Каждая семья счастлива одинаково, но несчастлива по-своему, учил классик. На эту тему спорить даже не хочется, примерно так же, как и по поводу повышения цен. Было время, пел Владимир Высоцкий, «и цены снижали, и текли куда надо каналы, и потом куда надо впадали...». На риторический вопрос о том, что будет с ценами, ответ угадать несложно. Цены повысятся, и в этом сходятся и «левые», и «правые», другое дело - почему.
Редакция журнала «ЭкоГрад» проводит активный мониторинг публикаций в СМИ, посвященных прогнозу поведения цен. В качестве старта рубрики предлагаем Вам, дорогой читатель, наиболее яркие, с нашей точки зрения, публикации недели, посвященные выбранной теме.
Статью с таким названием опубликовало издание svpressa.ru.
Рост цен на услуги в сентябре побил семимесячный рекорд. Об этом свидетельствуют результаты исследования компании Markit, опубликованного в понедельник, 5 октября.
Но дорожают не только услуги. По данным аналитического агентства «Автостат», за прошедший год цена новых легковых машин в России поднялась сразу на 24 %. В сентябре стоимость автомобилей вновь — после небольшого отката с мая по август — пошла вверх, и в октябре-декабре ожидается их дальнейший рост.
Стабильно дорожают продукты. 28 сентября Росстат сообщил, что с начала месяца рост цен составил 0,6 %, года — 10,4 %. Сильнее всего с января подорожало подсолнечное масло — на 26,8 %. Кроме того, на 24 % выросла стоимость риса, на 20,6 % — мороженой рыбы, на 18,2 % — сахара.
Впрочем, граждане находят эти оценки чересчур оптимистичными. Так, в начале сентября Федеральная антимонопольная служба (ФАС) подвела итоги двухнедельной горячей линии по вопросам повышения цен на продукты. Как выяснилось, чаще всего россияне констатировали рост цен на мясо птицы — в среднем оно, по сообщениям с мест, подорожало на 23 %. На втором месте фрукты: виноград, яблоки, персики. Третье место по количеству жалоб заняли цены на молоко и молочную продукцию, при этом чаще всего в обращениях шла речь о подорожании сыров и сливочного масла. Кроме того, по информации граждан, примерно на 30 % выросли цены на свинину, а говядина подорожала на 40 %, — отметили в ФАС.
Вместе с тем, реальные зарплаты россиян в августе 2015 года уменьшились на 9,8% по сравнению с аналогичным месяцем прошлого года. Соответствующая информация содержится в докладе Росстата о социально-экономическом положении России. При этом в номинальном выражении средний размер зарплаты за год вырос всего на 4,4%.
Получается, мало того, что доходы падают — их еще активно «съедает» инфляция. Как заявила первый зампред Центробанка Ксения Юдаева, «прогнозируемый уровень инфляции не снижается, а в последнее время даже растет». По последним данным Центробанка, в августе в годовом выражении инфляция составила 15,8 %. В целом, Банк России ухудшил прогноз по инфляции на 2015 год до 12−13 % с ожидавшихся ранее 10,8 %.
— Как сильно еще вырастут цены в России, когда снизится инфляция?
— Если смотреть на реальную ситуацию с ценами, по данным Росстата (последний замер проводился 28 сентября), за сентябрь цены выросли на 0,6 %, превысив показатель августа на 0,2 %, — отмечает руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никита Масленников. — Таким образом, с начала года накопленная инфляция составила около 10,4 %. На первый взгляд, кажется, что дальше инфляция не разгонится. Но есть несколько факторов, из-за которых она может перешагнуть отметку в 13% по итогам года.
Второй фактор — конец года всегда связан с ускоренным исполнением бюджетных назначений текущего года. Финансисты, на своем «птичьем языке», называют это «бюджетной эмиссией». Это значит, что государство будет активно расходовать средства, и в экономике появится больше денег. Зато количество товаров останется прежним или даже меньшим, поскольку рецессия и спад налицо — промышленность в сентябре упала на 9,9% по отношению к показателю 2014 года. В результате, «бюджетная накачка» обернется дополнительной инфляцией.
Наконец, существует риск, связанный с внешними шоками — вероятное решение Федеральной резервной системы (ФРС) США о повышении ключевой ставки до конца 2015 года. Это, естественно, еще сильнее ослабит курс рубля, и разгонит внутренние цены в сторону повышения.
Сегодня все эти три фактора продолжают давить на тренды цен, и поддерживать их на достаточно высоких отметках.
