Сергей Агапцов: «Роснано выделило всякого рода заграничным структурам 47 миллиардов рублей, и в корпорации все настолько непрозрачно, что там не знают полностью, что творится с теми деньгами
Итоги проверки крупнейшей государственной компании, которая под руководством Анатолия Чубайса должна обеспечить инновационный прорыв нашей страны не только на внутреннем, но и на мировом рынке, недавно были озвучены на заседании Коллегии Счетной палаты.
ЗАГРАНИЦЕ МЫ ПОМОЖЕМ
- Давайте сразу с вами договоримся. Если вы рассчитываете услышать от меня, что стране не нужны нанотехнологии, то вам не по этому адресу. Когда мы приступали к проверке, то решали задачу получить ответы на два вопроса: соответствует ли расходование средств, полученных «Роснано» из бюджетных источников, установленным целям деятельности компании. И второй – насколько эффективно эта деятельность осуществляется. Не более того, но и не менее. А потому давайте будем обходиться без громких криков «Долой!» и «Даешь!» Наш отчет о проверке — это документ, в серьезности которого Анатолий Борисович Чубайс, как глава «Роснано», просто не может не отдавать себе отчета.
Мы смогли посмотреть за несколько месяцев проверки, как обстоят дела по 22 проектам (это 21% от общего количества). Но я бы говорил не о количестве проектов, а об объеме финансирования. На эти проекты пришлось более 80 млрд. рублей. Львиная доля. И не наша вина в том, что по большинству у нас сложилось отрицательное мнение. Ситуация такова, что в ряде случаев просто невозможно установить экономический эффект.
- Сергей Анатольевич, для начала читателям память освежим. О каких деньгах вообще идет речь с момента создания «Роснано», с учетом его предшественника – Госкорпорации «Роснанотех»?
- Общий объем финансирования за 2007-2012 годы составил 259 миллиардов рублей. 111 выделили из бюджета, 106 привлекли под государственные гарантии в виде кредитов и облигационных займов. 41 миллиард – прочие доходы, в основном от размещения свободных средств на депозитах. Расходная часть бюджета компании – 196 миллиардов рублей, из которых 134 пошли на финансирование проектов.
- И 47 миллиардов «Роснано» выделило всякого рода заграничным структурам. Я посмотрел отчет за 2012-й год, так там, не считая прямых «дочек», за рубежом у «Роснано» доли в десятках иностранных компаний, по меньшей мере, в 12 странах. Можно узнать – зачем?
- Предполагалось, как я понимаю, что в ответ для России станут доступны передовые зарубежные технологии, которых у нас нет.
- Пришли? Или как? Ну хотя бы парочка передовых технологий.
- Нам таковых найти не удалось. Там, понимаете, все настолько непрозрачно, что, как я полагаю, даже в «Роснано» не знают полностью, что творится с теми деньгами. После того, как мы обозначили претензию в этой части, на 20 с лишним миллиардов рублей были представлены документы. Но после того, как их тут зафиксировали на счетах, часть денег опять пошла за рубеж. И практически невозможно установить направления расходов. Нам не удалось получить ни одного документа, который бы подтвердил эффективность этих инвестиций. А тут ведь все достаточно просто – если нет отдачи или подтверждения эффективности, значит, расходы себя не оправдали, ввергли вас в убытки. Если бы мы что нашли, обязательно отразили бы в отчете.
- Кстати, об убытках. В вашем выступлении на коллегии было обозначено, что «Роснано» получило убыток в 24,3 млрд рублей, а Чубайс позже объяснял везде, что убыток на самом деле всего 2,5 миллиарда.
- Можно назвать это какими-то другими словами, спрятаться за тем или иным термином. Дескать, это резервы на случай обесценивания активов проекта. И Анатолий Борисович говорит, что потом возможны еще переоценки на рынке акций. Говорить можно что угодно. Но, дорогие товарищи, почему вы тогда не отнесете их в резерв по сомнительным долгам, не оформите еще как-нибудь иначе, а списываете. Списание идет на убытки. Значит, понимаете, что это безнадежно и что оттуда уже ничего не получите. По некоторым партнерам «Роснано» из оффшоров такой резерв сформирован под 100% стоимости проекта. А 2,5 миллиарда – это убытки от собственной хозяйственной деятельности «Роснано».
- А есть позитивные результаты?
