Прославленный в российской истории род Третьяковых; и история одного из его представителей, судьба которого скрыта в архивных папках с грифом "секретно".
Родился Сергей Николаевич Третьяков 7 сентября 1882 года в богатой и известной московской семье. Его дед, Сергей Михайлович Третьяков, был родным братом основателя всемирно известной Третьяковской галереи. Ещё до института Сергей два года проработал главой фабрично-торгового товарищества «Николай Третьяков и Ко». В 1901-1905 годах Сергей Третьяков учился на физико-математическом факультете Московского университета. Окончив это престижное учебное заведение, он выгодно женился на Наталье Саввишне Мамонтовой, представительнице богатейшего московского рода, после чего усиленно занялся бизнесом. Продолжив дело своей семьи, он возглавил правление товарищества Большой Костромской льняной мануфактуры. В скором времени Сергей стал одним из наиболее влиятельных предпринимателей этой отрасли, владельцем ряда ведущих текстильных предприятий, председателем Всероссийского общества льнопромышленников.
В 1912 году Сергей Третьяков стал старшиной Московского биржевого комитета. Он активно сотрудничал с братьями Рябушинскими в их коммерческих и политических проектах. Был одним из учредителей и членом совета Московского банка, главой совета директоров Русского акционерного льнопромышленного общества. Вместе с Рябушинскими, Сергеем Смирновым и рядом других российских предпринимателей входил в группу так называемых молодых капиталистов, которые были оппозиционно настроены по отношению к царскому правительству. Был избран членом ЦК созданной в 1912 году партии прогрессистов, являлся членом редакционного совета прогрессистской газеты «Утро России». С началом Первой мировой войны, в 1915 году, Сергей Николаевич Третьяков становится товарищем (заместителем) председателя Московского военно-промышленного комитета (МВПК) Павла Павловича Рябушинского, а также возглавляет льняную секцию МВПК. В этой организации Третьяков отстаивал интересы крупного частного бизнеса. В 1916 году он получает должность товарища председателя Московского биржевого комитета, фактически — возглавляет его работу.
Особенно стремительно политическая карьера Сергея Третьякова стала развиваться в революционном 1917 году. В феврале его избрали товарищем председателя Всероссийского союза торговли и промышленности, а в июне по списку кадетской партии он стал гласным Московской городской думы. В сентябре Третьякова ввели в состав третьего коалиционного Временного правительства Александра Керенского, где он занял пост председателя Экономического совета.
Едва свершилась Октябрьская революция, Третьяков вместе с другими министрами Временного правительства был арестован в Зимнем дворце и заключён в Петропавловскую крепость. В конце февраля 1918 года его освободили, и Третьяков выехал в Париж. Однако, когда в ноябре того же года адмирал Колчак предложил ему занять пост министра торговли и промышленности во временном сибирском правительстве, Сергей Николаевич без колебаний отправился в Омск. Впрочем, сибирская эпопея продлилась для него всего десять месяцев. После поражения Колчака он через Харбин, в котором прожил какое-то время, снова вернулся во Францию.
Поскольку Третьяков в совершенстве владел несколькими европейскими языками, а в России у него был солидный капитал, в Париже ему доверили кресло председателя Русской торговой палаты и заместителя главы Российского торгово-промышленного и финансового союза, иначе — «Торгпрома». Ему удалось с большой выгодой продать часть принадлежавших ему акций российских предприятий, что обеспечило безбедное существование на много лет вперёд. Мог ли он сам и покупатели его товара знать, что в скором времени все эти акции превратятся в бесполезные бумаги...
Время шло, и Третьяков всё чаще испытывал апатию и начал злоупотреблять алкоголем. Однажды он даже совершил попытку самоубийства. В конце 1920-х Третьяков испытывал серьёзные финансовые затруднения. На жизнь в этот период Сергей Николаевич зарабатывал в качестве сотрудника журнала «Иллюстрированная Россия», супруга продавала парфюмерию, дочь занималась изготовлением дамских шляпок. Сын не сумел найти работу.
Знаете ли вы что...В 1930 году Сергей Николаевич Третьяков был посвящён в масонство в русской ложе «Астрея» в Париже. Со временем достиг второй и третьей ступеней посвящения. Сохранял членство в ложе вплоть до 1940 года.
