Есть категория лиц, именуемая , мол, их знали только в то самое лицо..Или лица.. И есть лица без лица.. Даже немногочисленные фото этого человека в открытом доступе появились только , когда он стал Героем РФ - то есть уже после смерти.Потому что Леонид Романович Квасников по сути основатель советской научно-технической разведки, один из руководителей операции "Энормоз" - о которой принято говорить, как об атомном шпионаже
Родился Квасников в Тульской губернии (станция Узловая), в русской семье 2 июня 1905 года. С 17 лет работал на стройке. В 1926 году окончил профтехучилище Народного комиссариата путей сообщения, работал сначала помощником машиниста, а затем машинистом паровоза.
В 1922 году 17-летним пареньком он поступает чернорабочим на строительство железнодорожного моста в Пензе. После окончания в 1926 году техникума два года работает помощником машиниста паровоза, затем техником-чертежником и в 1929 становится машинистом паровоза на Московско-Курской железной дороге. В 1930 году Леонид поступает на механический факультет Московского института химического машиностроения (МИХМ). Получив диплом с отличием, он распределяется в наш город, на ЧХЗ.
Тогда это был один из крупнейших химических предприятий страны, и работать здесь было весьма престижно. Квасников, как творческая натура, сразу же включился в активный технический поиск за улучшение качества выпускаемой продукции, совершенствование оборудования для устойчивого ведения техпроцесса. Уже через год он поступает в аспирантуру МИХМа. Обследуя со специальной комиссией заводы боеприпасов, Квасников вносит ряд ценных предложений по автоматизации технологических операций, которые успешно были внедрены в производство.
Вероятно, Л.Р. Квасников стал бы хорошим ученым, если бы в 1938 году его не пригласили в ЦК партии и не направили затем в школу внешней разведки. Вскоре после ее окончания Квасникова назначают заместителем начальника отдела научно-технической разведки НКВД, а в 1941 году он уже и возглавил этот отдел. К тому времени нашей разведке стало известно о работах в Германии по созданию атомной бомбы. В этом же направлении сконцентрировали научные усилия Англия и США. Об этом стало известно руководителю советской научно-технической разведки и он концентрирует внимание наших разведчиков на добыче сведений по созданию атомного оружия.
Затем Квасникову стало известно о «Манхэттенском проекте», согласно которому Черчилль и Рузвельт договорились строить атомные объекты в США. На основании этих данных отдел НТР, возглавляемый Квасниковым, подготовил для Сталина спецсообщение. Вскоре Сталин подписал постановление ГКО №2352 «Об организации работ по урану», а затем была создана и лаборатория №2 Академии наук СССР, которой поручалось заниматься созданием атомного оружия. Возглавил ее И.В. Курчатов, с которым внешняя разведка тесно сотрудничала многие годы. Однако получить какие-либо материалы из американского центра ядерных исследований в то время не удавалось.
В конце 1942 года руководство разведки решает направить Л.Р. Квасникова в США. Ему поручают организовать добывание сведений об атомном оружии.Вот что писал Квасников о том периоде: «В Америке я опять оказался почти один. Оперативного состава по существу не было. Но я отметил двух толковых молодых людей... Они и были потом основными работниками, встречавшимися с людьми, через которых я получал материалы от физиков, работавших непосредственно в Лос-Аламосе. Яцков вышел на связь с Гарри Голдом, через которого мы получали материалы от Клауса Фукса». Это был известный немецкий физик, работавший в США на внешнюю разведку НКВД.
Далее Квасников перечисляет, что помимо данных по реакторам, выделению урана 235, схемы устройства бомбы, он передавал и пакеты с урановой рудой, и ТВЭЛы, и много чего еще. «А ведь из центра я получал только лишь самые генеральные ориентировки, первые вопросы по полученным материалам задавал я, а не наши ученые из Москвы. Наши информаторы должны были чувствовать, что имеют дело если не с равным, то, по крайней мере, с достаточно грамотным специалистом. Это заставляло влезать в проблему досконально».
