Реплика эколога из Уфы, юриста, корреспондента «ЭкоГрад» Александра Веселова.
Деградация федерального законодательства, регулирующего организацию и проведение экологической экспертизы проектной документации опасных производств и технологий в России, давно стала «притчей во языцех» и на днях получила очередное подтверждение со стороны группы депутатов Государственной Думы, затеявшей окончательный разгром института общественной экологической экспертизы в интересах промышленного лобби.
Внесен законопроект, изменяющий ряд процедур по применению этого некогда довольно эффективного инструмента по обеспечению экологической безопасности страны, ее населения и срок подачи предложений по этому документу перед вынесением его на первое чтение- 8 декабря сего года. Необходимо отметить, что действующее законодательство в этой области и так довольно декларативно и противоречиво, проводимая с 1995 года общественная экологическая экспертиза проектов и ранее носила исключительно рекомендательный характер для органов, принимающих решения, а ее экспертные заключения учитывались государством только в исключительных и особо чреватых последствиями случаях. Примечательно, что в пояснительной записке к проекту авторы утверждают об отсутствии влияния законопроекта на достижения целей государственных программ, включая Нацпроект «Экология». Но тогда зачем этот огород городить, если эффекта априори не будет?
Второе утверждение: законопроект направлен на повышение эффективности экологической экспертизы и исключения злоупотреблений при проведении экологической экспертизы. Но ведь очевидно же, что эти цели имеют малую толику общего с содержанием законопроекта и не будут достигнуты. Попробуем в этом разобраться
Итак, что же предлагают инициаторы законопроекта? Ну, конечно же, ограничения в реализации конституционных прав граждан страны в этой архиважной для торможения разгулявшегося экологического кризиса сфере.
Однозначно следует согласиться с введением механизма аттестации экспертов государственной экологической экспертизы, ибо претензий к качеству экспертных оценок и квалификации экспертов - великое множество. К тому же в России нет системы подготовки и повышения квалификации такого рода специалистов узкоотраслевого или широкого профиля. Наверное, правильно исключена возможность придания юридической силы заключению общественной экспертизы в случае его утверждения государственными органами, но в России и не было таких прецедентов, норма не работала. Да и не может быть сразу двух (ОЭЭ и ГЭЭ) легитимных экспертных заключений по одному и тому же проекту.
Можно понять и объяснить геополитической ситуацией вводимый запрет на инициирование, организацию и проведение общественной экологической экспертизы (ОЭЭ) лицами, имеющими статус иностранного агента, с натяжкой допустить этот запрет в отношении членов международных общественных организаций и даже граждан, имеющих договорные отношения с таковыми. Видимо, есть опасность утечки технологической и иной конфиденциальной информации, содержащейся в проектной документации.
Но как объяснить запрет зарегистрированным общественным экологическим организациям, имеющим уставную функцию организации и проведения экспертизы, самостоятельно определять состав комиссий? Ведь авторы всерьез предлагают проводить аттестацию в Росприроднадзоре ОБЩЕСТВЕННЫХ экспертов и составление официального реестра таких экспертов. Тогда чем будут отличаться внештатные эксперты ГЭЭ и эксперты-общественники и как будет обеспечена независимость последних? Похоже, только тем, что общественные экспертизы проводятся бесплатно и ничего не решают, а государственные - за плату от заказчиков проектов и решают все. Ведь российская практика имеет массу случаев (увы, не имеющих судебного подтверждения), когда именно государственные эксперты, чье решение является обязательным для хозяйствующих субъектов, принимают эти решения под давлением руководителя органа государственной экспертизы или по коррупционным мотивам. Следуя такой логике нужно заодно вводить и реестр общественных организаций, проводящих ОЭЭ. Нет аттестации у такой организации или эксперта, или не понравилось их экспертное заключение чиновникам- не будешь принимать законное участие в принятии государственных решений и твое мнение по проекту никому не интересно. При этом, по замыслам авторов, если организация привлекла эксперта, не включенного в реестр, то орган местного самоуправления откажет в регистрации заявления на общественную экспертизу. Но ведь это означает полную ликвидацию института именно общественной экологической экспертизы, или как минимум, превращение ее в профанацию в угоду частному капиталу, стремящемуся к получению прибыли за счет невыполнения дорогостоящих природоохранных мероприятий. К тому же законопроект предусматривает введение полной административной, уголовной, материальной и гражданско-правовой ответственности для экспертов общественной экспертизы. При этом тайная цель этого очевидна- отпугнуть профессионалов от участия в общественных экспертизах и поставить общественное мнение по опасным проектам под полный контроль государства.
Законопроект устанавливает запрет и ответственность за предоставление предоставленной на ОЭЭ конфиденциальной проектной информации третьим лицам, но с другой стороны предусматривает публикацию экспертного заключения общественной организации. Тогда как разделы по оценке воздействия на окружающую среду и по природоохранным мероприятиям должны быть абсолютно открытыми для населения и по ним в первую очередь проводятся общественные слушания.
Резюмируя, можно назвать указанный законопроект удавкой на тонкой шее профессиональной общественной активности в стране, пока еще имеющей хоть какой-то экологический эффект.
Однако нельзя не отметить, что законопроект, кроме аттестации внештатных экспертов, не затрагивает механизм государственной экологической экспертизы, который сейчас имеет следующие проблемы:
-не установлены критерии аттестации внештатных экспертов ГЭЭ;
- не определен порядок формирования экспертных комиссии ГЭЭ;
-отсутствует ответственность органа ГЭЭ и ответственного секретаря комиссии за законность и обоснованность экспертного заключения и возможность отказа органа ГЭЭ от утверждения явно необоснованного заключения экспертной комиссии;
-отсутствует процедура замены эксперта или председателя экспертной комиссии ГЭЭ, ротаций в составе комиссии;
-нет правовых механизмов рассмотрения заключений ОЭЭ экспертными комиссиями ГЭЭ и иного учета общественного мнения по проектной документации;
-не регламентирована декларативная возможность участия представителей общественности в заседаниях экспертных комиссий ГЭЭ;
-в разрез с требованиями законодательства экспертное заключение ГЭЭ относится к объектам коммерческой тайны и его содержание недоступно для общественности и т.д.
Оборотной стороной этой медали является сложившаяся к этому году практика аффилированных коммерческих фирм в Москве «юридически сопровождать» за 10-15 млн рублей проектную документацию до получения положительного заключения государственной экологической экспертизы, от которой за версту отдает признаками, изложенными в федеральном законе «О противодействии коррупции».
В общем, данная законодательная инициатива явно и открыто противоречит принципу гласности, участия общественности и учета общественного мнения, установленному статьей 3 ФЗ «Об экологической экспертизе» и основам Конституции РФ и ее реализация нанесет огромный вред природе и обществу.
А.К. Веселов. Председатель РОО «Союз экологов РБ» 06.12.2022 г.
Все выпуски журнала «ЭкоГрад» в электронной версии читайте на pressa.ru,
Бумажные экземпляры спецвыпусков и книги В. Климова можно приобрести на OZON
