На пороге стоял небольшого роста, полненький бородатый старичок в аккуратном клетчатом пальтишке и красной вязаной шапочке с помпоном. Он приветливо улыбался и протягивал Нине тощий букетик из трех красных гвоздик. В другой руке незнакомец держал старенький кожаный портфель.
Мишия Удонтий (Ольга Трушкина)
- Але! Але, Але! Личардовна, ты мяне слухаешь? Енто я, Аля,- на другом конце трубки раздался громкий хриплый кашель.
Нина Ричардовна терпеливо переждала, пока подруга прочистит горло и ответила.
- Я тута! Шо случилося? Чаво звонишь?
- Дельце к тебе есть, важнецкое! Тябе мущщына нужон?
- На хряна он мине? Свово-то супостата насилу схоронила. Нет, не нужон.
- Таперя поздно отказываться, жди гостя. Хороший антилягентный старичок, Аристархом Порфирьевичем кличут. Я яго уже к тябе направила. Чичас, того и гляди, подойдет. Яго из дому выгнали, второй день по подъездам бомжует, пожалей человека-то, не гони, тябе Господь за енто наградит, не сумлевайся. Суся-то наш, он усе видит!
- Дык из сябе-то он каков? Опиши! А то такие старые орангутанты попадаются, что Боже сохрани!
- Ну, для такого дряхлого шимпанзе, как ты, любой орангутант впору будет. Погляди не нее! Ишшо ломается, карга старая! Лянделонов ей подавай!
- Сама ты шимпанзе облезлое, и никаких Лянделонов мине не надыть, - рассердилась Ричардовна.
В этот момент в дверь позвонили. И Нина Ричардовна, поспешно поправив косынку, побежала открывать.
На пороге стоял небольшого роста, полненький бородатый старичок в аккуратном клетчатом пальтишке и красной вязаной шапочке с помпоном. Он приветливо улыбался и протягивал Нине тощий букетик из трех красных гвоздик. В другой руке незнакомец держал старенький кожаный портфель.
- Позвольте представиться, милая девушка, Семиног, профессор словесности на пенсии.
- Какой такой восьминог? Вы шо, ишшо и восьминога с собой приперли? И где он? Дайте поглядеть на чудо морское?
- Да нет, вы не правильно меня поняли, дорогая хозяюшка, это фамилия моя – Семиног. А зовут Аристархом Порфирьевичем. Позвольте войти?
- Ну, проходи, Плутарх Портфельич, раздявайси, гостем будешь, а за букет – отдельное спасибо! – смягчилась Нина, принимая гвоздики, - вона туды польтишку свою повесь, а шапчонку на полочку ложи, ня стесняйси, боты снямай. Вона тапочки маво покойного супруга, надявай!
Аристарх Порфирьевич прошел в комнату.
- Да не стой столбом, присаживайси. Чичас чайку вскипячу. Нябось, замерз?- аккуратный и вежливый гость почему-то сразу же вызвал у старой сквалыги симпатию.
- Есть немного, - признался профессор.
Вскоре на столе появились две облупленные эмалированные кружки с подозрительной буроватой жидкостью.
- Что это? – удивился Аристарх Порфирьевич.
- Чаек, вестимо, третьего дня заваривала. Ишшо ядреный.
- Нет, так дело не пойдет. Вот что, почтеннейшая, быстро выливайте эту бурду в раковину, - и Порфирьевич принес из прихожей свой старый кожаный портфель.
Аккуратно поставил на кресло и стал извлекать на свет божий разные деликатесы: чай «Гринфилд», палочку сырокопченой колбасы, сыр «Фетакса» в картонной коробочке, упаковку импортного печенья и, даже, свежий батон.
- Батюшки! Ты прямо буржуй недобитый, ишь какой новый русский! Откель у тебе столько добра? – зависть и восхищение переполнили душу старушки.
- Как откуда? Из супермаркета! Сахар-то у вас найдется?
- Вестимо, батюшка, найдется, как не быть песочку-то!
Дедушка аккуратно нарезал хлеб, наделал бутербродов с колбасой и с сыром.