- Из того, что мы проверили, могу отметить ООО «Данафлекс-Нано», проект по производству полимерной пленки и гибких упаковочных материалов в Татарстане. Там все составляющие удовлетворяют поставленных целям – и новые технологии производства, и эффективность. Больше порадовать нечем. Самим хотелось бы, но нечем.
САМ СЕБЯ НЕ ОЦЕНИШЬ
- Но ведь, Сергей Анатольевич, ОАО «Роснано» помогает строить именно бизнесы, это же не научные исследования, а новые производства, которые без экономической эффективности вылетят в трубу. Если общий объем инвестиций в проекты 265 миллиардов, из которых на долю «Роснано» приходится 134, то получается, что 131 миллиард инвестировали другие участники, частные партнеры. И партнеры «Роснано» тоже участвуют в этом процессе своими деньгами..
- Активами.
- Простите?
- Это «Роснано» участвует в проектах деньгами, полученными от государства, или по госгарантиям. А партнерские компании, которые и реализуют проекты, могут вкладывать свою долю и нематериальными активами. Чем и активно пользуются. 80 миллиардов из 131 – это как раз и есть объекты интеллектуальной собственности, акции иностранных компаний, которых вы не найдете на рынке ценных бумаг и так далее. И манипуляции с оценкой активов партнеров – явление нередкое.
Вот, например, проектная компания «НТ Фарма» вошла в уставной капитал проекта «Совинвестор» объектами интеллектуальной собственности, оцененными в 154 миллиона рублей. Через 5 месяцев эти объекты интеллектуальной собственности при получении займа в «Роснано» оценили уже как залог в 529 миллионов.
Или не менее интересная история с оценочной стоимостью компании «НИАРМЕДИКС+», которая вошла в проект интеллектуальной собственностью. Это, может, немного скучно читателям «КП», но, поверьте, того стоит. Итак, компания передает со своей стороны в проект товарный знак «Кагоцел», оцененный в 510,9 млн. рублей (с балансовой стоимостью 17 тысяч рублей), еще товарный знак «Кагоцел» на иностранном языке — 510,9 млн (балансовая 13.3 тысячи), изобретение «Противоинфекционный фармацевтический препарат» — 510,9 млн (балансовая — 6,4 тысячи рублей), изобретение «натриевая соль» — 510,9 млн (балансовая – 8,9 тыс.), изобретение «Применение производных целлюлозы» — 510,9 млн рублей. Что мы получаем в результате – что компания внесла в проект интеллектуальную собственность оценочной стоимостью в 2,5 миллиарда, балансовая стоимость которых 48,4 тысячи рублей. Может, «Кагоцел» у нас – какое-то уникальное изобретение? Да нет, на рынке не менее четырех аналогочных препаратов, и есть такие, что стоят и дешевле «Кагоцела».
- Слушайте, но здесь ведь такой простор открывается для контор типа «Рога и копыта» и прочих махинаций!
- А вот вы как оцените эффективность компании, которая получает деньги от «Роснано», а тратит их преимущественно на то, чтобы избежать банкротства, на погашения своих более ранних задолженностей, а то и на подкуп компаний-контрагентов? Какие здесь нанотехнологии? А такое тоже имеет место быть. Когда вносится в качестве доли имущество, которое уже в залоге у банков.
АЛЛО, МИНИСТР, ВАС НЕ СЛЫШНО
- Но ведь в руководстве компании не мальчики-тюльпанчики и девочки-припевочки. Там люди все солидные опытные. Получается, что кому-то надо было в силу каких-то причин давать деньги таким «партнерам»?
- Не исключаю, но это уже не наша компетенция. Мы отметили наличие сделок с заинтересованностью. И могу вам сказать, что в ходе проверки ряд сотрудников «Роснано», занимавших ответственные должности, уже уволились сами.
Меня, например, тоже поразило, когда были ситуации, в которых возражали против проектов не только эксперты со стороны ( а система экспертной оценки, справедливости ради отметим, налажена), но и член Совета директоров «Роснано», глава «Внешэкономбанка» Владимир Дмитриев, когда, вообще, министр экономического развития России Эльвира Набиуллина выступает против, но решение все равно продавливается. Или отрицательный отзыв дает руководитель «Курчатовского института» Михаил Валентинович Ковальчук, но его мнение игнорируется.
