Сказка для взрослых
— Принцесса моя, какая ты у меня прелесть! — сказала женщина своей маленькой дочери, укладывая ее спать.
— Мамочка, про Принцессу я знаю — это дочка короля. А кто такая Прелесть?
— Прелесть? Детка, хочешь, я расскажу о ней сказку?
— Хочу, — малышка обняла своего любимого плюшевого мишку и приготовилась слушать.
…Жила-была Прелесть. На кого она была похожа? На цветок персика весной — такой же нежной, чистой, бело-розовой она была. И ведь ничегошеньки для этого специально не делала — только умывалась прохладной водой, как дождем или росой, — и снова сияла свежестью.
Прелесть была девочкой мечтательной, все время витала где-то в облаках своих фантазий и окружающим казалась немножко инопланетянкой.
Когда пришел срок, Прелесть расцвела прекрасным бутоном. И все вокруг любовались ею — так она была хороша! Любовались, но подойти ближе — боялись. А вдруг сломают случайно тонкий стебелек или сомнут ее нежные лепестки?..
А Прелесть — этот дивный и нежный цветок — мечтала совсем не о далеких звездах, где, наверное, и жизни нет, а об одном — встретить, наконец, своего Садовника. Чтобы он заботился о ней, укрывал от холодного ветра или обжигающего солнца, стал ей самым близким и родным. В ответ же готова была Прелесть цвести и благоухать только для него единственного, даря радость и украшая его жизнь.
Но все Садовники почему-то обходили вниманием Прелесть и выбирали других. Самой первой приметили Красоту — та нравилась всем. Доброта, умевшая подобрать ключик к любому сердцу, тоже встретила суженого. Обрела свое счастье и хохотушка Веселость… Даже глуповатая Капризка нашла свою половинку. Хитрость — и та поймала в свои сети доверчивого Садовника. Все они обзавелись детишками, раздались вширь и стали поглядывать на Прелесть свысока, как на белую ворону. «Что-то в ней не так, — судачили они меж собой, — ведь нас всех замуж взяли, а она — одна…»
Когда Прелесть начала уже отчаиваться да сама выискивать в себе неизвестные ей недостатки, встретился-таки ей долгожданный Садовник. И то ли правда очаровала его не похожая на подружек Прелесть, то ли просто пришло ему время заводить свой садик, чтобы быть «как все», но после недолгих раздумий сделал он ей предложение. Прелесть, может, и мечтала немножко о другом Садовнике, но, будучи особой хоть и романтичной, но разумной, решила, что сможет полюбить и этого. И согласилась.
Жизнь потекла у них с Садовником почти как у всех. Родились детки, в заботах о которых время для Прелести летело как резвая лошадка. Но все чаще в ее прелестную головку закрадывалась мысль, что рядом с ней — чужой, не тот, о ком ей грезилось в девичестве. От дум этих Прелесть грустнела, на лоб набегали морщинки, да одна-две там и оставались.
А Садовник — что ему сделается — жил себе не тужил. Труды праведные, порой валившие с ног, привычки прежней, беззаботной жизни несли его иной раз мимо дома, к другим Садовникам. Им было что обсудить за чашкой-другой хмельного «нектара». Вспоминали, как славно им жилось раньше. А теперь? — вздыхали они. Думай вот, как ухаживать за садом, чем кормить-удобрять. Эти дружеские посиделки увлекали, затягивали Садовника. Так он забывал о своем садике, убегал от надоевших обязанностей. Да и от Прелести тоже. Какая-то непонятная была она для него. Мечтательная. Говорила слишком правильно, по-книжному. Обижалась, если он ночевал в других садах. Или приходил навеселе, перебрав «нектара»…
Садовник и Прелесть прожили так — вроде рядом, но на далеких, чужих друг другу планетах — долго. Полюбить своего Садовника Прелесть так и не смогла, как ни старалась. Но ни он, ни она не решались покинуть привычных пределов садика, хоть земля в нем давно уже высохла без истинной любви и заботы. Садовник — сколько они были вместе — ни разу не назвал ее Прелестью. Не приучен он был к таким «телячьим нежностям». Он вообще не умел говорить ласковых слов. Да и не догадывался вовсе, что его спутница — действительно Прелесть. Напротив, Садовник был уверен, что ему здорово не повезло с выбором. «Эх, — думал он, — женился бы я на простой и понятной Серости! И был бы теперь сыт, пьян и нос в табаке… А с этой загадочной Прелестью — ни радости, ни счастья…»
Оно, конечно, так: Серость — дама предсказуемая, терпеливая, претензий особых нет, да и фантазий тоже. Может, с ней ему было бы проще…
Прелесть ушла от того Садовника, не в силах больше оставаться с ним. И с той поры жила одна со своими детьми. Ухаживала за ними, за домом. Теперь она, часто грустная и усталая, мало походила на Прелесть, которая в юности так радовалась солнцу, щебету птиц… Лишь одно сохранилось в ней от той, прежней Прелести. Она по-прежнему мечтала. О чуде. Когда мир вдруг снова станет прекрасным. Когда захочется смеяться просто так, оттого что хорошо на душе. А еще потому, что надеялась встретить наконец близкую и родную ее сердцу душу…
Наше сказочное Чудо было изрядно потрепано жизнью, да и называлось так фантастично-нереально — Чудо — больше по привычке. Хотя, надо признать, это теперь в Чудо мало кто верил и оно выглядело таким потертым, уставшим, утратившим былой блеск. Но когда-то оно было настоящим — большим, сильным и самым что ни на есть взаправдашним.