Ричардовна недоверчиво поглядывала на коробочку с сыром «Фетакса», и наконец, решилась спросить:
- А шо в ентом коробке, собачий корм?
- Да нет, это сыр такой греческий.
- А шож на ем тады написано «Футакса»? Нябось корм для ентой таксы и есть. Я яго есть ня буду. И ня уговаривай, - брезгливо скривив тонкогубый рот сказала Ричардовна.
- Что ж, воля ваша. Тогда кушайте колбаску, она совсем свежая.
Нину не пришлось долго упрашивать. Старуха, с наслаждением пережевывая очередной бутерброд, спросила:
- Ну ты, покедова, расскажи мне, разлюбезный друг, как же енто тебе, эдакого культурного мужчину, из собственной фатеры на улицу выжили?
- Да вот, так уж получилось! Прописал я к себе внучка родного Всеволодика. А он, негодяй, большущую свинью мне и подложил в лице своей жены Кристины. Я им сдуру дарственную на квартиру подписал, в качестве свадебного подарка. И вот такая оказия вышла: вскоре меня очень вежливо попросили освободить жилплощадь, иди, мол, куда хочешь, найди себе какую-нибудь старушонку поприличнее с квартирой и живи у нее, а к нам можешь только в гости приходить. Вот я и ушел. Первую ночь в подъезде спал, а на вторую ночь Алевтинушка, добрая душа, к себе в прихожую пустила. Но Егорыч не слишком мне обрадовался. И Алевтина меня к вам направила, сказала, что не прогоните. Я хочу у вас комнату снять, платить исправно буду с пенсии, я не халявщик какой-нибудь, да и по хозяйству помогу.
- Ну ладно, живи, ежели хулиганничать не станешь. Вторая-то комната у мене вся мебелью забита, так что спать будем в одной: я вон на том диванчике, а ты енту тахту оприходовай. На ней котейко покойный спал, покудова не околел, бедолага! - великодушно предложила старушенция, новый знакомый нравился ей все больше и больше.
- Уж вы не обессудьте, тысченку вам платить буду, да и продукты пополам покупать станем. Договорились?
- Да куды от тебе денисси? Живи, мил человек, все вдвоем веселее!
На следующий день с самого утра Нина Ричардовна отправилась в собес, чтобы узнать о прибавке к пенсии.
- Я ухожу на цельный день, тама очередюга ажно до самого универмага, так шо ты тут без мене хозяйствуй, приберись маленько да обед состряпай, продухты, шо на кухне найдешь, те и впотребляй!
Ричардовна вырядилась в толщенное дутое пальто ярко оранжевого цвета, купленное в семидесятые годы. Отличное пальтишко, нет ему сносу, да еще и моднющее! На голову нацепила свою знаменитую марсианскую вязаную шапку и, захватив огромную ковровую кошелку, вышла из квартиры.
Аристарх Порфирьевич сразу же принялся за уборку.
Первым делом он зашел на кухню, присвистнул и сказал:
- Ну, здесь и авгиевы конюшни! Вовек не разгребешь! Что ж, глаза боятся, а руки делают! – и начал работать.
На помойку отправился стоунхендж из яичных ячеек, погнутые алюминиевые ложки и вилки, прогоревшая и облупленная посуда, треснутые тарелки, залежи конфетных фантиков и коробок, а также горы просроченных продуктов, на радость бомжам.
Вскоре кухня засияла чистотой. Он извлек из коробок нетронутую бытовую технику и сверкающую новизной, девственную посуду: сковородки и кастрюли, обеденные и чайные сервизы, дорогие мельхиоровые вилки и ложки.
Наведя порядок, Семиног сбегал в супермаркет, купил хорошие итальянские макароны, специи, свежий хлеб и жирненького круглого цыпленочка.
Вскоре обед был готов. К этому времени вернулась и старая сквалыга. Аппетитный запах, доносящийся с кухни, привел ее в восторг.
- А шо енто у нас так вкусненно пахнет? – спросила она добрым приветливым голоском, - Ты шо тут, Портфельич, пир на весь мир устроил?
