Грядет юбилей...

• Печать
• E-mail

Новая рубрика «ЭкоГрада»: Мастера культуры — для экологии

Мероприятия, посвященные юбилею известного и популярного русского писателя Михаила Ивановича Фёдорова, приобрели смысл отдельного ценностного события в русской литературе. На эти торжества и посиделки собрались писатели, главные редакторы издательств, главные редакторы популярных литературных и общественно-политических журналов, и не только. Разговор о замечательном авторе Михаиле Федорове не ограничился описанием и перечислением его достоинств и заслуг ― а таких было совсем даже не мало, ― а по сути перерос в настоящую дискуссию о месте и роли современного писателя в жизни современной России. В прошлую эпоху классик определил, что поэт в России ― больше, чем поэт, но это было раньше. С тех пор, как спел Владимир Высоцкий, «мы научились штопать паруса и затыкать пробоины телами» …

Сулят ли новые времена новые изломы в нравственном выборе современного писателя?! Ответов нет, есть описание юбилея одного творца, действо, к которому вполне подходит термин «общенациональная дискуссия».

Михаил Федоров у памятника русскому писателю Андрею Платонову  

 

 

«Жить и не сдаваться…»

(70-летие писателя, адвоката Михаила Федорова)

«…чтобы люди знали какие сейчас Герои, какие патриоты, которые никогда о себе по большому счету не заявят о себе, если о них не скажут такие люди, как Михаил Иванович…»

Василий Дандыкин, заместитель главного редактора журнала «Воин России»,

капитан первого ранга

1

Грядет юбилей

Приближалось 15 декабря 2023 года и чем оно становилось ближе, тем сильнее меня одолевало желание бросить все наметившиеся хлопоты к юбилею: творческий вечер в Центральном Доме литераторов, который фактически навязали (я ни разу в жизни не организовывал никаких торжеств к своим датам, юбилеям), потом в Московской областной палате адвокатов, презентацию моих книг о родных Плевако, все бросить, отменить… Но бросить не мог… А тут не ясно: предоставят ли Дом литераторов или нет, придут гости или нет, сможет ли кто-то выступить или нет, а кто-то уже поговаривал о банкете, на худой конец, о фуршете, кто о видеофильме, который надо сделать, чтобы гости не умерли от скуки… И вот нашелся фильм, который жена Таня делала к 60-летию… Выяснилось: зал давали, только на 10 декабря и главный редактор издательства «Вече» Дмитриев сказал: «Бери и не думай»… И встал прежний вопрос: Звать кого? Это же в Москве, не в Воронеже. Если пустой будет зал… И на банкет… И постепенно начинался, рос, уменьшался, снова пополнялся список приглашенных. Собирался прийти главный редактор издательства «Вече» Дмитриев; бывший главред журнала «Милиция» полковник Алентьев; обещал прийти однофамилец, когда-то один из начальников Объединенной редакции МВД Федоров; приглашал игумена Мелхиседека, ведь говорить собирались и о книге «Убийство в Оптиной пустыни», где он был игуменом тридцать лет назад во время тех жутких событий. А тот мог позвать и верующих, и зал мог оказаться переполненным, а того гляди вообще столпотворение возникнет… А если нет… Дмитриев посоветовал: зови кадет. А когда я стал созваниваться с полковником из Министерства Обороны, которого как толкача рекомендовал главред, тот вообще не брал трубку; потом с чиновником управления культуры мэрии Москвы – та вообще заохала и сказала, что у них в подчинении нет ни школьников, ни студентов, ни курсантов, ни, на худой конец, библиотекарей… В общем, дело швах!.. А уже сделали объявление… И пробивался в Литературку – даст, не даст объявление… И она дала… А кто поведет вечер? Дмитриев: проси Колпакова. Заместителя главреда Литгазеты. А вот телефон Колпакова почему-то не отвечал… И надежда на то, что тот поведет вечер, таяли… Дозвонился до бывшего директора кадетского корпуса Голомедова – просил самому быть и привести с собой кадет, обещая каждому подарить книгу…

Голова шла кругом.

И терзало: зачем клюнул на удочку, согласился провести творческий вечер… Но поворачивать назад уже было поздно: поезд полным ходом шел вперед.

И вот скоро надо выезжать, а как там? И впопыхах звонил одним, другим, третьим… Приходите!.. Вспомнил однокурсника Бориса Ципина – полковника из чекистского ведомства. Полковника Суханова, корешка которого пытался вытащить из колонии. Полковника Куколева, которого вытащил из следственного изолятора… Позвонил бывшей завотделом прозы журнала «Москва» Неретиной, та обнадежила: постараюсь. Завотделом прозы журнала «Наш современник» Сегеню, тот обещал прийти. Бывшему завотделом этого журнала Шишкину, тот четко сказал: приду. И даже дал совет насчет банкета: в ЦДЛ есть буфет, туда можно спуститься и отметить. Не получится, там, можно в ресторан. Там подороже. Насчет горячительного? Можно принести свое. Лучше коньяк «Коктебель». А насчет явки, успокоил: это раньше были полные залы, а теперь по три-четыре человека бывает…

И вот с массой неясностей, недоделок, недоговоренностей собрался в Москву. Ехал по снежному желобу на вокзал и вспоминал: все ли сделал? Что еще не решил? В последний момент вспомнил про журнал «Воин России» и звал в ЦДЛ зама главного редактора журнала капитана первого ранга Дандыкина. Но тот не обещал: был в Питере у больного отца. Комбата Николая, о котором столько написал, что сам Бог велел тому быть. Обещал приехать редактор виртуального журнала Игорь Панарин и отснять вечер. И посылал Дмитриеву один список гостей, потом другой…

Москва встретила морозом, ветром, холодющей погодой, которая могла распугать даже самых стойких гостей. И теперь посещала шальная мысль: А если никто не придет. И даже хотел этого: ни одной души!.. А если придут. И не отпускала головная боль: когда вечер кончится, с пустым желудком домой нельзя. Буфет. Ресторан. И дозвонился до однокурсника Цыпина: Борис, выручай! Привези три бутылки коньяка «Коктебель», и столько же водочки по своему усмотрению. С такими полупланами и расшатанными нервами добирался на ночевку к другу в Москве.

2

В Центральном Доме литераторов

В Москве мело, холодило. И стопорило: на вечер вообще не придут. Разве кто захочет мерзнуть, поскользнутся и упасть. Стоит ли рисковать. Пересиливать себя, чтобы прийти и послушать очередного писателя, или лучше провести это время дома.

И состоится ли вечер, если ему противится погода.

Осилит ли притяжение вечера сопротивление природы.

 

Фото 1 Центральный дом литераторов

Добрался до Центрального дома литераторов загодя. И забываясь делом, устанавливал на стойке книги, раскладывал газеты, устанавливал микрофоны, проверял готовность аппаратуры для показа видеофильма.

И прислушивался к шагам: люди ходили в холле. Останавливались около объявления о творческом вечере, но проходили в другой зал.

 

 

Фото 1а Объявление о творческом вечере Федорова

 

Опустился на стул: если никого не будет, сам себе прокручу фильм, сам выступлю, сам себя поздравлю и считай творческий вечер при молчаливом согласии зала состоялся.

Но появился однокурсник Борис Цыпин. Он привез горячительное. Один вопрос считай, был решен. Вот узнал по крупной фигуре полковника Куколева.

 

Фото 2 Слева направо Ципин, Федоров, Куколев

 

Обнялись. Появился полковник Суханов с коллегой.

И холл заполнил гомон кадет. С ними прибыл бывший директор кадетского корпуса Голомедов.

Теперь вечер должен был состояться в любом случае.

В зал зашел главный редактор издательства «Вече» Дмитриев и рассматривал выставку книг. Вошел бывший завотделом прозы «Нашего современника» Шишкин. И заговорил с Дмитриевым.

Фото 3 Дмитриев и Шишкин около выставки книг

 

К ним примкнул зам.главного редактора журнала «Воин России» Василий Дандыкин.

«Молодцы, выручили!» – я готов был каждого обнять.

 

Фото 4 Слева направо Дмитриев, Шишкин, Дандыкин

 

Показались какие-то бабули, тети… Два мужичка…

Еще немного подождали, вдруг еще кто придет: а летели СМСки от Алентьева, извинялся, болен; от Федорова – тещу в больницу везет… От Мелхиседека, от Неретиной ни слова…

Решили начинать.

Я прошел к столу около сцены:

– Дорогие друзья, спасибо, что пришли! Давайте начнем. Главный редактор издательства «Вече» Сергей Николаевич Дмитриев хотел сказать.

 

Фото 5 Говорит Дмитриев

 

Дмитриев:

– Друзья, я хочу открыть этот творческий вечер. Почему он творческий? Потому что вы видите какой огромный труд нашего автора, кстати, здесь не все книги, – вышел к стойке с книгами. – И напомню, что скоро мы будем праздновать юбилей Михаила Ивановича буквально через несколько дней 15 декабря. Что я хотел сказать? Издательству «Вече» повезло. У нас часто бывают такие судьбоносные встречи. Еще в 1995 далеком году Михаил Иванович появился у нас с Виктором Перегудовым, кто помнит такого писателя, и предложил издать криминально-детективную вещь «Ментовка». А мы тогда издавали много детективов. И вот мы с ним начали сотрудничать. Потом мы подружились, и я всегда поражался, знаете чему, что это человек – оркестр, я бы так сказал. Если вы посмотрите его биографию, то удивитесь. Он занимался и физикой, и математикой, и школу КГБ закончил, и ВГИК – сценарный факультет. И в комсомоле он работал, и в милиции, и адвокатом стал. Какая-то фантасмагория. Жизнь такая бурная. И как я понимаю сейчас он больше писатель и адвокат. Я думаю он нам расскажет, почему из КГБ ушел, это было бы, правда, интересно. Жизнь его очень интересная. И мы подружились и стали издавать другие произведения. Здесь представлена книга «На полях Гражданской…» Это военные приключения Гражданской войны. Но самый интересный этап нашего сотрудничества начался тогда, когда мы сделали первую книгу о героях сирийской войны «Герои Сирии. Символы российского мужества». Мы сами были в Сирии на базе Хмеймим. И когда Федоров нам предложил такой удивительный проект, мы сразу согласились. Сделали эту книгу, она была принята очень хорошо. Мы отправили ее туда в Сирию. Хотя очень интересно, в Сирии нет Интернета и нет телефонов и, естественно, все читают книги. И нам рассказывали, что за этой книгой была огромная очередь в библиотеке на базе Хмеймим. Вот так прозвучала книга. А потом началась Специальная военная операция и первый человек, который предложил нам сделать книгу о Героях СВО, это был Михаил Федоров. Мы сейчас издаем его третью книгу об СВО. Он написал «Герои СВО. Символы российского мужества», «Герои СВО. Воронежцы» и сейчас появляется «Воины Новороссии». Живет он в Воронеже и поднял огромный пласт героев. Встречался с их родственниками, ходил в школы, то есть сделал колоссальную работу и, честно скажу, эта работа была высоко оценена, и я хотел, друзья, воспользоваться случаем, и вручить диплом Всероссийской литературно-исторической премии «Моя Россия». Он был отмечен специальным дипломом за книги «Герои Сирии» и «Герои СВО». Михаил Иванович, при всех Вас поприветствую…

Дмитриев под аплодисменты вручил мне диплом.

Фото 6 Дмитриев вручил Федорову диплом

 

– Эта премия интересна тем, что была учреждена только в прошлом году. Ее придумал историк и писатель Лапин. Мы и Союз писателей поддержали, и она вручалась на Куликовом поле. Кроме этого хотел подарить лично от себя Михаилу Ивановичу альбом о путешествиях. Дело в том, что он очень много скитается, путешествует. Михаил Иванович, это Вам с намеком, что бы Вы весь мир объездили. А это ради интереса. Мы сейчас издали Антологию поэзии Донбасса. Сто семьдесят два поэта. Она, думаю, Вам поможет…

 

Фото 7 Диплом

 

Дмитриев вручил книги.

Продолжал:

– Но он, как вышедший из недр МВД, продолжает криминальную тематику и вот книга о трагедии в Оптиной пустыни тридцатилетней давности. Это книга-расследование. Так что милицейская жилка в нем осталась. Сейчас он работает над другими книгами. Мы хотим переиздать его книгу о Грузино-Абхазской войне. В этом году исполняется тридцать лет со дня того конфликта. Сейчас мы с Абхазией связались и это будет сделано с ее участием. Она как бы забытая война, но все-таки важное событие. После этого Абхазия перенесла много чего и стала, хотя не всеми признанным, государством. Поэтому, друзья, я хотел поприветствовать Михаила Ивановича, пожелать ему новых и новых трудов. Мы будем книги его издавать. Спасибо. Сейчас мы может посмотреть фильм.

 

Фото 8 Говорит Дмитриев

 

Дмитриев прошел в зал. Зазвучала музыка, на экране появились титры фильма «Чаша жизни» и сменяя одно фото другим, под комментарий диктора, замелькали фотографии из жизни писателя и адвоката Федорова и его знакомых, близких и друзей.

Когда прозвучали последние слова фильма:

«Быть может, я что-то

сделал не так,

                     Где-то ошибся,

Но в том, что меня вело

                     чистое сердце,

У меня сомнения нет»,

я подошел к столу:

– Хотелось слово предоставить нашему бойцу. У нас есть боец-журнал, который для ребят на передовой, «Воин России». Слово заместителю главного редактора журнала Василию Алексеевичу Дандыкину.