- Господин Дмитриев, во всяком случае, сохраняет другие рычаги влияния на некоторые проекты. Обратились к ВЭБу с просьбой дать кредит в более чем 13 миллиардов рублей на проект «Роснано» для завода «Хевел», а Дмитриев отказал, еще и раскритиковал идею.
- И имел на это полное право. Проект по строительству завода по производству солнечных модулей нельзя отнести к инновационным, поскольку выпускаемая продукция не соответствует мировому уровню, себестоимость производства выше рыночной мировой цены, он не ориентирован ни на экспорт, ни на замещение импорта. И есть там еще одна особенность. Оборудование для завода, кстати, устаревшее, сейчас уже оборудование следующего поколения производится, поставила швейцарская компания «Орлекен», мажоритарным акционером которой является группа компаний «Ренова», одним из основных владельцев которой, в свою очередь, является руководитель российского фонда «Сколково» миллиардер Вексельберг.
- Человек сам не бедный, и почему бы ему не обратиться к своим ресурсам, если все так хорошо с проектом. Как интересно складывается, «Роснано» выделило «Хевел» почти 4 миллиарда рублей в уставный капитал, дало еще кредит в 9,8 млрд. И если бы «Роснано» решило выйти из проекта, то кредит ВЭБа вполне мог стать возвратом средств в «Роснано». Чубайс был бы весь в белом, а кто вернул бы деньги ВЭБу?
- Знаете, это вы выстроили эту конструкцию, а не я.
- А если еще вспомнить, что один из членов Совета директоров «Роснано» Алексей Бельтюков одновременно был еще и старшим вице-президентом фонда «Сколково», правда, его недавно отстранили от должности после того, как в отношении него возбудили уголовное дело о растрате…
- Александр, меня эта сторона дела совершенно не касается, как и ваша предыдущая конструкция. Кто Бельтюков, где Бельтюков, какой Бельтюков — это вопросы вне моей компетенции. Наша проверка преследовала две цели – выяснить, насколько деятельность «Роснано» отвечает заявленным целям и насколько эффективно ведется эта работа. А Бельтюковы — вне этого, а потому на этот вопрос я ничего не могу ответить.
- Сергей Анатольевич, а может, все дело в том, что система ваших оценок просто не совпадает со шкалой «Роснано». Я помню, что Чубайс говорил про «лукавые цифры», явно намекая на важность подхода в подсчетах.
- У кого-то лукавых, может, и цифра — вещь лукавая. А для меня цифры — упрямые факты. Понимаете, в чем дело: если бы мы использовали какую-то другую методику, то для ответных претензий могла бы быть какая-то почва. Но в том-то и дело, что мы в своей проверке использовали методику расчетов, принятую «Роснано». Мы брали лишь те критерии и параметры, которые, по данным проектам, установило само «Роснано». Есть целевые показатели выхода на объемы, ввода того или иного завода, выход на проектную мощность, динамика выручки по контракту и так далее. И эту кальку, которая определялась в начале проектирования, мы накладывали на данный проект и смотрели, соответствует результат планам или нет. Все. Результаты оказались из тех, про которые принято говорить «увы».
И одно из самых главных разочарований, проект, на который возлагалась масса надежд, — проект «Усолье Сибирский Силикон».
- Но ведь, если не вспоминать безвременно почивший планшет от «Пластик лоджик», призванный якобы заменить все учебники (амбициозный проект «Роснано», на поверку оказавшийся пустышкой, состоящей из импортных деталей — прим. ред.), именно «Усолье» было одной из главных надежд компании.
Руководитель проверки ОАО «Роснано» Сергей Агапцов дал эксклюзивное интервью «Комсомолке»
- Вы знаете, «Усолье» — это одна из самых больных тем. При этом я хотел бы отметить, что проект изначально имел отрицательные отзывы от экспертов. Это вообще фантастика, почему он появился в сфере деятельности «Роснано», потому что там никакими нанотехнологиями и не пахнет. Этот проект имеет производственную базу, которая начала функционировать в 60-х годах во времена СССР. Там можно много говорить о том, что почти 14 млрд рублей, направленных «Роснано» в проект, использовались для отмывания и легализации средств, получения необоснованной налоговой выгоды, необоснованного возмещения НДС, занижения налогоооблагаемого дохода (каждое из данных явлений тянет на конкретную статью УК РФ — прим. ред.). Главное, что получается из анализа деятельности проекта и финансирования его со стороны ОАО «Роснано» — основная часть инвестиций в проект оказалась неэффективной и шла знаете на что? На сокращение долгов убыточной группы компаний ООО «Группа Нитол», владельцами которой являлись некие оффшорные компании.
