«Отстрел майн признан безрезультатным и бесперспективным», - так ответили мне на вопрос о продолжении акций по отстрелу этой птицы сотрудники Управления заповедников, национальных природных парков и охотничьего хозяйства Главного управления лесного хозяйства при Министерстве сельского и водного хозяйства Узбекистана.
Напомню, что толчком для начала отстрелов послужили жалобы об объедании ею садов и виноградников. В начале лета 2003 года вопрос о майне обсуждался в хокимияте Ташкента. В июне же было принято соответствующее распоряжение Кабмина, а в дополнение к нему – «Положение о порядке изъятия из природы птиц «майна». В Узбекистане за охотничий сезон намечалось изъять свыше 952 тысяч особей. В приложении указывалось, что общая численность по Каракалпакстану, областям и Ташкенту составляет 1360 тысяч. Изъятие составит семьдесят процентов.
По импортному контракту Узбекистан приобрел охотничьи патроны 12-го калибра. Закупленные боеприпасы были переданы на безвозмездной основе в Узбекохотрыболовсоюз, курировало акцию Министерство внутренних дел. В столице привлекались стрелки Госкомспорта, владеющие пневмооружием. За пределами столицы в бригады включались штатные работники охотобществ, лесных и охотничьих хозяйств, внештатные инспекторы по охране природы, активисты ряда общественных организаций.
В подсчете лапок, которые свозились со всей республики в Ташкент, участвовали специалисты Узбекохотрыболовсоюза, МВД, Госкомприроды, Управления заповедников, национальных природных парков и охотничьего хозяйства. Подсчет был важен не только для официального отчета, но и для расчета со стрелками: один патрон выдавался за пару сданных лапок.
Кампании по отстрелу проводились дважды. После каждой – доставка лапок со всей республики в Ташкент для учета и уничтожения.
Но птицу свести до минимума не удалось. Причин, как говорят, несколько. Изначально никто не знал точной статистики по майнам. Научные исследования скворцовых, включая майну, Институтом зоологии проводились лишь в восьмидесятые годы прошлого века. Поэтому численность этой птицы орнитологи оценивали по-разному. Одни говорили о двух миллионах на страну, другие – о трех миллионах только в одном Ташкенте.
Ученые вспоминали о нервно-гуморальной регуляции численности крыс и майн. Этот сложный термин означает, что у них схожие биологические механизмы размножения: доходят до определенной плотности и далее сами регулируют процесс. «До сих пор человек проигрывал в борьбе с крысами. Часть истребит, и тут же крысы отвечают всплеском рождаемости. Такое же возможно и с майнами». «До какого предела следует их отстреливать?» «До первого несчастного случая» (здесь я цитирую свою статью 2003 года «Пойдем в атаку на «крысу в перьях»), опубликованную в «Правде Востока».
Несчастных случаев, связанных со стрельбой, не было. Но был несчастный случай, связанный с лапками. Пострадал сотрудник Узбекохотрыболовсоюза, непосредственно занимавшийся приемом и учетом. Доставшаяся ему зараза от птиц - струпья на теле.
Но не этот факт стал причиной прекращения отстрела, а нервно-гуморальная регуляция. Как и предвидели ученые, оказалось: чем сильнее урон в стае, тем значительней у майн потомство. Зачем тогда стрелять? Обсуждая тему со стрелками, занятыми в антиптичьих компаниях, мы прикинули, что после прекращения отстрелов и восстановления популяции «крыс в перьях» в столице не прибавилось. Часть их, по-видимому, отправилась завоевывать новые регионы, и уже до Урала добралась. Ну а оставшаяся держится в пределах, чтобы всем быть сытыми. Но это так, на глазок.
Сколько майн в Ташкенте и в республике, численность которых за век выросла от нуля до миллионов? По-прежнему на этот вопрос никто не ответит. Изучать надо.
Наталия ШУЛЕПИНА