 

Фото 9 Говорит Дандыкин

 

К микрофону вышел Дандыкин:

– Наша сердечная благодарность Михаилу. Наверно вы знаете, многое, что у него мы опубликовали. Я считаю, что он самый пишущий адвокат. Были адвокаты, которые писали, но это было связано с их работой. А здесь смотрите сколько портретов, сколько книг о выдающихся наших людях, которых мне довелось знать, в том числе, Василии Пескове, – показал на двухтомник «Василий Песков» на стойке. – Это легендарный человечище, глыба. И более неугомонного, неуемного автора, который живет в дороге, проездом по адвокатской работе то туда, то сюда, я не знаю. Я вообще удивляюсь, как он сочетает адвокатуру с написанием книг. Это нелегко. Но, с другой стороны, у него постоянное общение с людьми, которых он защищает, а защищает он людей не столь богатых. К адвокатуре у нас отношение своеобразное, объективно так. Но он удался, как адвокат, и как писатель, и как журналист. И то, что он сделал по нашим ребятам, своим землякам, молодец! Потому что Воронеж для него по большому счету Родина. И рассказал о них. Это очень важно. Важно для ребятишек, которые сидят здесь. Кадет морского корпуса, – посмотрел на ребят. – Я тоже капитан первого ранга, ходил по морям-океанам, был на трех флотах и даже на одной Каспийской флотилии. Нам приятно, что у нас такие авторы, что он по большому счету воин, где бы ни был, а такая богатая биография – следствие того, что человек искал себя в этом мире. Ищет себя по-прежнему. Смотрит, видит. А учеба в нескольких учебных заведениях (ВГИК, ВКШ им. Дзержинского, ВГУ – от авт.) дает новое общение. И несмотря на то, что он писал и о негодяях, которые жизнь травили людям, но встречались на его пути большей частью люди добрые, хорошие. Как у товарища Сухова. Даже если они и были плохие, но в каждом человеке какое-то хорошее зерно есть. Но где-то упустили, где-то недоработали, и такое бывает. Поэтому приятно что его поддерживает и издательство. И сегодня тепло на душе от того, что я посмотрел, от того, что раньше читал. Я думаю, что еще будем сотрудничать в нашем нелегком деле, в котором прибыли нет. Главное это моральное и душевное удовлетворение от того, чтобы люди знали, какие сейчас герои, какие патриоты, которые никогда о себе по большому счету не заявят, если о них не скажут такие люди, как Михаил Иванович. Это однозначно. Это скромные люди. И даже вот когда мы видим: им вручает президент или министр обороны Звезду Героя или встречает в Кремле, они от скромности даже фуражки не снимают в кабинете, – усмехнулся, – потому что вот попали… Одно дело на войне, там все по-другому, другое дело здесь. И такие люди Герои. И таким людям Михаил Иванович посвятил часть жизни и дай Бог ему здоровья. Новые Герои будут у него на дороге, потому что это настоящая элита нашего общества. Мы сейчас понимаем это. Наконец выходим на хорошую дорогу. Потому что та элита, которая была, – показал в сторону, – находится во многом там. Пытается кто-то вернуться, но как я понимаю, обратной дороги им нет. И как я понимаю то, о чем Вы пишете, все что выходит в книгах, в журналах, эти люди должны по факту быть главными Героями сегодня нашей жизни. И тогда нам будет хорошо. Еще раз от всей души и с юбилеем, и с такой замечательной сегодняшней встречей. И с вашими хорошими друзьями. Дай Бог чтобы их было больше, несмотря на то, что годы конечно идут. А приобретение друзей в наши годы, где-то я рядом, мы почти ровесники – самая главная благодать Божья. Все, спасибо Вам огромное. От всего нашего коллектива журнала. Всего доброго, удачи.

 

Фото 10 Говорит Дандыкин

 

Дандыкин направился в зал.

Я обратился к кадетам:

– Вы пишите, трудитесь, и будете публиковаться в «Воине России».

Дандыкин из зала:

– Единственный в мире литературный военный журнал!

 

– Вот сейчас проводится специальная военная операция, – снова говорил я. – Сложное отношение к ней. Кто согласен, кто нет. Но ситуация такая, с 2014 года Донецк постоянно обстреливают. Снарядами. Ракетами. Вот сейчас сюда ракета прилетит, – обратился к кадетам. – Это нормально? И с 2014 года это тянется и государство было вынуждено вмешаться. Можно говорить о каких-то недочетах, но действовать надо было. И что меня связало с этой спецоперацией. Я следил за происходящим, переживал, но когда погиб однокурсник моего сына майор Андрей Вакулин, я был на прощании с этим мальчиком, он мне как сын, и меня не оставляло волнение. Не мог избавиться от него: я стал расспрашивать о нем у родных, однополчанина, и успокоился, когда написал очерк о майоре. Его оставили как бы живым, наяву его нет, а на самом деле он есть, он как живой. Вы прочитаете, бабушка какая-нибудь заглянет в книжку. Его сослуживец и снова и снова вспомнит майора. Вроде в то время все под завесой тайны, а я не мог не писать. Встречаю Александра Ивановича Голомедова, – показал на сидящего с кадетами Голомедова, – Он в свое время был директором Михайловского кадетского корпуса и он: «А у меня погиб кадет Александр Крынин». И я окунулся в биографию этого мальчика, который стал офицером, и погиб в Малой Рогани под Харьковом. И узнаю, как он воспитывался бабушкой и дедушкой, как окончил кадетку, как служил, и как бился с поляками, которые окружили наших ребят… И как про таких говорят? Они обратку не дают!

 

 

Рассказал о Романе Филипове, погибшем в Сирии, о кадетском братстве, о генерале Боташеве, погибшем по Луганском.

И:

– Хорошо, нашлось издательство «Вече», низкий ему поклон, которое сказало: давай, неси рукопись, – сказал и снова обратился к кадетам: – Ребята, сейчас война технологическая. И порой мы не знаем кто и как погиб. И проходя мимо могил неизвестного солдата помните, что там могут быть и неизвестные ребята, со своим подвигом, своими последними словами… Поклонитесь ей… Поэтому с этой темой не могу расстаться… Я сам гарнизонный, папа военный. Для меня Родина весь Советский Союз…

Рассказал о книгах. О том, как была написана последняя книга «Убийство в Оптиной пустыни»:

– Меня на события в Оптиной натолкнул главный редактор журнала «Россияне» Владимир Иванович Фирсов. Это конец апреля 1993 года, в Москве ОМОН разгоняет демонстрантов, стычки с демократами. А Фирсов: «Езжай в Оптину. Вот где случилась трагедия… Убили на Пасху трех монахов…» И я поехал туда. Потом там бывал, и вот по прошествии тридцати лет с того события решил написать, как было на самом деле… Съездил в суд, поднял уголовное дело, освежил в памяти и получилась книга…

 

Теперь пригласил Шишкина:

 

– Это завотделом прозы «Нашего современника»…

 

Шишкин вышел вперед:

– Добрый вечер, дорогие друзья! Михаил Иванович немножко напутал, я уже не работаю в «Нашем современнике». Действительно, 14 лет работал в «Нашем современнике», возглавлял отдел прозы, то есть все что касалось прозы, проходило через меня. И Михаил был частым гостем в журнале. А ушел я оттуда достаточно давно, оттуда я ушел в «Роман-газету», и мне довелось там поработать директором. Такое издание, наверно, знаете. И Михаил туда ко мне обращался… Так вот, я смотрел этот видеофильм (который посмотрели – от авт.) и действительно, удивлялся. Он такой всеядный. Он и туда, и сюда. И удивляюсь как человек, который был связан с математикой, физикой, потом с прикладной математикой, вдруг, все бросает и уходит совсем в другую сторону. Это удивительно, чтобы взять и бросить такую специальность и такую стезю, и перейти на стезю совершенно хлипкую, творчества. Она хлипкая творческая стезя, неизвестно где, чего, как. И в «Нашем современнике» не всегда получалось. Я же не скрываю, в год ко мне приходило 800 рукописей прозы со всей России. Из этих 800 рукописей мы печатали в год ну 12 номеров, по 3 рукописи в номере, 36-40 в год. То есть 1 к 20 выходит. И все эти люди одаренные талантливые, они писали на меня, жаловались, кричали. Кто-то из них поумнее понимал, что вот человек окончил балетную школу, он же не бежит в Большой театр просить партию Спартака, например. Вот я им и объяснял: вы сперва напечатайтесь у себя в своих журналах. Нарастите мышцы. Но это не касалось Михаила Ивановича, он шел как бы не по моей линии. Он больше в публицистику, и тут поле было хорошим, благодатным для него. К тому же он начинал, я это хорошо помню, это и о Егоре Исаеве. Но больше всего, что я у него прочитал, это о Троепольском. Эта книга о замечательном писателе, удивительном человеке, которого все помнят по книге «Белый Бим Черное ухо». Удивительный он был человек. Но, а теперь возвращаясь к теме войны. Недавно у меня вышла книга, которая называется «Николай Булганин. Рядом со Сталиным и Хрущевым». Она о деятеле забытом, смытом с истории. Вот он дважды был у нас Министром Обороны, был маршалом, потом, правда, его разжаловали. Хрущев разжаловал. Он был председателем Совета Министров несколько лет. А при Сталине стал маршалом и был Министром обороны. И когда я проходил его биографию, то столкнулся с разными удивительными вещами. Всегда, когда занимаешься биографией одного человека, всплывают десятки других биографий. Очень интересных, самых неожиданных. И подчас они не такие геройские, там человек подвиг совершил. Кстати, я вам скажу про подвиг Александра Матросова, первым такой подвиг совершил не он, а Панкратов. Раньше Александра Матросова, но имя Александра Матросова нам больше известно. Такой подвиг совершили около четырехсот человек. Причем некоторые из них даже остались живы. Есть даже общество Героев, самопожертвованных. Их подвиг связан с самопожертвованием. Так вот подвиг Александра Матросова совершали даже не по одному человеку, а парами. В 1945 году на острове Итуруп морские пехотинцы брали этот остров и там стоял дот с двумя гнездами и из них стреляли два пулемета. И два морских пехотинца понимая, что нужно остановить стрельбу из этих пулеметных гнезд – старшина бросается на одно, а матрос, видя, что старшина бросился, сам бросается на другое, и закрывает грудью. Потом им присвоили Героев Советского Союза и суда ходят с их именами. То есть этот подвиг – о нем мало кто знает. Вот что всплывает, такие вещи. А бывают и другие вещи.

 

Фото 11 Рассказывает Шишкин

 

Вот Михаил часто бывал у нас в редакции и приходили ветераны. Многие еще были живы. Они приходили, и мы всегда спрашивали и просили рассказать, что самое для вас интересное? И как-то пришел ко мне в кабинет ветеран. Смотрю, судя по планкам у него медаль и «За отвагу», орден Славы, Красной Звезды. И я у него: «Расскажите, что самое памятное осталось в памяти?» И он рассказал одну историю. Это было в 1943 году. Он: «Я окончил танковое училище в Сибири и меня отправляют на фронт. И когда ехали, то через Рязанскую область. А я родился в Рязанской области и попросил у командира: “Отпусти меня на одни сутки заехать к матери в деревню”. Он отпустил меня, и я приехал в деревню. Там в основном женщины, дети. И пришла председательша колхоза и говорит: “У нас хутор есть. Там живут одни женщины. Вы вечерком придите к ним, они приготовят что-нибудь, и вы просто посидите с ними, патефон послушаете»”. Он говорит: “Я сижу и думаю, я еще на фронте не был, никакой я не герой, младший лейтенант. Ну что я туда поеду, они вокруг меня сядут и будут расспрашивать. Нет, я не пойду. Останусь с матерью”. Наутро приходит председательша и говорит: “Ну что же вы не пришли на хутор. Они вас очень ждали. Они живого мужчину два года не видели”. Вот, что мне запомнилось», – говорит танкист. И это было действительно так. Два года они не видели живого мужчину! У них мужиков забрали, лошадей забрали, скот, и вот эта группа хуторская, женщины, два года так жили. Это я про 43 год рассказал. «Вот это больше всего врезалось в память», – он говорит, вспоминая слова председательши, – Шишкин рассказывал и на его глаза наворачивались слезы: – Понимаете, какую цену заплатила наша страна за то, чтобы остаться нашей страной. Теперь происходит тоже самое на СВО и дело, которое делает Михаил Иванович рассказывая нам о героях, рассказывая о тех, в память которых они служат. Это дело святое и дай Бог ему здоровья. Новых книг, ну а нам всем и терпения, надежды, и конечно, веры в Победу. Спасибо.

 

Фото 12 Говорит Шишкин

 

Я снова обращался к кадетам:

– Ребята, Вы видите, он плачет (про Шишкина – от авт.). Вспоминая прошлое заплачешь. И мы плачем…

Сказал, передохнул секунду-другую, и продолжил:

– Вот хочет сказать мой однокурсник полковник Борис Викторович Ципин. Мы с ним в одной казарме жили. В самоход не бегали, хотя, что ни вечер наши слушатели-москвичи по крыше сарая и ходу домой до утра.

