Конференция научных работников не добавила ясности в будущем РАН и российской науки.
Постоянно действующая конференция научных работников 29 мая 2015 провела внеочередную третью сессию. Срочность созыва вызвана экстренной ситуацией, грозящей, по мнению участников, гибелью всей академической науки. Поводом стали несколько документов, подготовленные Минобрнауки и Федеральным агентством научных организаций (ФАНО).
Итоги работы конференции оказались весьма двойственными. Возможно, виной тому стала не очень удачная форма — доклады с вопросами-записками из зала, возможно, — нежелание услышать другую позицию.
Конечно, овации сорвал самый полемичный из выступавших — академик Валерий Рубаков. В своем выступлении он сосредоточился на двух самых главных «угрозах» подступающей научной реформы: реструктуризации, ведущей к «растаскиванию» академических институтов по другим ведомствам, и замене базового финансирования конкурсным. По его словам, конкурсное финансирование необходимо, но оно должно быть дополнением к базовому. Если же вместо научного соревнования идет борьба на выбывание, то, сказал академик Рубаков, «я не хочу конкурировать на таких условиях, когда моя победа будет означать гибель какой-нибудь лаборатории из Уфы или Махачкалы».
Подтверждением его апокалиптического видения будущего отчасти стало выступление Евгения Онищенко из Физического института Академии наук им. Лебедева (ФИАН), который, разбирая «Методические рекомендации», подготовленные Министерством образования и науки (МОН), сказал: «для того, чтобы выполнить так называемые майские указы президента России от 2012 года и довести зарплату научных работников до необходимого уровня при сохранении нынешнего финансирования, необходимо сократить 66 % работников».
Главное несогласие ученых вызвало решение ФАНО и Минобрнауки перевести 75 % финансирования РАН на конкурсную основу. Существующее финансирование по типу «всем сестрам по серьгам», осуществлявшееся исключительно на основе базового финансирования — такому-то институту столько-то, а такому-то столько-то, — превратилось в свою противоположность, при которой победитель конкурса получает все, а побежденный ничего, и, естественно, при нуле денег устраняется из научного обращения навсегда: «Уходит мыть полы или отправляется за границу получать Нобелевскую премию за очередной графен», — иронизируют ученые. «Конкурсное финансирование — замечательная вещь, но только в том случае, если она идет в дополнение к уже существующему. Победил — получил лишний бонус. Проиграл — остался при своих. Но не умер и продолжаешь сражаться. Но если проигравший остается при нулях, он просто исчезает», — заявил академик Александр Кулешов.
А замглавы ФАНО Алексей Медведев, которому в отсутствие Михаила Котюкова пришлось выступить от лица агентства, по-своему (по-чиновничьи) объяснил положение дел: «В 1990-е годы сложился странный пакт между наукой и государством: одни не особо жалуются на объемы финансирования, другие не заботятся, что они за эти деньги получают».
Что ж, ученые высказали свои претензии, изложили собственные взгляды, но даже в утверждении составленной резолюции единой позиции не выработали: около четверти зала оказалось против представленного проекта резолюции конференции. И хотя юридической силы этот документ не имеет, одно его наличие свидетельствует о том, что у академиков есть мнение. Академик РАН Александр Кулешов, который модерировал первую часть конференции, пояснил: «Кроме того, что она [резолюция] будет опубликована, никакой силы она иметь не может. Дело в том, что первые две конференции оказали большое влияние. То, что мы еще существуем, — это во многом благодаря тому, что эти конференции были. Поверьте мне, я точно знаю, как это все разворачивалось. И то, что мы собрались, очень важно, очень полезно и ценно. У нас идеология лягушки, попавшей в горшочек с молоком. Надо бить лапками, возможно, все и взобьется. И к слову сказать, я считаю, что мы достаточно успешно это делали».
Как будто ответом на эти слова Кулешова выглядит выступление в прессе Алексея Хохлова, академика РАН, проректора МГУ, председателя Совета по науке при Минобрнауке: «Что можно сказать о реструктуризации сети научных институтов? Конечно, определенные преобразования в этой области назрели и их надо осуществлять. Но это должна быть абсолютно прозрачная процедура, основанная не на волюнтаризме, а на объективных данных.
Для этого надо сначала надо провести оценку результативности научных организаций России, определить лидеров и отстающих и уже с учетом этого проводить реструктуризацию. Критерии оценки эффективности разработаны уже около года назад, тогда же создана межведомственная комиссия по оценке, и совершенно непонятно, что же так долго мешает приступить к этой работе.
Думается, что реформа научной сферы в России не принесет никаких плодов, пока она не дойдет до отдельного ученого. До этого еще далеко. Пока произошло лишь переподчинение институтов: вместо одной бюрократической организации (президиум РАН) возникла другая — ФАНО. Что заметит отдельный активно работающий ученый, если его институт сольют с другим? В большинстве случаев изменится лишь вывеска, которую он каждый день видит, приходя на работу. Изменения затронут каждого ученого только тогда, когда он будет видеть, что, работая лучше, публикуя статьи в ведущих международных журналах, получая признание в мировой науке, он получает в своем институте большую зарплату, имеет больше средств на необходимые ему приборы, расходные материалы и командировки, получает дополнительные площади для своей лаборатории.
Народный учитель России Владимир Федорович Овчинников, возглавлявший Вторую физико-математическую школу (ныне — лицей «Вторая школа»), на вопрос, как ему удается создавать такие высококлассные коллективы, обычно отвечает: «Очень просто. Я набираю хороших учителей и не мешаю им работать».
Мне кажется, что этот «принцип Овчинникова» вполне применим и для научных институтов: надо набрать хороших ученых и не мешать им работать, а еще лучше — помогать. Иными словами, надо перевести стрелки с бессмысленного бумаготворчества, мелочной регламентации, поддержки людей, которые ничего не могут сделать в науке, и сместить акцент на научных лидеров, доверять им, создать им комфортные условия для работы и обеспечить карьерные лифты и надежность их жизненной траектории. Только тогда российская наука сможет выйти из состояния стагнации».
Елена Хвостова по материалам Газеты.Ru