- Всего лишь скромный ужин на двоих: цыпленок табака и паста под соусом болоньезе!
- Шо ишо за паста, зубная шо ли?
- Да нет, это макароны такие.
- Ага, енто навроде мармашели, токмо ишшо вкуснее! - восхитилась старуха, пробуя угощение, - ну ты и мастер-стряпун! Отродясь такой вкусноты не едала.
Сытая и довольная Нина Ричардовна в сладкой истоме откинулась на спинку дивана и заснула. Она еще не ходила на кухню и не видела, что там устроил ее новый квартирант.
Следующее утро началось со страшного вопля Нины Ричардовны:
- Ирод, супостат, анчихрист! Бяда – бяда, разорение! По миру пустил нехристь бусурманский! Нямедля ворочай назад усе мое движимое имусчество!
- Какое имущество? Я только мусор вынес и барахло старое, никому ненужное.
- Это тебе ненужное, а у мене за усе деньги плочены! Усе наживалося непосильным трудом и лишениями! Нямедля ворочай усе взад!
- Как же я верну-то вам все? Весь мусор на свалку уже давно вывезли! Посмотрите в окно, все баки пустые стоят!
- Ох, горе мне, горюшко горькое, пустила на свою голову аспида, змея подколодного на сердце пригрела, пожалела сиротинушку бездомного! Что ж делать-то мне таперича?! – и она горько зарыдала.
- Что же вы мне тут «плач Ярославны» устроили? Дорогая Нина Ричардовна, как же мне вас утешить-то теперь? Хотите я заплачу за выброшенный хлам?
- Хочу, а сколько дашь?
- Ну, пятьдесят рублей, пожалуй, дам.
- Маловато будет, давай уж стольничек, не поскупись, батюшко!
- Ну ладно, получайте, хотя по правде это вы должны были бы мне заплатить за генеральную уборку.
Они помолчали немного, каждый был доволен состоявшейся сделкой.
С тех пор Семиног и Ричардовна зажили дружно и весело. Старуха целыми днями шаталась по собесам, поликлиникам и прочим учреждениям, где всласть стояла в очередях и бодро переругивалась с другими старухами. А Порфирьевич вел домашнее хозяйство и готовил вкусные обеды. Он постепенно освободил от хлама и привел в порядок комнату и ванну, за что пришлось снова расплачиваться с хозяйкой живыми деньгами.
Старая сквалыга была очень довольна квартирантом.
Приближались новогодние праздники. Однажды декабрьским утром раздался телефонный звонок. Старуха подняла трубку:
- Ричардовна слухает! Говорите!
- Привет, подружка! – раздался веселый голос Алевтины, - Новый Год скоро, ты в курсе?
- А как же? Чай не на Марсе живем! Чаво звонишь-то?
- По делу звоню. У нас тут мероприятие намечается по поводу встречи Нового Года.
- Ну-ка, ну-ка, с ентого места поподробнее!
- Так вот, компания у нас соберется. Шушаник со своим гамадрилом заявится, мы с Ягорычем, да и ты приходи, Портфельича можешь прихватить с собой. Стол организуем вскладчину. Пущай кажный принесет сове хвирменное блюдо и бутылек шампани. А ишшо я для вас суприз приготовила, а какой – не скажу, придете – сами поглядите! Ну как, план мероприятия одобряешь?
- А как-жишь не одобрить, дело-то хорошее, да и Портфельич обрадуется. Он у мене мастер-стряпун. Такенную вкуснотень приготовит, шо пальчики оближете! Ну усе, до связи! – она положила трубку и побежала делиться приятной новостью с Порфирьевичем.
И вот 31 декабря Нина Ричардовна и Аристарх Порфирьевич собирались в гости. Старик аккуратно завернул в фольгу только что приготовленное праздничное блюдо. Это была курица по-царски, фаршированная омлетом с ветчиной и шампиньонами. Порфирьевич уложил в бумажный пакет сдобный пирог с капустой и слоеный с мясной начинкой.