Вообще, к слову сказать, Чудо было то еще, с характером. Были у него свои маленькие секреты, симпатии. Особенно Чудо любило ребятишек. Те верили в него безоглядно, ждали, распахнув глазенки. Творить для них чудеса было одно удовольствие! Чудо обожало подкладывать им подарки под елку вместе с Дедом Морозом, и непременно те, что малыши ждали. Для них Чудо расцвечивало веселой радугой небо после дождя, а ягодами и грибами — усеивало лесные полянки. И наблюдало потом, довольное, каким счастливым смехом заливались детишки.
А вот проходимцев всяких, что напускали тумана в ясный день, да недалеких гражданочек, которым всё необъяснимое — чудо, не любило. «Ах, чудо!» — лепетала «божий одуванчик», увидев выросшие в ноябре грибы у дома. А Чудо ей — радио на всю громкость, с пояснениями, мол, произошло это по причине необычайно теплой осени… Или очередной «чародей и волшебник» обещает излечить все хвори, и народ готов верить в «чудо»… А Чудо — тут как тут. А ну-ка, кто здесь себя всемогущим возомнил? Ах этот? И только экстрасенс начинает пассы руками разводить, как у него прихватывает живот, и мчится он, болезный, забыв обо всем на свете, в отхожее место. Возвращается с извинениями, начинает «лечить», а тут снова скручивает — терпения нет. И так несколько раз. Народ ждет-пождет, потом, повозмущавшись и забрав денежки, расходится…
С годами Чудо растеряло кураж, поскучнело. И озорничать со временем ему надоело. Шарлатаны все одно не переводились, а дураки были местной достопримечательностью. И стало бы Чудо совсем отшельником, если б не ребятишки. Ради них оно выбиралось под Новый год из своего добровольного заточения и творило добрые дела. Ему было важно, чтобы малышня по-прежнему верила и в Деда Мороза и в Чудо.
Вот и в этот раз они вместе со своим краснощеким и белобородым другом облетели все намеченные дома в округе, где есть маленькие дети, и оставили для них подарки. Возвращаясь к себе, Чудо заглянуло в одно из окон, где мерцали огоньки небольшой елочки. Оно увидело в комнате празднично накрытый стол, за которым никого не было, а в кресле у торшера — женщину — в нарядном платье и с красивой прической. Она была очень миловидна, но необыкновенно грустна. От нее, Чудо ощутило это очень явственно, исходил теплый добрый свет. «Какая она Прелесть, — подумало Чудо. — Но отчего же у женщины такие бесконечно печальные глаза? Хотя что за вопрос?! В новогоднюю ночь и одна… Вот и ответ!
Так не пойдет, решило Чудо и, почесав в затылке — память-то уже не та, — вспомнило заветные слова. Оно произнесло их шепотом, едва слышно. Но чудо свершилось! Сначала позвонили в дверь квартиры женщины, и в комнате появились гости: ее повзрослевшие дети и друзья. Потом зазвонил телефон. Женщина подняла трубку и заулыбалась радостно: она услышала голос человека, который давно ей нравился, но она не решалась сказать ему об этом. Оказывается, она тоже нравилась ему давным-давно, но он не смел признаться ей в своих чувствах. Он думал, что у такой Прелести, как она, много поклонников кроме него.
Женщина пригласила его в гости: «Приходи прямо сейчас, еще успеешь до полуночи». А он: «Удобно ли? Да и не успею. Я только прилетел, а на дорогах такие пробки…» А женщина: «Я жду тебя как чуда. Приезжай…»
Но тут уж снова пришлось вмешаться Чуду: разрулить дорожные заторы, включить зеленый свет и доставить гостя к порогу женщины без пяти минут двенадцать. И они встретили наступление нового года все вместе…
Мама замолчала и задумалась, вспоминая о чем-то своем. Дочка, убаюканная сказкой, уже сладко спала. Что ей снилось? Может, она видела себя Принцессой в красивом бальном платье? Или Прелестью, которая нашла, наконец, свою половинку? А может, она примеряла на себя роль Чуда, встреча с которым принесла Прелести счастье?
В комнату заглянул папа девочки:
— Малышка уснула? Прелесть моя, идем же спать, я жду тебя.
— И я тебя. Как чуда… — выключила она свет и прикрыла за собой дверь...
Альфия УМАРОВА
