Фанатизмом эколога не удивить — ведь он сам сделан из того же теста. «Чем больше я узнаю людей — тем больше я люблю собак» — этот древний постулат, приписываемый кому угодно, начиная с Сократа, выражает самую суть экологического эскапизма — прочь от людей на лоно природы, по возможности дикой, причем чем дичее, тем лучше. Эколог как отшельник, «чужой среди своих и свой среди чужих» — так был когда-то радикален декан Свифт, создав гуигнгнмов как объект поклонения и упования вместо людей, третируемых как «гнусных животных» («Лошади достаточно хорошо понимают меня; я разговариваю с ними, по крайней мере, четыре часа ежедневно»). Но время требует новых мизантропических культов. Да и бежать можно куда дальше собственного воображения...
Василий Климов, биолог (PhD) и путешественник, давний автор «ЭкоГрада», покинул социум ради дикой природы не так давно (20 лет назад) и не слишком радикально (возвращается ведь из путешествий!), но влюбленность в дикую природу овладела им сполна. Дикие хищники со всей своей необузданной энергией, первобытной силой и четкими повадками взяли его в плен, но пленник остался очень доволен. Так биолог Климов стал фанатом дикой природы, унаследовав радикализм ее нравов и воплотив его (иногда между строк) в своих многочисленных работах. Так одним классическим экологом стало больше...
Хотя обществу людей (не считая коллег и друзей-авантюристов) путешественник все же предпочитает мир диких животных, «ЭкоГрад» сумел вытащить его в новое культовое место сбора московских экологов — «Скворечник» в Битце. Выставка его работ, едва начавшись, произвела там полный фурор. Пытаясь передать эту неповторимую атмосферу инсталляции дикой природы в студийных рамках, «ЭкоГрад» рассказ о выставке дополняет новым очерком Василия Климова об очередной экзотической бестии и старым (прошлого года то бишь) отрывком из его книги «Фауна Таиланда», изданной в приложении к нашему журналу. А фурор продолжается, выставка идет до мая, и дикие экзотические монстры из фотоколлекции Василия Климова ждут знакомства с вами! И место встречи — «Скворечник» — изменить нельзя...
И ЭТО ВСЕ О НЕМ (АВТОРИЗОВАННАЯ БИОГРАФИЯ)
За более чем тридцатилетнюю карьеру путешественника, фотографа и биолога Василий Климов побывал почти во всех странах вокруг Индийского океана. Его фотографии запечатлевают тропические и пустынные пейзажи, дикую наземную и подводную флору и фауну, а свое видение Природы он направляет в природоохранное русло. Через все его творчество красной нитью проходит идея сохранения окружающей нас среды — Дикой Природы Планеты Земля, для нее самой и будущих поколений.
Родившись в семье военного на самом краю света — острове Сахалин, он объехал с родителями всю Страну Советов от Эстонии и Украины до Туркмении и Дальнего Востока. Везде увлекался познанием природы живого, путешествиями и рисованием. Хотел стать художником, а стал биологом.
Свое призвание нашел в известном заповеднике «Аскания-Нова», где и прожил почти 20 лет в мире бизонов, лошадей, страусов, антилоп, зебр, пройдя путь от териолога до старшего научного сотрудника. За это время стал международным специалистом по редким видам животных — лошадям и зебрам, защитил диссертацию, выпустил книгу «Лошадь Пржевальского». Здесь же, в Аскании-Нова, впервые взял в руки фотокамеру и не расстается с нею по сей день. Считает, что самые лучшие фотографии о Природе у него еще впереди.
Любимые точки на планете — Дальний Восток, Восточная Африка, Красное море, Индия, Цейлон, Малайзия.
Живет в Москве. Спортсмен, дайвер. Участник пяти международных конгрессов по редким видам животных. Член Союзов журналистов и фотохудожников России. Автор и участник множества международных выставок художественной фотографии. Читает лекции о жизни животных и проводит мастер-классы по фотографии. Его фотоработы можно встретить в самых разных изданиях о природе: альбомах, книгах, энциклопедиях и журналах. Снимает под водой и в воздухе камерами Canon, Lingof, Pentax на «цифру» и позитивную пленку.
