19 марта 1441 года стало одной из поворотных вех для православия, да и русского государства. Хотя вспоминать о нем особо не любят ,- и уж тем более не любят вспоминать о чуть ли не главной фигуре тех событий - митрополите Исидоре..
Он и митрополит Киевский и всея Руси, и местоблюститель апостольского престола патриарха Антиохийского, и декан Священной Коллегии кардиналов, Латинский патриарх Константинополя, гуманист и богослов, едва не ставший Папой Римским! ействия Исидора, направленные на утверждение неприемлемой для князя Василия II Флорентийской унии, стали одной из основных причин фактического провозглашения в 1448 году автокефалии Московской митрополии. Но по порядку...
Современники называли Исидора умнейшим человеком, способным красиво и весьма убедительно излагать свои мысли – с уверенностью можно сказать, что это был одарённый и яркий оратор. Из ряда других Исидор выделялся «блестящими талантами и отличным образованием», – писал о нём историк церкви Е.Голубинский. Будучи монахом (Исидор принял постриг в 1409 г.), он вёл переписку с великими учёными мужами и правителями Византии. При этом ни точной даты рождения, ни происхождения - не сохранилось, и именно в силу этого говорится традиционно о незнатности его.Из произведений самого Исидора явствует, что юность была проведена в Константинополе, где изучал языки, историю, химию и медицину, а в особенности же интересовался риторикой и трудами античных философов. А потом вернулся в родной монастырь Архистратига Михаила и всех ангелов в крепости Монемвасия рядом с Пелопонесом, где и принял постриг якобы по совету выдающегося богослова Николая Кузанского. Но тот был католиком - а монастырь все же православный; впрочем про Кузанского Исидор писал уже ближе к старости, припоминая , что на момент пострига было ему уже более 22 , но менее 25 лет.
Политическая карьера Исидора пошла в гору в 30-х гг. Став игуменом императорского монастыря Святого Дмитрия в Константинополе, он попадает в узкий круг придворных политиков и обретает значительное влияние на государственные дела, которые, впрочем, к тому времени уже почти окончательно разладились. «Гордых ромеев» со всех сторон теснили настырные турки, и правители Византии были вынуждены искать любые, даже самые унизительные, способы спасения агонирующей империи.
Император Мануил Палеолог и его сын Иоанн, а также патриарх Иосиф прекрасно понимали, что защититься от турецкой экспансии самостоятельно они не смогут; единственным потенциальным заступником Константинополя мог стать Рим, однако для этого требовалось воссоединение Восточного Православия с заблудившимися латинянами – западной ветвью христианства.
Понимали это и в Риме – местные церковные и политические дипломаты всячески намекали своим византийским коллегам о выгодности подобного союза. И для Запада обстоятельства складывались как нельзя лучше: задыхающаяся под натиском врага Византия попросту не имела иного выхода.
Роль переговорщика с римским императором и папой была отведена Исидору – именно он как один из самых образованных представителей столичного духовенства ещё в 1434 г. был посланником Византии на Соборе Католической Церкви в Базеле, где было решено созвать Вселенский Собор с целью объединения Греко-Православной и Католической Церквей.
Идеей спасения отечества грек Исидор горел с юных лет. Этому были посвящены его многочисленные выступления и речи к императорам; жаркие же споры по богословским вопросам на заседаниях церковных соборов греческого игумена интересовали меньше всего, в то время как в прениях по политической повестке Исидор был первым оратором. Радикальные противоречия между христианами Востока и Запада он называл незначительными недоразумениями и замечал в беседах с римскими кардиналами, что уния является «славной задумкой».
Так ли незначительны были эти «недоразумения», которые и по сей день разделяют католиков и православных? На Востоке ни за что не могли принять ряд западных новаций: в частности, т.н. «филиокве» (лат. Filioque – «и от Сына») – введение в одну из главнейших молитв в христианстве – Символ веры – дополнительных слов об исхождении Святого Духа не только от Бога-Отца, но и от Бога-Сына. Хотя предыдущие соборы анафематствовали всех, кто в будущем посмеет добавить или исключить из Символа веры пусть даже одно слово. Неприемлемы для православных было и учение о чистилище, и изменения в богослужениях, которые произошли в Католической Церкви за последние столетия. Наконец, Восток не мог признать папу главой всех христиан, чего не в последнюю очередь добивались латиняне.
Для Исидора эти проблемы были решены, и решены давно. После Базельского Собора все его силы были устремлены на организацию Вселенского Собора, где в вопросе об унии была бы поставлена точка. К участию в этом соборе нельзя было не привлечь набирающую силу богатую Русскую Церковь, тем более, что в Константинополе очень рассчитывали на помощь Московии в деле освобождения Византии от турецких захватчиков.
В самой Руси, между тем, весьма кстати оказалась вакантной должность киевского митрополита. Князья хотели выдвинуть на этот пост русского священнослужителя – рязанского епископа Иону, но Константинополь, за которым по традиции было окончательное слово в выборе первоиерарха для русских, уже подобрал на это место нужного кандидата.
В 1436 г. Исидор был поставлен на Киевский престол и отправлен в свою новую вотчину с заданием склонить Русь к унии с католиками. Московский князь Василий II Тёмный, уязвлённый решением Царьграда, встретил нового митрополита Киевского и всея Руси, подписывавшегося ISIDORUS KIOVIENSIS , довольно прохладно.
Известие о будущем соборе князь воспринял настороженно и заметил, что унии с латинянами не бывать, поэтому православным на нём делать нечего.
