Сложил голову друг Александра Крынина
1
Когда 3 марта 2023 года в Воронеже я приехал в Михайловский кадетский корпус на встречу с кадетами и рассказывал о книге про СВО, мне сказали: «Друг Александра Крынина Максим Иванников ранен... Он в реанимации». Выступив, я просил кадетов, их родных помолиться за здравие Максима и совсем не ожидал трагического известия, когда на следующий день получил эсэмэску от заместителя директора корпуса Елены Михайловны Коротиной: «Максима Иванникова не стало».
(Фото 1 Федоров на встрече в кадетском корпусе)
Не вымолили...
Меня взяла оторопь: и его... И лишь послал: где и когда будет прощание, обязательно сообщите. Мною теперь владело тягостное чувство: что же выбивают цвет армии. Или так и должно быть: кто-то должен сложить голову ради...
Вот словно чувствуя мою озабоченность, позвонил Голомедов:
– Ну, хорошо ничего... Иванников умер в госпитале... А они подорвались на мине... Ему ногу оторвало одну... Вторую отрезали... Поражение внутренних органов... Внутренние органы отказали все... Потом вроде начали работать... Но начался сепсис...
– Где лежал?
– Он попал в Бурденко... Он был в коме... С ним не говорил... Осталось трое деток... В понедельник должны приехать из Воронежа... Вторник-среда хоронить... Мать со вдовой решают вопросы... Жена Лиза – они подруги с Марьей... (женой Александра Крынина). Иванников в Клинцах (Войсковая часть) был командиром взвода, потом зампотех батальона... Где подрыв, не знаю... 17 февраля произошло...
Вспоминался рассказ Максима Иванникова о кадетке, о военном училище, о службе, о войне, который состоялся у меня с ним 9 сентября 2022 года и был опубликован в книге «Герои СВО. Символы российского мужества».
Он не договаривал, ссылаясь на то, что кого-то может задеть. А это неприлично, тем более для бывшего кадета. И не сходило с памяти: у него трое детей... Теперь сироты...
Тогда я спросил Максима:
«– Когда Вы познакомились с Крыниным?
Он ответил:
– В 2007 году.
– Как это было?
– Он пришел к нам во взвод в кадетском корпусе и там познакомились.
– А Вы там учились?
– Да.
– А Вы сами откуда?
– Из Воронежа.
– А как получилось, что Вы в кадетском корпусе оказались?
– Ну, отдали. Я тогда был маленький, и мне было все равно.
– Вот так, все равно...
– Меня особо никто не спрашивал.
– А у Саши Крынина по-другому: он рвался в корпус и уговаривал бабушку и дедушку. Они воспитывали Сашу. А у Вас вот так...
– А я с мамой...
Я понял: воспитывала мальчика мама.
– Вот пришел Саша во взвод, – заговорил дальше.
– Он пришел в шестой класс.
– Вы пошли в кадеты. А корпус Вам понравился?
– Да.
– А что Вам понравилось в кадетском корпусе?
– Все.
– А подробнее можно рассказать?
– В корпусе все хорошо. Корпус – это семья.
– А из учителей кто Вам запомнился в корпусе? Кого можете отметить?
– Всех. А как иначе? Одного назовешь, другие будут обижаться.
(Фото 3 Иванников и Крынин)
– Вот, Вы учитесь. И куда после корпуса?
– Мы с Сашей решили пойти в пограничный институт. Я по здоровью прошел, а он нет. Потом он подал документы в Московское командное училище. А я приехал поступать в пограничное, но туда не получилось. Я позвонил Саше: так и так. Он говорит: "Приезжай, тут всех берут". – "Хорошо". Я приехал, меня взяли.
Я не стал ставить под сомнение рассказ Иванникова о том, что у Крынина не получилось с пограничным училищем, о чем совсем другое мне говорили родственники Саши. Видимо, Иванников лучше владел ситуацией, куда и как Саша Крынин поступал.
Иванников:
– Мы с ним учились в одной роте все пять лет. Какое-то время в одном взводе, потом в одной роте. Нас просто раскидали...
– А куда после училища?