Ричардовна вынула из холодильника бутылочку шампанского «Помпадур», - «Вот дожила-то! Таперя усякие «помпадуры» хлебаю, неплохо-то я устроилась на старости лет, спасибо Портфельичу!»
Семиног надел свой лучший серый костюм, белоснежную рубашку и повязал галстук-бабочку.
- А вы-то что не наряжаетесь? Неужели прямо так и пойдете?
- А шо? Костюм кремпленовый, прочный, сносу ему нет, вполне еще приличный.
- Нет, так дело не пойдет! Ну-ка примерьте вот это! Это подарок к Новому Году! – И он вытащил из пакета темно-синее шерстяное платье с белым кружевным воротничком, при виде которого у Нины аж дыхание сперло от радости.
- Батюшки святы! – всплеснула руками старушенция, - красота-то какая, умереть – не встать!
- Ну, умирать-то нам рановато! Примеряйте скорее, лишь бы впору пришлось.
Новое платье сидело идеально.
- Ну ты даешь, Портфельич, глаз-алмаз, просто диву даюсь!
- Остался последний штрих! – сказал Семиног и снял с головы Ричардовны ее любимую позитивную косынку с олимпийским мишкой.
- Ой, это-то еще зачем?
- Ниночка, у вас чудесные волосы, позвольте мне сделать вам новогоднюю прическу.
Он тщательно расчесал ее длинные седые косы и красиво уложил их на затылке в виде кренделя. Закрепил свое произведение шпильками.
- Ой, батюшки, а я, оказывается, еще ого-го! В самом соку женщина! – восхитилась старуха, разглядывая свое отражение в большом мутноватом зеркале.
- Вы прекрасны, ну прямо как Нина Риччи!
- Ой, Личардовна, ты ли енто? Тебе и не узнать-то!- вскричала Алевтина Дементьевна, открывая гостям двери, - у тебе, оказывается, еще волос на голове много! А ведь я-то думала, что ты лысая! Лет сорок тебе без косынки-то и не видала!
Гости прошли в комнату и уселись за стол, где уже уютно расположился, как ни странно, трезвый Егорыч, соседка Шушаник и ее муж Варшапет – седовласый армянин с внушительным носом и огромными обвисшими усами.
- Ну шо, Ниночка, выкладай свое блюдо на общий суд! Вон Шушаник свое пхали принесла, а я мармашелевый салат приготовила – цельный тазик! Стюдню огромную касероль наварила да паштету из рыбьих унутренностей навертела – новое мое Хау-ноу, вкуснотища неописуемая.
« Неужели еще недавно я ела жуткую Алевтинину стряпню, да еще и похваливала?» - подумала сквалыга и ужаснулась.
Скоро придет мой суприз, он и будет решать, чье блюдо вкуснее! – тараторила Дементьевна.
Тут же раздался звонок в дверь, и Егорыч шустро побежал открывать.
- Хто тама? Ответствуй! Коли друг, так проходи, коли враг, так прочь иди!
- Это я – ведущий Игорец, и швец, и жнец, и на дуде игрец, открывайте шире двери, коли люди вы – не звери!
В гостиную, приветливо улыбаясь, вошел здоровенный детина с широкой красной рожей и кучерявой головой.
- Ну, здравствуйте, люди славные, православные! – и поклонился трижды в пояс.
- Что за шут гороховый? – тихонько спросил Порфирьевич у Егорыча.
- А это и есть Алькин суприз! Она наняла ведущего, чтобы повеселить гостей.
- А где она его нашла?
- Да на столбе объявление прочитала да номерок оторвала, да и позвонила!
Ричардавна с инрересом разглядывала ведущего: « А шо, интересный мущина! Но мой Портфельич, усе равно, краше!»
- Ну что, добра молодца встречайте, привечайте, угощайте!- декламировал Игорец.
- Просим, батюшко, к столу, присаживайся, дорогой гостьюшко, отведай наших яств и рассуди нас, какое блюдо больше по душе придется! – пригласила ведущего Алевтина.
- Ааааааааа! Эээээээээ! – и Игорец улыбнулся еще шире, сел за стол и начал пробовать мармашелевый салат. Его рожа мгновенно перекосилась в брезгливой гримасе, он тут же выплюнул все обратно в тарелку.
