Кардинально изменен природоохранный режим центральной экологической зоны Байкальской природной территории. Для экологически опасных видов деятельности предусмотрены многочисленные «исключения». Важнейший запрет – на застройку ненарушенных природных территорий – фактически упразднен.
Есть у нас в стране традиция - в Новый Год делать «природопользователям» очень дорогие подарки. За счет природы, конечно. Таковым подарком стал и утвержденный 31 декабря 2020 года перечень видов деятельности, запрещенных в центральной экологической зоне Байкальской природной территории. Речь идет о важнейшем документе байкальского природоохранного законодательства. Он определяет режим охраны территории, прилежащей к Священному Морю.
Очень показательна реакция СМИ. Прошел короткий, но мощный вал однотипных и кратких новостных сообщений. Пример – «В экозоне Байкала запретили 26 видов деятельности». У людей несведущих может создаться впечатление, что речь идет о крупном достижении в деле охраны Байкала, что до утверждения этого документа всё вошедшее в перечень было разрешено. Увы, журналисты не потрудились сообщить, что до 1 января действовал иной перечень, несравненно более строгий. Нынешний же документ защищает интересы тех, кто связан с «социально-экономическим развитием» байкальских берегов, но противоречит делу охраны Байкала. Игнорирует экологический кризис, уже охвативший Священное Море.
Да, обновленный перечень содержит запреты на экологически опасные виды деятельности. Но приписанные «исключения» резко их ослабляют, а некоторые заереты даже фактически отменяют. Например, теперь «разрешена заготовка древесины при осуществлении санитарно-оздоровительных мероприятий» (пункт 2). Иркутская область известна своими масштабными «санитарными» рубками, проводившимися в заказниках и водоохранных зонах. Что и привело к аресту министра лесного комплекса. Рубки имели сугубо коммерческий, а не санитарный характер. Теперь этих «лесных санитаров» запускают на берега Байкала. Да, остается запрет сплошных рубок. Но очень значительные объемы древесины можно заготавливать и в рамках рубок выборочных. Пример - санитарные выборочные рубки в знаменитых ленточных борах Алтая. Ну а пункт 5 разрешает санитарные рубки ещё и в кедровых лесах.
Но самую большую тревогу вызывает фактическое упразднение имевшегося в предыдущем «перечне...» запрета строительства на незатронутых природных территориях. Это важнейший запрет, от которого зависело поддержание природного баланса, сохранение территорий дикой природы.
Что имеем теперь? В пункте 13 перечень того, что можно строить в водоохраной зоне, еще более пространный список (подпункт «б») – для остальной территории. С 2018 года водоохраная зона Байкала имеет ширину всего 500 м (как и вокруг любого водоема площадью не менее 2 кв. км), а в населенных пунктах и вовсе 200 м. Именно вышеупомянутая «остальная территория» сохраняет леса, степи, водно-болотные угодья и пр. природные ландшафты. Территории дикой природы, играющие важнейшую роль в поддержании природного баланса, населенные большим количеством краснокнижных видов растений и животных.
В ходе обсуждений с общественниками/экологами чиновники пообещали включить в перечень запрет на застройку местообитаний краснокнижных видов. Но это не было сделано! Причина ясна. Достойные (т.е. имеющие деньги) люди захотят построить турбазу в понравившемся месте, но им придётся отказать из-за каких-то обитающих там травок-птичек?! Смешно же. Уважаемые «господа-инвесторы» этого просто не поймут.
Зато незадолго до Нового Года в «перечне....» появился абзац (пункт 13, подпункт б), разрешающий строительство «объектов, необходимых для осуществления видов деятельности, разрешенных в центральной экологической зоне Байкальской природной территории». Что означает строительство практически любых объектов!
Мнение одного из экологов: «если для переработки древесины, полученной в ходе санитарно-оздоровительных рубок нужно построить ЦБК, то извольте, можно!»