С 1995 года создает серии «Заповедники Африки», «Заповедники Евразии», «Фауна континентов».
КАК ЭТО БЫЛО
Фотовыставка известного российского путешественника Василия Климова «Дикая Африка» открылась для всех желающих в столичном экодоме «Скворечник» в Битцевском лесу и будет работать до 9 мая, сообщил РИА «Новости» вице-президент Лиги экологических журналов, главный редактор журнала столичного Департамента природопользования и охраны окружающей среды «ЭкоГрад» Игорь Панарин. Первым посетителем выставки стала депутат Мосгордумы, президент Лиги экологических журналов Елена Степаненко.
«На выставке можно увидеть всю африканскую экзотику. Выставка подготовлена под патронажем главного эколога Москвы Антона Кульбачевского, который ранее обращался к москвичам с просьбой не разводить в квартирах крокодилов и других экзотических животных, так как их место в дикой природе. Фотоработы путешественника помогут понять красоту диких животных, которых нельзя заставлять страдать в квартирах или в частных зверинцах», — сказал г-н Панарин.
По его словам, на выставке представлено более тысячи фоторабот Василия Климова. В ее рамках пройдет лекция автора, в которой он расскажет о Черном континенте. Организатором выставки является ГПБУ «Мосприрода» и Лига экологических журналов.
***
ЖИВУЩИЕ НА КРАЮ: ГЕЛАДЫ ЭФИОПИИ
Василий КЛИМОВ
На альпийских лугах и скалах Эфиопского нагорья обитают удивительные существа — узконосые обезьяны гелады (Theropithecus gelada). Они настолько редки, что открыты были только лишь в конце XIX века. Но и по сей день о них вообще мало что известно, даже их систематика еще не разработана — их относят то к павианам, то к мартышкам. Это крупные, павианоподобные обезьяны, массой до 25 кг и более (у самцов), живущие большими стаями в холодных и туманных эфиопских горах, на высотах 2–4 тысяч метров. Некоторые секреты их семейной жизни мы подсмотрели и теперь выносим на суд читателей.
Мы с компаньоном Борисом — два русских натуралиста (он врач, а я биолог), путешествуя по Эфиопии, очень хотели попасть в Дебре-Либанос. Это огромный каньон в центральной части Эфиопского нагорья, где скалистое плоскогорье обрывается резко вниз, на целый километр, чтобы потом опять взметнуться в заоблачные выси.
И вот, наконец, перед нами открывается фантастический мир огромного каньона, другая стенка которого едва видна в далекой голубой дымке. Все дно каньона, по которому светлой ниточкой вьется река Джемма, занято разноцветными лоскутами полей. А над всем этим великолепием, в восходящих потоках воздуха, парят огромные красавцы-орлы, зачастую оказываясь ниже нас.
Мы идем по тропинке, вьющейся по самому краю утеса, поглядывая вниз, на уступами нисходящую твердь и дальше, в пропасть, в глубине которой виднеются разноцветные поля, река и далекие голубые дали. Но вот на одном таком уступе, нависающем над пропастью, я вижу каких-то обезьян. В оптику видно, что это павианы. Но что-то в их облике настораживает! Да ведь это совсем и не павианы (анубисы), а гелады — местные редкости и эндемики Эфиопии. Вот здорово! Перед нами на двух разных уступах расположились на отдых две отдельные семьи. Первые, разбившись на пары, увлеченно и тщательно груммингуют — выискивают что-то в шерсти друг у друга. Второе семейство отдыхает по-своему. Над пропастью, на каменном уступе, возвышаясь надо всеми, сидит сам величественный и лохматый глава гарема. Он зорко и строго поглядывает по сторонам. Чуть сзади сидит его подобострастная супруга, а перед ними, на лежащем полого бревне, рядком, сидит целая стайка малышей. Совсем как в школе на уроке! В сторонке отдельный плоский уступ заняли две маленькие обезьянки. При этом одна лежит на боку, сладко изогнувшись, а вторая, склонившись над нею, чистит ее. И совсем отдельно, над обрывом, на огромном кактусе сидит одинокая обезьянка и о чем-то думала, о своем, о грустном...