При этом, ладно уж, буду откровенен до конца, спасая через «Усолье» вот этих офшорных владельцев, не без некоего гешефта оказывались и руководители местных компаний. Знаете, какую зарплату получил гендиректор ООО «Усолье Сибирский Силикон» в прошлом году? 33 миллиона рублей, из которых 11,3 млн в январе 2012-го.
КОМУ ВЫРУЧКУ, А КОМУ ЗАРПЛАТЫ
- Зарплаты в «Роснано» и у компаний-партнеров, Сергей Анатольевич, это, по-моему, отдельная песня. Читаю отчет, словно Зыкину слушаю, «течет река Волга»: компания со штатом в 300 сотрудников и средней ежемесячной зарплатой под 400 тысяч рублей, по 15 миллионов в среднем – выплаты членам правления «Роснано» за год неплохие вознаграждения членам Совета директоров… За 5 лет только на содержание конторы в 300 человек (с административными и прочими расходами) израсходовать более 60 миллиардов рублей государственных средств! Благодать. И бесконтрольность. Ваша проверка Счетной палатой – первая за 5 лет.
- Анатолий Борисович признал, что затраты на сопровождение деятельности «Роснано» чрезмерны, и они их за последние годы стали сокращать.
- Но ведь это цифры за 2012-й год!
- Знаете, я бы не хотел, чтобы мы говорили в таком ключе. Мы не даем оценку персоналиям. Это не наша задача. Мы оценивали эффективность расходования государственных средств и менеджмента компании. И оценка прозвучала – менеджмент на нынешнем этапе неэффективен. Но это вовсе не значит, что проект надо ликвидировать. Мы предложили ужесточить контроль для повышения эффективности. Может быть, повысить роль экспертов надо, не знаю. Компания должна сама исправлять ошибки. Понимаете, мы не лекари, мы диагносты. А терапевты и хирурги – это Правительство, Генеральная прокуратура, Следственный комитет, МВД, Госдума, в конце концов. Кстати, представители всех силовых структур на заседании коллегии присутствовали.
- Выручка за прошлый год проектных компаний «Роснано» составила 23,5 млрд. рублей. А в 2015-м она обязана составить не менее 300 миллиардов. Вы верите в это?
- Трудный вопрос. Тут понимаете, в чем дело. Даже о нынешней нановыручке мы можем судить весьма относительно. Допустим, была компания, которая без всякого нано производила товары на 6 миллиардов. И вот она стала партнером по проекту «Роснано» и увеличила в прошлом году выручку на 200 миллионов. По идее, нужно вычленять, но ведь можно и все чохом записать в нужную графу. И отразить в отчете как успех именно в наноиндустрии. В предоставленных нам отчетах очень много путаницы и противоречий. Или взять проект склада в Москве для фармпрепаратов. Что там от нанотехнологий? А ведь проходит как проект «Роснано».
Анатолий Борисович верит, что они выйдут на плановую цифру. Мы – нет.
- А ведь никто не говорит пока, что возврат средств «Роснано» компании-партнеры, чтобы не рушить свой бизнес, смогут возвращать не из выручки, а из прибыли. То есть, вложив 196 миллиардов, государство получит их назад при всех благополучных раскладах вообще через десятилетия?
- Вы здесь не совсем правы. Экономический эффект таких программ не только в прямом возврате государственных средств, но и в увеличении ВВП за счет новейших инновационных технологий, в создании новых рабочих мест, в повышении уровня жизни населения и не только тех, кто работает в наноиндустрии, но и за счет удешевления продукции, созданной с применением новых технологий.
Меня больше заботит другое. Понимаете, наши расчеты можно было бы оспорить, если бы мы пользовались какой-то иной методикой расчетов, альтернативной. Но, повторю, дело в том, что мы пользовались теми критериями и параметрами, которые для своих проектов установило само «Роснано». И все равно получили картину неэффективности. Вот это все гораздо грустнее, потому что получается, что пока не стоит ждать не только возврата средств, но и всего того сопутствующего объемного эффекта, о котором я говорил выше.
P.S. Для сведения – Сергей Агапцов руководил до того проверкой, которую Счетная палата проводила в отношении ОАО «Курорты Северного Кавказа», результаты которой были оглашены в марте 2013-го.