- Что ж вы, бабулечка – красотулечка, надо мною шутить изволите? Нехорошо, это же грех! Клейстером добрых молодцев угощать – врагов лютых наживать!- огласил он свой вердикт.
- А вот теперь наше блюдо попробуй, да? Пхали называется, моя Шушаник готовила, - и Варшапет пододвинул к нему тарелку со своим угощением.
- Ой, кушанье заморское, отродясь такого не видывал, отродясь о нем не слыхивал и не вкушал никогда!
Игорец набрал полную ложку пхали, отправил в свой арочный рот и тут же заорал:
- Ааааааааааа! Воды мне, люди добрые! Погибаю, спасите душеньку православную! Огнем да полымем адским возгораюсь! – Выпученные глаза покраснели и из них градом полились слезы.
Егорыч, который соображал быстрее других, налил стакан лимонада и протянул несчастному. Игорец выпил залпом и облегченно выдохнул:
- Пщщщшшшшшш! Ой! Словно в аду побывал! Спасибо, старичок, спас душу православную! Пожалуй, не буду я третье блюдо пробовать, итак насилу жив остался! Чего же вы напхали в это пхали? Яду змеиного? Что приготовили, то сами и кушайте, люди добрые, и воздастся вам за труды ваши!
- Нет уж, извольте, товарищ ведущий, и мое блюдо попробовать, а то так нечестно будет! – и Порфирьевич положил ему на тарелку ароматный кусочек курицы с золотистой корочкой.
Игорец сначала с опаской понюхал угощение, повертел на вилке, рассматривая, не прицеплено ли там какой-нибудь гадости и, наконец, решился откусить немножко.
Все гости с нетерпением ожидали результата дегустации. На красной роже Игорца расплылась блаженная улыбка:
- Вот уж, братья мои, праведники, удружили мне, потешили душеньку православную! Вкуснота неописуемая! Дедушка, дай еще кусочек и лимонаду плесни. А лучше, угости сироту шампанским, уж очень я вина заморские уважаю!
Все с облегчением вздохнули и зааплодировали ведущему.
Нина Ричардовна окинула торжествующим взглядом всех присутствующих, мол, то-то, знай наших!
И Алевтина объявила торжественным голосом:
- В кулинарном поединке победил Портфельич! Он выиграл право произнести первый тост в Новом Году, когда часы пробьют двенадцать. А наша программа продолжается!
- Веселитесь старики,
пока не отбросили коньки,
Новый Год на пороге,
разомните-ка ноги,
Новый Год – он придет,
Новый Год – он не ждет!
Улыбнитесь поскорей,
и пляшите веселей,
крепко за руки возьмитесь,
в хороводе покружитесь!
Ножками потопайте,
ручками похлопайте! - в стиле рэп продекламировал Игорец.
Эх, раззудись зуда, раздудись дуда! – с этими словами он достал дудку из кармана и начал на ней наигрывать плясовую.
Старики и старухи бодро вскочили из-за стола и принялись лихо выкаблучиваться под звуки Игорцовой дудки.
В этот момент в дверь позвонили. Егорыч побежал открывать
- Хто тама?
- Это я, Николай, поскорее открывай!
- О, это ж мой брательник! Тебя уже выпустили?
В квартиру ввалился маленький, тощий мужичонка в тельняшке и ватнике, в валенках и ушанке.
- Привет, брательник! – сказал Николай, обнимая Егорыча, - тут со мной еще подельник – Митяй!
В квартиру с сопением ввалился огромный краснорожий абсолютно лысый толстяк, смущенно комкая в руках большую клетчатую кепку.
- Мы не помешаем? – смиренно спросил толстячок, тряся щеками, - У вас тут, я вижу, весело. А мы только что оттуда и податься нам не куда... Не прогоните?
- Коль пришли, так проходите, - нехотя пригласил их Егорыч.
Гости поспешно уселись за стол и жадно набросились на угощение.
- Вот вкуснотища-то! – сказал Николай, уничтожая мармашелевый салат.
