Судьба картины в Америке
Американский военный агитационный плакат
История картины «Американский солдат в Ираке» началась в 2003 году. Сначала это был коллаж, который родился очень быстро, в течение суток. Днем я услышала в новостях сообщение о том, что США ввели войска в Ирак, — а вечером того же дня получила письмо от Брюса Стерлинга. В этом письме мой друг и единомышленник, писатель-фантаст, придумавший киберпанк и написавший прекрасный роман «Схизматрица», человек невероятного ума и фантазии, с восторгом описывал прекрасного американского солдата, который, наконец, уничтожит этих ублюдков и наведет порядок в Месопотамии.
Вторжению в Ирак, несмотря на уговоры Брюса, я радоваться не могла, и наши разногласия быстро закончились ссорой. Правда, я все списала на брутальность штата Техас, в котором он живет. Коллаж, распечатанный на холсте и натянутый на подрамник, занял свое место в мастерской, лишь изредка напоминая мне о писателе-фантасте.
Впрочем, вскоре мастерскую посетил коллекционер Сергей и картина была благополучно продана в надежные и заботливые руки. И я бы совсем забыла о ней, если бы Аркадий Ипполитов не придумал в 2011 году выставку художников «Новой Академии» для Фонда «Екатерина» в Москве. Я снова встретилась с коллажем уже в залах музея. Экспозиция была построена так, что, проходя анфиладу залов, посетитель неотступно видел на дальней стене «Американского солдата в Ираке».
Меня обрадовала встреча со старым знакомым, только цвет неба неприятно покоробил. А после того, как выставка закончилась, галерея Деборы Колтон в крупнейшем городе Техаса Хьюстоне, с которой я сотрудничала весь последний год, предложила показать картину на выставке современного иранского искусства. Почему иранского — отдельная история, но по замыслу куратора именно мой «Американский солдат» должен был открывать эту выставку.
Мысль о том, что техасская пресса опубликует репродукцию и Брюс, случайно пролистывая газеты, наткнется на образ воспетого им солдата, подтолкнула меня к действию. Вспоминая неприятное ощущение, чем-то близкое к чувству стыда, которое я испытывала в музее, рассматривая колорит принта, я решила написать живописный повтор сюжета в других тонах и в традиционной технике — и именно его показать в Хьюстоне.
Летом я работала на даче в Симеизе и в Петербург вернулась с картиной. Сергей решил, что и живописный вариант тоже должен пополнить его коллекцию, но разрешил показать его на выставке в Америке.
Дело было осенью прошлого года. Однажды утром я упаковала свернутый холст в тубус и отправила скорой почтовой службой DHL в Хьюстон. Как я сейчас понимаю, моя ошибка состояла прежде всего в том, что я без всякой задней мысли написала название работы в почтовой квитанции и таможенных декларациях. «Американский солдат в Ираке» — я и предположить не могла, что название пробудит чье-то любопытство, уж не говоря о бдительности. С момента вторжения в Ирак прошло почти десять лет.
Ольга Тобрелутс. Американский солдат в Ираке
Прошло две недели, прежде чем Дебора мне сообщила, что отправленный экспресс-почтой тубус с картиной пункта назначения не достиг.
Благополучно и быстро преодолев все прочие границы, американский солдат застрял на американской же таможне. Которая не собиралась выпускать картину, пока не получит от художника текст, в котором я должна объяснить свое видение именно такого образа американского солдата.
С этого момента история стала всеобщим достоянием. Я написала некую «объяснительную записку» и опубликовала ее на фейсбуке — с просьбой о срочном переводе на английский.
Довольно быстро стало ясно, что объяснение скорее усугубит мои неприятности. Потому что, излагая свой творческий замысел, я сравнила Соединенные Штаты с фашистской Германией. Я имела в виду, что мне как художнику в первую очередь было интересно изобразить то, что очевидно для меня объединяет оба государства — превосходство силы.
В ответ посыпались комментарии виртуальных и реальных друзей — они не только комментировали, но и делали перепосты моего сообщения. Так про историю «Американского солдата» узнали даже те знакомые, связь с которыми была давно утеряна. Один из этих старых знакомых, юрист, живущий в Миннесоте, написал мне, чтобы я ни в коем случае не посылала этот текст бдительным сотрудникам американской таможни. Потому что в Америке судебное решение неотменяемо — и если в маленьком суде в штате Техас маленький судья стукнет молотком и признает меня виновной в создании негативного образа армии Соединённых Штатов, то никакие мои протесты не помогут. И решение это будет преследовать меня по всему миру, так, что даже в соседнюю Финляндию будет невозможно поехать.
Масштаб возможного возмездия удивил меня и остудил мой пыл. Я мысленно вернулась к исходному пункту в истории появления картины — и решила написать новую «объяснительную», или, если угодно, «таможенную декларацию». Пусть она будет близка по духу тому романтизму и наивному восторгу, с которым Брюс Стерлинг описывал мне этот поход в далеком
Текст получился таким:
«Этот образ пришел ко мне во время прогулки по римскому Форуму. Прекрасный античный герой, с великолепным телом идеального спортсмена — простой солдат, несущий одиночную вахту. Он олицетворяет собой свободу, равенство и братство, демократию для всех народов третьего мира. Вышедший утром на вертолётную площадку, на минуту замер солдат, оглядывая просторы Персидского залива — не готовится ли провокация на доверенных ему территориях? Утреннее палящее солнце. Очень жарко».
Картину таможня выпустила — через три недели. На выставку она приехала в день закрытия.