Есть еще и дополнительная рыночная ловушка. Если у вас падает курс рубля, и потом эффект переносится на внутренние цены, в рост идет, прежде всего, импорт. Но следом дорожают и отечественные товары, поскольку местные производители начинают подтягивать цены на них, ориентируясь на импортные аналоги. Именно поэтому мы видим сегодня, что цены отечественных производителей в РФ растут быстрее, чем в прошлом году.
— Этот тренд сохранится в 2016 году?
— Думаю, в будущем году станет несколько легче. Вполне реалистичной представляется годовая инфляция 7−8 %. Здесь сыграют роль другие факторы. Рубль будет более стабилен, чем в текущем году — с учетом, что рынок уже отыграет повышение ставки ФРС. Станет более понятной и ситуация с нефтью. Скорее всего, весь следующий год цены на нее будут держаться возле отметки 50 долларов за баррель.
В «плюс» сыграет и более жесткий, чем в 2015 году, бюджет. Думаю, мы увидим и небольшую индексацию социальных выплат, и притормаживание роста тарифов естественных монополий. А это наверняка обернется сокращением издержек для всех бизнесов.
В итоге, инфляция в 2016 году будет расти достаточно умеренными темпами.
— Когда реально выйти на целевой показатель 4−5 % годового роста цен?
— Минэкономики считает, что этого показателя можно достигнуть к 2018 году. Но, на мой взгляд, для этого нужны пресловутые структурные реформы в экономике. Они позволят оптимизировать процессы в инфраструктурных монополиях, благодаря чему неэффективность этих монополий не будет «перекладываться» в тарифы и в конечный рост цен. Кроме того, жесткая бюджетная политика все-таки заставит перестраиваться те секторы экономики, которые сегодня съедают большую часть государственных расходов.
Если структурные реформы сдвинутся с мертвой точки, это наверняка снизит общий груз издержек в экономике. А такие издержки — главная причина роста цен…
— Инфляция — это следствие нынешней денежной политики, которая заключается в сжатии денежной массы, — отмечает председатель Русского экономического общества им. С.Ф. Шарапова, профессор кафедры международных финансов МГИМО (У) Валентин Катасонов. — Надо заметить, что по такому же рецепту российские власти душили экономику страны в середине XIX века, когда Россия только встала на путь капитализма. Эта политика была деструктивной и тогда, до революции 1917-го, деструктивна она и сейчас.
Рост цен обусловлен, прежде всего, ростом издержек производства. Скажем, в сфере нефтедобычи мы сняли сливки с легкодоступных месторождений, и теперь вынуждены вести добычу там, где нужны серьезные технологии и большое количество труда.
Да, наши денежные власти утверждают, что сжимают денежную массу как раз для того, чтобы бороться с инфляцией. На деле, цель деятельности Центробанка и Минфина должна быть принципиально иной — например, повышение продолжительности жизни граждан, или увеличение потребления базовых продуктов. Но чиновники предпочитают водить нас за нос, и рассказывать про мифическую борьбу с инфляцией. Так им удобнее проводить политику в интересах, в конечном итоге, наших геополитических противников.
Минфин и ЦБ, сжимая денежную массу, делают деньги дорогими. И тем самым повышают затраты товаропроизводителя на обслуживание долга. Все-таки товаропроизводителям сегодня приходится прибегать к кредитам, а кредиты в России — благодаря действиям денежных властей — выдают под ростовщические проценты. Эти проценты и включаются в издержки производства.
Я считаю, именно нынешняя монетарная политика является одним из источников роста цен. В разговорах с предпринимателями я всегда интересуюсь, берут ли они кредиты, и если берут — какое место расходы на обслуживание кредита занимают в структуре их издержек производства. Так вот, у некоторых эти расходы находятся на первом месте…
— Сентябрь — особый месяц: инфляция традиционно ускоряется именно осенью, — уверен директор аналитического департамента компании «Альпари» Александр Разуваев. — Но нынешний рост цен — это, бесспорно, реакция на девальвацию рубля в августе. Думаю, по итогам года инфляция достигнет 13−14 %.
Скорее всего, если ситуация глобально не изменится, пик инфляции придется на октябрь, а потом она пойдет на спад. В целом, это не катастрофичная ситуация. По экономической теории, инфляция до 20 % годовых вполне допустима. Другое дело, что инфляция, как известно, — это налог на бедных. И для малообеспеченных слоев населения она в реальности будет выше — 20−25 % годовых…
Все ли благополучно в социальной сфере и почему государство намерено минимизировать свое присутствие в ней?
