Ливанов - папа "Шерлока Холмса"

Фамилия Ливанов очень хорошо знакома любителям кино различного возраста. Но далеко не все знают, что актеры, носящие ее, принадлежат одной династии. Поэтому давайте рассмотрим биографию одного из основателей этой династии советских и российских артистов. Хотя Борис Ливанов, актер и режиссер, знаком не многим, тем не менее, его жизнь и творчество являются достаточно знаковыми в становлении советского кино. 

Будущий народный артист СССР, лауреат пяти (!) Сталинских премий и Государственной премии Борис Ливанов родился 8 мая 1904 года в Москве.

Его отец Николай Ливанов был актером, игравшим в провинциальных театрах. В 16 лет Борис Ливанов ушел на гражданскую войну и год воевал под командованием Александра Стриженова, отца актеров Олега и Глеба Стриженовых. Но когда выяснилось, что Ливанов скрыл свой возраст при призыве в армию, он был отчислен из воинской части.

Из живущих в настоящее время уже, конечно же, никто не помнит, насколько талантлив был отец будущего актера. Но уже по тому, как передавался его талант будущим поколениям, можно предположить, что Николай Ливанов был достаточно талантливым артистом. В то время кинематограф еще не существовал, поэтому свои таланты лицедеи могли проявить только в театре. После окончания школы Борис поступает в четвертую студию Московского Художественного театра (МХТ). После ее окончания в 1924 году Борис Ливанов, актер, остается работать в этом театре, но который к тому времени уже носил привычное всем название МХАТ

Его первой ролью, сыгранной в этом театре в 1924 году, стала роль князя Шаховского. В 1925 году он снова сыграл роль князя, но на это раз — Андрея Шуйского. В то время Ливанов также играл в спектакле «Царь Федор Иоаннович», в постановке «У врат царства», сыграл в 1927 году Бондезена, а в 1930 году — Кассио в «Отелло», после чего был признан одним из ведущих артистов театра. Во время работы в театре Борис Ливанов с равным успехом играл роли классического репертуара и пьес современных авторов.

Борис Ливанов прекрасно исполнил роль графа Альмавивы в спектакле «Безумный день, или Женитьба Фигаро» (например, Ширвиндт много раз повторял, что видел в розовом детстве ту постановку - пытаться переиграть бесполезно!) и Кимбаева в спектакле «Страх», после чего зрители и критики особо отметили яркий характер актера. Особенно зрителями была отмечена работа Ливанова в спектакле «Мертвые души», поставленном во МХАТе в 1934 году, в котором Ливанов сыграл роль Ноздрева.В том же 1934 году Ливанов также сыграл Кудряша в спектакле «Гроза». Сын Бориса Ливанова актер Василий Ливанов рассказывал: «Впервые я увидел отца в роли Ноздрева в спектакле «Мертвые души» в инсценировке Михаила Афанасьевича Булгакова. Потом я 37 раз смотрел этот спектакль. В течение всей моей жизни я при возможности шел смотреть отца в этой роли. Это был восторг от его личности, который я испытывал всегда, беззаветно любя своего отца. Обаяние его личности очень ощущалось».По признанию современников, Борис Ливанов обладал великолепным чувством юмора и мог создать блестящий афоризм по самому невинному поводу. Когда однажды в театре прозвучало объявление: «Артиста Ливанова просят зайти в художественную часть», Борис Николаевич сразу отреагировал: «Это исключено! Художественное целое не может поместиться в художественной части!» Василий Ливанов в своих воспоминаниях рассказывал: «В последние годы во МХАТе «старики» между собой почти не разговаривали. Бывало, сидят в антракте в закулисном фойе театра, в гримах и костюмах, молчат и думают каждый о своем. И вдруг один из «стариков», ни к кому персонально не обращаясь, начинает рассуждать вслух: «Ну чего у меня нет? Я — народный артист Советского Союза, член партии... орденоносец. Постоянно занят в репертуаре. Чего у меня еще нет? У меня прекрасная пятикомнатная квартира в центре... дача, очень хорошая... Две государственных премии... Да... я еще и режиссер... у меня есть свой театр, я там художественный руководитель... меня на казенной машине возят... а еще у меня есть своя машина... «Волга»... На здоровье, тьфу—тьфу, не жалуюсь. Ну, чего у меня еще нет?» — В повисшей тишине раздается голос Бориса Николаевича Ливанова: «Совести у тебя нет».

Актер Борис Николаевич Ливанов начал сниматься в фильмах на год раньше, чем играть в театре. Причем первой работой в кино была любимая многими и сегодня сказка "Морозко". И, что интересно, хотя постоянным местом работы Ливанова был театр, тем не менее, больше ролей было сыграно в кино. И в последние годы своей жизни Борис, уже не участвуя в спектаклях МХАТа как актер, продолжал сниматься в кино. В его фильмографии более тридцати лент, в которых он принимал участие. Последняя актерская работа Бориса Ливанова состоялась в кино в 1970 году. В этот год была закончена экранизация спектакля "Кремлевские куранты". Причем примечательно, что эту же роль Антона Забелина Ливанов играл в театре почти пятнадцать лет до этого. Так же, как и в театре, в кино Борис Ливанов, актер по призванию, снимался в фильмах самых различных жанров. 

