Серию своих публикации, под впечатлением от поездки по Донецкой и Луганской областям мне захотелось назвать романтично «Короткие встречи в Новороссии». Такого количества людей с открытыми лицами и прямыми испытующими взлядами я не втречал довольно давно. Именно здесь получаешь окончательную прививку от набившего оскомину «стыднобытьрусским».
Некстати вспомнился фрагмент из знаменитого художественного фильма «О бедном гусаре», в котором герой Олега Валериановича Басилашвили вскрикнул в сердцах: «Нет благородных людей в России! Нет! Не доросли! Рылом не вышли!».
- Есть, были, будут, русские Байроны и Хеменгуэи. В этот тезис легче веришь после того как выдается возможность поговорить с этими людьми. Взглянуть им в глаза.
.
Ополченец Новороссии Сергей: "Когда мне говорят о единой Украине, то я сразу вспоминаю, как миномётная мина летит на жилой квартал"
Ополченцы Луганской народной республики родом не только с Донбасса. Сюда приехали люди из разных частей Украины. Так, Сергей родом из Днепропетровска и, в отличие от пушечного мяса киевской хунты, не скрывает своего лица под чёрной маской. На втором этаже здания правительства ЛНР, отставив в сторону свой автомат Калашникова, Сергей играет на гитаре песни Наутилуса Помпилиуса, ДДТ, Крематория, вызывающие чувство спокойствия в осаждённом и изнурённом бомбардировками городе. Он любезно согласился рассказать читателям журнала "Экоград", почему взял в руки оружие и приехал в Луганск.
- Давно ли ты в ополчении и почему пришёл сюда?
- Я в ополчении ещё с начала мая. Я пришёл, потому что увидел, что поднимается неофашизм. Я увидел это изнутри, поэтому я приехал в Луганск и вступил в батальон.
- Что именно ты увидел, что конкретно тебя заставило примкнуть к ополчению Новороссии?
- Одесса. Для очень многих, кого я знаю, поворотной точкой стала Одесса, где людей просто так сожгли заживо. Это был уже Рубикон, точке невозврата. После этого люди должны были восстать, Луганск с Донецком восстали, и я приехал в Луганск.
- Как ты оцениваешь прошедшие три месяца существования Новороссии? Что это было?
- Это изменения, прежде всего в сознании людей. По мне, люди начинают просыпаться - под минами, под гаубицами, под "Градами". Когда гибнут товарищи, всё становится просто и понятно. Отсыпается какая-то шелуха. Люди, которые приходят с оружием на чужую землю, они неправы по определению, им нечего тут делать. И остаётся выбор - быть их рабом или умереть. Умрут в итоге все, но одни умрут плохо, а другие хорошо. Многие люди здесь решили, в первую очередь, для себя : свобода или смерть. Я старюсь жить как они и принадлежать к этим людям.
- Эти три месяца были непростыми для ЛНР, вокруг Луганска пытаются замкнуть кольцо, идёт наступление на город. Хватит ли сил, чтобы удержать город?
- Я не знаю, но мне по большому счёту всё равно. У нас ситуация безвыходная - победить или умереть. Но конечно хочется верить, что победим.
- А что значит победа? Где и когда она будет?
- Для меня победа, если, как минимум, Новороссия будет в тех границах, которые она для себя заявила. Поначалу это Луганская и Донецкая области по административным границам. Если выйдет последний украинский военный отсюда и больше сюда не зайдёт. Конечно, здесь ещё будет много перетрясок и переделок, во многом строительство государства придётся начинать с нуля, но первая победа в моём понимании такая.
- Но остановится ли на этом война? Или она выйдет за пределы двух областей?
- Очень хотелось бы верить, что выйдет дальше. По мне, это не война и даже не революция, это эволюция. У людей происходи перестройка сознания на правильный режим, они понимают, что никто кроме их мужчин с оружием их не защитит. То есть никакие бумаги, международные договоры - это всё фикция. Государство начинается с армии. Украина, которая 23 года разрушала армию, столкнулась с тем, что её армия неспособна защищать государство, она способна только бить из фронтовой артиллерии по мирным людям. Всего остального они избегают, они боятся воевать. Наёмники здешние - да, мы видели здесь много наёмников...
- Откуда?
- Как говорят местные жители, они видели поляков, литовцев и арабов. Это только то, что слышал я, только в одном районе Луганской области, где мы тогда работали. Вот они воюют качественно, очень хорошо, видно, что люди прошли большую школу и имеют большой опыт. А многим украинским военным война не нужна, но у них заградительные отряды за спиной, Нацгвардия, Правый Сектор, которые расстреливают тех, кто отступает.
- А что значит для тебя поражение? Это партизанская война, подполье или уход в Россию?
- Я не знаю, не думал даже об этом. На войне быстро привыкаешь жить одним днём - контролируешь время внутри дня, поскольку это нужно для выполнения каких-то задач, а какой при этом день недели - в принципе не важно. Будем решать проблемы по мере возникновения. Посмотрим, куда выйдет.
- Какое настроение у горожан Луганска? Что сегодня в воздухе витает?
- Все ждут хороших новостей. Я не знаю, откуда эта информация и правдива ли она, но уже ждётся чего-то хорошего.
- Наступления?
