7 марта стало известно о кончине бывшего генерального прокурора СССР Александра Сухарева. Государственный деятель умер в возрасте 97 лет
Прощание с истинным Патриотом России
Александром Сухаревым
«…царствие небесное, и спасибо Господу,
что отмерил ему такую долгую жизнь».
Альберт Лиханов
1. Горькое известие
Утром 7 марта я еще был полон мыслей о поздравлениях нашим дорогим женщинам, как в 10:15 раздался телефонный звонок, и каким-то малоузнаваемым глухим голосом сказали:
– Ты знаешь, Александр Яковлевич умер…
Меня как обдало: Сухарев…
Звонил Руслан Гостев, которого Сухарев любовно называл "Руслан..."
Его обычно четкий голос сделался бесцветным от новости.
Я не мог поверить, хотя как не верить: Александру Яковлевичу шел 98-й год, он болел, лежал в больнице...
Но все-равно не хотелось верить, что все вовсе не так...
Я заметался, не зная что делать...
Жуткий год косил близких мне людей. Ушел из жизни Александр Казинцев,
«дядя Саша», обрубив мою связь с журналом «Наш современник»… И вот человек, о котором я написал книгу...
покинул нас..
(Фото 1 Книга Федорова «Александр Сухарев»)
Хотя, как написал, просто записал долгие беседы с ним, его родными, коллегами.
Он подошел к ряду родственников и, медленно проходя, останавливался, выражал каждому соболезнование…
Даже подошел к отдельно сидящему, не успевшему раздеться, мужчине, и только потом сел с краю на стул.
Вот заметил бывшего главкома ВВС Бондарева, он присел на стул сзади. Рядом с ним еще кто-то…
Зазвучала траурная музыка…
Движение по залу прекратилось…
Музыка тянула душу, взывала, восклицала, утверждала, снова вопрошала и – умолкла.
(Фото 8 Говорит Александр Иванович Бастрыкин)
Вперед вышел подтянутый молодой человек:
– Уважаемая семья, родные, близкие, друзья и коллеги! На 98 году ушел из жизни ветеран Великой Отечественной войны, бывший Генеральный прокурор СССР, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист РСФСР Александр Яковлевич Сухарев. Сегодня мы провожаем его в последний путь. Разрешите траурный митинг, посвященный памяти Сухарева Александра Яковлевича, считать открытым. Уважаемая семья, родные, близкие, друзья и коллеги, всех присутствующих связывают теплые воспоминания об Александре Яковлевиче… И сегодня у многих из вас, здесь присутствующих, есть слова, которые хотелось бы сказать на прощание. Первое слово предоставляется Председателю Следственного комитета Российской Федерации Бастрыкину Александру Ивановичу. Пожалуйста…
К микрофону вышел Бастрыкин:
– Товарищи коллеги, товарищи офицеры, родные и близкие Александра Яковлевича… Уважаемые товарищи, сегодня мы провожаем в последний путь не только важного человека, что само собой разумеется, но я не побоюсь этого слова, и великого Гражданина нашего Отечества. Мы сейчас поднимались по этой лестнице, и я вспомнил, как мы отмечали здесь юбилей благодаря нашим друзьям из Министерства обороны, нашим добрым товарищам, и опять благодаря нашим друзьям, нашим добрым товарищам мы провожаем в последний путь Александра Яковлевича… А тогда в этом зале было очень много народа… практикующие и действующие юристы… Ветераны Великой Отечественной войны, ветераны органов прокуратуры…
Мне удалось в последний раз побеседовать с ним, поздравить с Новым годом. Он показал лицом, что слышит меня, принимает поздравления… Потом были еще попытки поздравить немножко позже с Днем защитника Отечества. И вот сегодня последний раз, когда мы можем его видеть рядом с нами. Он прожил яркую и прекрасную жизнь. И я до сих пор помню, как начиналась замечательная книга его мемуаров – «По зову правды». Прекрасное, точное название. «По зову правды». Она начинается простыми словами: «Фамилия у меня хлебная – Сухарев…»
Он родился в простой крестьянской семье в Воронежской области. Сызмальства познал, что такое труд крестьянский… Потом был на заводе простым рабочим. Потом школьником, комсомольцем, и я не открою большой тайны: он приписал себе два года лишних, чтобы в первые дни войны прибыть на фронт борьбы с немецко-фашистскими захватчиками. Не получилось. Он еще раз попытался. Год себе приписал. На этот раз все удалось. Прошел он в школу командиров и на фронт. Сражался на фронте с быстрым карьерным ростом, если можно так сказать, командовал взводом, ротой, командовал связью полка. Все время был на передовой, и в 1944 году был тяжело ранен. Только тяжелое ранение прервало его сражение в защиту Отечества.