Ливанов также хорошо рисовал карикатуры и шаржи. Однажды Кукрыниксы предложили ему: «Поработай с нами!» — и Ливанов ответил: «Не могу. Придется подписываться: «Кукрыниксы ли?» Среди множества рассказов и историй, сохраненных знакомыми Ливанова, сохранилась история про игру «Гопкинс!», которая, по рассказам современников, у старых артистов МХАТа пользовалась большой попу­лярностью. Ее суть заключалась в следую­щем: если кто—то из игроков говорил «Гопкинс!», другие обязаны были тотчас подпрыгнуть. Например, когда во время спектак­ля кто—нибудь командовал: «Гопкинс!», остальные подпрыгивали, иначе им грозил крупный денежный штраф. И когда однажды министр культуры Фурцева вызвала актеров МХАТа, среди которых были Массальский, Яншин, Белоку­ров, Грибов и Ливанов, в середине речи министра Ливанов, которому стало скучно, негромко произнес: «Гопкинс!» Актеры, слушавшие министра, естественно подпрыгнули. Однажды в начале шестидесятых годов во МХАТ принимали группу молодых актеров и поимен­но представляли их всем работающим в театре. Накануне этого события Хрущев публично разоблачил «антипартийную группу Маленкова—Кагановича—Молотова» в ЦК КПСС. Молотова звали Вячеслав Михайлович. И вот прозвучала фамилия одного из молодых актеров: Вячеслав Михайлович Невинный… Мгновенно последовала реплика Ливанова: «Ага! Вячеслав Михайлович — невинный! Ну, а остальные? А Лазарь Моисеевич?..»

Вообще в то время в кругу творческой интеллигенции были популярны разные истории, касающиеся взаимоотношений этой самой интеллигенции и власть предержащих. Остроумец Борис Николаевич был частым персонажем этих историй, которые сейчас под названием «театральные байки» можно во множестве отыскать в Интернете. Впрочем, одну из этих давних историй я там не нашел. Так что за оригинальность ручаюсь, а вот за достоверность уж не обессудьте, хотя рассказала её завлит одного из тогдашних театров. По моему мнению, она хорошо отражает и характер Ливанова, и послевоенную сталинскую атмосферу. Вот она, эта история, или, если угодно, байка. Борис Николаевич был непременным участником послевоенных сталинских приёмов и входил в группу так называемой творческой интеллигенции, составленной из именитых деятелей театра и кино, ученых, писателей, художников. На банкете они размещались на некотором отдалении от центрального стола, где восседал Сталин со своими ближайшими правителями. Ближе располагались правительственные чиновники, дипломаты, знаменитые военачальники... Первый тост в честь вождя всего прогрессивного человечества традиционно произносил один из высших руководителей страны. И в этот раз очередной тамада предложил поднять бокал за великого, гениального... и прочее, и прочее. Все поднялись. Обычно это занимало 10—15 минут, но тут случилось непредвиденное. На пике тоста Сталина позвали к телефону, который был установлен в комнате, примыкающей к банкетному залу. Вождь вышел, но по неизвестной причине не затворил за собой дверь. Оратор прервал спич, и в наступившей тишине было лишь слышно, как переминаются с ноги на ногу приглашенные да короткие реплики Сталина в соседней комнате. Длилось это довольно долго. Наконец, Сталин появился в дверях и не спеша направился к своему месту за столом. Тостующий приободрился и только открыл рот, чтобы продолжить речь, как вдруг тишину взорвал возмущённый бас Ливанова: «А я пить не буду!» Воцарилось гробовое молчание. Люди не знали, куда деть глаза. Липкий пот потёк по позвоночнику и выступил испариной на лбу. Сталин слегка замедлил шаг... А Борис Николаевич выдержав «ливановскую» паузу с надрывом закончил: «Потому что мне не нОлито!» (Да—да!.. так и сказал «нОлито», с ударением на первый слог). Сталин чуть—чуть ухмыльнулся, но все это уловили, и вздох облегчения прошуршал по залу. Оратор бодро продолжил свою речь.

В 1970 году Ливанов получил предложение стать руководителем МХАТа, но этому воспротивились актеры театра, и, пока Борис Ливанов был в отпуске на юге со своей супругой Евгенией Казимировной, они обратились к Фурцевой с предложением сделать руководителем МХАТа Олега Ефремова, который в результате и был назначен. Ползли слухи буд то бы назначение должно было свершится: но опять же сказал «не нОлито», то есть Фурцева при обсуждении молвила, мол, Борис Николаевич, вам бы нужно меньше пить :"Меньше кого?!" - пробасил уточняюще великий актер, что можно было понять как намек на саму товарища министра,- и с этим отбыл на юга! Когда Борис Ливанов узнал о том, что ему предпочли другого,он два года не ходил в театр, сильно переживал произошедшее, а 23 октября 1972 года скончался.

 

 

 

 

Добавить комментарий

Имя (обязательное)

E-Mail (обязательное)

Подписаться на уведомления о новых комментариях

Обновить

Отправить

Отменить