Всего было опубликовано 49 сообщений за период 1944–1945 годов, относящихся к истории «атомного шпионажа». Упорядоченные по дате они выложены на сайтах АНБ и ЦРУ. Кроме того, в начале 90-х годов СВР предоставила доступ к архивным материалам по данной теме бывшему сотруднику КГБ Александру Васильеву, который вскоре уехал на Запад, прихватив с собой восемь тетрадей сделанных им выписок — все они в настоящее время доступны в Интернете.
С учетом этих и других публикаций можно заключить, что общее руководство операцией получившей название «Энормоз» осуществлял начальник 1-го Управления (внешняя разведка) НКВД-НКГБ СССР, комиссар ГБ 3-го ранга Павел Михайлович Фитин. Разработчиком же самой операции был начальник 3-го (англо-американского) отдела 1-го Управления комиссар ГБ Гайк Бадалович Овакимян, до 1941 года работавший резидентом в Нью-Йорке и привлекший к сотрудничеству супругов Розенберг. Ответственным за проведение операции был назначен заместитель резидента в Нью-Йорке, в то время майор ГБ Леонид Романович Квасников, который на посту начальника 3-го отделения 3-го отдела 1-го Управления с 1939 года стоял у истоков организации научно-технической разведки. Важнейшими его источниками, в том числе в национальной лаборатории в Лос-Аламосе, были физики Клаус Фукс, Тед Холл, Мортон Собелл и Дэвид Грингласс, занимавшийся в Лос-Аламосе созданием форм для фокусирующих линз. Связь с ними поддерживали сотрудники нью-йоркской резидентуры Александр Феклисов и Анатолий Яцков, а также граждане США Гарри Голд и супруги Коэн.
18 января 1942 года из состава 1-го Управления НКВД СССР было выделено 4-е (разведывательно-диверсионное) Управление, которое возглавил старший майор ГБ Павел Судоплатов. В 1944 году именно ему была поручена координация работы спецслужб по атомной разведке, поскольку среди подчиненных Судоплатова были создатели советской нелегальной разведки Яков Серебрянский и Наум Эйтингон, а также знаменитый нелегал Вильям Фишер (Рудольф Абель). С этой целью была образована группа «С» («Судоплатов»).
Действовавший в Сан-Франциско под прикрытием должности вице-консула СССР резидент Григорий Маркович Хейфец установил доверительный контакт с научным руководителем Манхэттенского проекта Робертом Оппенгеймером. Большой агентурной сетью среди американских ученых располагал работавший там с 1938 года выпускник Массачусетского технологического института, майор ГБ Семён Маркович Семёнов (Таубман). Именно он установил код Манхэттенского проекта и местонахождение его главного научного центра — бывшей колонии для малолетних преступников Лос-Аламос (штат Нью-Мексико). Супруга советского резидента в Нью-Йорке Василия Зарубина, майор ГБ Елизавета Зарубина, познакомилась с женой Оппенгеймера Кэтрин, которая в прошлом являлась членом Компартии США, и та по просьбе Зарубиной убедила «отцов» атомной бомбы Энрико Ферми и Лео Силарда допустить к участию в Манхэттенском проекте ряд завербованных нашей разведкой специалистов.
Ещё одним важным источником информации была нелегальная сеть агентов, заложенная заместителем Судоплатова Эйтингоном в 1939-1941 годах во время подготовки операции «Утка» по ликвидации Троцкого в Мексике. Тогда Эйтингону было предоставлено чрезвычайное право вербовать агентов без санкции Центра, используя родственные связи. В частности, на одного из агентов была оформлена аптека в Санта-Фе (Нью-Мексико). В 1943 году резидентом в Мехико был назначен Лев Петрович Василевский, хорошо знавший этих агентов, так как он сам был участником операции «Утка». Три человека копировали наиболее важные документы в Лос-Аламосе, получая к ним доступ через Оппенгеймера, Ферми и Вайскопфа. Затем, минуя резидентуру в Нью-Йорке, материалы через аптеку в Санта-Фе пересылались с курьером в Мексику.
