Анкара внятно дала понять Евросоюзу, что шантажировать ее членством в организации отныне бесполезно — желание пропало. Зато возродились мысли об Османской империи, пусть не в территориальном смысле, но и экспансия в современном мире редко бывает территориальной. Такой расклад выгоден для России, но вести дела с Турцией ей, тем не менее, нужно весьма осторожно.
Как заявил министр правительства Турции по делам ЕС Волкан Бозкыр, если Евросоюз примет решение отказать Анкаре в членстве в организации, это ничуть не огорчит турок, несмотря на многолетние попытки добиться от Брюсселя обратного. «ЕС проводит высокомерную политику в отношении Турции, что неприемлемо для страны», — пояснил он в рамках интервью телеканалу TRT Haber. И добавил, что демократия в Турции находится на более высоком уровне, чем в некоторых странах Европы.
Эти слова заметно взбудоражили европейские СМИ. Впрочем, реплика турецкого вице-премьера Нумана Куртулмуша произвела еще больший эффект. А сказал министр, по мнению которого развал Османской империи связан не с потерей территорий, а с утратой амбиций и культуры, следующее: Турция проснулась от 150-летнего сна. А что было 150 лет назад? 150 лет назад шел процесс освобождения Балкан от османского ига. Получается, Анкара больше не хочет быть европейской страной, а хочет возродиться как империя. Культурная, религиозная, политическая, экономическая — не важно. Важно, что империя. И удивляться тут нечему.
Созданная Ататюрком республика уверенно стояла на прозападном курсе развития. Анкара — один из основателей Совета Европы и ОЭСР, ассоциированный член ЕС 1964-го и таможенного союза с ЕС с 1996-го. Это официальный кандидат в члены «единой европейской семьи», с которым вот уже десять лет идут переговоры о полноценном вступлении. И вдруг — что-то сломалось. Скепсис в отношении Брюсселя демонстрируют не только турецкие элиты, но и рядовые граждане: если раньше за вступление в ЕС высказывалось 75% населения, то с недавних пор всего 20%. «Вступление в ЕС утратило привлекательность для наших граждан страны», — констатировал другой вице-премьер, Бюлент Арындж. «Европа за годы кризиса потеряла свой блеск. Она больше не манит и не обещает процветания», — пояснил со своей стороны аналитик Capital Economics Уильям Джексон в интервью The Wall Street Journal.
Можно считать, что перелом произошел около десяти лет назад, то есть, именно тогда, когда к власти пришла умеренно исламистская Партия справедливости и развития нынешнего президента Реджепа Тайипа Эрдогана. В принципе, Эрдоган является сторонником вступления в ЕС, и переговоры об этом начались именно в период его премьерства. Парадокс в том, что выдвинутые Турции условия (на данный момент они выполнены, по оценкам Брюссея, на 65%), напротив, отдалили страну от ЕС, хотя должны были приблизить. К примеру, Брюссель жестко настаивал на реформировании Совета национальной безопасности Турции, деятельность которого плохо укладывалась в европейские представления о демократии. Меж тем, Совет стеной стоял за светские принципы жизни в Турции и за её западный курс. Ослаб Совет, ослаб и курс на Запад, зато значительно усилился исламист Эрдоган, которого ранее отлучали от политики за покушение на светские принципы. За годы у власти этот политик вывел страну из многолетнего периода инфляции, нащупал новые точки для экономического роста, сделал внешнюю политику многовекторной. Теперь его считают чуть ли не диктатором, причем, не без оснований — тенденции к усилению личной власти Эрдогана, его авторитарный стиль и очевидная нелюбовь к независимой прессе, как говорится, налицо. Экономические успехи в сочетании с личной харизмой и игрой на имперских амбициях сделали его любимцем толпы, но и главным врагом тех политических сил, которые принято относить к прогрессивным.
В европейских СМИ Эрдогана часто сравнивают с Путиным. Два лидера и впрямь нашли общий язык, значительно расширили российско-турецкое партнерство — и теперь Европа нервничает еще больше.
И до, и после недавнего визита Владимира Путина в Турцию Анкару посещали европейские гости, пытаясь добиться от Эрдогана координации политики в отношении РФ (в идеале, присоединения к санкциям). Еврокомиссар по расширению Йоханнес Хан даже пообещал туркам новый раунд переговоров о вступлении в январе, не зная, видимо, о том, что с некоторых пор эти посулы работают плохо. Тем более, Путин, которого ситуативный альянс с Эрдоганом, очевидно, очень радует, привез гораздо более щедрый подарок. Отмена «Южного потока» со строительством особой ветки в Турцию превратит республику в главный газовый хаб континента, увеличив её влияние и сделав Европу еще более зависимой от строптивой Анкары.
Параллельно у Эрдогана шла личная вендетта с «пятой колонной» — людьми его злейшего врага Фетхуллаха Гюлена, среди которых были и ведущие журналисты страны, много писавшие о коррупции в правительстве. Для некоторых это обернулось арестом, и Европе, скрипя сердце, пришлось дежурно осудить турок за давление на прессу, что взаимопониманию с Эрдоганом не способствовало. В общем, политику Путина в отношении Турции (равно как и ситуацию вокруг «Южного потока») можно оценивать по-разному, но в этот раз, воспользовавшись обстоятельствами, российский президент переиграл европейцев в Анкаре легко и изящно. Турецкая служба ВВС уже сообщила, что визит премьер-министра Турции Ахмета Давутоглу в Брюссель, намеченный на январь, может быть отменен. В свою очередь, Эрдоган выступил с заявлением, что ЕС должен заниматься своим делом, а не лезть во внутренние дела Турции. А вице-премьер Ялчин Акдоган, что называется, вообще «закрыл тему»: «Пока не существует такого государства, которое могло бы оказывать давление на Турцию, а отношения с ЕС не являются альтернативой нашим отношениям с РФ», — отрезал он.