 

Фото 13 Говорит Ципин

 

Ципин вышел к микрофону

– Я знаю виновника торжества с 1971 года. Это 52 года. Он был командиром отделения, в котором мы служили после поступления в Высшую Краснознаменную школу Комитета госбезопасности при Совете Министров СССР, вот как длинно называлась, да еще имени Феликса Эдмундовича Дзержинского. Четвертый факультет. Это не оперативно-розыскная деятельность, а высшая математика. Кстати, наше учреждение оканчивал Касперский. Гонял Михаил нас серьезно. И себя не жалел. И все эти маршброски, физподготовка, стрельба и все военные мероприятия он почестному отрабатывал. Учился он хорошо, даже очень хорошо. И за успехи в учебе ему был разрешен свободный график посещений. Ему не надо было ходить на лекции, он в читальном зале занимался самоподготовкой, сдавал все на хорошо и отлично, то есть у него еще была масса свободного времени в таком режиме. И он его использовал как-то своеобразно. С ним во время учебы произошел интересный случай. Он был в Москве задержан правоохранительными органами в полковничьей шинели, одетой поверх гражданки. Все конечно удивились, как это вообще может быть? Видимо он, будучи способным к абстрактному мышлению человеком, вот и совершил это действо. Он был у подруги, а тут вот-вот нагрянут ее родители, и он не нашел ничего лучше, как схватить с вешалки шинель и дать ходу. У нее отец был полковником… Вот так. То есть, Михаил человек он творческий. С тех времен. А высшая математика, как сейчас говорят про молодых, не зашла. А в творческом отношении, у него прорвалось. Он ходил в самодеятельный театр, его знакомые водили по театрам. Он был театралом и у него спрашивали, куда пойти, а куда не пойти. Так что Михаил у нас человек творческий. И вот его книги…

 

Слово взял я:

– Борис Викторович служил в том ведомстве, где особо не разговоришься, не распишешься. А я, слава Богу, расписался. А насчет шинели дело было так. Я квартировал у полковника. Он жил в Чертаново, и я снимал комнату. И вот, чтобы блеснуть перед девушкой, пожаловал к ней в форме полковника. Хотел удивить. У нее мой шарж не вызвал особой радости. Я назад, и на метро Динамо меня остановил милиционер. И сами понимаете. Хорошо, в Высшей школе этот мой поступок простили мне: что с математиками не бывает! Перезанимался… – и снова обратился к кадетам: – Я вот расскажу вам случай из жизни Генерального прокурора СССР Сухарева. Он курсантом в 41 году, дневальный по роте. Стоит, рядом тумбочка. Не ней муляжный пистолет. Идет ротный. Говорит ему: «А там что за мусор». Сухарев в угол, убрал мусор, к тумбочке и решил пошутить, взял пистолет, поднес над ротным и нажал на курок. И ба-бах!!! И дым… Ротный в ужасе. Это 41 год, война, что тут должны были сделать: да сразу вывели бы и в расход, ведь в ротного стрелял… А тот понял, и не доложил куда следует. А что получилось, когда Сухарев убирал мусор, ротный подменил муляжный пистолет на свой: пусть почистит. А Сухарев не знал и пошутил… Вот, поступки молодых нельзя смотреть буквально, надо разбираться… А теперь слово Валерию Валентиновичу Суханову, он полковник, тыловик, обеспечивает жизнь наших бойцов на передовой.

Говорил полковник Суханов:

 

Фото 14 Говорит Суханов

 

– Вот мы служим. Ну как? Поступают задачи, и мы их выполняем. Поставляем необходимые грузы. Каждый выполняет свою работу. Я бы хотел отдельно сказать о той работе, Михаил Иванович, которую Вы вложили в эти книги. Здесь книги, посвященные героям, а герой вот покажут по телевидению, сообщат, а потом все это затирается. А Михаил Иванович их отразил в книгах. И как приятно родным и близким знать, что их дети, мужья, родители, остались в истории. О них всегда можно прочитать, узнать. Не только в Москве, а и в Донбассе. В любой точке нашей необъятной страны. Это очень большой труд. Вам огромное спасибо за это. И хотелось, чтобы Вы продолжали свою благородную, очень нужную работу как писателя, так и адвоката. Большое спасибо.

 

Фото 15 Говорит Голомедов

 

Далее говорил Голомедов:

– Ну что я хочу сказать, каждый должен заниматься своим делом. В течение больше тридцати лет воспитываю будущих офицеров. Мне удалось в Михайловском кадетском корпусе, который я создавал в 1991 году, сделать семнадцать выпусков. Около тысячи человек выпустилось. Служат в разных силовых структурах. Двадцать шесть, вернее двадцать семь, вчера еще один объявился, сейчас находятся на линии боевого соприкосновения. К сожалению, двое из них погибли. Это Александр Крынин, которому посмертно присвоено звание Героя России, и Максим Иванников. Как выяснилось, он награжден двумя орденами мужества. Указ об одном ордене вышел до его смерти, второй уже после его смерти. Он умер здесь в Москве в госпитале, получив тяжелейшее ранение, практически несовместимое с жизнью. Но врачи где-то месяц боролись за его жизнь. Крынин и Иванников друзья, вместе учились в кадетском корпусе, вместе в училище, вместе служить поехали, жен нашли подруг, дружили семьями… В училище их вообще считали братьями…Что я хочу сказать, вот та система, которую мы воссоздали в России в 1992-1993 году, сейчас по стране порядка двухсот кадетских учебных заведений, дает свои плоды. Многие выпускники-кадеты служат, многие воюют на СВО. Вот следующий ваш герой, – Голомедов посмотрел на Федорова, – который получил тяжелейшее ранение, который не думали, что выживет. Но представьте взрывом танкового снаряда ему практически оторвало руку, куском кости его руки ему пробило легкие, ему в госпитале Мандрыки восстановили руку, и год прошел, а он рвется снова туда. Закончил с красным дипломом Рязанское воздушно-десантное командное училище, к сожалению, при Сердюкове (министре обороны России) вынужден был уйти, как многие, но тем не менее сейчас восстановился и рвется туда.

– Это Черешнев, сейчас выходит книга, где про него… – пояснил я.

Голомедов:

– А что касается кадет, которые погибли старший лейтенант Крынин и старший лейтенант Иванников, благодаря Михаила Ивановича что-то сдвинулось. Благодаря Вам про Крынина вспомнили, что-то начали делать. Сейчас названа школа, улица… Так что благодаря публикаций и началось сдвигаться…

К тому, что названы именем Крынина школа и улица приложили руку многие воронежцы.

Голомедов:

– Ну а так, дальше работаем. Советник Председателя совета кадетских корпусов России… Ну и непосредственно с личным составом, – посмотрел на кадет. – Я думаю, что те ребята, которые закончили кадетские корпуса, они получили достаточно серьезную подготовку, как и те ребята, которые служат там и не собираются оттуда уходить ни под каким соусом. У нас есть один кадет, он уже майор, Водопьянов, десантник, на одном из важнейших направлений. Говорит: «Я отсюда не уйду. Я за своих ребят буду стоять до конца». Так что будем продолжать работать. Вам, Михаил Иванович, спасибо за то, что поднимаете имена этих ребят…

– Да, приходится бороться, – согласился я. – Вчера прислали эсэмэску, что школа названа в честь Героя России Данильченко. А ведь пришлось туда слать запрос за запросом… И вот… Называют школы, доски мемориальные вешают… У Александра Ивановича ученики, которые обратку не дают. Вот сейчас кто в боевых действиях, он не может оставить свой взвод. Там обстрелы, тяжело, а он не может!

Следующим выступал полковник Куколев Михаил Германович.

 

Фото 16 Говорит Куколев

 

– Дорогие друзья, мы познакомились с Михаилом Ивановичем по другой тематике, – начал он. – Касающейся его адвокатской деятельности. Но мир тесен, все в мире случается. Поэтому все происходит так, – сказал, вздохнул и перешел к основному: – В жизни у каждого мужчины наступает момент, когда он должен сделать выбор. Я так понимаю, что присутствующие здесь свой выбор сделали давно, кто-то недавно, но этот выбор бывает правильным. Такой же выбор, будучи молодым, сделал я. Я прослужил тридцать два года в вооруженных силах. За эти годы пришлось участвовать во многих военных и мирных конфликтах, пришлось участвовать в ликвидации аварии на Чернобыльской атомной станции. Потом после семи лет тяжелой болезни страна сочла нужным направить меня в Африку. Я был в Африке. Принимал участие в боевых действиях. Все это закаляет, дисциплинирует. И вот сейчас имею за спиной семьдесят два года жизни, я могу авторитетно сказать, что все члены моей семьи являются офицерами. У меня офицеры два сына, офицер внук. Все проходят службу далеко не в самых простых условиях. Я горжусь ими и хочу, чтобы и вы, – смотрел на кадет, у Куколева глаза повлажнели, – были такими!

 

Снова аплодисменты.

 

– Дорогие мои, я переживаю, что у Вас отобрал времени, – я благодарил собравшихся. – Спасибо всем. Я пишу про тех, кому на самом деле очень тяжело. Кто на передовой. И слава Богу, что есть такие издательства как «Вече», которые дают таким книгам зеленый свет. Вот какая судьба у нашей страны, огромная, и мы проникаемся ею. Если кто хочет еще высказаться…

– Да, я хочу, – вышла вперед молодая женщина.

Она:

– Я пришла Вас поздравить, потому что это замечательный день, когда юбилей и книги, все здесь в Доме литераторов, в котором мы встречаемся периодически. Этот дом нас сохраняет и дает возможность друг друга увидеть. Я Вас хочу поздравить от альманаха «Истоки». Этот альманах имеет историю почти пятьдесят лет. Вот Вы упомянули Владимира Ивановича Фирсова…

 

– Да, его. Он даже давал мне рекомендацию в Союз писателей...

 

– Меня судьба с ним свела уникально. Потому что я художница, я была полностью в мире искусства, художественная школа, академия. И, вдруг, в 90-е, почему я понимаю, что такое профессия, произошло появление слова в моей жизни, которое меня двинуло настолько, что я даже не понимаю куда я иду, что это значит в моей жизни. Я просто без конца выступала, ходила везде, и Владимир Иванович меня рекомендовал, чтобы никто ко мне не приставал, никто меня не мучил, как это бывает в этой жизни, вы знаете. Потому что чиновников полно везде, и в литературе тоже. Они очень странные. Но вот такое чудо произошло в моей жизни.

Приобщение к слову.

 

Она:

– Теперь что я особенно хочу сказать молодым.

 

И рассказала про своих двух дедов, один из которых, когда изобличил одного чиновника вора, это 1941 год, его на следующий день отправили на фронт: так убрали ненужного свидетеля. И он погиб под Нарофоминском… Похоронен в братской могиле… А другой как ученый, в Москве охранял институт геодезии…

 

 

И она:

– Я почему это говорю? Когда наступает такое время, которое как мы живем сейчас, а это время выбора, время отношения к себе, к своей жизни. К тому, что за этим безусловно стоит. Теперь про поэзию. Пишу стихи, как художница, рисую… Мой псевдоним Ирина Нерли…

 

Фото 17 Читает Ирина Нерли

 

Прочитала:

– Кто ждет, непременно дождется,

Кто любит, не сможет забыть,

А в сердце навек остается

Та жизнь, что не дали прожить.

И в этом война виновата,

Ее отвести не смогли,

Все понимаем, как надо,

Березовый плач от земли…

Невольно с печалью в обнимку,

В проталине вешних дождей

Мы снова находим тропинку

От старых военных путей.

Их слез целый век не отплакать,

И мир до конца не понять,

И снится под утро атака

И маленькая девочка – мать…

 

 

Раздались аплодисменты, Ирина Нерли сказала мне:

 

– Я Вас поздравляю…

 

В зале незаметно появился Игорь Панарин: он запоздал.

 

– Мне повезло, что мой папа, – продолжал я, – а он попал сначала на Финскую, потом Великую Отечественную на Волховском, Карельском фронтах, закончил на Дальнем Востоке в войне с Японией – что он остался живой! И я могу с вами общаться. И вы, живы, – обратился кадетам: – Вы, несете жизнь дедов, отцов… Проникнитесь этим. Это так важно. Так ответственно…

 

И всем:

– Большое спасибо вам, что уделили время для памяти о тех, кто там на передовой… То, что я старею, я не сдаюсь. Мой друг сказал: лучшая смерть в движении… Помните о тех, кто сейчас в собачий холод в окопах, под обстрелом… Они там… Спасибо всем большое за память…

 

 

Фото 18 Федоров подписывает книги кадетам

 

Полчаса подписывал кадетам книги, а потом в узкой компании мужчин, к которой примкнул запоздавший Панарин, прошли в ресторанчик и до позднего вечера текли разговоры, от тостов качались стены, звенели бокалы, укреплялась дружба.

Разошлись поздно, как закадычные друзья.

А на следующий день кто названивал, поздравлял, кто извинялся. Комбат Николай промолчал, Татьяна Неретина тоже. Не дал о себе знать отец Мелхиседек. Для них сила притяжения творческого вечера оказалась слабее силы сопротивления.

 

Мне предстояло куковать до конца недели в Москве: не ехать же из-за одного дня в Воронеж, а потом назад.

 

И в понедельник 11 декабря помог Панарину в суде, успел в издательство за правками новой книги. В среду заехал в Федеральную адвокатскую палату, где решался вопрос о переиздании моих книг о семье Федора Плевако. В четверг отвез затребованные книги в палату, а вечером направился в Центральный театр Российской армии на спектакль «Король Лир».

 

Идя в театр, прошел по плеваковским местам на Новинском бульваре: постоял около доходных домов с изразцами Врубеля. Проходя по Большой Никитской, удивился позднему свету в Литгазете и зашел в редакцию. Пообщался с Леонидом Васильевичем Колпаковым. Успел в театр на спектакль, посмотрел «Короля Лира» и ближе к полночи вернулся к другу на ночевку.

3

«…адвокат не может замкнуться в своей профессии,

если он замкнется, он сойдет с ума…»

«Если за всю жизнь у вас будет хоть один оправдательный приговор,

считайте, что миссию адвоката вы выполнили».

Галоганов Алексей Павлович

На Тверской

 

 

Фото 101 Тверская

 

15 декабря в день своего рождения направился на Тверскую на литературный вечер московских адвокатов, где должен был рассказать о своих книгах.