– Выпуск – и нас начали потихоньку распределять. Мы думали, куда пойти. "Давай попробуем в Клинцы". – "Давай". Мы пришли, сказали: "Мы хотим в Клинцы". И нас отправили в Клинцы. Здесь мы с ним вместе в одной роте послужили, не помню, год или меньше. Его перевели в 59-й танковый полк командиром роты. Незадолго до всех этих событий (спецоперации – от авт.) его назначили заместителем начальника штаба танкового батальона. Ну, и все.
Я спрашивал:
– А если вернуться немного назад. Вы говорите, Вам нравилось учиться в кадетском корпусе. А в училище?
– Как и везде в училищах. Жалоб не имеем, – ответил по-военному Иванников.
Я рассмеялся:
– Вы четко...
– А как иначе?
– В кадетском корпусе у Вас воспитатель Греков. Вы как вспоминаете его?
– Только добрым словом. Он относился к нам как к детям. Наш папа очередной. Там много пап. Директор кадетского корпуса Голомедов – папа. Греков – папа. Учителя – папы. Все папы. Все чему-то учили. Там чуть-чуть, там чуть-чуть. Немного воспитывали. Там чуть-чуть. Там чуть-чуть. И вот получилось...
– Офицеры...
– А в военном училище кого бы могли бы...
– Начальники и товарищи... Что еще... А в училище мы с Сашей тоже вместе. Вместе и в увольнения ходили. Отдыхали. Общались постоянно.
– Мне Греков рассказал, что вы за мальчишки... А из училища можете отметить кого-нибудь? Мне бы с ними поговорить...
– А у меня номеров ничьих нету, – ответил Иванников.
Чувствовалось, что он не расположен впускать в личные области свои и друга. Но я и настаивать не мог, хотя и сожалел, что многое известное ему останется только в его памяти.
Иванников немного оправдался:
– Я в училище ни с кем не общаюсь. Я выпустился и...
– Ладно...
– В основном училище просто дало какие-то знания. Воспитание в корпусе. А в училище – военные знания.
Я все-таки пытался разговорить Иванникова.
– Саша чем увлекался?
– Рыбалкой он увлекался... Книги военные читали. На самом деле, когда на службе находишься, времени свободного у тебя мало... В училище тоже времени мало. Потому что «двадцать четыре на семь» все заняты были...
Я понял: двадцать четыре часа в сутки и все семь дней недели.
– И вот Крынин назначен командиром взвода...
– Мы же, когда пришли, молодые еще. Где-то друг друга прикрывали. Помогали. Я ему в одном, он мне в другом. Вместе постоянно...
– Ведь у вас солдаты в подчинении...
– Этому в училище пять лет учили...
– А припоминаются какие-нибудь трудности?.. То же с подчинением...
– Такого не было. Как себя поставишь и все...
Конечно, у Александра Крынина служба не могла проходить без трудностей, о которых Иванников предпочел умолчать. Но упрекнуть офицера я не мог, он служил теперь и за себя, и за Крынина.
– Пришли мы и начали работать. Все адекватны. И слушались.
– А у Саши возникали сомнения о том, что пошел в военные? – спросил я, зная ответ.
Но хотел услышать ответ его сослуживца.
– Нет, – произнес Иванников и повторил: – Нет. Не было сомнений...
– Есть фото: Вы в части со знаменем идете.
Иванников:
– Это у нас принято. Ходить со знаменем некому. Потому что мы только пришли и только у нас была парадка нового образца, поэтому и ходили постоянно. То Саша, то кто-то еще, все по очереди.
Но думаю, не только поэтому Крынин ходил в знаменной группе.
– У Вас опыт большой. И в парадах на Красной площади участвовали...
– Ну, да. И в Воронеже ходили на параде...
Говорили, и вот я спросил:
– Исходя из Вашего опыта, что можете молодым кадетам пожелать?
– Терпение и труд все перетрут...
– Вы знаете, что произошло. Что это такое для нас поступок Крынина?
– Тут две стороны. Да, мы помогаем народу. Людям жилось там очень плохо и надо было помочь... Ну, а с другой стороны, кто сейчас будет помогать его ребенку?.. Он-то помог, а ему кто поможет? Его бабушке кто поможет? Его дедушке кто поможет?.. Они вкладывали свои силы, растили, воспитали вот таким, каким он стал. Чего он достиг. И все. И конец...