Мы идем вдоль обрыва дальше, а слева расстилается плоское плато, заросшее невысоким кустарником. И как-то вдруг оказываемся перед целым огромным... стадом гелад! Первое впечатление: сколько же их тут много, и главное — они нас совершенно не боятся, хотя по весу и размерам меньше нас раз в пять. Мы же для них просто великаны, да еще и обвешанные какими-то блестящими цацками. Второе ощущение: какие же они все красивые и необыкновенные! Стоим с Борей перед стадом, ошарашенные этой удачей, и начинаем снимать все подряд.
На каменистом плато, в невысоком разреженном кустарнике, стоящем вперемежку с огромными кактусами, расположилось стадо обезьян — 40–50 гелад. Все они, в основном, сидят между кустами и кормятся листьями и травой, которую рвут тут же.
Или занимаются чем-то полезным — взаимный грумминг самок друг с другом, самок с малышами, или забота о собственной шкурке. При этом каждый из них не забывает вытягивать голову вверх, чтобы поверх кустов следить за жизнью всего стада. У каждой гелады издалека видно красное пятно на груди, а у самцов — еще и густая темная грива. Поэтому они хорошо отличаются в общем стаде. Большая часть обезьян — это мамы с новорожденными детками и их молодняк. Наше появление все же сказалось на их жизнедеятельности — ближайшие к нам матери, подхватив деток, стараются уйти вглубь стада, от греха подальше. Детки все едут на матерях — кто под их животом, а кто сверху, сидя на их спинах, как заправские всадники. Место на матерях, видимо, не пустует никогда. На смену подросшим малышам приходят новорожденные, которые вместе с сосками находят удобное место на лохматой груди, вцепляются в прочную шерсть своими лапками и остаются там надолго. Со временем, чуть подрастая, они перемещаются с живота матери на спину и ездят уже сверху, пока не появляется новая жизнь, и уже ее мать нянчит и кормит. А вчерашний всадник должен уже бегать по земле самостоятельно.
Каждая самка принадлежит (или имеет тяготение) кому-то из самцов-доминантов. Поэтому все их передвижения, расположения в пространстве, кормежка продиктованы стремлением быть рядом (во всяком случае — в зоне видимости) со своим самцом. Всего в этом стаде мы увидели двух настоящих вожаков, с примерно равным статусом, и еще двух-трех послабее и пониже рангом. Ранг самцов был виден, когда они, в окружении своей свиты, проходили мимо. Они гордо, но вполне равнодушно посмотрели друг на друга и разошлись. Видимо, они давно и хорошо знакомы, между ними нет нерешенных проблем, а возможно, что они братья или в каком-то там родстве. Тем не менее, мы дали им обоим условные клички — основному самцу, которого мы наблюдали весь день, — Альфа, а второму, кто лишь изредка показывался на нашей арене, — Бета. У обоих на груди полыхают алые пятна голой кожи («сердце снаружи», как говорят о них эфиопы) и у обоих не просто огромные гривы, а буквально мантии из длинной шерсти, на головах — торчащие «прически», а от щек отлетают в стороны огромные «бакенбарды». Все в них необычное, яркое, четкое, красивое, нарочитое, и, видимо, устоять против такой красоты невозможно. Они как павлины среди обезьян!