Потом, мало кто знает, что несколько лет после войны провел на Западной Украине. Вы знаете, что там происходило: добивали бендеровцев. И он был там… Затем комсомольская работа в Воронеже, в ЦК Комсомола, на партийной работе в ЦК КПСС на ответственных должностях в административных органах и потом юридическая практика на высших руководящих постах. Именно в период восстановления Министерства юстиции и в 80-е годы Александр Яковлевич стал первым заместителем Министра СССР. Прекрасная эпоха восстановления органов юстиции Советского Союза. По его инициативе был создан журнал «Человек и закон», такая же передача… Стали совершенствоваться органы юстиции. Новые направления. Актуальные проблемы. Решение их с помощью закона, Конституции. И очень тяжелый период, когда наша страна переживала эпоху перестройки, ускорения, «ветров перемен», он стал Генеральным прокурором Советского Союза…
Мне довелось тогда несколько раз встречаться с ним. Именно поэтому я могу сказать, что Александр Яковлевич был моим учителем. К нему можно было всегда попасть на полчаса, прибыв в Москву в командировку. Рассказать, что происходит в Институте повышения квалификации, какие проблемы мы пытаемся решать в новых условиях… Я помню наш разговор о создании первой кафедры правовой информатики в Советском Союзе. Он благословил эту хорошую затею. Мы создали кафедру правовой информатики в институте повышения квалификации первой в Советском Союзе. И мы уже тогда могли выйти на передовые рубежи, но нам не дали этого сделать. Не до этого было… Кафедру правовой психологии мы создали в Институте повышения квалификации в Ленинграде – он поддержал. Я помню такой штрих: он генерал юстиции, я захожу, молодой полковник… Он видит, что я захожу, одевает пиджак, по полной форме: «Садитесь, пожалуйста, Александр Иванович, слушаю Вас…» У Александра Яковлевича можно было учиться всему. Государственному мышлению. Умению понимать новое.
Но самое главное, что надо обязательно, – это учиться прямоте. Конечно, надо быть дипломатом на госслужбе. Но и поколение Александра Яковлевича и поколения наших отцов, они точно знали: вот враг, вот друг, вот Отечество, вот война, – говорил, как рубил, – и самое главное, задача мужчин, уж так повелось на Руси, защищать наше Отечество. Любить Родину. И в штыковой атаке. И в сражении на других фронтах, и сегодня мы находимся в положении боевом. А теми технологиями, о которых мы сегодня говорим, ими будоражат умы молодых… Александр Яковлевич много внес в то, что должна делать прокуратура в современных условиях… Он был крупным ученым. 120 научных трудов. Прекрасная диссертация докторская о прокуратуре в условиях перестройки и последующего периода. Он успешно и энергично вел научную работу и возглавлял Институт прокуратуры, возглавлял Академию Генеральной прокуратуры. И хотя Александр Яковлевич не дожил до столетия, но сегодня мы можем сказать, что он прожил, я повторюсь, прекрасную, замечательную жизнь. Каждому бы прожить хоть половину той жизни, как Александр Яковлевич Сухарев.