Это может вызвать удивление, но в 1929 году Сергей Николаевич Третьяков был без особых проблем привлечён к сотрудничеству парижской резидентурой ОГПУ. Он получил оперативный псевдоним Иванов. Та лёгкость, с которой Третьяков дал согласие на сотрудничество, вероятно, была вызвана его разочарованием в Белом движении. Кроме того, будучи человеком трезвого, аналитического ума, Третьяков раньше других людей из своего окружения осознал, что в России возврата к старому уже не будет. Всего через пару лет Иванова уже считали весьма ценным источником информации. Тогда же было принято решение сосредоточить его усилия на работе по РОВС (Русскому Обще-Воинскому Союзу).
Сотрудники резидентуры обратили внимание на то, что именно в принадлежащем Третьяковым доме №29 на парижской улице Колизей обосновалась штаб-квартира РОВС. Она занимала первый этаж здания, а на втором и третьем расположилась семья Третьяковых. По предложению резидентуры Сергей Николаевич перенёс свой рабочий кабинет на второй этаж, там же разместился ряд подсобных помещений, а супруга с детьми заняли пять комнат на третьем этаже. В здании на деньги, выделенные центром, провели ремонт, во время которого в помещениях РОВС вмонтировали микрофоны, а в комнатах Третьякова на втором этаже — аппаратуру приёма. В январе 1934 года агент Иванов смог приступить к прослушиванию разговоров, которые велись в штабе союза и даже в кабинете его председателя. В центр регулярно стала поступать «Информация наших дней» (ИНД), как в ИНО ОГПУ назвали получаемые от Третьякова сведения. Не исключено, что аппаратура прослушивания также была связана прямым проводом с постпредством СССР в Париже на Рю-де-Гренель. Резиденты НКВД имели возможность, сидя в кабинете посольства, прослушивать всё, что происходит в штаб-квартире РОВС. С помощью этой информации, дополняемой рядом других источников, советская разведка смогла достаточно точно воссоздать картину деятельности этой антисоветской организации.
Сергей Николаевич основную часть своего времени проводил дома, благодаря чему имел возможность фиксировать появление всех посетителей штаб-квартиры РОВС, своевременно включать аппаратуру и записывать содержание бесед председателя РОВС руководителя Белого движения на севере России в 1919-1920 годах Евгения-Людвига Карловича Миллера с его помощниками. Иванов работал днём и ночью, благодаря чему разведка была в курсе почти всех деловых и личных встреч Миллера с другими руководителями организации, их планов и даже настроений отдельных лидеров белой эмиграции.
Сотрудничество Третьякова с разведкой успешно продолжалось вплоть до гитлеровской оккупации Франции. Работал он производительно и честно, и его материалы представляли большой оперативный интерес. В конце 1939 года предводители РОВС, видимо, надеясь, что Бельгии удастся сохранить нейтральный статус, перенесли свою штаб-квартиру в Брюссель. Незадолго до оккупации Франции войсками фашистской Германии связь с Третьяковым была временно приостановлена, но это не спасло его от разоблачения. Летом 1941 года немецкие войска на Восточном фронте наступали стремительно, и Минск был захвачен ими с такой быстротой, что ГПУ не успело ни уничтожить, ни вывезти из города свои архивы. Разбирая их, переводчик нашёл документ, в котором содержались слова «как сообщил нам наш агент Третьяков из Парижа...». Это стало началом провала. 14 июня 1942 года гестаповцы схватили Третьякова. В ходе обыска в его квартире были обнаружены приёмные устройства и провода, шедшие в штаб-квартиру РОВС, а в самом помещении штаба — встроенные микрофоны.
В августе 1942 года немецкая газета «Локаль Анцайгер» и эмигрантская «Новое слово» опубликовали статьи, в которых говорилось об аресте в Париже бывшего министра Временного правительства России Сергея Третьякова как советского агента, который участвовал в похищении чекистами генералов Александра Кутепова и Миллера, а также в укрывании одного из организаторов последнего — генерала Николая Скоблина. В этих материалах утверждалось, что Третьяков являлся одним из резидентов НКВД во Франции и что с его помощью большевики обезвредили свыше 30 диверсантов-белогвардейцев, заброшенных в СССР.
Сергей Николаевич Третьяков был перевезён в Германию, где 16 апреля 1944 года расстрелян в концлагере Ораниенбург. В немецкой прессе появилось официальное сообщение о его казни. Лишь в конце 1980-х годов советская внешняя разведка обнародовала некоторые архивные материалы периода 1930-1940-х и широкой общественности стало известно о деятельности Иванова.
Геннадий Орешкин
