Кто не держал лабрадоров, тот не знает, что это – не собаки. Да-да, это вовсе не собаки... или собаки в их истинно очеловеченном виде – предел, после которого лучше и не умнеть. Лабрадоры сотканы из доброты и доверчивости, и сравнивать их можно разве что с солнечными даунами. В нашем песочном лабрике свойства породы многократно усилены кличкой Юниор – Юня.
Юне пять лет, но до сих пор его принимают за щенка. Видели бы вы Юнину мордаху. Вряд ли найдется на свете человек, способный обидеть это наивно-трогательное сорокакилограммовое чудушко с интеллектом трехлетнего человеческого детеныша. И, тем не менее...
Воскресной электричкой возвращаемся с дачи. Преодолев прокуренный тамбур, втискиваемся в вагон, ожидая привычных охов и ахов по поводу нашего «какупутина», и прямо с порога попадаем под перекрестный обстрел замечаний недовольных пассажиров. Пуще всех лихостится увитый золотыми цепями детина-мордоворот:
- Кому сказал, стоять! Назад! Почему с собакой, почему без намордника? Законов не знаете? Обнаглели, распустились! Живо вылетите из вагона!
А в глазах ужас...
Да-да, эта гигантская половозрелая человеческая особь мужеского полу боится нашего Юньку...
Вопли бугая не смолкают. Слева, прикрываясь газеткой, вторит ему пожилой гражданин... Девушка справа взвизгивает и прижимает к себе кошачью перевозку...
- Да не бойтесь же, это лабрадор. Вы слышите, ЛА-БРА-ДОР!
И никто не радуется появлению нашего Юни, ни один человек...
Нет, так не бывает, чтобы в одном месте собралось сразу столько собаконенавистников...
Начинаем чувствовать себя как в засаде. На улице жара под тридцать, а в вагоне и представить страшно – сколько, но покорно достаем черный нейлоновый намордник и надеваем на Юню...Он в нем, как утенок Дональд, только несчастный... Намордник чисто символический (при желании наш богатырь снимет его играючи) и нужен лишь для того, чтобы не было вопросов в общественном транспорте. Но иногда, в целях сохранения здоровья Юньки, приходится пользоваться и настоящим. Да, при всех положительных породных качествах без «ложки дегтя» не обошлось: Юня – всеядный обжора и на улице ведет себя, как пылесос... Пес не любит намордник и на прогулке всегда пытается избавиться от него. Идет, наступая лапами на ненавистную маску то справа, то слева, и уже больше ни о чем и думать не может. Но там – попытка уберечь собаку от тяжких последствий дурной привычки все подбирать с земли и тянуть в пасть.
А тут...
Да, не правы мы, что собака наша в общественном месте без намордника, и понимаем, что не все знакомы с таким добрым и светлым явлением, как лабрики. Но наш-то пес и знать не знает, зачем у него такая большая пасть и такие острые зубы... Юнька даже лаять толком не умеет. Ну, если только плачет, когда остается один. Зато он умеет широко улыбаться, безостановочно вилять хвостом, смотреть прямо в душу и любить каждого – без разбора...
А вагон между тем потихоньку вскипает, делясь на тех, кто «вообще бы запретил с собаками», и на тех, кто начинает сочувствовать нашему чуду...
- Что это он у вас такой грустный, может, старенький или ему нечем дышать? – уточняет дама, минуту назад негодовавшая по поводу нежелательного соседства. Юня тяжко вздыхает, валится на бок и закрывает глаза...
- Нет, он еще молодой, просто тут очень жарко, а он в шубе и наморднике – ну, сами понимаете, если бы на Вас... Локти потертые - это породное...
Бугай в цепях по-прежнему справедливо негодует, и почему-то хочется назвать его депутатом... Ты делаешь мне страшные глаза, давая понять: молчи, молчи, молчи...
К счастью, в центре вагона освобождается скамейка. Живо перемещаемся туда и... снимаем намордник с собаки. Парень и девушка, сидящие напротив, начинают гладить нашего Юньку, а он в ответ радостно и доверчиво лижет им руки и кладет голову на колени, и все вертится, пытаясь устроиться так, чтобы быть в самой гуще и при этом занимать наиболее удобное место...
Старушка, сидящая через проход, улыбаясь, торопливо рассказывает – ей выходить на следующей остановке:
- Ой, ну как моя, рыжая, и ведь какая умная. По весне-то цепь оборвала да и утекла гулять со страхуилищем. А как нагулялась – во двор его привела. Так они на пару семь килограмм мяса сожрали... Я ж не знала – убрать не успела...
Да, наш тоже, когда один дома, хозяйничает – то кошачьего корма налопается, то мусорный пакет растрясет... Любимая игрушка – пластиковая бутылка. Гоняет ее по квартире – на радость соседям снизу. Но, самый кайф Юньке – пробку зубами открутить. Да вот еще кошку нашу очень любит – аж заходится от восторга, когда удается ее облизать. А она привыкла – терпит. Что еще любит? – Гулять, купаться в открытых водоемах, лежать тайком на хозяйской кровати и, конечно же, кушать...
- Нет, сторож он никакой. За ласку душу продаст. Да, лабрадоры – лучшие поводыри. Наш не обучен. Зачем держим? Так для любви...
Идем к выходу. Нам тоже пора. Все дальше, дальше и дальше от золотых цепей и записных правил. С нами – исключение...
Тянутся руки, чтобы коснуться. Слышится:
- Лабрадор, смотри, лабрадор... добрый, самый добрый.
Алёна Подобед