Мы выражаем глубокие чувства сострадания и соболезнования семье Александра Яковлевича. Он очень любил правнучку Машеньку. Она была для него настоящим солнышком. Я вспоминаю, как на праздновании Дня Победы на Красной площади Александр Яковлевич сидел в форме Генерального прокурора СССР и рядом в форме солдатки маленькая Машенька. На ней гимнастерочка, пилоточка… Я призываю всех нас и особенно молодых сотрудников прокуратуры и Следственного комитета брать пример с Александра Яковлевича Сухарева. Он был членом нашего Общественного совета, Научно-консультативного совета. До последней возможности был на наших праздниках и мероприятиях… Рабочих заседаниях… Встречался с нашими кадетами… Студентами. Когда он уже не мог прибывать к нам лично, он посылал очень проникновенные обращения, и мы слушали его слова стоя… Дорогой Александр Яковлевич, спасибо за Вашу жизнь… За Ваши великие дела… Память о Вас как о человеке, гражданине, воине и защитнике мы навсегда сохраним в наших сердцах. А Вы спите, пожалуйста, спокойно…
(Фото 9 Сухарев с правнучкой на Красной площади)
4. Слова прощания
Ведущий:
– Спасибо большое… Следующее слово предоставляется заместителю Генерального прокурора России Лопатину[6].
Я увидел маленького, чуть сгорбившегося лысого человека.
Знал, что он начинал прокурорским работником в системе исправительных лагерей. Мне всегда казалось, что самые высокие должности в госслужбе обязаны занимать рослые, видные люди, а тут этот сутулый старичок стал у микрофона, вытащил листок из кармана:
– Позвольте мне от имени ветеранской организации ветеранов Генеральной прокуратуры Российской Федерации, – Трубин говорил чеканными, словно заученными, бесчувственными словами, – состоящей из почти 300 ушедших на пенсию бывших работников Центральных аппаратов, – произносил с придыханием.
Зная историю Трубина, невольно думалось о Сухареве: он бы в любом случае встал на защиту Советского Союза, а вот Трубин с Горбачевым решали свои вопросы: чтобы только их не тронули.
Старичок словно набивал себе цену:
– Прокуратуры Союза СССР, прокуратуры РСФСР, Генеральной прокуратуры Российской Федерации…
Мне хотелось заткнуть уши.
Трубин, наконец, дошел до главного:
– Выразить глубокую скорбь нашу по поводу кончины нашего старшего коллеги, видного государственного деятеля Советского Союза и Российской Федерации Александра Яковлевича Сухарева…
Засоренная канцеляризмами речь раздражала.
Трубин:
– Александр Яковлевич прожил долгую жизнь, насыщенную многими различными событиями, включающими участие в боевых действиях…
Он что, не может говорить человеческим языком?
И становилось понятным, почему и прокуратура с таким горе-прокурором не воспрепятствовала развалу Державы.
Трубин:
– Участие в послевоенном восстановлении народного хозяйства Советского Союза…
«А нельзя без общих слов».
Трубин:
– Разработке и совершенствовании политической и юридической систем Советского Союза…
Складывалось впечатление, что попал на партсобрание, на котором докладчика никто не слушает и все хотят, чтобы он только скорее закончил.
Трубин:
– Современники Александра Яковлевича помнят его по работе в Центральном Комитете…
В голове мелькнуло: скажет – Коммунистической партии или сократит.
Трубин:
– Коммунистической партии Советского Союза…
И я уже подгонял: первым замминистра СССР.
А Трубин:
– О работе в качестве первого заместителя Министра юстиции Советского Союза… Министра юстиции РСФСР…
«Это все уже слышали. Скажите дельное…»
Трубин:
– …и всегда занимался тем, чтобы способствовать укреплению и развитию нашего государства…
Возникла на несколько секунд тишина, что подумалось: наконец-то закончил.
А Трубин продолжал, все более наклоняясь к микрофону.
Слова штамповались…
И вот услышал:
– Прощай, дорогой друг и старший товарищ Александр Яковлевич…
Я не мог вспомнить, когда слышал такую нудную речь…
Но ради Александра Яковлевича терпел.
