Его сердце остановилось во сне, как это принято у абхазов. Или просто у избранных Богом счастливых людей, ощутивших еще в этом мире радость свободы — и не узнавших ее цену. Человек, расширивший Абхазию до размеров Вселенной, не может ее покинуть ни в какой из жизней — он просто переместится за другой пиршественный стол.
Был ли великий русский писатель, этнический абхаз и перс Фазиль Искандер шестидесятником? Либеральная и патриотическая часть общества разделилась во мнениях сразу после опубликованного известия об уходе Мастера, вспомнив громкие имена из дружеского окружения писателя, участие в опальном альманахе «Метрополь» (1979 г.), статус народного депутата СССР и демонстративное дистанцирование от новых абхазских властей. Все на поверку и сложнее, и проще, одним словом — органично.
В шестидесятники Искандер не попал, вынес когда-то вердикт Дмитрий Быков, по особому устройству мировоззрения: «Ни к шестидесятнической эйфории, ни к шестидесятническому же отчаянию после 1968 года он не был склонен, потому что самое устройство его психики иное: Искандер основателен, он сангвиник, а не холерик, и впадать в беспричинный восторг для него так же противоестественно, как отчаиваться. Он кое-что повидал, за плечами у него огромный опыт народа, который видал еще и не такое, — как всякий человек традиции, он чувствует опору более надежную, чем политическая конъюнктура или личное везение. Народ — особенно малый, с богатым и трудным опытом выживания, особенно кавказский, с традицией сдержанности и этикета, — относится к современности спокойней, без иллюзий; внешние обстоятельства мало трогают тех, кто за всю вечность не слишком изменился и мерками этой вечности меряет все».
Сказано само по себе гениально, поскольку алгебра к гармонии действительно неприменима, и творчество Искандера — этому прямое подтверждение.
***
Великий чегемский эпос писался на протяжении полутора десятилетий. Задуманный как пародия на плутовской роман, "Сандро" разросся до масштабов саги, вобрав в себя бесконечность и многообразие жизни. Преобразив Абхазию в центр мироздания, писатель превратил ее обитателей — родственников, соседей, потомков и предков — в героев своих произведений: «Он был прирожденный рассказчик, и ветвистость его рассказов только подчеркивала подлинность самого древа жизни, которое он описывал».
Есть Абхазия географическая, есть историческая, а есть искандеровская, в которой он раскрывает "значительность эпического существования маленького народа" с помощью, казалось бы, парадоксального сочетания эпического юмора и романтического пафоса. Эта рукотворная Абхазия и стала для него средоточием правды о мире и критерием его нравственных оценок. Поэзия абхазской деревни — это творческий родник Искандера, который он однажды назвал “далеким могучим потоком народной жизни”.
На знаменитой Брехаловке — месте встреч на набережной Сухума — о своем великом земляке могут рассказывать часами. "Я понимаю, что Фазиль живет в нас. В каждом абхазе живет. Он живет в памятниках на набережной. Он давно стал нашим геномом" — это подслушано именно там. А один из аборигенов даже селекционным путем вывел фантастическое животное — козлотура, придуманного писателем на страницах его книги.
***
По складу своего характера Фазиль Искандер всегда был далек от всякой суеты и борьбы, кроме отстаивания свободы индивидуальной мысли и творчества. Дороже свободы для него ничего не было. «Я — горец!» — так когда-то он сказал о себе, и вправду всю жизнь был горцем, в том самом благородном смысле, какой вкладывали в это слово русские классики. А для горца есть только свобода, бездна и Вселенная, удивительно похожая то на Сухум, то на Чегем. И вечность с множеством приятных лиц за разными обильными кавказскими столами, куда зовут и будут звать — всегда.
ТАК ГОВОРИЛ ИСКАНДЕР
Я — безусловно русский писатель, много воспевавший Абхазию. По-абхазски я, к сожалению, не написал ничего. Выбор русской культуры для меня был однозначен.
***
Чувство юмора — это то понимание жизни, которое появляется у человека, подошедшего к краю бездонной пропасти, осторожно заглянувшего туда и тихонечко идущего обратно.
***
Я считал всегда своим долгом помогать человеку взбодриться в этой трудной жизни и быть достаточно добрым, достаточно честным. Ведь конечная задача искусства, как и религии, — очеловечивание человека.
***
Глупость высмеивается не для того, чтобы истребить глупость — она неистребима. Это делается для того, чтобы поддержать дух разумных.
***
Мудрость — это ум, настоянный на совести.
***
Люди стремятся друг к другу, видимо, по признаку душевной близости, где нету разницы в нациях, в профессиях и даже в уровне благосостояния. А когда нет у людей душевной общности, они объединяются по национально-видовому признаку, как стая. И опасны, как стая.
***
Если не можешь порвать свои цепи, плюй на них, пока не проржавеют.
***
Простота есть безусловное следствие сознания внутренней полноценности.
***
Когда ты вплотную приближаешься к собственной смерти, мысль о том, что ты всю жизнь трудился, успокаивает.
Фото Владимира ВЯТКИНА/РИА «Новости», интернет-ресурсов.