Проект «перечня...» был размещен в июне 2020 года на соответствующем государственном сайте и стал рекордсменом по количеству проголосовавших против. Чиновники начали «как бы диалог» с общественностью, учеными. Стали вносить изменения. Но весьма странные. Самым удивительным был внезапно появившийся абзац, выводящий из-под запретов «инвестиционные проекты, реализуемые на основании актов федерального правительства, так и на указы и распоряжения президента России». Эта «добавка» вызвала сильное возмущение, её оперативно убрали. Но «под занавес» успели вставить вышеописанное, несравненно худшее ослабление природоохранного режима.
По такому поводу пожиратели Байкала просто обязаны запускать фейерверки и пить шампанское. Это касается и чиновников Минприроды, провернувших в ходе редактирования законопроекта столь хитрую операцию, подобную манипуляциям напёрсточника.
Малое Море (окрестности мыса Улюрба), земли сельхозназначения, включенные в ПНП. В начале 1980-х здесь располагался мой стационар по изучению хищных птиц. И не было ни одной постройки.
Более всего опасна застройка, связанная с туристической деятельностью. Именно она «трансформировала» за последние 15-20 лет обширные площади ценных природных территорий вокруг Байкала. В «перечне...», есть пункт 16, накладывающий некоторые ограничения: строить рекреационные объекты на ООПТ можно в границах специально установленных зон, вне ООПТ – в границах особых экономических зон. Возьмем Прибайкальский национальный парк (ПНП). В годы, когда я в нём работал (до 2012 г.) на зоны рекреации и обслуживания посетителей (это и есть специальные зоны где разрешено строительство «приютов», турбаз, гостиниц и т.п.) приходилось, соответственно, 171108 и 13791 га - примерно 45% территории парка. Зона хозяйственного назначения охватывает 110 тыс. га. Она наиболее «лакомая» для турбизнеса, т.к. прилегает к берегам Малого Моря. Еще есть зона традиционного экстенсивного природопользования - 112 тыс. га.
Мне были не понятны звучавшие в минувшем году заявления директора ФГБУ «Заповедное Прибайкалье» (включает в себя ПНП) о планируемой работе по «зонированию ПНП». Ведь это зонирование давно проведено. Теперь ясно, что наиболее ценные для турбизнеса земельные участки в ходе этой процедуры будут переведены из зон сельхозназначения и традиционного природопользования в зоны рекреации и обслуживания посетителей.
Защищена от застройки сейчас лишь заповедная зона, составляющая 20% территории ПНП. На остальных 80% появление «рекреационных объектов» вполне вероятно. Разумеется, не на всей площади, а выборочно – на участках, понравившихся бизнесменам, либо уже выкупленных со серым схемам. Ведь муниципальные и районные чиновники долгое время незаконно распродавали упомянутые выше земли сельхозназначения.
Стало ясно, на что рассчитывало «Заповедное Прибайкалье», соглашаясь на строительство кемпинга и глэмпинга в наиболее ценном природном уголке острова Ольхон – на Сарайских песках. Они входят в зону сельхозназначения, где строить туристические объекты запрещено. Но после корректировки схемы функционального зонирования ПНП и принятия новой редакции «перечня...» - проблема отпадает.
Короче говоря, если по действовавшим до 1 января правилам запрет застройки касался природных территорий всей центральной экологической зоны, то теперь – лишь водоохраной зоны. Её площадь в 10 раз меньше.
Таким образом, под удар застройщиков попадает огромная территория, включая большую часть Ольхона. Ну а вне ООПТ – расширяйте особые экономические зоны, создавайте их кластеры там, где это интересно бизнесу (не считаясь с наличием местообитаний краснокнижных видов и т.п. «ерундой»). Вероятно, в качестве объектов рекреации проскочит и немалое количество коттеджей небедных людей.
Про необходимость «модернизации байкальского природоохранного законодательства» с 2018 года твердил хор чиновников, депутатов, бизнесменов. Прикрываясь «интересами местных жителей», они реализуют свои финансовые интересы. Очевидное тому доказательство - «модернизированный» перечень запрещенных видов деятельности.
«Недорого» - в прошлом. Обязательно произойдет скачок цен на землю и недвижимость.