Согласно статье 7 Конституции РФ, наша страна — социальное государство. Но социальные диспропорции только усиливаются, а социальные тренды определяются не ценностями социального гуманизма, благополучия, развития и безопасности народа и страны, а скорее доминантами экономического развития или его иллюзии. В рейтинге, составленном по значениям Индекса социального развития (The Social Progress Index), Россия среди участвующих в мониторинге 133-хстран заняла в 2015 году 71-е место, попав в категорию «ниже среднего». Интересен этот индекс тем, что при его построении учитываются не экономические показатели, а сугубо социальные (удовлетворенность основных потребностей человека, доступ к знаниям и информации, уровень здравоохранения, экология, возможность развития человека и т. д.).
КАКИЕ ЦЕЛИ СТАВИЛИСЬ?
Правомерно вспомнить Концепцию социально-экономического долгосрочного социально-экономического развития РФ на период до 2020 года, утвержденную В. Путиным в 2008 году, которая поставила определенные целевые ориентиры: «Уровень доходов и качество жизни россиян к 2020 году достигнет показателей, характерных для развитых экономик. Это означает высокие стандарты личной безопасности, доступность услуг образования и здравоохранения требуемого качества, необходимый уровень обеспеченности жильем, доступ к культурным благам и обеспечение экологической безопасности». По части социального развития к концу указанного периода ожидалось следующее: «преодоление негативных демографических тенденций, стабилизация численности населения и создание условий для ее роста, повышение качества жизни населения; … обеспечение возможности получения качественного образования и медицинской помощи, доступа к национальным и мировым культурным ценностям, безопасности и правопорядка, благоприятных условий для реализации экономической и социальной инициативы; … обеспечение населения доступным и качественным жильем, создание комфортной городской среды для человека и эффективного жилищно-коммунального хозяйства, формирование гибкой системы расселения населения, учитывающей многообразие региональных и национальных укладов жизни; создание эффективной адресной системы поддержки лиц, относящихся к категории бедных, и предоставления социальных услуг для пожилых людей, инвалидов и детей».
По идее, всего спустя какие-то четыре с половиной года мы уже должны стопроцентно получать услуги «требуемого качества» (требуемого кем? неолиберальной командой в целях дальнейшей деградации населения?), иметь доступ к культурным ценностям (телевидение тоже изо всех сил окультуривает массы), пользоваться системой адресной помощи для бедных (попадание в эту категорию наше государство успешно обеспечила большинству населения). Значение Коэффициента фондов, фиксирующего соотношение доходов 10% наименее и 10% наиболее обеспеченных граждан, перманентно растет. В 2014 году этот показатель был равен 16, что не корреспондирует с рекомендациями ООН по стабилизации социальной ситуации и профилактике возможных социальных катаклизмов на почве материального расслоения в демократических странах, согласно которым в целях сохранения социального равновесия он не должен превышать 8–10.
Чтобы к 2020-му году не было желания у благодарного населения выразить чиновникам «благодарность» за ярко выраженное проявление заботы о народе, на всякий случай решили переложить ответственность на кого-то другого, например, на мифические НКО. Почему мифические? Потому что, согласноисследованию, проведенному по заказу Общественной палаты, лишь одна из десяти зарегистрированных некоммерческих организаций на самом деле работает, остальные или просто значатся на бумаге, или используются для освоения бюджетных денег, это учитывая тот факт, что к данному типу организаций относятся даже дачные кооперативы или группы коллекционеров. Согласно общероссийскому опросу, только 16% россиян имеют отчетливое представление, что такое «некоммерческая организация». Отсюда ясно, насколько проблемная ситуация сложилась на сегодняшний день с НКО в нашей стране.
ГДЕ ТАКАЯ МОДЕЛЬ РАБОТАЕТ?
Социально ориентированные НКО пользуются государственной поддержкой во многих странах мира. В Европе в основе сотрудничества лежит принцип субсидиарности, развития совместной социальной работы на местном уровне в непосредственной близости к потребителям услуг. В Германии НКО принимают участие в обсуждении приоритетов социальной политики и в контроле над реализацией финансируемых из бюджета проектов. Похожие программы применяются в Англии, Франции, Венгрии и Польше. Модель социальной политики США тоже предполагает государственное финансирование социальных проектов и услуг, предоставляемых НКО населению.
Апелляции к зарубежному опыту всегда вызывают много вопросов о том, по какому принципу нашей стране вменяются одни элементы иностранного государствостроительства, и игнорируются другие, в том числе в социальной сфере.