Поэтому центр стада, вокруг которого крутится вся жизнь самок и молодняка гелад, — это именно несколько огромных самцов, управляющих всей жизнью социума. Кто там сказал, что у них матриархат? Да самцы в два раза крупнее самок! И они здесь — цари и боги! Самочка пять раз подумает, прежде чем подойти к вожаку. Они все проходят стайкой мимо сидящего самца, который даже не удостаивает их всех единым взглядом (они для него — как мусор под ногами), гладят его взором, и видно, что им всем очень хочется подойти к патриарху и приласкаться. Но подходят лишь избранные и рецептивные! Кто такие избранные, мы не узнаем никогда, на это сможет ответить лишь сам вожак, но вот насчет вторых проще. Это те самки, у которых начались в организмах определенные процессы, способствующие успешному зачатию (созревает яйцеклетка, и организм требует самца). Вот тут-то они уже не раздумывают, а четко направляются к вожаку, затевают с ним грумминг, постепенно переходящий в любовные игры. Никогда самец павиана не откажет во внимании и любви рецептивной самочке. Сделать ее счастливой (и беременной) — это суть его предназначения существования на этой планете, обусловленного к тому же генетически и закрепленного миллионами лет эволюции!
Другое мое удивление, в геладах не было той степени энергичности, эмоциональности, бьющей через край (до полного «срывания крыши») и агрессии, как у павианов-анубисов или гамадрилов. Тех и других я неплохо изучил за последние 20 лет: первых — в саваннах Восточной Африки, а вторых — в обезьяньем питомнике в Адлере. Конечно, через какое-то время нашего взаимного контакта вожак не преминул встать в позу и смачно зевнуть, показав нам с Борей пятисантиметровые клыки. Он должен был (как настоящий павиан) это сделать рано или поздно и показать пришельцам, кто здесь Хозяин! Но в целом, и по отношению к нам и перед своими собратьями, он вел себя на удивление сдержанно, аккуратно и миролюбиво.
Вот вожак Альфа, сидевший на камне над обрывом и зорко обозревавший свое семейство (не выпуская из зоны обзора и нас с Борей), вдруг встал, повернулся к нам ко всем спиной и начал усиленно разглядывать что-то вдали и внизу. Тут же его самки перестали кормиться, заниматься своими делами и начали подтягиваться к нему, как бы спрашивая: «Что случилось, ваше величество!?» А их детки, которым тоже передалось это легкое волнение, тут же вскочили на спины своих мам, показывая этим, что они тоже уже готовы к походу. Настороженность самца переросла в беспокойство, вот уже он опасливо идет по краю, посматривая вниз. Все самки сразу же двинулись за ним. А вот он уже бежит галопом по самому краю, и его роскошная желто-коричневая мантия волнами развевается по ветру. Издалека он очень был похож на льва с темной гривой. При этом, он еще и издавал гортанные угрожающие крики. А все его самки, подскакивая на ходу, смело неслись за ним. При этом детки, сидящие верхом, лихо скакали навстречу ветру, крепко держась передними лапками за шерсть, а ножками обнимая тела матерей. Как потом выяснилось, снизу подступало другое, соперничающее стадо, с соседнего ущелья...
Но после таких ярких демонстраций хозяев утеса супостаты, очевидно, отступили. Потому что метров через 50 вожак притормозил, успокоился, а потом и присел на камень. Излишне, видимо, напоминать, что вся его жизнедеятельность протекает на самом краю обрыва. Именно отсюда открывается обзор не только вдаль и в стороны, но и вниз, на уступы, расположенные ниже. Поскольку оттуда может проистекать всяческая неприятность от соседей (вторая опасность может исходить только от орлов, прилетающих сверху). В условиях исчезновения источника раздражения самочки еще какое-то время продолжали свое движение, а потом окружили своего патриарха и почтительно расположились рядом. Увидев, что опасность миновала, они все тоже успокоились, рассредоточились по кустам, и каждая занялась чем-то полезным — кто-то начал пастись, кто-то ухаживать за своим малышом, а кто-то грумминговать друг друга.