Чувствовалась боль офицера за друга, что его мучало и не давало ему покоя.
Я что-то говорил о помощи в таких случаях, о памяти, но не мог опровергнуть главное: Александра Крынина не вернуть...
И сказал:
– Это не тот вопрос, который остановил бы Сашу...
– Молодец, что я могу сказать. Он пожертвовал своей жизнью ради других. Много таких, кто так поступает. Он поступил так...
– Скажите, а в Клинцах как-то отмечено, что там служил Крынин?..
Иванников:
– Тут как бы такого нет. Это касается его последнего места службы. Там есть...
– Да, и стенд...
– А если так все отмечать, так двенадцать частей собрать, к примеру я говорю, и везде...
– Но отмечают. Вот Роман Филипов, где бы не служил... Хотя я Вас понимаю: не все отмечены... Да и как... Ведь о подвигах многих мы и не знаем... Это про Романа Филипова узнали: игиловцы видео боя сняли и выложили в Интернет...
– Вот в нашем полку за это время за три года (службы Иванникова) люди меняются, только три командира полка поменялось, не говоря уже о начальниках штабов. Заместителей начальников. Вот так вот...
Иванников говорил о другой волнующей его теме: о памяти в частях, которой мешало непостоянство.
– А в Вашем сознании Александр Крынин останется...
– Конечно...»
Вот такой разговор, который и комментировать не стоит. Теперь только болела душа о друге Крынина, тоже бывшем кадете, его однополчанине Максиме Иванникове, о его родных и о детях.
Каким-то укором звучали слова Максима о Крынине:
«Ну, а с другой стороны, кто сейчас будет помогать его ребенку?.. Он-то помог, а ему кто поможет?..»
Теперь этот вопрос напрямую касался трех детей Иванникова.
2
Привезут в Воронеж
7 марта позвонил Голомедов:
– Решается вопрос, где хоронить... Как привезти из Москвы...
Но вот пришло: директор кадетского корпуса послал корпусной автобус за телом бывшего кадета в Москву. «Молодец директор!»
Молодцом оказался и Голомедов. Он приехал из Москвы проститься и прислал сообщение:
«Похороны Иванникова Максима спланированы следующим образом.
11 марта 2023, в 11.00 сбор на ул. Космонавтов..., погрузка участников в автобусы.
В 11.30 формирование автоколонны, выезд в сторону Будённовского кладбища.
С 12.20 сбор всех участников для прощания возле храма Богоматери Трёх радостей, п. Масловка, Буденновское кладбище.
С 12.45 отпевание в храме...
С 13.30 вынос гроба для захоронения, похоронная процессия до места погребения.
Ориентировочно в 14.30 отъезд с кладбища на место поминок – ул.9 января, д.30, столовая».
На улице Космонавтов... – это адрес Михайловского кадетского корпуса. А Буденновское кладбище где? Поискал, оказалось нужно ехать на край города.
11 марта в 10 утра я вышел из дома и, где-то даже скользя, по подмороженным с ночи улицам спешил к кадетскому корпусу. Соприкасал свое движение с кадетом Иванниковым. Вот миновал дом с башенками, когда-то комендатуры. «Сюда Максим уже не заглянет никогда...» Хотя что ему там делать? Пеналом вытянулось медицинское училище. «Уже не заглядится на медичек-девчонок». (Фото 4 Дом с башенками)
(Фото 5 Медицинское училище)
За забором и с пустынным полем в тумане показался кадетский корпус.
Сюда он уже не зайдет никогда...
(Фото 6 Кадетский корпус)
Перед проходной на тротуаре кучковались люди: женщины в возрасте и по моложе, среди которых узнал бабушку Александра Крынина Любовь Васильевну, его жену Марью. Молодые ребята подходили и другу другу стучали по плечу, обнимались. Кто-то стоял с букетами, а кто-то убегал за цветами. Вдоль дороги в ряд вытянулось с десяток машин.
Появился Голомедов, к которому все стали подходить. Кто-то спрашивал у него:
– Как дела, Александр Иванович? Чем занимаетесь?
– Преподаю в Москве.
– А что?
– А что я еще могу...
