О Байкале и не только

 

Ольхон в октябре — золотой и бежевый, прекрасный и пустынный. Это сочетание наводит на мысли о бренности существования человека и о вечности отдельных явлений, например, мусора.

В безлюдных бухтах ветер аккуратно засыпает песком полиэтиленовые пакеты и водочные бутылки. Дожди размывают многочисленные колеи в степях, похожие на шрамы на загорелом теле, оставленные сотнями машин. Мне всегда жаль Ольхон в июле. И еще более — в октябре. До следующего лета он явно не оправится от урона, нанесенного туристами, несмотря на усилия местного населения и многочисленных экологических групп, стремящихся очистить остров. Спасти его могут только сугубо радикальные меры. Вроде тех, которые гуляли со мной по бухтам. Оговорюсь сразу — моя идея в нынешних реалиях утопическая, потому не будем рассуждать о том, какие для ее реализации нужно внести изменения в федеральное законодательство, сколько необходимо миллиардов. Это просто мечта.

Итак, остров Ольхон закрывается для массового посещения как минимум на три года. Местные жители, конечно, могут принимать родственников (по особому разрешению, как раньше в «почтовых ящиках»), ездить по острову по своим нуждам, выезжать с него. Но — никаких туристов. Ни-ка-ких. Поскольку большая часть населения кормится только туристами, все желающие принимаются на государственную службу, им платится приличная зарплата все эти три года. За что? Во-первых, за очистку острова. Работы хватит на пару лет. Убрать нужно все, что оставил после себя человек. Ни одного окурка, ни одного стеклышка ни в бухтах, ни в лесу, ни в степях не должно остаться. Песок нужно буквально просеять, а в лесах поглядеть под каждым кустом, который ранее был для туристов «и стол, и дом», и, кстати, туалет.

Во-вторых, организуется переработка местных продуктов. Рыбакам даются квоты, лицензии, чтобы они перестали считаться браконьерами, как теперь. Старый рыбзавод сносится с лица земли, ведь сейчас в его полуразваленных бараках можно смело снимать фильмы ужасов без дополнительных декораций. Строится новый рыбзавод — небольшой, современный, с коптильней, морозильными камерами, цехом полуфабрикатов и пресервов. Рыба у местного населения принимается по божеским ценам, в итоге мужики ловят омуля, хариуса и сига, а женщины — перерабатывают. Можно построить также небольшие цеха по переработке молока, мяса.

В-третьих, сносятся все многочисленные турбазы вне черты поселений (с компенсацией ущерба их владельцам, разумеется). В массе своей они просто безобразны и натыканы буквально повсюду, даже там, где раньше и палатки-то не стояли. Диву даешься, видя на какой-нибудь неприступной скале домик с комнатами-клетушками и «заманчивой» надписью: «Жилье, услуги бани, живое пиво, караоке». Вводится запрет на строительство турбаз вне деревень. Разрабатываются генпланы населенных пунктов Ольхона. Принимаются единые требования для строительства в них частных туристических баз — по внешнему виду, благоустройству и т.д. Те из существующих ныне, что требованиям не отвечают, тоже сносятся. Беспощадно и законно.

Далее ученые, экологи должны сказать, каковы максимальные нагрузки на Остров: сколько туристов может в год (месяц, день) без ущерба для природы посетить остров. Определяются заповедные места, вроде реликтового ельника у горы Жима, в которые туристам вообще вход (въезд, вполз) запрещен категорически. Обозначаются дороги и тропинки, вне которых передвигаться по острову нельзя, упор делается на водный и воздушный транспорт, чтобы не давить колесами эндемики. Для «диких» туристов организуется несколько мест (немного), в которых имеется кострище с дровами, туалет и прочие рекреационные услуги. Вводятся драконовский штрафы за брошенную бумажку, сорванный эдельвейс, срубленное дерево (местному населению дрова завозятся извне целевым образом), проложенную колею. Штрафы должны быть такими внушительными, чтобы одна мысль нарушить правила заставляла судорожно хвататься за кошелек и плакать навзрыд. Особо злостных негодяев можно лишать права в течение определенного времени приезжать на остров, некоторых — пожизненно. Пусть мучаются и внукам заказывают. А то и пыль с УК РФ периодически стряхивать.

И вот когда остров станет цивилизованным и одновременно — практически первозданным, можно запускать туристов. За основательную плату, под роспись, мол, ознакомлены с правилами и зуб дают, если что. Первыми, конечно, с поля зрения исчезнут любители приехать в Сарайскую бухту с ящиком водки и выпить ее, вообще не вставая с места, а потом сесть на квадроцикл и поехать покорять окрестные скалы. И хорошо! Желающих посетить Ольхон и так всегда будет много. Иностранцев привлечет агротуризм (а что, пусть пасут овец в свое удовольствие и за свои фунты стерлингов). Любителей природы — фотовылазки, ботанические туры и т.д. Граждан, ведущих активный образ жизни, – пешие походы, велотуры, путешествия на конях. Для болезных — построить санаторий, в котором лечить грязью с Шара-Нура, воздухом и профилактическими беседами о вреде алкоголя.

Местные смогут принимать приезжих в своих бунгало и шале (можно выдавать для строительства беспроцентные кредиты), работать государственными инспекторами по охране Ольхона (обладателей такой должности наделить такими полномочиями, чтобы новоявленные полицейские облизнулись от зависти), организовывать нормальные человеческие экскурсии на нормальных человеческих машинах, а не останках отечественного автопрома, ловить рыбу и прочее.

Главное во всем этом деле — строго бдить за порядком, не превышать квоты и давать местным жителям преимущества в заработке! Да, появятся дикие очереди из желающих приехать на остров, конкурсный отбор, начнет подкуп чиновников, ведающих талонами на посещение, зацветет коррупция, как копеечник зундукский (эндемик Ольхона). Но это будет уже совсем другая история

 

Добавить комментарий

Имя (обязательное)

E-Mail (обязательное)

Подписаться на уведомления о новых комментариях

Обновить

Отправить

Отменить