При взаимном выкусывании и ухаживании видно, что все эти манипуляции доставляют им невыразимое наслаждение. Если самка стоит на всех четырех лапах, то она аж закрывает глаза и изгибается от наслаждения, когда ее товарка перебирает ее шерсть. Если же кто-то лежит, то он только лишь не стонет и не мяукает от переполняющего его удовольствия. Часто можно видеть, как та или иная обезьянка сама предлагает себя в объекты чистки. Но, в то же время, они любят и сами покопаться в чужой шерсти и что-то там найти для себя очень интересное! Неудивительно, что грумминг у приматов всегда был основным моментом, объединяющим отдельных обезьян и все стадо.
Вот одна из самочек — Сильвия — робко подошла к Альфе, присела и стала расправлять пряди его гривы, выискивая там крупинки соли или насекомых. Он искоса посмотрел на нее, но не прогнал, а отклонившись, подставил шею. Сильвия, видя такой прогресс в их зарождающихся отношениях, придвинулась ближе, и тут руки самца сами протянулись к ней, скользнули по ее спине, талии, и он ощутил подушечками пальцев шелковистость ее волос, а главное — в его нос ударил женский запах! Самца охватила волна желания, его скромный красный «перчик», прятавшийся до этого в шерсти, выдвинулся наружу и окреп. Он поднялся на ноги, по-хозяйски развернул Сильвию к себе спинкой, держа огромными черными лапами ее за талию, и тут же начал активно с ней спариваться.
Мы с Борей просто обалдели от такого урока истинно брутального обращения с дамой. Спаривание продолжалось всего пару минут, но за это время на лице Альфы сменилось с десяток различных гримас. Он закрывал и открывал глаза, скалился, показывая свои шикарные клыки, открывал пасть, рычал и вообще всячески показывал, какие эмоции и душевные бури атакуют его сумеречную душу и как ему хорошо! Самочка, несмотря на такое явное и беспардонное насилие, была, очевидно, тоже вполне счастлива, что было видно по торжествующему взгляду, который она бросила на нас с Борей: ей удалась-таки ее затея! Закончив свое дело, Альфа отпустил девку, которая совсем не спешила уходить. Она осталась рядом, а он, сев ягодицами на камень, принялся обыскивать ее шерсть (мол, заслужила). Момент, когда самец начинает ухаживать за самочкой или детенышем, считается в их мире демонстрацией высочайшего расположения. Мы с Борей заслуженно порадовались за девушку, которая так продвинулась в борьбе за сердце патриарха. Как мы увидели дальше, наша Сильвия не растерялась, а подставила самцу для обследования сначала бедра, потом плечи и ручки. По ее томному виду и полуприкрытым глазкам любой непосвященный понял бы сразу: она — на верху блаженства! Ну как же? Их общий Властелин у ее ног — тщательно перебирает ее шерсть и что-то там выкусывает! В какой-то момент, посчитав, что на сегодня он уже переработал, Альфа прекратил грумминговать, а Сильвия еще долго сидела рядом с ним, искоса поглядывая на благодетеля и от нечего делать что-то выискивала в своей шерсти.
Поняв, что мизансцена закончена, я переключаюсь на других. Две взрослые самочки (видимо, сестры или родственницы) взяли в оборот малыша и скребут его почем зря. А тот лежит перед ними, раскинув ручки, и подставляет то животик, то ножки. При этом они с таким тщанием и старанием делают свое дело, как будто бы на Земле оно — самое важное. К троице присоединяется еще одна самочка и начинает обыскивать шерсть той дамы, что сидит к ней ближе. Теперь вся сцена напоминает знаменитую скульптурную группу «Лаокоон и сыновья»! Почувствовав на себе пальчики подруги, самочка — объект нового грумминга — перестала теребить малыша и вся унеслась в райское блаженство своих ощущений. Покинутый малыш, которого теперь ласкали только слева, поднялся на передние лапки и вцепился ртом в соски той самки, что перестала его обслуживать. Видимо, за всем этим кайфом он пропустил время сиесты и решил наверстать упущенное. При этом его хвостик, как флаг на башне, встал торчком, но самочка, чьи соски он обмусливал, этого даже и не заметила, вся погруженная в свои ощущения. Ситуация — no comment. Кроме наших «сладких парочек» в стаде грумминговали еще пар 10–15. Как мы здесь увидели, если гелады не кормятся, то они груммингуют!