Снова морозило, дуло, засыпало снегом, одним словом, холодило и не располагало к каким-нибудь мероприятиям. Но не обращая внимания на погоду, шел на метро, доехал до центра Москвы, пошел насквозь продуваемой Тверской в горку. И поднявшись до бывшего телеграфа, в здании напротив вошел в блестящие белизной апартаменты Академии моды.

 

Фото 102 Академия моды

 

В полупустом зале на подоконнике выстроились в ряд мои книги, еще лежали и на столике среди других изданий.

 

Фото 103 Около выставки книг

 

Вот стали собираться адвокаты.

 

Фото 104 Собираются адвокаты

Все как оживилось, когда появился президент Адвокатской палаты Московской области Галоганов. Со всеми здоровался, с кем-то останавливался и говорил, прошел на выставку картин.

Разговоры заполнили пространство зала. Кто-то шутил, кто-то жал руку, а кто и обнимал коллегу. Чувствовалась свободная адвокатская обстановка: людей самобытных и, вне всякого сомнения, ярких. Воспитанных профессией, когда не спрячешься за спину другого и в любую минуту можешь выступить вперед. И эти особенные люди прибывали и прибывали.

 

Фото 105 Галоганов осматривает выставку картин

 

Вот всех пригласили рассаживаться.

– Друзья, проходите, пожалуйста, поближе, – Галоганов обратился к собравшимся. – А то все сзади. Раньше на партийных и профсоюзных собраниях все тоже садились подальше от начальства. А теперь новое поколение, в другом веке живем, а все продолжается… В первом ряду никого нет. Проходите. Поедешь в Европу, не говоря уже об Америке, там ломятся на первый ряд. И нога на ногу. А наши все скромничают.

Все смеялись.

 

 

Фото 106 Говорит Галоганов

 

– Дорогие друзья, если не возражаете, откроем литературную церемонию. И вернисаж. И спасибо всем большое, что приехали… Несмотря на непогоду… Нашли время и возможность встретиться, пообщаться. Думаю, общение будет интересным и полезным. У нас много собралось интересных людей и по ходу мы будем представлять их, их книги, героев этих книг, а потом будем общаться неформально. Я прошел, посмотрел картины. Жаль, не увидел картин Светланы Игоревны Володиной. Они пользуются большой популярностью. Сейчас она очень занята, но, надеюсь, на следующем вернисаже увидим ее картины. Хотя и не все авторы смогли прийти, но сегодня представительная, интересная встреча. И для адвокатов это очень важно, несмотря на пандемию, на какие-то другие катаклизмы, и сейчас мы встречаемся и на спортивных соревнованиях: недавно провели чемпионат по футболу, где победила наша команда Адвокатской палаты Московской области. Турнир по бильярду, по шахматам… Недавно наши молодые адвокаты сдали кровь… Все это мы делаем и не только профессиональной жизнью живем. Адвокатура – это не работа, это порыв души. Я всегда говорил, что адвокат – творческий человек. Уже в саму профессию заложено творчество. Адвокат не может не быть творческим. Все адвокаты пишут. Кто картины, кто стихи, кто рассказы. Адвокат обязательно должен найти выход своим чувствам, впечатлениям, потому что он занимается очень интересной, своеобразной, творческой работой, которая заставляет его идти дальше и глубже. Я не случайно говорю, у нас есть доктор филологических наук, адвокат нашей палаты, она написала: «Адвокат не может замкнуться в своей профессии, если он замкнется, то сойдет с ума». Ему обязательно нужно еще чем-то заниматься. Даже если вы не пишете стихи, не пишете картины, в каждой вашей жалобе творчество. Потому что это тоже творческий подход, это документ, который выстрадан бессонными ночами. Делами изученными многотомными. Каждое ваше выступление превращается тоже в творчество. Вот сегодня наш адвокат расскажет, как свои выступления пишет в стихах. Как он к этому пришел, это тоже творчество. Вся наша деятельность – это тоже творчество. Поэтому все, кто сегодня пришел, еще вам большое спасибо. Все вы творческие люди. Мы вас очень любим. И вами гордимся. Мы будем и дальше работать вместе. Будем встречаться. Нам дружить и работать, потому что творчество – это и наша профессия. И наша жизнь. И мы всегда вместе и в победе, и когда ее нет. Спасибо всем большое. И нашу встречу считаю открытой и давайте отдохнем от работы…

 

Галоганов сел за стол.

 

Вперед вышла молодая дама в черном платье:

 

Фото 120 Говорит Клопова

 

– Меня зовут Ирина Клопова, я тоже адвокат. И хочу начать эту литературную церемонию с уникальной книги Игоря Гранкина «Адвокатские истории». Что такое адвокатские истории для меня? Это место, где можно почерпнуть: какие качества нужно развивать адвокату, какими навыками обладать, чтобы успешно вести дела. Что делать в конце концов, когда ничего не получается. Вот работаешь, работаешь по делу и уперся как будто в стену. И каждая такая история очень поучительна. Это не только рассказ о практической деятельности, но и о людях, как они переживают, живут…

 

 

Галоганов встал:

 

– Можно два слова сказать. Игорь Васильевич Гранкин – это легенда. И сама история писательского, творческого труда, и мы гордимся тем, что он сотрудничает с нами. Журнал «Человек и закон» издается с 1971 года. Я тогда еще не был адвокатом, но помню дискуссию, как назвать журнал «Человек и закон» или «Закон и человек»? Думали, думали долго и назвали все-таки «Человек и закон». На перовое место поставили человека. Когда Игорь Васильевич возглавлял журнал «Человек и закон», он был одним из лучших журналов Советского Союза. Там печатались известнейшие писатели. Юлиан Семенов… Там много интересных материалов. Это был любимый журнал не только юристов, но и всех граждан Советского Союза. Вот с кем работал Игорь Васильевич. И эта книга второе издание. Она о наших подмосковных адвокатах, их делах. Творческая. Она не только интересная, а поучительная. Потому что в ней есть такие адвокатские истории, которые помогут вам и в профессиональной деятельности. Игорь Васильевич, спасибо вам большое. Мы Вас очень любим, спасибо, что Вы с нами.

 

 

 

Фото 107 Книга «Адвокатские истории»

 

 

С дальних рядов поднялся и вышел перед нами Гранкин:

 

Фото 108 Говорит Игорь Гранкин

 

– …С адвокатурой я связан с давних пор, когда работал в Министерстве юстиции СССР и был одним из руководителей управления пропаганды, а оно рядом с управлением адвокатуры. И адвокаты активно занимались пропагандой юридических знаний. И должен отметить одно важное качество у адвокатов. Практически у всех, с кем я общался, важным качеством было мужество. Они самоотверженно выступают в защиту интересов людей. И я вспоминаю дело, которое вел адвокат Краснов. Он отстоял московскую недвижимость – здание «Гипромеза». Как ему только не угрожали, а он вместе с коллективом в течение пяти лет отстаивал их интересы. Они решение московских властей о передаче здания офшорным компаниям оспаривали. И оно осталось у тех, кто занимается разработкой проектов заводов… Вот такие истории в этой книжке. Второе чрезвычайно важное качество у адвокатов – это эрудиция. Именно эрудиция помогает в решении задач, которые перед ними стоят. Но моя цель при выпуске второго выпуска «Адвокатских историй», как первого, не просто рассказать о том, какое дело было, а именно как им удалось добиться того же оправдательного приговора или принятия решения в пользу своего доверителя. И именно опубликованные в книге материалы показывают, что адвокат при отправлении правосудия очень важная фигура, от него очень многое зависит. И что касается еще одного момента, если в первой книге только истории с узкой территории страны, то теперь со всех ее уголков. Предполагается широкая география этих работ. И я считаю, что показывать труд адвокатов нужно широко, чтобы книги о них шли в розничную сеть. Вот приступил к написанию третьей книги чисто для адвокатов. Там тоже будут адвокатские истории. Она будет начинаться, я уже прописал: «Нуллифицированный вердикт»

---

Нуллифицирующий вердикт суда присяжных (англ.jurynullification) — конституционная доктрина в англо-саксонской правовой семье и, косвенно, в некоторых континентальных правовых системах, позволяющая присяжным оправдать подсудимых в уголовном процессе, когда юридически они являются виновными, но заслуживают освобождения от наказания.

 

 

Кто знает, что это такое? Молчание тому ответ. Было понятие нуллифицирующий вердикт. Он означал то, что при судебном процессе с участием присяжных заседателей, когда они признавали, что человек совершил преступление, но от имени государства они не хотели наказывать этого человека. Вот в суде присяжных вопрос: виновен – не виновен. И в зависимости от этого судья обязан был вынести приговор обвинительный или оправдательный. И вот такая ситуация, когда присяжные заседатели сказали: «Да, вина есть». И в тоже время сказали: «Не виновен». И судья выносит оправдательный приговор. Вот что это такое.

 

Гранкин говорил, а потом попросил:

– Вы пишите мне на электронную почту свои решения, оправдательные приговоры…

 

Игорю Васильевичу хлопали.

Я волновался: вдруг, сейчас поднимут меня.

 

А Клопова приглашала к микрофону адвокатов, чьи дела были описаны в книге «Адвокатские истории». И первая история называлась: «Прокурор всегда прав». В этой истории работника сбербанка из Калмыкии Утнасунову защищал Галоганов.

 

Клопова:

– Хочу зачитать небольшой отрывочек из того уголовного дела, которое привело к оправдательному приговору. «И в XXIвеке российские суды все еще рассматривают уголовные дела, которые возбуждались в годы правления страной Ельциным за нарушение Уголовного кодекса советского периода. Полное название – Уголовный кодекс Российской Советской Федеративной Социалистической Республики. Эта вынужденная мера обусловлена тем, что постсоветский уголовный кодекс был введен в действие с 1 января 1997 года, то есть через шесть лет после распада Советского Союза с помощью внешних и внутренних врагов.

Ярко выраженной криминальной обстановке первого постсоветского десятилетия правоохранительные органы, естественно, пытались противостоять. Им удалось в конце концов значительно снизить преступность, в том числе в банковской сфере. Однако разграничить преступную и коммерческую деятельность не всегда получалось». Именно об этом «Прокурор всегда прав» в котором участвовал Алексей Павлович Галоганов. В очерке подробно описано, на какие аспекты обращал внимание Алексей Павлович…

Галоганов взял микрофон:

 

Фото 109 Говорит Галоганов

 

– Дорогие коллеги, я не буду подробно рассказывать об этом деле. Вы возьмите книгу и прочитайте «Прокурор всегда прав». Я бы сказал: прокуроры не всегда правы. И очень часто неправы. В этом и ваша заслуга, что добиваетесь таких результатов. А это дело пять лет шло. Представляете, отделение Сбербанка, женщина, привлекли за мошенничество, хищение примерно десять миллионов долларов в группе и где-то примерно пять лет мы ее защищали. Больше двух лет она находилась под стражей. И в Москве, и в Калмыкии, при чем судья оригинально поступал. Первую половину судебного процесса он начал в Калмыкии, и мы туда два месяца ездили и именно туда вызывались свидетели, а потом приехал в Москву. Здесь гостиница, – намекнул на пикантность поведения судьи. – Это понятно, но представьте себе человека, который находится под стражей. Это этапировать из Москвы в Калмыкию, потом из Калмыкии женщину опять в Москву. И на протяжении пяти-шести месяцев рассматривать дело. Вот такая судьба. Конечно, она много потеряла здоровья, а суд упорно шел: она виновна. И мы делали все возможное чтобы добиться оправдательного приговора Верховного калмыцкого суда. Генеральная прокуратура не остановилась на этом. Они принесли протест и считали, что протест должны удовлетворить. Но Верховный суд согласился с мнением защиты и был вынесен оправдательный приговор… Мы недавно были в Узбекистане и встречались с адвокатами и у одного адвоката, он работал раньше прокурором, у него 256 оправдательных приговоров. 256! А работает он адвокатом лет 10, не больше. У меня же за более чем 40-летнюю деятельность 12 оправдательных приговоров. 13-го не знаю, дождусь или нет, но 12 пока. А там 256. То есть или суды очень хорошо работают, или что-то еще. Но цифры совершенно несопоставимые. Поэтому, когда к нам приходят молодые адвокаты, то я им говорю: «Если за всю жизнь у вас будет хоть один оправдательный приговор, считайте, что миссию адвоката вы выполнили. Вы защитили человека. Вы спасли человека. Это уже все! Вы состоялись, как адвокат». Поэтому желаю всем успехов и оправдательных приговоров. Это тяжело, но стремиться к этому нужно… Спасибо!

 

Раздались аплодисменты.

 

Клопова:

– Оправдательный приговор – это очень тяжелая, сложная, внимательная работа. Алексей Павлович, что бы Вы посоветовали нам, как добиться оправдательного приговора? На какое качество обратить внимание. Нам это тоже надо знать, чтобы быть успешными в профессии.