5. Слова от замминистра и от ветеранов следствия…
Ведущий:
– Приглашается заместитель министра юстиции Российской Федерации Алханов Али Дадашевич…
К микрофону вышел высокий кавказец:
– Уважаемые Сергей Александрович, Мария Васильевна…
Я понял: родные Сухарева…
Алханов:
– Уважаемые коллеги, товарищи офицеры, хотел бы передать слова глубокого соболезнования от имени руководства Министерства юстиции… в связи с кончиной удивительного человека… Конечно после того, что сказал Александр Бастрыкин, можно ничего не говорить о нашем большом друге, старшем начальнике… Я могу только подтвердить то, о чем здесь было сказано… Действительно, это человек легенда… Глубочайшей порядочности… Стал в строй в войну и стоял в строю до последнего дня… Его роль в восстановлении Министерства юстиции огромная… Спасибо ему… Царствие ему небесное…
Ведущий дал слово представителю Воронежской области…
Вышел к микрофону молодой человек…
Но из слов не прозвучало ничего нового…
А поискал взглядом по залу:
«Где же бывший прокурор Воронежской области Шишкин…»
Наслышан был об их отношениях с Сухаревым…
Ведущий:
– Приглашается Председатель ассоциации «Союз ветеранов следствия» Донцов Владимир Васильевич…
У микрофона стоял немного сутуловатый мужчина.
Он поправил очки:
– Ветераны правоохранительной системы глубоко скорбят по поводу ухода Александра Яковлевича… Скорбят еще потому, что между нами, поколением детей войны и после войны, все меньше становится таких людей, как Александр Яковлевич…
«Наконец-то заговорили человеческим языком».
Донцов:
– Многие из здесь присутствующих имеют свои воспоминания о совместной службе, о тех вопросах, которые приходилось вместе решать… Я хочу поделиться некоторыми своими воспоминаниями… В середине 90-х годов судьба свела нас на отдыхе в санатории… И когда мы обсуждали тематику фронтовую, я его спросил: «Страшно ли было ходить в атаку?» Он ответил: «Вот когда идешь в рукопашную, уже ни о чем не думаешь, страха нет. А страх наступает тогда, когда приходит команда: обновить медальоны. И написать письма родным и близким». Вот эта его прямота, она проявлялась во всем. Мы же помним, как около трех часов Генерального прокурора СССР на IСъезде народных депутатов пытались сломать. Но из этого ничего не вышло, и после этого две стороны поняли, что им не по дороге. Что приватизаторы, стоящие за спиной депутатов, будут иметь серьезные трудности в осуществлении своих планов при сохранении в должности Генерального прокурора Александра Яковлевича Сухарева…
Думаю, многие в этот момент искали взглядом Трубина. С уходом из Генеральных Сухарева прокуратура потеряла бойца.
Донцов:
– Только по этой причине он не получил достойное звание действительного государственного советника юстиции. Но, как говорится, Бог есть, и уже в современной России стараниями Александра Ивановича Бастрыкина и по воле президента эта ошибка была исправлена, и Александру Яковлевичу было присвоено это высокое звание… Есть и другие воспоминания. 90-й год, начало. Александр Яковлевич в своем кабинете вручает мне удостоверение заместителя прокурора Узбекистана по кадровой работе. Я осмелился спросить: «Какие первоочередные задачи мне необходимо решать там?» Он взял меня за рукав, отвел к окошку и только сказал: «Выводи наших назначенцев назад в Россию…» И только позже я узнал, каких трудов и нервов стоило этому человеку выводить наших славян из Средней Азии и Прибалтийских республик. Вот такой это был замечательный человек. Сегодня мы будем прощаться с ним, и пусть гром ружейных залпов возвестит России, что она с достоинством провожает одного из великих патриотов своей страны, оберегателя и охранителя своего Отечества… Земля пухом со святыми упокоит, Александр Яковлевич…
«Вот выступил!»
Чувствовалось: говорит настоящий прокурор.
И только в очередной раз стало понятным, почему развалился Советский Союз: Трубиных оказалось много, а нужно было Донцовых…
Еще говорил сын Александра Яковлевича Сухарев Сергей Александрович…
– Я благодарю Генеральную прокуратуру и Следственный комитет за то, что смогли организовать прощание с Александром Яковлевичем… Сказать спасибо тем людям, которые пришли проводить… Сказали много теплых слов… Помогли разделить с нами горечь нашей утраты… Спасибо вам большое…
В повисшей тишине просилось: сын, об отце! Воздай ему…
И самому казалось: сейчас выскочу, нарушу регламент, буду всем-всем приводить примеры, факты, случаи, поразившие меня, воспламенившие писать книгу о нем, лететь сюда на прощание.