Все понимали – о кадетах...
Вот к колонне легковушек пристроился Пазик. Затем тихо подъехал черный лимузин. Все поняли: в катафалке привезли тело Максима Иванникова. Многие подумали: он теперь в корпус не зайдет, не улыбнется преподавателям, не засмеется, не пробежится с одноклассниками по этажам, но он еще был рядом со своим родным гнездом.
3
В последний путь
Вот люди с тротуара разошлись по легковым, кто сел в Пазик, и катафалк выехал вперед. За ним резко рванул Пазик, и пристроились легковушки. В эти ранние часы выходного дня Воронеж, словно застыл. Может, кто-то из редких прохожих, пассажиров снующих маршруток спросил себя: кого везут?, а кто-то и перекрестил, но чувствовалось, что город скорбит, и в противном никто бы не убедил.
Колонна медленно, чинно, как солдаты, вымеряющие шаг, двигалась по улицам. Остался сзади дом с башенками. На нем больше никогда не задержится взгляд Максима. Многоэтажки выпрямились, слезились мокрыми окнами... Машины обогнули цирк: сюда Максим не сводит своих детей... Двигались мимо строительного института... Поступи он в строительный, а не военное училище, может и не попал бы на Донбасс, но... Внизу под мостом распласталось водохранилище... Он в нем не поплавает... А рассыпавшиеся по льду рыбаки рисковали. Но они рисковали ради своего «живота», а вот Максим – ради всех... От моста свернули на выезд из города... Высотки верхними этажами пропали в тумане... Стеной грозили не выпустить своего жителя из города... Но выпустили... Дорогу окружили березняки, в которых разбросало елочки... Сбоку потянулось железнодорожное полотно: по нему Максим уезжал на Украину воевать... Вот своими низкими крышами насупились домики пригорода: им в происходящем что-то было не по душе... И понятно, ведь везут молодого парня... Засерел бескрайний пустырь... Всю округу словно знобило...
(Фото 7 Цирк)
(Фото 8 Стена из домов)
(Фото 9 Перелески)
Колонна приблизилась к сложенному как из кубиков храму. От него в разные стороны потянулся погост.
(Фото 10 Храм)
Катафалк остановился около врат. Гроб достали и занесли внутрь.
(Фото 11 На отпевание)
Под куполами висела глухая тишина, только шелестел священник, надевая облачения. Вот пространство церкви стало наполняться людьми. Зашли бывшие кадеты, сбоку от гроба стали родные, замерла бабушка Александра Крынина и его жена Марья. Военные и гражданские заполняли свободные места. Кто-то стоял с ребенком. Кто-то держал малыша на руках. Женщина с повязкой на голове раздавала свечи, и их друг от друга зажигали.
(Фото 12 Отпевание)
Священник запел:
– Упокой, Господи, душу усопшего твоего раба Максима... Погибшего... Спаси...
Склонив голову, стоял директор корпуса в форме полковника-летчика. Невдалеке его заместитель Коротина с гвоздиками. Александр Голомедов держался в гуще бывших кадетов.
Батюшка:
– ...Трагичен конец... Он – отец... Он – сын... В мир иной... Никто не без греха... Он искупил их перед Богом... Он не для этого жизнь отдал, чтобы мы проживали бесследно... Нас не понимают, когда мы берем в плен и нет от нас злобы... Наша задача молиться о покое... О его семье... Аминь...
Прощались.
Люди подходили по одному к гробу и всматривались в окошечко, где видели доброе, чуть повернутое в сторону, славянское лицо молодого офицера в кителе с золотистыми погонами... Он закрыл глаза. Он словно отдыхал... Отдыхал после тяжелого ратного труда... Он как бы заслужил отдых... И отдых пришел... Вечный...
(Фото 13 Прощание)
(Фото 14 Прощай!)
И самый непонятный для таких молодых. Ненужный...
Кто-то протирал стеклышко рукой, кто-то прикасался к нему губами, кто-то смотрел, старясь запомнить... Кто подносил ребенка... Может, Максима... Кто-то глянув в стеклышко, быстро отходил...
Вот гроб вынесли. Теперь на руках курсантов он плыл по дорожке.
(Фото 15 - 17 Курсанты несут...)
