К дням памяти Николая Рубцова: 85-летию со дня рождения и 50-летию его гибели.
* * *
Я буду скакать по холмам задремавшей Отчизны,
неведомый сын удивительных вольных племён!
Как прежде скакали на голос удачи капризный,
я буду скакать по следам миновавших времён...
Давно ли, гуляя, гармонь оглашала окрестность
и сам председатель плясал, выбиваясь из сил,
и требовал выпить за доблесть в труде и за честность,
и лучшую жницу, как знамя, в руках проносил!
И быстро, как ласточка, мчался я в майском костюме
на звуки гармошки, на пенье и смех на лужке.
А мимо неслись в торопливом немолкнущем шуме
весенние воды, и брёвна неслись по реке...
Россия! Как грустно! Как странно поникли и грустно
во мгле над обрывом безвестные ивы мои!
Пустынно мерцает померкшая звёздная люстра,
и лодка моя на речной догнивает мели́.
И храм старины — удивительный, белоколонный —
пропал, как виденье, меж этих померкших полей...
Не жаль мне, не жаль мне растоптанной царской короны,
но жаль мне, но жаль мне разрушенных белых церквей!
О, сельские виды! О, дивное счастье родиться
в лугах, словно ангел под куполом синих небес!
Боюсь я, боюсь я, как вольная сильная птица,
Разбить свои крылья — и больше не видеть чудес!
Боюсь, что над нами не будет таинственной силы,
что, выплыв на лодке, повсюду достану шестом,
что, всё понимая, без грусти пойду до могилы...
Отчизна и воля — останься, моё божество!
Останьтесь, останьтесь, небесные синие своды!
Останься как сказка, веселье воскресных ночей!
Пусть солнце на пашнях венчает обильные всходы
старинной короной своих восходящих лучей!..
Я буду скакать, не нарушив ночное дыханье
и тайные сны неподвижных больших деревень.
Никто меж полей не услышит глухое скаканье,
никто не окликнет мелькнувшую лёгкую тень...
И только, страдая, израненный бывший десантник
расскажет в бреду удивлённой старухе своей,
что ночью промчался какой-то таинственный всадник,
неведомый отрок — и скрылся в тумане полей...
Николай Рубцов
(подготовила Римма Лютая)