Между тем около Альфы произошла смена «караула»: Сильвия исчезла, и на ее место заступила новая вахта. Эта самочка тоже начала со взаимного грумминга, но вскоре встала мордочкой вниз, а попочкой вверх — чтобы перед носом ее избранника маячила ее филейная часть и все остальные прелести. Какое-то время самец еще перебирал ее шерсть у основания хвоста, но потом, видимо принюхавшись к сладким фимиамам, подпал под действие ее женских чар и возбудился. Дама ситуацию поняла буквально шерстью и мгновенно: она тут же встала перед ним на полусогнутых ногах и отставила в сторону хвостик, как бы приглашая его в сладкое лоно. Ее приоткрытый ротик, некая суета перед этим важным событием говорили о том, что она ко всему этому совсем не равнодушна. Более того, она всего этого ожидает с нетерпением! Между тем Альфа знал свое дело и, ни капли не медля, тут же вошел в нее.
Этот «заход» ознаменовался еще более богатой мимикой на его лице. Он рычал, скалился, вытягивал губы. А время от времени горделиво оглядывался окрест, дабы весь мир видел, что свое дело он делает хорошо. Вполне возможно, что она (мимика) была предназначена именно нам с Борей, пришельцам извне, которые явно на что-то там покушаются. Уж не на его ли женщин? Тогда пусть они, подлецы, видят, кто здесь хозяин и как он поступает со своими подданными. Именно в такие ситуации я попадал в Африке раньше, когда львы и некоторые другие звери, при повышенных дозах возбужденности от моего присутствия, принимались спариваться со своими самками, дабы сбросить напряжение.
Справедливости ради нужно заметить, что Альфа не только ублажал своих пылких дам. Как настоящий вожак и менеджер, он замечал вокруг себя все и всегда готов был вмешаться в любой конфликт, встретить опасность или врагов. Не забывал он и нас, ставших, по сути, частью стада павианов. Время от времени он поднимался, отряхивался, вставал на все «четыре кости» и делал смачный зевок, обнажая не только свои роскошные клыки, но и десны. Главная цель этого деяния была демонстрация своего величия, превосходства и скрытая угроза: смотри, мол, чужак, что тебя ждет! Мы с Борей скромно помалкивали — таких клыков у нас с ним, конечно же, не было. А тем более — таких чудных и лохматых самочек!
За целый день наблюдений выяснилось, что Альфа находится в центре всей социальной жизни самок его гарема. Одна за другой они стремились войти с ним в контакт, обычно через грумминг. А потом события принимали естественный оборот, доводя все до логического финала. Или не кончались ничем, и расстроенная самочка уступала место у «станка» другой претендентке на короткое замужество. Причем личные взаимоотношения Альфы с отдельными дамами были всегда разными, с той или иной степенью душевности и тесноты контактов. Кому-то он позволял только поверхностный и короткий грумминг. А с кем-то входил в сложные взаимные и долгие манипуляции, когда девушки обрабатывали ему подмышки, животик, паховые области. А иногда его окружало сразу несколько претенденток, и каждая старалась ему угодить.
Нам, людям, такое поведение может быть и непонятно, но мы должны разобраться в истинных истоках тех или иных действий и мотиваций живых особей. Самок обезьян тоже можно понять: в жизни каждой из них есть только лишь один главный Зов крови, — Зов Размножения! Именно на это она генетически запрограммирована навсегда. И у нее есть короткий период, после очередного детеныша, когда организм готов к новому «подвигу», и ей очень нужно забеременеть, чтобы исполнить неотвратимую генетическую программу, держащую все ее существо намертво, за горло. Таким образом, ее генофонд рвется наружу, уже в наш мир. Поэтому она готова на все, чтобы получить свое и успешно зачать новую жизнь.