Но сын уже сел…
(Фото 12 Венки)
А ведущий как отрубил:
– Спасибо большое. Спасибо всем, кто пришел проститься лично с Александром Яковлевичем Сухаревым. На этом траурный митинг, посвященный памяти Сухарева Александра Яковлевича, прошу считать закрытым…
Думаю, не только мне хотелось сказать слово…
Не только у меня вскипало на душе…
Не только я еле сдерживал себя…
А ведущий:
– Объявляется минута молчания памяти Александра Яковлевича Сухарева…
И весь порыв, готовый превратиться в движение, как охладило…
Я обязан был стоять по стойке смирно…
Стоять склонив голову…
Стоять минуту…
Стоять десять, если скажут…
Ведущий:
– Спасибо… Пожалуйста, сейчас можно будет подходить прощаться… Возлагать цветы… Прошу только всех с правой стороны…
Чтобы не столкнулись два потока…
6. Прощай!
В душе заметалось…
Заныло…
Неужели все?
Выходит все…
И с правой стороны потекли люди…
Идя вдоль гроба. Поворачивая около такого же, как в холле, огромного портрета, и выворачивая назад… Заглядывая под открытую крышку… Где на белоснежной пелене лежал в маршальской форме человек…
Музыка взлетала, билась гулкими ударами и как хватала за грудки…
Хватала многих…
Кто уже более не подойдет к Яковлевичу…
Не заговорит…
Не услышит ответное слово…
И тот не пожмет по своей привычке крепко-крепко руку…
Вот один ряд утек за гроб…
Второй…
А их еще не счесть…
Но утекали…
А майор отбегал от гроба то с одной охапкой цветов…
То с другой…
Я путался в мыслях…
Пойти…
Нет, пусть пройдут…
Нет, надо идти…
И било: обожди…
(Фото 13 Прощай!)
И вот ноги сами тронулись…
Встрял между какими-то людьми…
«Простите… мне надо…»
Лаковый гроб проплывал… Поднятая крышка отделяла… Шел, проходя «ограду» гроба, а на меня с портрета смотрел он: готовый что-то сказать, и не говорил…
К горлу подкатило…
Глаза замутило…
Шел, и уже меня никто не подталкивал…
И пропускали…
Видя, как будоражит человека…
Он не в себе…
Его одолевают чувства…
Кожа на лице пульсировала…
И, уже огибая гроб, меня штормило…
Прятал лицо…
А изнутри било…
Что?
Что безвозвратно теряю более чем дорогого, более чем близкого человека, не просто человека даже самого-самого, а что-то большее, невозвратное, что не вернешь, не обратишь время назад…
Что-то свое, огромное…
Наше…
Невольно вдруг ноги не то что подкосились, нет, но оказался на одном колене…
И склонил голову перед гробом, где лежал он…
Склонил, как склоняются перед знаменем…
И уже душили слезы…
…Откуда-то взялись силы…
Поднявшись, прилип к бортику гроба, в последний раз видя лицо с чуть согнутым кончиком носа, погладил лоб и поправил челочку…
Он не ответил…
И не знаю, как, пряча лицо от людей… сидящих, стоящих спереди, сзади, быстро-быстро выходил из зала… Спускаясь по лестнице, хватился за перила…
И потом в холле метался.
И терзало: подняться назад…
Еще проститься…
Какие-то полста ступеней и метров отделили…
Но что-то жестко остановило: Нет-нет, ты же мужчина…
А мимо поднимались на лестницу люди…
Коридор переполняло…
(Фото 14 Несут венки)
Я уже пришел в себя…
Даже не капало с глаз…
Но лицо еще краснело…
Мимо понесли на выход венки.
Заметил помощника Сухарева:
– Андрей, куда повезут? На Новодевичье? Ваганьковское…
Называл самые почетные кладбища.