- Просто объедение! Ух, какое остренькое! – подтвердил Митяй, наворачивая пхали.
- Ну вы, ребята, даете! Неплохой у вас аппетитец! – восхитился Игорец.
- Посидел бы с наше на казенных харчах. Кто в зоне не был, тот жизни не знает! Правильно в народе говорят, - сказал Митяй, наливая водки себе и Николаю.
- А мне? Плесни-ка, брательник, - протянул Егорыч свой стакан, - от этой шампани только ветер в животе, а пользы для здоровья никакой!
- Это точно! – подтвердил Варшапет и тоже налил себе водочки.
- Ой, братья мои славные, плесните-ка и мне праведной водицы! – попросил Игорец.
- Минуточку внимания, - обратился к присутствующим слегка захмелевший Варшапет, - сейчас я буду проводить конкурс армянских народных загадок. Про армянскую радиостанцию «Амаяк» слыхали? Так вот я там когда-то работал. Итак, внимание! Загадка первая: два негра приехали в Тбилиси и купили себе по хачапури. Один кушает, а второй – нет. Почему? Кто угадает?
Тут Нина Ричардовна до сих пор скромно сидевшая в уголке подняла руку, как прилежная школьница:
- Можно я? Можно?
- Ну, говорите Ниночка, я слушаю, - добродушно отозвался Варшапет.
- А яму ента хачапуря не пондравилась, он более к бананам привыкший, - выпалила старушка.
- Нет, ответ не верный. Есть еще версии?
- Ага, у меня есть, - обрадовался Игорец, - у него зубы разболелись, жевать не может, правильно?
- Нет, и ваш ответ неправильный, еще кто-нибудь хочет ответить?
- Да ня знаем мы, Варшапетушка, сам ответь, не томи, - попросила Алевтина.
- А ответ-то простой: второй негр не есть хачапури, потому что потерял, - он выдержал театральную паузу и продолжил, - А теперь следующая загадка. Вышел я на улицу, вдруг дождик пошел и ветер налетел. Я открыл зонтик, а ветром его из моих рук и унесло. И пошел я искать. Ищу-ищу, ищу-ищу – нет зонтика. И вдруг навстречу мне собака, а в зубах у нее...? Вот кто угадает, что у нее в зубах?
- Ну шо тута угадывать, понятно дело, зонтик твой у ней у зубах, - сказала Ричардовна. Ей такие загадки не нравились, уж слишком простые.
- А вот и неправильно. Кто-нибудь знает правильный ответ? – спросил Варшапет.
Но аудитория молчала. Никто не хотел отвечать на поставленный вопрос. Тогда Варшапет скроил значительное лицо и произнес, - а в зубах у нее хачапури, тот самый, который негр потерял.
Все засмеялись.
- Ох и мудреные же загадки у армянского радио, только армянину и под силу их разгадывать, - заметила Алевтина.
Вскоре началось настоящее веселье. Изрядно приняв на грудь, Игорец выскочил из-за стола и принялся плясать вприсядку.
- Ух ты, ах ты!
Из бухты из Барахты!
Я приплыл на корбале
и был слегка навеселе!
Я исполню пируэты
и спою про вас куплеты!
У старушки Шушаник
замечательный мужик,
добрый дядя Варшапет
купит мне велосипед!
Вот профессор Семиног,
у него не восемь ног,
а все-то две руки,
он испек нам пироги!
Бабка Нина хоть куда,
не берут ее года,
и душою молода,
это правда – да, да, да!
Наш Егорыч молодец,
настоящий удалец,
любит выпить иногда,
но ведь это – не беда!
Алевтина, Алевтина,
нарисована картина,
всех нас в гости приглашает
и радушно угощает!
Я ведущий Игорец,
развеселый молодец,
я частушки вам пропел,
славно выпил и поел!
А теперь уж извините
и деньжат мне отстегните!
В этот момент часы пробили двенадцать, все наполнили бокалы шампанским и звонко чокнулись. Старики были довольны и счастливы.
Материал подготовила
Алёна Подобед