 

Галоганов:

– Терпение, упорство. Настойчиво идти вперед. Споткнулся, упал, вставай, иди дальше. Без этого адвокат не состоится… У меня еще было четыре расстрельных приговора в моей биографии. В советское время приговаривали и к расстрелу. Это хозяйственные преступления, умышленные убийства, это изнасилования. Четырех мои подзащитных приговаривали к расстрелу. Двоих мне удалось отстоять, им заменили расстрел. А двоих расстреляли. Поэтому, когда оправдательный приговор, чувствуешь себя на подъеме. А когда приговорили твоего подзащитного к расстрелу, идешь домой и всю ночь не спишь, и встречаешься с ним, а он в полосатой одежде и через стекло с ним разговариваешь, а он улыбается и говорит: «Что ты такой бледный? Что такой нервный? Да не расстреляют меня, у меня двое детей. Вот других расстреляют точно, они сволочи, а меня за что расстреливать?» А я больше переживаю, чем он. Поэтому адвокаты сами все это знают, сами прошли, а те, кто не прошел, он все равно пройдет этот путь тяжелый, сложный. Я еще раз говорю, надо вставать, идти вперед-вперед. На нас обижаются и люди, и прокуроры, и судьи, и надо иметь силу воли, чтобы остаться не просто участником, а профессионалом и продолжать защищать этого человека. Поэтому все здесь сидящие выбрали такой путь и этот путь благородный, очень почетный, не до конца еще изученный в нашем государстве, не до конца еще наверно осознанный, не до конца еще наверно понятый, не написана еще масса диссертаций кандидатских, докторских о сути нашей профессии. Еще не знают, что такое наша профессия, а те, кто в этом зале, они все это знают. Поэтому все будет хорошо, главное любить свою профессию, верить в эту профессию, идти до конца!

 

Снова хлопали.

 

Клопова:

– Спасибо большое. А теперь «К взрыву непричастен». По этому делу министр обороны Павел Грачев был вызван в суд… Адвокат Игорь Семенович Яртых расскажет…

Вперед вышел мужчина с палочкой, сел около столика рядом с Галогановым и стал рассказывать о деле, когда хотели привлечь к ответственности военнослужащих одного специального подразделения за убийство журналиста Холодова. И он с коллегами отстаивал военных. В деле всплыла математическая ошибка в расчетах, на которых строилось заключение. А на этом заключении автоматом штамповались другие заключения. Кроме того, следственный эксперимент показал, что при применении взрывного устройства, на котором строило свое обвинение следствие, последствие должны были быть более тяжкими.

 

Фото 110 Адвокат Яртых рассказывает

 

С интересом слушали Игоря Яртых, а когда он вернулся в зал, Галоганов сказал:

 

– Коллеги! Прежде чем продолжить, я хочу предоставить слово хозяйке этого прекрасного помещения Марии Бабкиной.

Из дверей появилась и по ступенькам спустилась в зал молодая дама в белоснежном платье с открытым плечом, и с черным украшением впереди:

 

Фото 111 Мария Бабкина

 

– Добрый день, дамы и господа! – заговорила она. – Рада вас видеть в нашем Модном доме. Мы работаем по нескольким направлениям… Здесь учим актерскому мастерству, позировнию, продвижению в социальных сетях… Я думаю юриспруденцию тоже подтянем обязательно. Надеюсь, будем общаться в неформальной обстановке. Я может по формату не подхожу, потому что я инженер по образованию, мастер спорта по плаванию, но юриспруденция для меня тоже привлекательна… Поэтому, надеюсь, будем не просто коллегами, а друзьями, и помещение мы готовы вам часто предоставлять. Я стоя за дверью слышала интересные истории из судебной практики… И мне в этой части нечем похвастаться. Но я хочу рассказать свою историю, так как мы собрались по большому светлому делу и его продвинули… Мы пришли в этот мир, чтобы отдавать. Чем больше отдаем, тем больше счастья, радости, любви к вам приходит…

Бабкина рассказала, как окунулась в новое для нее дело, помогала детям, что не может пройти мимо, не подав милостыню.

Вот такая она!

Галоганов:

 

– Надеюсь, что наши адвокаты станут клиентами Вашей академии, а Вы со своим ораторским мастерством станете адвокатом…

 

Бабкина смеялась.

 

А потом обратилась к адвокатессам:

 

– Девушки, какие вы красивые! Я не представляю сколько в вас силы, чтобы выполнять такую работу. А хочу поаплодировать женской половине, Вы очень красивые, на самом деле… Девушки, вы можете прийти к нам абсолютно бесплатно со своими семьями, своими детками, у нас есть прекрасные визажисты, стилисты, и я сама буду курировать… Я представляю, как на хрупких ваших печах такое тяжелое бремя. Поэтому низкий вам поклон, девочки… Жду вас, дорогие наши девочки… Самые красивые, самые любимые… Личного счастья вам…

 

Собрание продолжалось, и я уже успокоился: до меня очередь не скоро дойдет.

 

 

И точно. Следующим адвокат Котов рассказал о деле, когда милиционеры вневедомственной охраны хотели свалить вину за причинение вреда мужчине на своего коллегу участкового. И адвокат отстоял участкового.

 

За ним адвокат Анадаренко говорил о том, как выручил изобретателя и вернул ему права на патент.

 

Адвокат Набатов – о защите интересов мальчика в деле убийства отцом матери ребенка.

 

Когда Галоганов поднялся, держа мою книгу «Судьба генерала Мартынова» в руке, я замер.

 

Он заговорил:

– А сейчас переходим к номинанту Михаилу Ивановичу Федорову. Михаил Иванович Федоров – это легенда адвокатуры и Союза писателей. Среди вот его книг, – показал на подоконник. – и о поэте Егоре Исаеве, и о Генеральном прокуроре Александре Сухареве, это все его книги. Он из Воронежа. Родился в Вологде в семье военного. Судьба так сложилась, что у него Родина – весь Советский Союз. И Дальний Восток, и Грузия, и Казахстан, и Центральная Россия. Но писать начал рано, пишет хорошо. Пишет много. В этом году вышло пять книг. Две книги посвящены окружению Федора Никифоровича Плевако. Замечательные книги, – поднял книгу выше. – Эта книга о зяте Плевако – генерале Мартынове. Он был женат на приемной дочери Федора Никифоровича Антонине. Сколько нужно было труда, времени провести в архивах, чтобы написать такую книгу! 800 страниц!

Кто-то в заде ахнул от удивления.

 

Фото 112 Галоганов показывает книгу «Судьба генерала Мартынова»

Галоганов:

– Вторая книга тоже удивительная. Это – «Дети Плевако». Обязательно приобретите эти книги. Это уникальные книги, а тираж по триста экземпляров. Неужели нельзя найти спонсоров – ведь эти книги бестселлерами станут. Надо подумать, как бы их издать большими тиражами. И все в этом (обе книги – от авт.) году. Я могу много рассказывать про них, писал к ним предисловие. У Мартынова четыре суда. Два при царе и два в советское время. Везде добивался оправдания, но в 1938 году 11 декабря был расстрелян. Известный генерал, герой русско-японской войны 1905 года. Он служил верой и правдой России. Об этом должны знать потомки. И служил России, когда воевал с японцами, потом Первая мировая война – попал в плен, Красная армия – тоже военачальник. Кстати, под его руководством еще при царе служил генерал Корнилов, который стал Верховным главнокомандующим. Потом в советское время Мартынов в академии, всю жизнь служил России… А про детей Федора Никифоровича. У него было два сына Сергея, дочь Варвара и еще сын Петр. Первый Сергей от первой жены учительницы. Он тяжело заболел, и думали, что он умрет. А в это время Федор Никифорович уже жил в гражданском браке с Демидовой. И у них родился ребенок, и его в честь умирающего ребенка назвали Сергеем. Но Слава Богу выжил первый и остался второй, два Сергея сына. Старший присяжный поверенный, журналист. Мечтал быть адвокатом. Окончил юридический факультет. Второй учился на медика, но перешел на юридический факультет. Оба Сергея служили российской присяжной адвокатуре, и потом советской адвокатуре. Судьба у младшего сына Петра сверхтяжелая. Потому что он принимал активное участие в революционном движении, связан с левыми. Первый раз его задержали, а второй раз уже арестовали по серьезному делу, находился в тюрьме, его Федор Никифорович вызволил. Отправили за границу на лечение, лечился. Началась Первая мировая война, ушел на фронт и там пропал. И больше о нем никаких сведений. Их сестра Варвара – артистка. Девушка. Тоже судьба тяжелая, сложная… Вот вы прочитаете, потому что Михаил Иванович столько интересного раскопал в этих судьбах, и столько связано с Подмосковьем. А Пашино имение в Тамбовской области, почти вторая Родина Федора Никифоровича и его детей, внуков. А вот они жили в Малаховке, в Томилино, в Подольске... В Верее Петр находился под следствием. В Подольске потомки Плевако выращивали продукты, чтобы выжить в голод в войну. География – целое Подмосковье. И мы можем сделать интереснейший проект плеваковских мест в Подмосковье… Михаил Иванович дружил с Александром Сергеевичем – правнуком Федора Никифоровича. С правнучкой Мариной Сергеевной. Я тоже ее очень хорошо знал. Замечательные люди. Раньше выходила книга с моим предисловием и Резника «Осколки времени» – это о Федоре Никифоровиче и его родных. И вот Михаил Иванович эту тему развивает. Поэтому спасибо скажем Михаилу Ивановичу. Но вы прочитаете… Но я не сказал самого главного: ему сегодня исполняется 70 лет… У него день рождения совпал с презентацией. Михаил Иванович, мы вас очень поздравляем!

Аплодисменты заглушили голос Галоганова, а когда они ослабли, Алексей Павлович сказал:

 

Фото 113 Галоганов объявляет о награждении

 

– Решением Совета Федеральной палаты адвокатов России Федоров Михаил Иванович награждается медалью II степени «За заслуги в защите прав и свобод граждан». Спасибо Вам большое за Ваш труд!

 

У меня от неожиданного сообщения кровь ударила в лицо.

Галоганов крепко пожал мне руку, вынул медаль из коробочки и стал прикреплять к лацкану моего пиджака.

 

 

Фото 114 Галоганов прикрепляет медаль

 

У меня немного кружилась голова.

 

А Галоганов:

– Еще открою маленький секрет: недавно состоялось заседание оргкомитета о награждении золотой медалью Федора Никифоровича Плевако. Михаил Иванович стал номинантом. И единогласным решением Совета ему присуждена золотая медаль Федора Никифоровича Плевако…

 

Теперь меня качнуло. Еще толком не мог понять, какая присуждена первая награда, какая вторая.

 

Снова хлопали.

 

 

Фото 115 Удостоверение к медали

 

Фото 116 Медаль

 

На меня налетел шквал эмоций: меня ни разу не награждали за адвокатскую работу, а тут и медаль за заслуги, и золотая…

Имени кого? Самого Федора Плевако!

 

Галоганов продолжал:

– Вы очень много сделали для адвокатуры… Я могу о Вас очень много говорить… Вы, кстати, начали свою работу с нашего журнала… С Боровковым… И благодаря счастливой руки нашей палаты и пошла кипучая работа… Вам слово, дорогой…

 

Я еще чувствовал слабое головокружение, но в руке уже был микрофон и приученный баталиями в суде держать себя в руках при любых обстоятельствах, заглушая волнение, заговорил:

 

– Ваша палата для меня стала родной! Первые публикации о Плевако я приносил Юрию Михайловичу Боровкову, он ставил их в журнал. Именно ваша палата открыла зеленую улицу плеваковской теме… Что меня подтолкнуло к ней? Федеральная палата устанавливала памятник Плевако на его родине в Троицке. Я туда поехал и там познакомился с Мариной Сергеевной Мартыновой-Савченко, с Александром Сергеевичем Плевако. Это родные для Федора Никифоровича люди. И зацепило. Потом поиски в архивах… А собираясь сюда я прошел по Новинскому бульвару. Там до сих пор стоят плеваковские доходные дома с врубелевскими изразцами на фасаде. Там рядом стоял особняк Плевако. А напротив, через Садовое кольце Дом Шаляпина. Они с Федором Никифоровичем общались, правда до той поры, пока Шаляпин не проиграл Федору Плевако приличную сумму денег. Подышал плеваковским миром. Но стало и горьковато на душе: нет памятной доски Федору Никифоровичу! Нет…

Адвокаты захлопали.

 

Фото 117 Говорит Федоров

 

Я словно разбудил таившееся в каждом.