– В Козино, – ответил Андрей.
– Как, ты не понял меня…
– В Козино… – произнес помощник. – Там похоронена его жена…
– Я там бывал…
– Александр Яковлевич так пожелал…
Помнил погост на склоне холма с могилами жены и внука Сухарева.
И через минуту я уже фонтанировал:
– Человек, которому уготовано место на Новодевичьем… И он в Козино… Где жил… Вот какое… – не мог подыскать слово. – Он к родному…
Не мог вспомнить примера, когда маршала вместо почетных кладбищ повезли упокоиться в деревне…
Даже брал восторг:
– Вы представляете! – говорил стоящим рядом, проходящим. – Не на самое знатное… А к родному углу…
В очередной раз убеждался в абсолютном отсутствии тщеславия у дорогого человека…
И говорил, не успокаивался:
– Вы представляете…В деревню…
И кто даже удивлялся.
А охранник в дверях:
– Что-то я здесь никого из Главной Военной прокуратуры не увидел…
7. В Козино
Вот прозвучало:
– Все желающие могут поехать в Козино…
Шел за гробом – его несли на руках мимо вытянувшихся по стойке смирно солдат почетного караула…
(Фото 15 В путь)
Вот гроб ушел в нишу черного лимузина…
Всем сказали:
– Кто едет, садитесь в автобусы…
Разглядел надписи на корпусах «Следственный комитет».
Сел в крайний автобус…
Сразу забился в глубину подальше от разговорчивых соседей.
И длинная колонна с двумя «фордами» с мигалками впереди, катафалком, машиной «Скорой помощи» и автобусами оторвалась от ворот ЦДСА… И устремилась по Цветному бульвару, потом выехала на Садовое кольцо, оттуда на Кутузовский проспект…
А я оглядывался на Поклонную гору, куда когда-то приглашал меня Сухарев: выступал перед кадетами…
Мимо Давыдково…
Там дача Сталина, которого Сухарев ценил как Главнокомандующего в войну…
Свернули на Рублевку…
Дорога в четыре полосы в одну и четыре в другую сузилась до двух в одну и до двух в другую, потом в одну и одну…
(Фото 16 На Рублевке)
Проехали «Барвиху», где не раз отдыхал…
Переехали мост через Москву-реку…
Ее тысячи раз переезжал Сухарев…
– А снегу сколько… – рвалось.
Сухарев уже это не увидит…
А я вижу…
И как прорезало:
А ты смотри глазами Александра Яковлевича… За него…
И внутри как перевернулось: живи, как он, честно, на благо…
Нет, не то, что яжил плохо, бесчестно, но теперь росла передо мной очередная планка жизни…
Вот вдали показался терем…
«Аллы Пугачевой», – узнал ее особняк с Галкиным…
А дом Сухарева в стороне…
Проехав Козино, стая машин свернула на расчищенный проселок…
Метровой высоты снег поднимался по бокам.
Колонна змеей поползла по полю… Спустилась в низину, поднялась и вывернула широкую площадку, где уже стояли два автобуса с надписью «Почетный караул», а сами солдаты уже собрались около дорожки по склону, на которой лежал зеленый ковер, а рядом под навесом скрывались могилы…
Вдоль заборчика выставили венки…
Вверх тянулся заснеженный погост…
Да и внизу стоял навес со стульями…
И огромный надувной кунг для тех, кто пожелает согреться.
Все ждали команды…
Вот солдаты выстроились…
Два отделения приготовились к торжественному прохождению по ковру, третье застыло в стороне с поднятыми карабинами.
Заиграл оркестр…
Родственники прошли под навес со стульями.
Из катафалка вынесли гроб, покрыли триколором, понесли под навес и поставили перед родственниками на стойки.
К гробу подошел генерал, снял триколор, сложил в коробочку и передал сыну Сухарева…
Гроб подняли и понесли к шатру над могилами…
Вот он завис…
Раздался залп один.
Другой…
Третий…
И гроб ушел в землю…
По ковру промаршировал почетный караул.
Все подходили и бросали на гроб по щепоти земли.
Бросил щепоть Бастрыкин…
«Молодец».