Как мне показалось в финале, у Альфы не было в стаде настоящей возлюбленной, кому он мог бы отдать не только сердце и душу, но и все остальное. Он играл, общался с разными самками, перебирал их шерсть, нюхал их запахи, страстно спаривался с ними, чтобы затем сменить любовь одну на другую. Видимо, по-настоящему и искренне он любил только себя самого. Все это было так похоже на гарем какого-нибудь восточного шаха, что чудилось, как на Альфе вдруг появляется феска или тюрбан, а его девушки — гладки, причесаны и ухоженны...
Людям всегда кажется, что между «ними» — миром обезьян и «нами» — миром людей есть огромные и непреодолимые барьеры. Мол, «они» — это низшие существа, а мы — Цари Природы, Небожители, и стоим над всем этим — биологическим и низменным. Хочу всех успокоить — на самом деле все основы — поведенческая, инстинктивная, эмоциональная — у нас общие. Недаром церковь так яростно клеймит наши грехи, которые, по сути, и есть проявление наших природных, животных инстинктов. Мы их тщательно прячем внутри себя (или не прячем), а они мощно рвутся наружу, изменяя подчас не только наше поведение, но и судьбы. Между «ними» и «нами» есть множество разных параллелей. Все мы рабы своих инстинктов (попробуйте опровергнуть)! Все стремимся к некой стабильности, позволяющей получать от жизни всякие блага и выгоды: защиту, самца-самку, корм, семью-детей. И все мы готовы все это защищать любыми путями. И здесь «миролюбивые» и «смирные» гелады преподали нам еще один хороший урок.
Мы с Борей ненадолго отошли, чтобы обследовать соседнее ущелье и красивейшие водопады. А когда пришли обратно, то увидели, что ситуация на плато совсем не благоприятная. К «нашим» геладам в гости таки нагрянули «друзья» из соседнего ущелья. И все «наше» стадо сообща кинулось в атаку. Вместе с самцами, идущими стеною в передних рядах, в бой рвались и самки с детьми на плечах (поскольку деть их было некуда). Бой был яростным, но коротким, после чего пришельцы были с позором изгнаны. Мы с Борей были так воодушевлены борьбой «наших» гелад за свою свободу и территорию, что готовы были тоже, плечом к плечу, защищать родимую землю! Но, хвала Господу, они во всем разобрались сами...
Других гелад мы наблюдали в горах парка Симиен. Чуть ниже уровня отвесных скал и осыпей находим целое стадо обезьян. Днем они обычно пасутся на высокогорных лугах, а к вечеру спускаются в долины.
Вот и сейчас стадо расположилось на зеленом лугу. Все заняты делом — сосредоточенно выщипывают траву. Подхожу ним на два-три метра, снимаю буквально вплотную, но они совершенно спокойны и непугливы. Матери с детками пасутся отдельно, самцы отдельно. Причем все стараются повернуться ко мне спиной и уступить дорогу. Хожу между ними, как член стада. Самый ценный контакт — с детенышами. Малыши очень любопытны, и им так хочется со мною познакомиться! Вот один глазастый павианчик, ездящий верхом на матери, зачарованно рассматривает меня, сидящего на траве рядом, во все глаза. Он спускается на землю, делает шаг ко мне, но при этом хвост матери не отпускает ни на миг. И как только та, выщипав под собой всю траву, уходит дальше, он дергает ее за хвост и лихо, как казак, запрыгивает ей на спину. Другой малыш едет у мамы под животом, держась всеми лапками за ее шерсть — ему там гораздо безопаснее. И оттуда он робко поглядывает на меня. Боря гордо ходит над всеми нами и снимает на видео всю нашу стаю — то их, то меня...