Почему Россия является одной из немногих стран в мире, которая использует не прогрессивную шкалу налогообложения доходов, а плоскую ставку? Мощный механизм перераспределения не задействуется, позволяя богатому меньшинству увеличивать доходы, и оставляя большинству возможность существовать на грани выживания. Почему столь часто апеллирующие к опыту западных стран либералы в данном случае игнорируют тот факт, что в большинстве развитых государств мира ставка прогрессивная и доходит для богатейших граждан до 80%, остается загадкой. В нашем «социальном государстве» же правильнее говорить даже не о плоской шкале налогообложения, а о регрессивной, так как основные дивиденды богатейшая часть населения получает не из трудовых источников, а в результате финансовых спекуляций, доходов с ценных бумаг, имущества и т. п.
Почему в России уровень оплаты труда занижен, в сравнении с сопоставимыми по уровню индустриального развития странами мира, примерно в два с половиной раза? В результате зарплатоемкость ВВП составляет менее 50% (надо учитывать, что это официальные данные Росстата, которые рассчитываются с учетом теневых выплат, что способствует завышению этого показателя). Существующая на сегодняшний день доля оплаты труда в ВВП ограничивает платежеспособность населения, снижает мотивацию к труду и, следовательно, его производительность, минимизирует объемы отчислений в Пенсионный Фонд.
Рис. 1. Доля оплаты труда в ВВП, коэффициент замещения пенсий (%), отношение пенсий к величине прожиточного минимума пенсионера (%), по данным Росстата [1]
ПЛЮС ИЛИ МИНУС?
Безусловно, есть ряд преимуществ, которые возникают при переходе на модель соцобслуживания, предполагающую «командную» работу НКО и государства. Ожидается, что конкурентность среды должна повысить качество оказываемых услуг, что произойдет рост гражданского самосознания, что сформируются условия для генерации и апробации новых идей в данной сфере за счет того, что система станет более гибкой, менее формализованной. Еще один довод в пользу сотрудничества государства с НКО -возможность активно продвигать и поддерживать уже действующие успешные проекты, расширять их географию и использовать имеющийся опыт по их реализации.
Сомнения в успешности такой модели в России связаны, в первую очередь, с вопросами контроля качества деятельности НКО, контроля за целевым использованием средств, выявления компетентности и личностных качеств специалистов, осуществляющих социальное сопровождение, необходимости разработки системы четких объективных критериев отбора НКО для сотрудничества с государством. Кроме того, в свете масштабности коррупции очевидна проблема сотрудничества «по откату» с «ручными» НКО, которые будут продвигаться интересантами в конкурсах и станут очередным способом отмывания бюджетных денег. Недостаточное количество НКО также будет затруднять реализацию планов по сокращению участия государства в социальной сфере, а попытки регионов обеспечить выполнение этих планов приведут к наращиванию доли неработоспособных организаций. Открытыми остаются и вопросы формирования соответствующей нормативной базы.
Государство, конституционно объявив себя «социальным», последовательно сокращает собственное присутствие в жизненно важных для общества сферах (медицина, образование, ЖКХ). Приоритеты социальной политики сводятся к сокращению государственного участия и обеспечению минимально необходимой социальной помощи населению. Социологические опросы показывают, что без государственной поддержки большинство россиян существовать не может. К сожалению, в 2011-м году мониторинг прекратился, но и по имеющимся данным видно, что за годы либерального эксперимента опасения населения лишиться государственной поддержки только усилились.
Рис. 2. Ответы россиян на вопрос «Сможет или не сможет большинство людей в России прожить без постоянной заботы, опеки со стороны государства?»
И дело не только в свойственном россиянам патернализме. Причина в нарастании социального неравенства и увеличении разрыва в доходах бедных и богатых, что совершенно противоречит статусу «социальное государство».
Может ли быть другим подход к социальной политике? Государство должно не просто избавлять человека от нищеты и предоставлять ему минимальный объем средств для существования, а перераспределять блага таким образом, чтобы обеспечивать рост благосостояния своих граждан и уменьшать социальное расслоение. Социальное партнерство вполне может быть фактором развития страны, но при ответственном государственном управлении социальным развитием, обязательном наличии Социальной доктрины РФ [2] и Программы социального развития, ценностно выверенных в интересах личности, общества и государства.
[1] Возможности и сценарии перехода к постлиберальной модели России. Материалы научного семинара. Вып. № 1–2. М.: Наука и политика, 2014. С. 140.
[2] Социальная доктрина Российской Федерации: макет-проект: монография / [Якунин В.И. и др.]; под общ. ред. Сулакшина С.С.; Центр проблемного ан. и гос.-упр. проект. – М.: Научный эксперт, 2010.