Вот как провожает своего учителя…
И внутри радовалось: надежные ребята…
Теперь ждали, когда закопают могилу…
Позвали согреться и попить чаю-кофе в кунг, а мне не хотелось хоть на минуту уходить…
Этой округой дышал Александр Сухарев…
Здесь решил упокоиться…
И я не знал, когда в следующий раз смогу приехать сюда…
Увидел Олю…
Она рассказала:
– Дедушка заболел в декабре… Его 10 декабря положили…И так и не вышел из больницы…
– Я слышал, его хотели выписать… – вспомнил один разговор с родными.
– Было такое…Но Бастрыкин позвонил и того дня его на руках носили… Чуть что, медсестра бежит… Врач… Сиделка рядом… А так ведь выкидывали…
Снова хотелось сказать спасибо Бастрыкину.
– А где Маша? – вспомнил маленькую дочурку Оли, которую сам видел и которую вспоминал Бастрыкин.
– А вон она, – Оля показала на стройную девочку…
– Так выросла…
– Да, время-то идет…
Оля рассказала, как дедушка последний раз пришел в себя и из глаза стекла слеза. Как его соборовали и он успокоился…
И вот сказали:
– Подходите…
По одному подходили…
Прощались…
А меня вдруг задело: венки вытянулись вдоль забора на полста метров…
И теперь уговорил ребят похоронной бригады расставить их вокруг могилы… Они еле уместились, став бочок к бочку, окружив сразу три могилы Александра Яковлевича, его жены и внука…
Теперь не мутило, не слезило, не шатало.
Здесь будет лежать «друг», и на душе стало спокойно…
(Фото 21 Федоров у могилы Сухарева)
8. Домой
Назад снова ехали на автобусах Следственного комитета…
Попал в один с Андреем…
Андрей рассказывал, как при прежнем Генеральном прокуроре унижали Александра Яковлевича. Хотя и висела на его кабинете вывеска «Советник Генерального прокурора», но фактически его понижали в должности, дело дошло чуть ли не до руководителя какого-то сектора, но пришел в Генеральные прокуроры Краснов
и восстановил справедливость. Александру Яковлевичу снова вручили удостоверение действительного государственного советника юстиции…
Я вспомнил и другие случаи, но не стал о них рассказывать.
Вот около ресторана Андрей с другими пассажирами вылезли: они пошли на поминки, а меня повезли Москву…
Я ехал и вдыхал дорогу, которую теперь именовал для себя Дорогой Сухарева…
(Фото 22 Дорога Сухарева)
Тут ездил Александр Сухарев…
А мы неслись, словно заметая следы…
Уходя из прошлого в настоящее…
Поезд застучал колесами по стыкам рельс, а я отходил от прощания, приходил к тому, как осиротел… И вглядывался в утопшие в снегу поля, покровом скрывшие тайны… Чем они проявятся, когда сойдет снег, не знал… Как и не знал, как еще в моей жизни проявится жизнь Сухарева, но что проявится, непременно…
Вернувшись домой, послал Лиханову:
«Дорогой Альберт Анатольевич, Александр Яковлевич упокоился в Козино рядом с супругой и внуком... Провожал его Следственный комитет (к его чести!!!, а не прокуратура). И лично Бастрыкин.
Вот несколько фотографий...
Михаил Федоров»
Лиханов ответил:
«Царствие ему небесное! Я участвовать в прощании не мог».
Написал Лиханову:
«А там было немного людей... Само прощание (должно было длиться до 13 часов) закончилось в начале первого... Ведь нигде не объявляли... А мне сообщили родные...
И, кстати, не было многих прокурорских, обязанных Сухареву... Не увидел бывшего прокурора Воронежской области Шишкина... Вот это меня удивило...
Михаил Федоров»
Он ответил:
«Бог с ними! А покойному Господь подарил долгую и честную жизнь. Царствие ему небесное».
Купил три десятка газет «Аргументы недели» со статьей о Сухареве и теперь вручал каждому прокурору…
13 марта 2021 года
Михаил Федоров
Фото Валерия Ломова, Михаила Фёдорова