Проведя много времени в стаде гелад, зачастую буквально шагая между ними и снимая их почти вплотную, я решил уже, что мы — «одной крови», и захотел с ними подружиться. Для этого в кофре у меня были припасены яблоки. Решив начать с самца (что было, конечно же, несомненной ошибкой, — начинать нужно с дам!), я попытался всучить ему вкусное яблоко. Но то ли он никогда не видел яблок, то ли посчитал, что это камень, которым я хочу его обидеть, но он с негодованием отверг мои позывы и ушел прочь. На кусок белой и пышной булки он отреагировал так же. Из этого я сделал вывод, что туристы совсем не угощают этих обезьян. Но не такими оказались его девушки. Они тоже были настороже, но куски булки и яблок находили в траве и с удовольствием поедали. После чего уже более благосклонно поглядывали на меня. Удалось бы мне добиться от них большего, право, не знаю. Как видим, прогресс в этот мир приходит зачастую через женское начало...
***
Климов В.В. ФАУНА ТАИЛАНДА: ЗВЕРИ: В помощь путешественнику. — М., 2013.
Литературное приложение к журналу «ЭкоГрад»
Данная книга задумывалась как помощник русскому туристу, прознавшему не так давно о благодатном климате, природе и пляжах Таиланда. Поскольку русские (в силу особенностей национального характера) органически не могут «просто так» лежать на пляжах, а должны еще познавать «родную природу», а она в Таиланде — одна из самых богатых в Азии, им всем нужен справочник по животному миру. Но в процессе работы появилось желание сделать каталог, подходящий не только начинающим, но и всем любителям природы и зоологии.
Здесь представлены все основные отряды млекопитающих Таиланда с указанием латыни, зон, где они встречаются. Книга иллюстрирована фотографиями автора.
ВВЕДЕНИЕ
На самом краю Света, в Юго-Восточной Азии, вокруг Сиамского залива, раскинулось удивительное государство, где скрываются чудеса невиданной красы. Все это — мир тропических лесов и саванн, омываемый теплыми морями и заливами, входящий в Индо-Малайскую зоогеографическую область. Это место на планете, где Эволюция поработала (и работает) особенно активно и где происходит настоящий «взрыв видов».
Список разновидностей флоры и фауны Таиланда очень внушителен. Это около 10 000 видов растений, 150 000 насекомых, 25 000 беспозвоночных, 675 птиц, 270 рептилий, 250 пресноводных рыб и 200 видов млекопитающих. Каждый год здесь объявляются все новые и новые виды.
Звери (или млекопитающие) обитают здесь в трех средах — в воде рек и морей, в воздухе тропических лесов и саванн и в почве. Казалось бы, входя под сень настоящих дождевых лесов, поднимающихся стеною вверх на 60–80(!) метров, мало надежды кого-то там увидеть. Но это далеко не так.
Во-первых, в Таиланде есть не только дождевые леса, но и широколиственные, есть луга, речные долины, множество видов саванны, и любой натуралист — любитель природы способен полностью удовлетворить свое любопытство. Для этого даже не обязательно искать заповедники или национальные парки (которых тут более сотни). Звери есть везде. Они постоянно встречаются на окраинах городов и деревень, а особенно часто — в парках, садах и в отелях, которые нередко продолжают собою тайские джунгли. К тому же в местных отелях специально прикармливают живность, дабы повысить свой рейтинг и привлекательность для туристов. Так что главное в таком путешествии — чтобы в вас проснулся Интерес к Дикой Природе, а уж ее представители не заставят себя ждать!
Желающие более основательно освоить животный и растительный мир Таиланда могут найти себе по душе любой из сотни национальных парков, где гиды подскажут места наиболее частого и вероятного появления редких животных. Это ручьи и реки, опушки, водопои. Когда я (биолог и фотограф) появляюсь здесь, то меня охватывает неуемная страсть Охотника-За-Драгоценностями! Ведь каждый вид живых существ здесь (будь то зверь, птица, насекомое или рептилия) совершенно уникален...
Приобрести книгу Василия КЛИМОВА «Фауна Таиланда: Звери» можно в экоцентре «Скворечник» (Битцевский лес) или в редакции журнала «ЭкоГрад» (e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра., тел. (495) 485-86-89).