– Что касается генерала Мартынова. Мне повезло, что столкнулся с такой биографией, такого человека. 1905 год. Россия проиграла войну с Японией, а вот полк Мартынова отличался. Японцы обходят наши позиции, а Мартынов сам по своей инициативе, сообразуясь с обстановкой, бросает полк во фланг японцев, и те бегут… А жена его – приемная дочь Плевако, Антонина Васильевна, сестрой милосердия у мужа в полку. Это плеваковский стиль: отдавать себя без остатка. И потом Мартынова назначают командовать Заамурским округом пограничной стражи, он охраняет Китайско-Восточную железную дорогу, молодой генерал-лейтенант, 37 лет! И с чем сталкивается. Переданы чертежи железнодорожных китайцам. Это же государственная измена! Возбуждается уголовное дело, а в это время в Киеве смертельно ранен Столыпин, и вместо него председателем Совета министров царь назначает Коковцова. А Коковцов, выражаясь современным языком, крышует тех начальников, которые отдали чертежи. И поступает Высочайшее повеление царя: уголовное дело прекратить. Да еще следует раздача из Санкт-Петербурга. Прокурор убирается и назначается на втрое низший оклад в Полоцк, а тот, кто сообщил о госизмене, выгоняется со службы. Неприятности и у генерала Мартынова…А у него в подчинении 20 тысяч солдат и 6 тысяч лошадей. А ему докладывают: солдаты мрут от отравленного хлеба. Падеж лошадей от засоренного ячменя. Разбирается: за всеми этими беспорядками стоит его заместитель генерал-лейтенант Сивицкий. Начинается следствие над Сивицким, но не тут-то было. С ним близко знаком Коковцов. И снова Высочайшее повеление: дело на Сивицкого прекращается. А генерала Мартынова, этого возмутителя спокойствия отправляют с понижением в армию. Вот как шарахнули! А в это время в Государственной Думе Коковцов говорит о Мартынове, что тот оговорил «честного и давно известного ему» генерала Сивицкого. Узнав об этом, Мартынов увольняется, издает две брошюры «Манджурские порядки», где выводит на чистую воду и расхитителей продуктов, и изменников, отдавших чертежи китайцам. И рассылает в Государственную Думу, министрам, во все властные учреждения, в газеты. Он ждет честной схватки с Коковцовым, а тот выбирает подленький ход: на Мартынова возбуждается дело за разглашение тайны (якобы в брошюрах он обнародовал секретную переписку), и дело по унижению чести и достоинства (якобы он унизил достоинство сановника: написал в брошюре, что Коковцов сделал неверный Всеподданнейший доклад императору, после чего тот и повелел прекратить уголовные дела). И вот два суда. Один на Арбате, другой в Кремле. По одному он осужден: разгласил секретную переписку. Хотя какие секреты! Мартынов на письмах ставил гриф секретности с одной лишь целью, чтобы дело не было предано огласке. В переписке на самом деле ничего секретного нет. А по-другому – к тому времени Коковцова царь отправил в отставку – Мартынова оправдали… И вот он на Первую мировую войну. Полетел на самолете, сбили. Пробыл всю войну в австрийском пену. Возвращается в Россию, поступает в Красную Армию… В 1931 арестовывают. Но спасет Помполит – правозащитная с царских времен организация. Его отпускают… Стоит вспомнить детей Мартынова: сын Георгий на приисках в Алдане, переводчик… Пытается перейти за границу, попадает в колонию… Сергей – инженер-электрик… Кирилл – уехал во Францию учиться на художника… Володя, болящий сынок… И вот Георгий возвращается домой из колонии, его отец хочет прописать, а тут соседи… Донос и Мартынова арестовали…

 

Фото 118 Говорит Федоров

 

Я говорил, как заведенный, стараясь как можно больше рассказать.

Продолжал:

– Что Мартынову вменяют чекисты? Что, по его словам, у Кирова (его убили в 1934 году) нет заслуг… Что восхищается Тухачевским, а тот, как враг народа уже расстрелян. Что хвалил немцев, которые топили корабли, везшие из России в Испанию технику. В это время в Испании республиканцы сражались с фашистами Франко… Итог: 29 ноября заседала тройка и постановила: Мартынова расстрелять. 11 декабря 1937 года Евгения Ивановича Мартынова не стало… Вот судьба честного генерала… И что выясняется… Однажды к Мартынову прибегает сын Сергей: «Отец! Федора Никифоровича и Марию Андреевну (тела) выкопали из земли. Они плавают в лужах…» А оказывается, разграбляли Скорбященское кладбище, забирали мрамор на метро. И могилу Плевако и его жены… Мартынов с сыном едет и ночью на повозке перевозят тела Федора Никифоровича и Марии Андреевны на Ваганьковское кладбище, где они и покоятся до сих пор… И узнав все это о жизни зятя Плевако, я не мог не написать!.. Да, меня много болтало по жизни: и чекист, и милиционер, и банковский служащий, и юрист в тепличном, но адвокатура мне больше всего пришлась по душе, как Родина, и я писал о нашем кумире Федоре Плевако. А дети Федора Плевако? Старший сын Сергей, сын учительницы, бедствует. Пишет отцу: «Помоги деньгами… Надо выкупить часы жены… Учебниками – нужны для занятий…» Тяжелая судьба… Сын Петя заболел революцией. И с двумя бутылками зажигательной смеси и с револьвером едет в Верею вызволять большевика из тюрьмы. Федор Никифорович и так не здоров, болезни одолевают, а тут очередной удар судьбы: история с Петей…

Говорил и вот:

– Мои книги про СВО, – показал на подоконник. – Пишу про ставших на защиту Русского мира ребят… И это награда даже не мне, – ткнул себе в грудь. – А всем тем, кто сейчас в холод и метель там, на передовой… Окоп засыпает снегом, руки сводит от холода, зубы стучат, а он не уходит, не бросает пост, а в любую минуту готов к бою… И вы все здесь сидящие ведь бойцы! Вы ведете свой бой за справедливость, за наших людей, за их благополучие… Спасибо вам, спасибо принявшей меня как сына Адвокатской палате Московской области…

 

Фото 119 Федоров и Галоганов

 

Галоганов:

– Вот Михаилу Ивановичу еще диплом за литературное творчество и подарок ко дню рождения…

Передал пакет.

Вечер продолжался.

 

Галоганов:

– Следующий номинант Симон Цатурян. К сожалению, он ушел из жизни. Это наш адвокат адвокатской палаты Московский области. Книга «Все начинается с детства или Бесконечное возвращение» издана после его смерти. И сегодня мы хотим вспомнить его. Изумительная книга. Здесь три романа Симона Цатуряна. Почитайте эту книгу. Здесь и философия. Здесь и психология. Здесь и любовь к Родине. К России. К Армении…

 

Дочь адвоката Цатуряна – Лилит Цатурян рассказала о книге ее отца и потом заметила:

 

– Он говорил: писатели не умирают, а переселяются в иной мир, где продолжают творить… Мой папа ушел из жизни. Может, как он это хотел, во время судебного процесса, когда защищал человека… Спасибо хочу сказать моему отцу, он наверно слышит. Он был лучший друг, наставник…

 

Фото 120 Говорит Лилит Цатурян

 

«Лучшая смерть, – отозвалось во многих: – Как в бою…»

 

Теперь читал свои стихотворные выступления в судах адвокат Канаев. Можно было только восхищаться защитником, который обратился к присяжным заседателям стихами!

 

– Стихи загоняют в шок и государственного обвинителя, и присяжных заседателей, – говорил Канаев. – Это настолько грозное оружие, которое не могут не только пережить, а не знают, что с ним делать. И когда ты в прениях начинаешь говорить стихами, они этого просто не ожидают… И не только сатира сводит с ума судей и прокуроров, но и серьезная поэзия… Когда переходишь на серьезный стих… «… и не пошлете вы на муку невинного юнца…» – адвокат повышал голос.

Канаев читал стихи и невольно представлялось, как его пытались сбить с толку прокуроры, как затыкала рот судья, а он говорил.

 

Фото 121 Адвокат Канаев читает стихи

 

После адвокаты пели под гитару.

 

Фото 122 Поют под гитару

 

 

Фото 123 Поют под гитару

 

Потом все прошли на вернисаж и смотрели написанные коллегами картины. Кто-то покупал…

 

Фото 124 Вернисаж

 

Состоялся праздничный фуршет. Звучали тосты.

Одним тостом Галоганов снова загнал меня в краску.

– Давайте еще раз поздравим Михаила Ивановича Федорова с 70-летием! Здоровья ему и новых трудов. И ему давно пора переходить в нашу адвокатскую палату Московской области…

Со мной чокались.

 

Фото 125 Федоров с адвокатами

 

«Давно пора», – отзывалось во мне.

И снова пели.

А кто-то и танцевал.

 

Фото 126 Поют адвокаты

 

Галоганов как растворился среди адвокатов: говорил, становился за стойку и произносил тост, подсаживался к пожилым коллегам, и можно было восхищаться этим поистине народным вожаком подмосковных адвокатов.

 

Фото 127 Галоганов с адвокатессами

 

Вот зал стал пустеть, и я его покинул.

Спускался по залитой светом фонарей Тверской к метро и смаковал впечатления от неожиданного, тронувшего меня до глубины души, вечера.

 

 

Фото 128 Тверская вечером

 

И только в вагоне в метро заглянул в телефон, переполненный эссэмэсками. Поздравляли с юбилеем сыновья, друзья, коллеги. Прослушал аудио поздравление жены Танечки. И самым последним в этот день в 23:54 прилетело голосовое сообщение от комбата Николая:

«Михаил Иванович, добрый вечер! Успел. Поздравляю Вас с днем рождения, с юбилеем. Вы родились в один день с генералом армии Варенниковым. Сегодня ездил возлагать цветы. Поздравляю, самое главное Вам здоровья. Долгих лет жизни. Вы делаете очень большое дело. Очень большое. Всего Вам хорошего. Жму Вашу руку».

«Варенников пытался сохранить Советский Союз, – отозвалось во мне. – У него не получилось. А у тебя должно получиться и в защите людей. И в сохранении памяти о бойцах на СВО. А как же иначе, должно же наступить равновесие».

3

В Никитинке

 

Вернувшись в Воронеж в субботу 16 декабря, готовился к 19 декабря, когда должен был состояться творческий вечер в Воронежской областной библиотеке имени Никитина, или – Никитинке. Так называл библиотеку. И теперь, если и переживал, то по мелочи: в родном городе все обстояло проще, помогали библиотекари, они организовывали зал, просмотр видеофильма, приглашали гостей, и от меня зависела лишь явка выступающих.

Раньше говорил с профессором Карпачевым, но тот оказалось, в это время читал лекцию студентам. С депутатом Госдумы 6 созывов Русланом Гостевым – тот тоже не мог: здоровье не позволяло. С завотделом прозы журнала «Подъем» Пылевым, но у него что-то случилось с ногами… Но я не горевал: должны были прийти бывший начальник воронежской милиции генерал-лейтенант Тройнин; заведующий кафедрой Военно-воздушной академии Семоненко – он помогал мне собирать материал на книги об СВО; редактор «Воронежской недели» Провоторов. Звал коллегу по адвокатуре Фирсова, по службе в милиции Калинина, и конечно же учительницу Павлову… Они обещали не подвести.

Кроме того, занимавшаяся проведением вечера Екатерина Горбушина заверила: придут кадеты школы имени Суворова. Правда, из Михайловского кадетского корпуса (В моих книгах об СВО значительное место отведено именно кадетам-михайловцам - авт.) вряд ли, хотя им и отправили письмо, сказали: у них другое мероприятие. А когда я позвонил заместителю директора корпуса Коротиной, она говорила о другом: кадеты болеют, карантин… Я не стал рассказывать о поразивших меня словах одного директора кадетского корпуса, который прочитав мою книгу об СВО и не найдя там своей фамилии, в резкой форме выговорил мне, да еще добавил: я не буду пускать вас в корпус! Тогда я даже потерял дар речи, не найдя слов что ответить этому чиновнику, который живет по принципу: сначала за свое, а потом за другого, тогда как обязан – сначала за другого, а потом за себя…

Ну да Бог с ним!

19 декабря ехал в Никитинку на встречу: автобус еле полз. Заваливаемый целую неделю снегом город еще до конца не очистили и то и дело образовывались пробки, машины не могли объехать друг друга.

Но вот добрался. Все было готово к началу.

Меня встретила Екатерина Горбушина и провела в зал.

 

 

Фото 301 Выставка книг

 

Там уже стояли выставка книг, экран, напротив него на столе аппаратура.

Вот ряды начали заполняться. Появились коллеги, друзья. Шумной гурьбой зашли кадеты. Последней вошла и присела в сторонке учительница Павлова. Подошел к ней, заговорил и узнал о гибели несколько дней назад ее племянника на СВО. Меня шокировало, готов был перенести, отменить встречу, но Павлова твердо сказала: «Михаил Иванович, проводите!» Она не смогла не приехать и не отдать дань внимания писателю, которому помогла писать книги, и героям его книг.

 

Фото 302 Собрались на встречу

«Героическая учительница».

Вечер открыла заведующая краеведческим отделом Никитинки Маргарита Викторовна Бутина.

– Уважаемые гости и коллеги, которые присутствуют в нашем зале! – она встала из-за столика в центре зала, рядом с ней сидел я. – Мы рады вас приветствовать в Никитинской библиотеке на творческом вечере нашего любимого Михаила Ивановича Федорова. Прежде чем мы начнем дискуссию, обсуждение, выступления, мы хотим предложить вашему вниманию фильм, который был снят к его 60-летию. Фильм с дополнениями к нынешнему юбилею. Внимание на экран. Сейчас знакомимся с судьбой нашего юбиляра, а потом приступим к официальной части нашей творческой встречи.

 

Фото 303 Говорит Бутина

 

Зазвучала мелодия, и на экране потекли кадры видеофильма «Чаша жизни». Можно было удивляться тому, что просмотр прошел в полной тишине: никто ни разу не кашлянул, а когда пролетели последние кадры и музыка смолкла, раздались аплодисменты.

 

Маргарита Бутина:

 

– Посмотрев такой фильм даже те, кто не знаком с нашим юбиляром уже получили общее представление о нем. Здесь собрались не только слушатели и почитатели таланта Михаила Ивановича, а его коллеги и близкие, друзья. Первым хочу предоставить слово Виктору Ильичу Тройнину, генерал-лейтенанту милиции, который возглавлял воронежскую милицию много лет, председателю ветеранской организации правоохранительных органов области. Пожалуйста, Виктор Ильич.