- Да, хотелось бы оттянуть их хотя бы за границы Луганской и Донецкой областей и приводить в порядок город. Потому что город разнесли, как после Великой Отечественной войны.
- Позволяет ли соотношение сил их откинуть?
- Не знаю, оно и в 41-м году было невозможно. Здесь, мне кажется, какие-то высшие силы действуют. Очень многое зависит от тех, кто нам поможет или не поможет, от тех, кто нам помогает уже и от тех, кто думает, надо это делать или не надо.
- В Луганск пришла гуманитарная помощь из России. Будет ли её достаточно?
- Каждый грамм груза - бесценный, потому что других поступлений просто нет. Кроме той гуманитарной помощи, что приходит, у нас нет других источников медикаментов, предметов первой необходимости. Луганск ведь осознанно взяли в полукольцо, чтобы создать гуманитарную катастрофу - взорвали линию электропередачи в районе Новосветловки и вокруг неё окопали много техники. То есть они осознанно держат этот разрыв, чтобы город был без света, соответственно без воды. Недалеко от наших позиций накрыло "Градами" газопровод, ночью было светло как днём - в городе сознательно создаётся гуманитарная катастрофа, чтобы люди просто вымерли. Вот такие у нас противники. Когда мы воюем с ними, они осознанно бьют по жилым кварталам. Началось это 11 июля, когда под Изварино (где находится пограничный переход с Россией) попала в кольцо какая-то западноукраинская бригада. 13 июля под Луганском на склон холма выгнали танки и начали бить прямой наводкой по жилым кварталам, по девятиэтажкам. То есть они осознанно отстреливаются по мирным людям. Они воют вот так.
- Почему? Откуда эта злоба и озверение?
- Я не могу судить, что у них происходит в головах, потому что когда мы брали пленных, выталкивали из БТРов, они плакали, рассказывали про маму, просили их не убивать, потом они сидели у нас, приезжали их мамы, рыдали, просили отпустить их деточек. Но это уже было после того, как их взяли в плен, а до того они ехали на БТРах и думали, что их встретят люди с двухстволками. Они просто ехали и били из пулемётов по всему что видели, что шевелилось. По-моему, они нас не считают людьми, и попасть по большому городу из танка легче, чем в другой танк, верно? Они знают, что там живут наши близкие, за которых мы воюем. Поэтому они воюют вот так.
- Ты сказал, что "они не считают нас людьми". Кого вас? Ведь вы же жили в едином государстве более 20 лет.
- Как оказалось, нет. Где-то вырастили отребье, которое считает себя высшей нацией, а нас соответственно нелюдями. Они уверены, что эту землю нужно от нас зачистить и они приедут сюда и будут жить со своими семьями на этих ресурсах. Что-то подобное рассказывал один из пленных, ему обещали денег на переезд, на обустройство здесь, любой дом по выбору: заходи, живи, выгоняй местных. Вот так.
- Откуда пленный был родом?
- Откуда-то из-под Черновцов, с Западной Украины. Людьми их язык не поворачивается назвать, этих существ вырастили там. Их сформировали там, причём я даже не знаю, когда и как это произошло.
- То есть за 20 с небольшим лет со времени развала СССР...
- Да, то есть каким-то образом на этом старом местечковом национализме, который болтался на Западной Украине, вырастили этих недосверхчеловеков. Как, я не знаю. Я не слыхал ни о чём подобном, то есть это было для внутреннего пользования.
- Как ты видишь Украину в будущем? Что будет с этой страной?
- Я не знаю, будет так или нет, но я Украину в будущем вообще не вижу. То есть она уже никогда не будет единым государством, потому что когда мне говорят о едином государстве, то я сразу вспоминаю, как свистит миномётная мина. И кто эту мину выпустил по нам, по жилым кварталам, по больницам. Был день, когда осознанно расстреливали детскую реанимационную больницу. То есть они осознанно ложили мины туда. С этими людьми у меня никогда не будет одной страны, никогда не будет одной истории, я их и людьми-то считать не буду. Это лично моё такое восприятие.
- Как говорится в одном из лозунгов Майдана, "никогда мы не будем братьями"...
- Да. Когда им дали в руки оружие, то у них был шанс повернуть его против тех, кто отправлял их сюда.
- Против олигархов?
- Да, против олигархов, которые решили вот так распилить страну и заодно почистить лишнее с их точки зрения население. Но они этого не сделали, побоялись или не захотели. У них совершенно другой менталитет. Если бы я узнал, что Львов отделяется от Украины - да и на здоровье! Я живу в другом регионе страны, отделяйтесь Львов, Тернополь, Ивано-Франковск, нам же только легче будет. А они пошли с оружием на нас, потому что мы захотели сами распоряжаться своей землёй. И здесь уже возврата не будет, ничего не вернётся обратно. Слишком много людей здесь полегло, что с одной, что с другой стороны. Их-то данные о потерях сильно занижены. Слишком много семей треснули пополам, кто-то в ту сторону, кто-то в другую. Мой родственник, милиционер, мне месяца два назад позвонил, он знал, где я, и сказал: "Я в аэропорту Луганска, надеюсь, что мы не встретимся". Вот тогда я понял, что такое гражданская война.
Игорь Ситцевский
