводу этанола снизился. Только в США и Канаде политики всё ещё продолжают поддерживать эту тему. Со снижением цен на нефть желание срочно менять обычное топливо на этанол может на некоторое время ослабнуть. Наибольшее снижение интереса к биотопливу можно будет увидеть в Европе, Китае и Австралии. Конечно, Бразилия продолжит воплощать свои планы по дальнейшему развитию этаноловой промышленности и будет добиваться от стран, импортирующих её этанол, сокращения или отмены ввозных пошлин. Интерес к возобновляемой энергетике всё же будет расти, хотя, конечно, не так сильно, как это ожидалось всего несколько месяцев назад.
Тара Лаан, исследователь научно-исследовательской группы Global Subsidies Initiative Международного исследовательского института по устойчивому развитию (IISD). «Коммерсантъ», 28 октября 2008 года.Что касается экологии, то применение плазменных методов на порядок чище, чем существующие старые классические методы газификации этих [биологических] отходов, отсутствует выделение диоксинов, нет цианидов. А самое главное, что плазменные технологии экономически эффективнее в несколько раз. Это суперновые технологии. И это та сфера, где российская наука смотрится просто превосходно.
Филипп Рутберг, директор Института электрофизики и электроэнергетики РАН. «Деловой Петербург», 23 апреля 2009 года.Спрос на нефть может упасть, если в альтернативную энергетику придут реальные инвестиции. Мы рассмотрели ряд сценариев, согласно которым спрос на нефть начнёт снижаться с 2020 года. Государствам стоит задуматься об инвестициях в новую энергетику.
Нобуо Танака, исполнительный директор Международного энергетического агентства. «Газета.ру», 16 июня 2011 года.Если бы на развитие альтернативной энергетики (а солнечная у нас считается одним из её видов) было бы потрачено хотя бы 15 процентов из тех средств, что мы вложили в энергетику атомную, то АЭС нам сейчас вообще были бы не нужны.
Жорес Алфёров, лауреат Нобелевской премии по физике. ИТАР-ТАСС, 16 июня 2011 года.После того, как последовательно лопнули пузыри «доткомов» и недвижимости, а «нанотехнология», рисующая сказочные перспективы, по большей части так и продолжает их рисовать без заметной материализации, американские финансисты, похоже, всерьёз обратили внимание на альтернативные источники энергии. Вкладывая деньги в «зелёные проекты» и оплачивая наукообразную рекламу, они вполне могут рассчитывать на то, что многочисленные буратины прекрасно удобрят своими золотыми финансовую ниву чудес.
Сергей Лопатников, физик, журналист. «Профиль», 17 декабря 2007 года.Возобновляемая энергетика не всегда безобидна для природы. Всегда говорят только о том, как можно при помощи возобновляемых источников сократить выбросы парниковых газов в атмосферу. Но, например, среди специалистов до сих пор нет единого мнения насчёт роли водохранилищ в росте концентрации таких соединений в атмосфере: с одной стороны, водохранилища поглощают их, а с другой — вся затопленная органика гниёт и выделяет те же парниковые газы. Кроме того, апологетам зелёной энергетики следует помнить, что при производстве солнечных батарей используются такие компоненты как гидразин — чрезвычайно ядовитое соединение, компонент ракетного топлива, и гидрид мышьяка — арсин, являющийся одним из самых сильнодействующих неорганических ядов.
Ни в коем случае не хочу сказать, что альтернативные источники — зло, но необходимо понимание того, что ничего абсолютно безопасного и экологичного человек давно уже не производит, и, снижая риски, связанные с одними способами получения электроэнергии, нельзя умалчивать о проблемах, связанных с замещающими технологиями.
Атомная энергетика остаётся пока единственной отраслью, способной в экономических масштабах заместить традиционную тепловую энергетику. Гидроэнергетика ограничена наличием водных ресурсов, в нетрадиционной энергетике пока нет технологий, способных составить реальную конкуренцию. И поэтому с чисто экономической точки зрения нет оснований говорить об отказе от ядерных планов. Но существует фактор общественного мнения, когда развитие атомной энергетики становится элементом политики и за отказ от её развития политические партии набирают дополнительные очки на выборах. От этого последнего фактора будет зависеть будущее атомной энергетики.
Наталья Порохова, руководитель департамента исследований ТЭК Института проблем естественных монополий. «Независимая газета», 17 марта 2011 года.Нынешний век — это всё-таки век газа, который вытесняет нефть и уголь.
Сергей Правосудов, директор Института национальной энергетики. «Свободная пресса», 1 июня 2011 года.По всей видимости, пока ставка в российской энергетике будет делаться на рост потребления газа и угля, существенных перспектив не появится, за исключением тех регионов, которые изначально изолированы от единой энергетической системы страны и в которых есть возможность выбирать альтернативные пути развития.
Дмитрий Кумановский, начальник аналитического отдела ЗАО «Инвестиционная компания ЛМС» (Санкт-Петербург). «Коммерсантъ-СПб», 14 июня 2011 года.