Вообще, стоит заметить, что способствовать кризисным явлениям в российской экономике для Турции не выгодно вне зависимости от отношений с ЕС, любви к газу и совместных проектов с Москвой. Турецкие СМИ недавно вспомнили, что вслед за российской катастрофой 1998-года ВВП Турции снизился на 4,7%, ибо РФ была слишком важным рынком для сбыта турецких товаров, а с тех пор стала еще более важным (про туризм — а отрасль, по российским данным, может «просесть» почти на треть — можно даже не упоминать). Турецкая лира уже обнаружила тенденции к падению, равно как и фондовый рынок страны. Эрдоган обвинил в этом западных спекулянтов. Что-то подобное неоднократно заявляли и наши официальные лица.
Экономические проблемы для Эрдогана сейчас совсем некстати. Да, оппозиция наголову разбита, сам он стал первым всенародно избранным президентом со значительными полномочиями, структуры Гюлена в упадке, болезненный «коррупционный кризис» позади. Но свою относительную малочисленность оппозиция компенсирует решительностью. Пострадавшие от сокращения рынков турки могут пополнить её ряды. Да и забывать о том, что экономические успехи Эрдогана не отменяют довольно высокую безработицу (9,1% среди мужчин, 13,6% среди женщин, 19,1% среди молодежи), всё-таки не стоит. Турецкое общество может рвануть так, что протесты на площади Таксим покажутся пикником (которым они, в некотором смысле, и были).
Исламская солидарность и та мессианская миссия, которую взял на себя Эрдоган, косвенно также подталкивают Анкару к Москве — и отталкивает от Брюсселя. Современная Турция регулярно ругается с Израилем (из-за палестинцев), с Китаем (из-за уйгуров), с США (из-за иракский курдов — союзников западной коалиции и источника сепаратистских проблем в самой Турции). Наконец, вопрос о членстве Турции в ЕС давно внесен в разряд теоретических. В Европе берет своё исламофобия, категорически против принятия мусульманской страны в «единую семью» однозначно высказывались не только высокопоставленные отставники вроде Николя Саркози и Хермана Ван Ромпея («Турция — не часть Европы и никогда не станет ее частью» — это его слова), но и пребывающая в должности канцлер Германии Ангела Меркель (по факту — самый влиятельный политик ЕС). Возможно, о некоторых, излишне категоричных фразах в адрес Анкары европейцы сейчас и жалеют, но игнорировать объективные факты они не могут. А их много, начиная от институционального кризиса в самом ЕС и нежелания большинства европейцев видеть Турцию «членом семьи», заканчивая тем, что принятие в ЕС 70-милионного исламского государства окажет существенное воздействие на формирование европейской бюрократии и принцип принятия ею решений.
Остается упомянуть армянскую проблему (Анкара не признает геноцида армян, публичное отрицание которого является уголовным преступлением в ряде стран ЕС) и проблему Кипра — полноправного члена ЕС, часть которого находится под турецкой оккупацией. Если по первому пункту имеются подвижки (по крайней мере, факт массового убийства и переселения армян признает хотя бы Эрдоган лично), то со вторым всё только усложняется. Так, недавно Анкара отказалась выплачивать Никосии 90-милионную (в евро) компенсацию, проигнорировав тем самым решение Европейского суда по правам человека. Меж тем, решения ЕСПЧ носят обязательный для стран — членов Совета Европы характер. Несмотря на громкую критику ряда вердиктов, по счетам данного суда аккуратно платит и Россия.
Тем не менее, не стоит думать (не стоит даже мечтать), что Турция окончательно отвернется от Европы в пользу концепции многополярного мира, которую активно продвигает Россия. Да, дружить с Москвой для турок важно и выгодно, но товарооборот с тем же ЕС еще недавно поставил рекорд в 103 млрд евро в год, эту выгоду (как и риски в случае препятствий на этом направлении) переоценить невозможно. Кроме того, мессианская миссия турецких исламистов хотя и поссорила их с Западом, но является определенной угрозой и для самой РФ. Еще недавно Турция была страной, из которой шли средства в помощь чеченским сепаратистам. И Турция остается страной, где чеченские сепаратисты и террористы нашли убежище от российских властей. То, что Анкара очень аккуратно высказывается в адрес воссоединения России с Крымом, также не должно успокаивать. Не только в оппозиции, но и во властных элитах Турции находится огромное количество людей, всерьез озабоченной т.н. «крымско-татарской проблемой». И незадолго до визита Путина в Анкару, Эрдоган принимал у себя Мустафу Джемилева — «лицо» крымско-татарского национального движения, которому российские власти запретили въезд в Крым. Одним словом, стремление Турции к политической самостоятельности, личные амбиции Эрдогана и прагматизм Анкары России как никогда на руку. Однако остаются у турок и «вечные ценности», которые могут неожиданно сыграть самым неприятным для нас образом. Имперские амбиции применительно как к Балканам, так и к Черному морю к «вечным ценностям» тоже относятся. Это тот случай, когда беспокойству Европы логичнее не радоваться, логичнее его учесть. Благо выбивала турок с Балкан именно Россия.
Читать далее на сайте «Взгляд»