В стороне его ждали курсанты с повязками на рукавах и с автоматами.
(Фото 18 Почетный караул)
Вот гроб поднесли к ним и опустили на табуреты. На него положили флаг. Поверх легла фуражка...
(Фото 19 Положили знамя)
Кто-то из бывших кадетов прошел и приткнул рядом белые с черным кантом и вензелем погоны. Пронеслось:
– Наши корпусные...
– Вензель Великого князя Михаила Павловича...
Чье имя носит кадетский корпус.
(Фото 20 На знамени фуражка и кадетские погоны)
Слово взял военком и коротко, по-военному, отметил заслуги старшего лейтенанта Иванникова и закончил:
– ... награжден орденом Мужества посмертно...
(Фото 21 Говорит военком)
Подумалось: разве только одним. За военкомом говорил старший сержант. Он приехал из воинской части Максима. Он отметил особую стать, если так можно выразиться, его однополчанина Иванникова.
(Фото 22 Говорит представитель части)
Кто-то и подумал: а что сержант приехал, мог и командир полка...
Но кто-то заметил:
– Вся часть на операции...
Военком:
– Слово учительнице...
Вышла Коротина и вспомнила, как учила светлого, жизнерадостного мальчика и как теперь тяжело переносить утрату.
(Фото 23 Говорит Коротина)
Военком:
– Кто еще хочет сказать?
Многие хотели, но личные, столь тяжелые чувства не позволяли сделать и шага. Военком снова:
– Кто желает?..
Родные, друзья, кадеты, которые учились с Максимом стояли недвижимы.
Видя, что военком сейчас закроет митинг, из меня вырвалось:
– Голомедов!
Он должен был сказать прощальное слово, отец своим и этому кадету.
Но вместо того, чтобы выйти перед людьми, Голомедов, наоборот, ушел за их спины.
«Да что ж за такое...»
Я не мог позволить, чтобы с такими словами ушел от нас Максим...
И вышел... Читал стихи Исаева о памяти.
И закончил:
– Максим для меня Герой! Он флаг кадетского движения!
(Фото 24 Родные, друзья, одноклассники-кадеты)
Теперь прощались... Кто не простился в храме, а кто и подходил по второму разу. Вот навзрыд заплакала бабушка Саши Крынина... Вот его жена Марья застыла над окошечком... Вот жена Максима Лиза – ее подвели... Вот друзья-кадеты... Вот родные... Вот, вот...
(Фото 25 - 26 Прощай, Максим!)
Знамя свернули и передали родным. Максима в последний раз подняли над землей и несли десять метров, а за этими метрами ощущались сотни километров пройденных им полевых дорог, и тысячи, которые должна пройти память о нем...
Вот гроб с телом ушел в нишу могилы.
Раздались выстрелы...
Оркестр заиграл гимн...
И звуки музыкальных инструментов боролись с наплывом чувств...
(Фото 27 Здесь покоится Максим Иваников)
(Фото 28 Здесь покоится Максим)
Появился холмик...
Его устлали цветы...
Сверху легли и оградили от невзгод венки...
Долго не расходились... Да и как уходить от того, с кем учился, с кем служил, с кем жил, с кем детей растил... Как? Но и как оставаться здесь на ветру, на погосте...
Уезжали с именем Максима Иваникова на устах... Кто на поминки в столовую, кто сразу направляясь по делам, которые не доделал в своей жизни кадет Михайловского кадетского корпуса. И знал, что у каждого из присутствующих в сердце затеплился уголок Максима Иванникова.
И как теперь его трое деток...
Голомедов на меня не обиделся. У него на самом деле зашкаливали чувства, и он задержался в Воронеже поминать своего выпускника.
Вечером пошел дождь и лило, лило, пока не перекрыло улицы. Туман не отпускал город еще несколько дней. И по-прежнему слезились стекла в окнах...
Слезились...
Михаил Федоров,
Автор книг «Герои СВО. Символы российского мужества»,
«Герои Сирии. Символы российского мужества»
12 марта 2023 года
Все выпуски журнала «ЭкоГрад» в электронной версии читайте на pressa.ru,
Бумажные экземпляры спецвыпусков и книги В. Климова можно приобрести на OZON