 

Фото 304 Выступает Тройнин

Вперед вышел Тройнин:

– Уважаемые кадеты, друзья, коллеги! Перед нами за эти двадцати минут фильма прошла жизнь человека-непоседы. И задумываешься: если бы было таких людей побольше, наверно, и хороших дел, и преемственности поколений, и патриотизма было больше. Несколько лет назад я возглавил ветеранскую организацию правоохранительных органов, в ней ветераны всех силовых структур за исключением Министерства обороны, и я позвал Михаила Федорова нам помогать. Он с удовольствием отозвался и освещал нашу ветеранскую работу. Это и пробеги по местам воинской славы, и встречи с ветеранами… Одна из основных наших задач на сегодняшний день: каким образом нашу историю, историю не только органов внутренних дел, но и защитников Отечества, сохранить. Мы открыли комнаты, залы в районных музеях, в городах, куда перенесли милицейские музеи из райотделов. Открыли аллеи ветеранов, защитников Отечества. И все это благодаря репортажам Михаила Федорова в журналах Министерства внутренних дел, наших ветеранских журналах, в местной печати широко освещалось. И если брать в общем ветеранскую организацию России, то она отмечает очень активную работу нашей ветеранской организации по консолидации нашего общества, сохранения традиций, воспитанию молодежи. Конечно, благодаря вкладу и нашего ветерана. Чем характерен наш юбиляр? Он прошел милицейский путь, побывал в разных милицейских ипостасях, нигде себя ничем не запятнал, вышел из милицейской среды, стал юристом, адвокатом и поэтому та тематика, о которой я говорю, он ее с удовольствием воплощает в своих работах. Вы знаете, пользуясь моментом, я бы обратился к вам, уважаемые присутствующие. Как же нам сохранить ту культуру, которая необходима нам для консолидации общества, чтобы отстоять суверенитет нашего государства? Все говорят: да нужна наша культура. Но как эту культуру сохранить? Каким образом ее на сегодняшний день восстановить? Какие русские обычаи сделать русскими обычаями? Как откреститься от того наносного, которое мы получили от Запада? Мы видим, сколько на этот счет мнений, сомнений и так далее. Но мы, ветераны, полагаем, что на сегодняшний день надо создавать фильмы, которые бы отразили наших защитников Отечества и консолидировали наше общество. Да, мы делаем и аллеи ветеранов, и музеи. Но где первые шаги к тому, чтобы наш кинематограф последовал, Михаил, – посмотрел на Федорова, – последовал твоему примеру? Каким образом не только в прозе и в поэзии отобразить наши достижения в области культуры, но и через кинофильмы. Так что я надеюсь, Ваши первые шаги, которые вы сделали, издав несколько своих книг о Специальной военной операции – они являются примерами тем, кто напишет хороший сценарий и наряду с такими кинофильмами как «Деревенский детектив» мы скоро увидим замечательные фильмы о наших героях СВО. Так что мы вместе с юбиляром стремимся к тому, чтобы воплотить в жизнь те идеи, о которых сказал. Спасибо за понимание. Поздравляю, Михаил, тебя, и желаю в дальнейшем творческих успехов! – сказал и повторил: – Обязательно мы должны прийти к консолидирующему кинофильму об участниках Специальной военной операции…

 

Фото 305 Тройнин обратился к Федорову

Все хлопали.

«Хорошее пожелание создать фильм по моим книгам», – пронеслось в моей голове.

Хотя я сам сценарист по ВГИКовскому образованию. И когда-то мой дипломный сценарий в 90-е годы даже носили на киностудию им. Горького, но он не был принят к производству: сцены требовали больших финансовых затрат, которые для киностудии оказались непосильными.

 

 

Фото 306 Говорит Федоров

 

– Дорогие друзья! Кадеты! Перед Вами говорил настоящий патриот, – обратился я к залу, подошел к стенду с книгами и показал на книгу «Виктор Тройнин». – Вот о ком эта книга! Тот, кто работал под его началом, он с ним готов в огонь и в воду. Про что говорит Виктор Ильич? Про патриотизм. Про консолидацию. А это же Ваше – Отечество! Кадетское братство. Кадетские заповеди. Вы все братья. Все равны, независимо от того, у тебя отец полковник или сержант. Миллионер или простой работяга. Не подведи. Не предай. Виктор Ильич всю жизнь нес эти заповеди. 1991-1997 годы, когда преступность в стране зашкаливала, воронежская милиция держала свою планку: бандиты область предпочитали объезжать. Мужественный, ничего не боялся. Почему? Потому что для него главным были во-ро-неж-цы… Их покой…

 

Фото 307 Кадеты

 

Маргарита Бутина:

– Продолжаем вечер. Слово предоставляется Юрию Федоровичу Семоненко, однополчанину героя России Олега Пешкова, заведующему кафедрой Военно-воздушной академии имени Жуковского и Гагарина.

 

Фото 308 Говорит Семоненко

 

– Дорогие друзья! Очень рад, что в зале присутствуют кадеты – те, кто будет поднимать наши знамена… – заговорил Семоненко. – Сегодня мы собрались, чтобы, во-первых, отметить день рождения, а, во-вторых, собраться на творческом вечере нашего писателя Михаила Федорова. Обратите внимание на его творчество. Я служу в военной академии, и мы занимаемся воспитанием подрастающего поколения и многое в нашем воспитательном процессе мы почерпнули из книг нашего дорогого Михаила Ивановича. Я хотел обратить внимание на творчество нашего юбиляра. Это книги не столько об истории, а о людях. «Герои СВО. Воронежцы». Просто спросите себя: А как бы я поступил в ситуации, в которую попали эти люди? – взял со стенда книжку и показывал залу. – Стал бы я таким? И вот сегодня мы имеем прекрасную возможность прочитать об этих людях. Героях-воронежцах. У нас сегодня в Военно-воздушной академии четыре Героя России, два Героя преподают. И находясь рядом с этими людьми начинаешь понимать, что они не какие-то боги или смертники, это такие же простые парни. Но в нужный момент делают правильный выбор. Им есть чем поделиться, есть что рассказать. И есть, куда направить. Помните, как говорил Александр Васильевич Суворов: «Возьмите себе в пример героя. Наблюдай его. Иди за ним вслед. Поравняйся. Обгони…». Вот и мы сегодня живем на таком примере. У нас есть герои. Нам есть на кого равняться. Один из этих героев – мой друг, мой коллега – это Михаил Иванович! Спасибо Вам огромное, с днем рождения, многие Вам лета, бодрости духа, крепости тела и всего наилучшего. Я очень рад!

Поставил книгу на место, вернулся в зал.

 

Фото 309 Говорит Федоров

Я снова вышел вперед:

 

– Перед Вами был человек-легенда, – взял со стойки книгу «Герои Сирии. Символы российского мужества». – Вот в этой книге про Юрия Федоровича страниц двадцать. А он об этом молчит, скромный. Чем отличается наш Герой, он скромный. Как Юрий Федорович сказал «простые парни». Окончил училище в большом городе, а поехал служить в глушь, в гарнизон! Жена поехала. И выросла офицерская семья! Почитайте… Юрий Семоненко – уже сказали Вам – однополчанин Олега Пешкова. Ему «в спину выстрелил» турок и самолет с ним сбили. Они могут себе позволить такое, а мы не можем! Я счастлив, что в Воронеже появилась Академия, и там такие преподаватели. И есть могила неизвестного солдата – это о тех, о ком неизвестно, как он сложил голову. А ведь там могли быть тоже герои. Те же ребята, которые сейчас в окопах. Про кого-то мы знаем. Вот Роман Филипов. Когда его подбили, он приземлился и принял неравный бой. И последний его возглас «За пацанов!», и подорвал игиловцев. И это все снимал один, как Ольга Филипова жена Романа говорит, «бородатый». И выложил видео в Интернет. Он думал, нас испугает, а получилась обратная реакция! Россию всколыхнул поступок летчика. Какое народное слово «За пацанов!» Они же там майоры, лейтенанты, полковники – летчики – друг друга пацанами называют. И мы поняли, кто мы есть. Русские! Обратку не дают!

 

Я сел.

 

Маргарита Викторовна:

– Ну что же продолжаем, Юрий Михайлович Фирсов, многолетний заведующий юридической консультацией Центрального района города Воронежа, пожалуйста.

 

Фото 310 Говорит Фирсов

 

Вышел Фирсов:

– Я чрезвычайно рад, что двадцать пять лет назад нас свела судьба с Михаилом Ивановичем. Если я не ошибаюсь, именно двадцать пять лет назад он начал писать свое первое произведение «Ментовка». С тех пор он пишет свои произведения, а я, как адвокат и мои коллеги – только и видим обложки по уголовным и гражданским делам. И я завидую ему, его таланту, его взгляду на жизнь. Однажды мы с ним участвовали по какому-то небольшому уголовному делу. Где-то соседи между собой что-то не поделили. Передрались. Для меня это дело казалось каким-то проходным, а через какое-то время смотрю, в нашем адвокатском журнале опубликован рассказ. Я поразился этому: как можно из таких заурядных событий написать произведение. Вот сейчас показывали ролик из жизни Михаила Ивановича, но тут кажется небольшой недодел. Ведь у него и сыновья есть, про них ничего не показали. А один из них Егор работает в той консультации, которую я возглавляю. И работает хорошо. В общем я желаю, Михаил Иванович, чтобы еще писали и писали с такой же периодичностью и интенсивностью, как до сих пор делаете. А мы с удовольствием будем смотреть, слушать Вас и радоваться за Вас!

 

– А вы знаете, кто этот человек? – я встал и посмотрел на Фирсова. – Этот человек из того края, где течет Хопер! Он хотел стать журналистом, может, сейчас он бы выступал как Василий Песков. Но всю жизнь адвокат. Он из тех, кто отдал себя защите людей. И все здесь защитники: генерал Виктор Тройнин, полковник Юрий Семоненко, завконсультацией Юрий Фирсов – они многолетние защитники! Вот кто перед Вами выступает… Берите, как говорил Суворов: с таких пример…

 

После краткий обзор по моим книгам сделал сотрудник краеведческого отдела Никитинки Валерий Меркулов:

 

– Здесь книги об СВО… Книги серии «Замечательные люди Воронежского края» «Александр Сухарев»… О родных Федора Плевако. «“Громкие” дела писателей» написана по архивным документам. Здесь встречаются Алексей Прасолов, Евгений Люфанов, Максим Подобедов… Особый интерес вызывает книга о Троепольском. Двухтомники «Василий Панин», «Василий Песков»… «Убийство в Оптиной пустыни» – о расследовании этого дела. И все происходит на фоне событий, которые происходили в России в 1993 году: разгон демонстраций. Расстрел Белого дома..… Книги о работе в органах внутренних дел…

 

Фото 311 Говорит Меркулов

 

Бутина:

– Михаил Иванович хочет прокомментировать…

 

Я вышел к выставке:

– Будущий профессор, – пожал руку Меркулову. – Два слова. Окунитесь в воронежскую историю… Я сам вологодский, гарнизонный, а вот почти всю сознательную жизнь живу на воронежской земле. Она бездонна! Вот Троепольский, – показал на книгу «Человек Чернозема». – Сын расстрелянного священника, а он ружье в руки не взял, не пошел мстить и стрелять во власть. Он нашел что-то более высокое, нужное, способное сохранить жизнь людей. Великий миротворец… – показал на книгу «Солдат правды», – Она об Юрии Гончарове! Ему на днях исполнилось бы сто лет со дня рождения. Честный писатель!.. Ребята, – снова смотрел на кадет. – Ничего легко не дается в жизни. Будут и падения, и вставания… Вот сидит генерал-лейтенант, а их шесть детей в семье, немцы пришли в его село – чуть его не застрелили, малыша… У всех свои трудности. – снова вернулся к стойке. – Вот книга об Егоре Исаеве – показал на книгу «Егор Исаев». – Родом из Коршево. Там бескрайние пространства. Почему душа у русского человека широкая, да потому что его мир – просторы… И душа широкая… Воронежский край… «Василий Песков» бился за птичек… Вот эти люди борцы… Вот Сухарев… – взял книгу о Сухареве. – Мальчик из глухой деревеньки, чуть не сгорел в годы репрессий, а стал Генеральным прокурором… Недавно в день его 100-летия Академия Следственного комитета России названа его именем… Все эти книги про нашу жизнь… Окунитесь в свою историю… Опросите дедушку-бабушку… Узнайте, где родились, жили как, что расскажут об их родителях… Это ваш багаж…

 

Фото 312 Федоров с книгой о Сухареве

Когда я вернулся за столик, Бутина продолжила:

 

– Предоставляю слово редактору газеты «Воронежская неделя» Николаю Тимофеевичу Провоторову.

 

 

Фото 313 Говорит Провоторов

 

Теперь говорил Провоторов:

 

– Разрешите поздравить вас с праздником днем Николая Чудотворца. Вы не сказали, что я бывший редактор газеты «Воронежской недели». Кто в возрасте, те ее помнят, а вот молодые вряд ли. Было такое приложение к газете «Коммуна». Михаил Иванович частенько приходил ко мне в редакцию и приносил свои материалы. Материалы были длинные, их приходилось сокращать. Ну что такое, восемь полос А3 формата. Причем три, максимум четыре полосы отдавались под литературу. Тяжело было все впихивать туда. Михаил Иванович был очень увлеченным человеком, целеустремленным и настойчивым в достижении поставленной цели. А так как человек прямой и бескорыстный, он боролся за каждую строчку, за каждое слово, но каким-то образом нам удавалось сотрудничать. Частенько доходило до того, что редактор «Коммуны» мой непосредственный начальник говорил: «Там Федоров. Ты попридержи его…» Но тем не менее старались, делали газету. Это что касается «Воронежской недели»… Мы одно время жили в одном дворе на улице Матросова. Когда я утром выводил гулять собаку, он занимался спортом… Еще, я приложил руку, как художник к книгам Федорова. Мои репродукции в книге о Пескове, потом в «“Громкие” дела писателей», помогал в оформлении. И вот 1953 год. Я тоже с этого года –только cмая. Что интересно, у меня двое знакомых, имеющих отношение к писательскому труду, Мухин Виталий и Юрий Михайлович Жданов тоже этого года. И чего подумал, может, этот год, комбинация цифр располагает к литературному труду… Приведу четверостишие, которое написал Юрий Михайлович про 1953 год:

Никому не удастся стереть его

С наших душ, как наколки с груди,

Пятьдесят судьбоносного третьего,

Где вся жизнь ждала впереди…

В заключении я хочу поздравить юбиляра с 70-летием, он меня догнал по возрасту. Новых творческих успехов. Новых героев. Новых интересных книг!