Квасников рассказывал, что «над всеми, кто тогда работал в ведомстве Берии, висело страшное слово «дезинформация», которое было чревато быстрым отзывом в Москву и немедленным попаданием в подвалы Берии. Поэтому надо было настолько ориентироваться в проблеме, чтобы не пропустить в Москву те данные, которые вызвали хотя бы малейшее сомнение».
Благодаря усилиям Квасникова и его коллег информация научно-технической разведки стала играть важную роль в практической деятельности лаборатории №2. Курчатов подчеркивал, что получаемая разведкой информация «создает технические возможности решения всей проблемы атомной бомбы в значительно более короткие сроки». Главное, что интересовало ученых - это реальные результаты работ США по созданию атомного оружия. И эта задача успешно была решена во многом благодаря Л.Р. Квасникову и сотрудникам его резидентуры.
В секретном американском центре ядерных исследований в Лос-Аламосе трудились 45 тысяч гражданских лиц и несколько тысяч военнослужащих. Созданием первой атомной бомбы здесь занимались 12 лауреатов Нобелевской премии в области физики из США и стран Европы. Оттуда Клаус Фукс передавал сверхценные сведения не только теоретического, но и научно-технического характера. Так, в январе 1945 года он сообщил об урановой бомбе и о начале работ в США по созданию плутониевой бомбы.
Оценивая получаемую информацию, Курчатов писал в 1943 году руководству правительства: «Получение данного материала имеет громадное, неоценимое значение для нашего государства и науки. Теперь мы имеем важные ориентиры для последующего научного исследования, они дают возможность нам миновать многие весьма трудоемкие фазы разработки урановой проблемы и узнать о новых научных и технологических путях ее решения».
В июне 1945 года из США от наших разведчиков была получена подробная документальная информация по устройству атомной бомбы. А 4 июня 1945 года Квасников сообщал в Центр: «... получены сведения, что в США на июль месяц с.г. назначено проведение первого экспериментального взрыва атомной бомбы».
И когда 16 июля в штате Нью-Мехико ядерный взрыв был произведен - это событие не застало врасплох советское правительство. Оно сделало из этого вывод о необходимости ускорения работ по созданию собственного атомного оружия. И день первого испытания советской атомной бомбы во многом приблизила деятельность Квасникова и его информаторов, что, вероятно, и предотвратило применение оружия американцами во время войны в Корее 1950-1953 гг., а также сорвало планы США применить атомное оружие против СССР.
Помимо атомной бомбы, Л.Р. Квасников в Нью-Йорке занимался также организацией получения научной и военно-технической информации, принимал непосредственное участие в разведывательной работе. Из резидентуры НТР в Центр поступала в большом объеме секретная информация и образцы техники по авиации, радиолокации, химии, медицине, представлявшие значительный интерес для отечественной промышленности, работавшей на фронт.
Возвратившись в Москву в декабре 1945 года, Квасников продолжал работу в центральном аппарате разведки. С 1948 по 1963 год Леонид Романович являлся бессменным руководителем научно-технической разведки. При реализации разведывательной информации он поддерживал тесные контакты с нашими виднейшими учеными-атомщиками, в том числе с И.В. Курчатовым, а также с министрами и руководителями промышленных предприятий.
После испытаний советской атомной бомбы в 1949 году в списке награжденных было представлено шесть разведчиков, работавших за рубежом по линии научно-технической разведки. Квасников был награжден орденом Ленина.
С 1963 по 1966 год Л.Р. Квасников работал старшим консультантом при начальнике ПГУ КГБ (внешняя разведка) по научно-технической разведке. В декабре 1966 года вышел на пенсию.
За достижение высоких разведывательных результатов почетный сотрудник госбезопасности полковник Квасников был награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степени, двумя орденами Красной Звезды, многими медалями, а также нагрудным знаком «За службу в разведке».
Скончался Леонид Романович 15 октября 1993 года. Прах покоится в колумбарии на Ваганьковском кладбище в Москве.
За успешное выполнение специальных заданий по обеспечению государственной безопасности в условиях, сопряженных с риском для жизни, за проявленные при этом героизм и мужество, Указом Президента Российской Федерации от 15 июня 1996 года Л.Р. Квасникову посмертно было присвоено звание Героя России.
Геннадий Орешкин