 

Фото 314 Говорит Калинин

 

– Дорогие мои! – снова говорил я в ответ: – Какая газета была «Воронежская неделя», маленькая, уютная, теплая. А какие темы, добрые, про собачку, про дом, про семью. Перед Вами говорил боевой редактор. А потом прессу у нас раздавили… Да, был еще такой Жихарев Виталий Иванович. Постоянно: публикацию Федорова снять. Снять. С каким-то маниакальным упрямством. Провоторов ставит рассказ, Жихарев снимает. Провоторов ставит – Жихарев снимает. Мы это пережили. Поэтому, дорогие кадеты, когда у Вас будут трудности, не очень огорчайтесь, переживете и их. Так что «Воронежская неделя» – это вся история Воронежа, деревушек вокруг него. А это многого стоит!

 

Бутина:

– Ну что ж, у нас на встрече еще один полковник, был начальником учебного центра управления исполнения наказаний области, друг Михаила Ивановича с 1979 года Калинин Виктор Александрович. Пожалуйста, Вам слово.

 

Теперь говорил Калинин:

 

– Уважаемый Михаил Иванович, дорогие друзья! Как будто мы вчера познакомились с Михаилом Ивановичем, а уже около пятидесяти лет. В далеком 1979 году мы комсомольские работники: Михаил Иванович работал в Коминтерновском райкоме комсомола, а я в Горкоме комсомола. И меня назначили командиром городского оперативного отряда дружинников. Михаил в своем районе курировал это направление, но у него еще было такое остросюжетное дело «Комсомольский прожектор». Это уникальное направление. Если, скажем, директор завода «Электросигнал» увидит, что о нем что-то написано, где-то он принял ошибочное решение, а комсомольцы его решили поправить и «протянули», ну карикатуру на него поместили на «Комсомольском прожекторе», это, знаете, гремело! Но руководители понимали молодость «прожекториста» Федорова, ему «подсказывали», он прислушивался… – шутя говорил Калинин. – Дальше сложилось так, что я по комсомольской путевке горкома комсомола был направлен на службу в органы внутренних дел в Управление уголовного розыска младшим инспектором уголовного розыска по борьбе с карманными кражами. Это уникальное подразделение, которое владеет методом личного сыска. Ребята, которые служили в этом подразделении, бывшие спортсмены. Задержать карманника стоит большой сноровки… Далее с Михаилом мы встретились как сотрудники органов внутренних дел в Коминтерновском РОВД. Я был назначен инспектором по делам несовершеннолетних, он пришел работать в следствие. Следователь – это уникальная профессия, которая требует много знаний, вдумчивая. Вы знаете, что он окончил ВКШ КГБ математический факультет, он еще окончил юридический факультет Воронежского государственного университета. Свои знания он использовал на практике. Михаил Иванович ушел на гражданку юристом в тепличный комбинат, потом банк, и вот в адвокаты. Я помню его первую книгу «Ментовка» о нашем Коминтерновском РОВД. Многие сотрудники узнавали себя, хотя фамилии в ней изменены. Это настолько было интересно. Кто-то ему жал руку, а кто-то: чего это ты меня так назвал! Был такой Тимошилов, а Михаил назвал его Тормошилов. Он действительно был замечательный участковый. Он всех тормошил. Настолько интересный человек. Никому не давал спать спокойно. Потом книга «Рыканский поворот», – когда преступники совершали нападения на автомобилистов. Дело очень сложное. Потом, когда я был направлен на службу в структуры Минюста в учебный центр, был начальником кафедры в институте службы исполнения наказаний… А до этого, до горкома я учился в Московском училище Верховного Совета… Но все равно меня вынесло на службу в МВД. И я горжусь, что я советский милиционер. Затем наши пути с Михаилом Ивановичем пересеклись в Михайловском кадетском корпусе. Был заместителем директора по воспитательной работе. И Михаил приходил в корпус, рассказывал о книгах. Кадеты – это моя любовь. Ребят, которые с малых лет выбрали профессию Родину защищать. Это необыкновенное служение! И в условиях Специальной военной операции нужно укреплять оборону – а главное, это люди. Вижу, здесь кадеты. Михайловцы (Из Михайловского кадетского корпуса) есть?

Ему:

– Мы суворовцы…

Калинин:

– Ничего. У нас есть еще Горожанский кадетский корпус и там скоро корпусной праздник. И туда приглашен генерал-лейтенант Тройнин, который здесь присутствует. Мы его любим, уважаем за преданность нашей профессии. Это наш учитель, наставник. Он председатель нашей ветеранской организации, почетный гражданин города Воронежа!.. А с Михаилом Ивановичем мы братья по духу. Мы всегда вместе. Я прекрасно знаю его семью. Его детей-офицеров, достойных, как его отец. Спасибо, благодарю.

 

– Ребята, запомните Виктора Александровича! Если встретите, поприветствуйте. Поговорите. Есть такой фильм «Деревенский детектив» об участковом Анискине. Посмотрите. Есть поэма «Дядя Степа»: там Дядя Степа – гаишник. Почитайте, если не читали. Так вот Виктор Александрович такой как Анискин, как Дядя Степа. У него всегда главное не наказать, а поправить, чтобы потом не наказывать. Он пример настоящего милиционера, теперь полицейского. Служба службой, а без человечности никуда. Вот мы услышали генерала Тройнина, полковников Семоненко и Калинина, редактора Провоторова – они все отдали себя без остатка служению, каждый на своем «боевом» посту!

 

Бутина продолжала вести:

– У нас много военных, милиционеров сегодня, а я хочу предоставить слово учительнице Тресвятской средней школы Вере Васильевне Павловой. Она помогала Михаилу Ивановичу в написании книг о Василии Пескове. И давайте предоставим ей слово.

 

Фото 315 Говорит Павлова

 

Говорила Павлова:

– Сразу скажу: выступать я не умею. Я даже в меньшей аудитории не выступала. Так что, если что, строго не судите. Знакомство произошло у нас случайно. В мае 2016 года. О Пескове у меня было море материалов. Почему море? В силу своей работы мне приходилось влезать в школьные архивы. А Василий Михайлович учился у нас в 9 и 10 классе. После Орловской школы… Короче, Михаил Иванович приходит, а он ходил вокруг школы. И ко мне заходит пенсионерка наша, ей лет под 90. Приходит: «Вера! Надо музей показать». А у меня ключи от школы. Пошли с ним в музей, и он часа два… Настойчивый, какая-то упёртость. Хорошее качество. Качество настойчивого человека: вот ему надо. Нам поручили, мне надо про Пескова написать книгу (Написать книгу о Пескове настоятельно советовал Федорову завкафедрой славянской филологии ВГУ Геннадий Филиппович Ковалев – от авт). А у меня материалов много: я по архивам лазила, все приказы, ведомости. И потом все это я разыскивала, все фотографировала. Вот такая помощь. Как материал накапливался? Находим фотографию. 1942 год. Ученики. Кто? Я иду к старой учительнице, она: Это этот. Это тот. Михаил Иванович просит узнать адрес, телефоны. Потом говорит: «Пойдемте вместе». Ведь он чужой человек, а я как бы своя тресвятская. И вот с ним хожу. Потом про жену Василия Михайловича, она же местная. Адреса, родственники. Где-то полтора-два года работали по выходным. Зимой, летом, осенью. Вот что я могу сказать в этой части молодым: быть надо настойчивым и добиваться цели. У него была цель написать книгу о Пескове, он писал. Он говорит: «Я его (Пескова – от авт.) не видел». А написал два тома!.. Папа мой 27 года рождения, Василий Михайлович – 30-го. Видимо вот Углянец, там танцы, дом отдыха, вот эта молодежь. Поэтому, видимо папа мой его знал. Я его видела. Заходит к нам мужчина с портупеей и фотоаппараты на ремнях. Два или три. И папа с ним разговаривал. Я была маленькая тогда. А потом я училась в 8-м классе, и была с ним встреча. Его приглашала тогдашняя пионервожатая. Было по четыре класса по сорок человек. А зал маленький. А потом, я возила Михаила Ивановича к бывшему главе полселения. Он рассказывал, как памятный камень Песков привозил, почему здесь захотел, чтобы развеяли его прах. Вот так…

 

Я подошел к Павловой, взял за плечо – обнял.

 

– Ребята! Вам бы всем найти такую маленькую, добрую помощницу!

 

Павлова:

– Да, забыла. В книге ведь не только о Пескове, а о его семье, о людях, о жизни.

 

– Я вам всем желаю такого помощника, – сказал я и обратился к сидевшему во втором ряду мужчине:

 

– Вот с особыми знаками отличия. Вы можете тоже…

 

Фото 316 Говорит Шакин

 

Подтянутый, стройный мужчина вышел вперед:

– Дорогие друзья, всем добрый день! Меня зовут Шакин Александр Петрович, я председатель воронежского совета ветеранов-кремлевцев. Это президентский полк. Член общественной палаты Воронежской области… Друзья, кадеты глубокоуважаемой кадетской школы имени Александра Васильевича Суворова. Добрый день, уважаемый Михаил Иванович! В отличие от коллег, которые выступали и говорили о дружбе с Михаилом Ивановичем на протяжении десятков лет, наша дружба начинается сегодня. И что я хотел сказать. Прежде всего вам, ребята, обратите внимание на биографию Михаила Ивановича, на его жизнь, на его дела, на его книги. Он пишет о героях. О действующих героях, о героях, которые ушли от нас, о героях СВО. И я призываю вас равняться на Михаила Ивановича, на его литературу, на его творчество. И прошу книги перечитать. Я уверен, вы почерпнете для себя много важного. А сейчас я бы хотел от воронежцев-кремлевцев поздравить Михаила Ивановича с юбилеем. Крепкого Вам здоровья, Вашим близким, исполнения всех задуманных планов. И будем взаимодействовать, будем дружить.

 

– Смотрите ребята, какие стройные! – вырвалось из меня. – Таких отбирал Петр Первый в свои полки… Подтянитесь, как Александр Петрович!

 

Маргарита Викторовна:

– В 2015 году вышел биобиблиографический указатель Михаила Ивановича и коллеги со справочно-биографического отдела нашей библиотеки делают новый указатель, в который вошли все последние произведения юбиляра. Заведующая этим отделом Екатерина Дмитриевна Горбушина вела эту работу и хочет об этом рассказать.

 

Фото 317 Говорит Горбушина

 

Вышла к трибуне Екатерина Горбушина:

– Михаил Иванович, я Вас поздравляю! Поздравляю с работой, которую мы делали достаточно долго. К юбилею пособие не вышло потому, что он все пишет-пишет и пишет. И надо пополнять. И надеемся, в начале 24 года оно увидит свет. Михаил Иванович наш читатель с 1968 года. Но больше он стал появляться здесь, когда начал сам творить. Все его книги в наших фондах. Неоднократно Михаил Иванович участвовал в он-лайн мероприятиях нашей библиотеки, всегда нас поддерживал, и мы будем Вас поддерживать. Мы посмотрели фильм, он меня очень затронул и особенно вот эта часть про Вашу семью, про вашу Татьяну очень затронула, поэтому Вас я поздравляю, а ей передаю букет!

Вручила мне букет роз.

– Большое спасибо…

 

Фото 318 Кадеты

После аплодисментов я поблагодарил:

– Дорогие друзья, я очень рад, что вы пришли сюда. Конечно, будут испытания. Меня вот как жизнь мотала, но все пережил. Эти испытания –Божий дар нам, чтобы мы глубже прочувствовали жизнь. Меня она вывела на темы, на которые я не мог не писать. Не мог не писать о Саше Крынине – этом мальчике, которого воспитали дедушка и бабушка, но он вырос и совершил подвиг! Я не мог не писать об Алексее Колмыкове – другой Герой России. Учился в академии… Вся жизнь у вас впереди. Не сторонитесь ее. Окунитесь, она огромна… Большое спасибо, что пришли… Кадетам особое спасибо. Вы наша надежда! И если есть у вас божий дар писать стихи – пишите. Дар писать картины – рисуйте. Сочинять музыку – сочиняйте. Грызть науку – грызите… Служить Родине – служите!

Я замолчал, а потом:

– Я должен сказать одну печальную весть. Она меня просто пронзила. У Веры Васильевны Павловой на днях случилась беда. Ее племянник отдал свою жизнь на специальной военной операции.

Сказал и прочитал отрывок из поэмы Егора Исаева:

– Вы думаете, павшие молчат?

Конечно, да, вы скажите.

Неверно! Они кричат, пока стучат

Сердца других и осязают нервы…

И потом:

– Давайте почтим память этого для меня мальчика минутой молчания.

Все встали…

Слышно было, как за окном садились на подоконники и срывались с них голуби.

Вечер заканчивался. Я подписал книги гостям и кадетам. Двое кадет взялись проводить меня, и мы, скользя по льду, перебираясь через снежные кучи, не заметили, как за разговором добрались до моего дома.

Михаил Федоров 

23 декабря 2023 года

 

---

[2] Нуллифицирующий вердикт суда присяжных (англ.jurynullification) — конституционная доктрина в англо-саксонской правовой семье и, косвенно, в некоторых континентальных правовых системах, позволяющая присяжным оправдать подсудимых в уголовном процессе, когда юридически они являются виновными, но заслуживают освобождения от наказания.

Подробности

Категория: ЭкоЛитературная страничка

Опубликовано 02.01.2024 10:03

Просмотров: 6272