Тогда Исидор решается на отчаянный и авантюрный шаг: митрополит убеждает князя, что греки организуют собор с целью образумить западных еретиков, заставить их отвергнуть догматические новины и воссоединиться с истинной правой верой. Видя упорство первоиерарха, Василий соглашается и даже решает щедро проспонсировать это доброе начинание, предоставив посланнику многочисленную свиту и целый обоз с драгоценными подарками. Однако на дорожку князь напомнил Исидору: «... ты уж принеси нам оттуда наше древнее Православие; а нового и чуждого не приноси, - мы того не примем». Митрополит клялся твёрдо стоять против еретиков и отправился в Италию. Верил ли сам или хитрил - как ныне разобрать?
Путешествие Исидора было неспешным и длилось целый год. За это время он побывал в Новгороде, Пскове, Твери, а также многих немецких городах. Спутники митрополита отмечали, что тот служит в храмах всё больше на латинский манер, особое внимание уделяет католическим приходам и насаждает западные обряды в православных церквах, умасливая нужных людей богатыми московскими подарками.
Примечательный случай произошёл в городе Дерпте (ныне – Тарту). Местные русские жители вышли встречать митрополита вместе с немцами, и, к удивлению первых, Исидор подошёл к католикам и поклонился сперва их латинскому «крыжу», а уж потом – православному...
На Ферраро-Флорентийском соборе, который открылся в 1438 г., Исидор сразу и открыто выступил как убеждённый сторонник унии с Римско-Католической Церковью. Надо сказать, что лишь немногие греки разделяли эту позицию; против были и представители других восточных православных церквей. Однако из всех греков Исидору активно противостоял один только блаженный Марк, митрополит Эфесский. Митрополит Киевский и всея Руси требовал отлучить Марка от Церкви за такое упрямство, однако эту идею не одобрило большинство. Ведь Мануил Евгеник - такое имя было в миру у Марка Эфесского - хотя и младше был годами Исидора, но на ту пору уже при жизни почитался святым как в Константинополе, так и Риме!
Именно ему было поручено вступительное слово в начале Собора, с которым он и обратился к Папе Евгению IV, и слова скорее были за унию: "Святейший Отец, прими чад твоих, издалека с Востока приходящих: обними их, бывших в разделении в течение долгаго времени; уврачуй смутившихся. Всякий терний и причину преткновения, угрожающие делу мира, повели убрать из среды; скажи и сам твоим Ангелам, как подражатель Бога: «Путь сотворите людем Моим, и ка́мение, еже на пути, размещи́те»"
Но в итоге в своём сочинении «О Флорентийском соборе» Марк писал:
"...одни слова сменялись другими, и речь рождала речь, как это в их обыкновении; и ничем сколь-нибудь большим их истина не доказала свою силу, хотя они много излили чернил ради себя и многословиями прикрывали её... я же, с тех пор отмежевавшись от них, ушёл в самого себя, для того, чтобы непрестанно согласуясь со святыми моими Отцами и Учителями, всем сделать известным мое воззрение чрез это мое писание, дабы (всякому) желающему было бы возможно взвесить: ...я не принял заключенную Унию"— Марк Эфесский. О Флорентийском соборе
Он стал единственным из числа греческих иерархов, кто не признал унию. В своём «Окружном Послании против греколатинян и постановлений Флорентийского Собора» он писал: «Итак, братие, бегите от них и от общения с ними; ибо они — „лживи апостоли, делатели нечестивии, преобразующеся во Апостолы Христовы"...» И когда папе Евгению IV с торжеством представили Акт унии, подписанный греческими представителями, он спросил: «А подписал ли Марк?», и узнав о том, что подписи Марка нет, с горечью воскликнул: «Итак, мы ничего не сделали!»
Даже умирая в 1444 году,Марк обратился к присутствующим с напутственным словом, записанным Георгием Схоларием, в котором он даже в момент смерти проявляет себя как непримиримый борец с унией. В этом же слове Марк напутствует будущего патриарха Георгия Схолария стать вместо него борцом за веру. Святитель был погребён в Манганской обители в Константинополе.
А вот митрополит Исидор унию подписал..Хотя членов московской делегации епископа Авраамия с послами Фомой и Симеоном подвергли заключению дабы помех не чинили. Да только Фома и Симеон, не желая подписываться под унией, подкупили стражников и вовсе бежали прочь из Флоренции.
Вскоре за заслуги перед Римом папа присвоил Исидору сан кардинала Римской Церкви с титулом Святых Марцеллина и Пьетро и назначил легатом для Литвы, Ливонии, Всея Руси и польских земель, входивших в Киевскую митрополию.
На обратном пути Исидор рассылал по городам победные грамоты с объявлением унии, служил католические мессы и поздравлял паству с воссоединением восточного и западного христианства. Всем православным и католикам он разрешил посещать церкви вместе, не разбирая где чья, что вызывало в народе полное недоумение.
Однако на деле унии не случилось. Греческие жители её попросту не приняли, а византийские участники Флорентийского собора раскаялись в предательстве и сразу по прибытии на родину просили отсечь им руки, подписавшие унию, и вырвать языки, изрекшие согласие с латинянами.
А до Москвы ранее Исидора добрались те самые Фома и Симеон, докладывая об учиненной обиде вере!
По прибытии в Москву 19 марта 1441 года Исидор начинал вести себя всё более странно. Кардинал вступил в город торжественно, с преднесением католического креста. На первой же литургии в Успенском соборе Кремля митрополит стал возносить имя папы Евгения, а затем зачитал постановление Флорентийского собора. Никто до сих пор не берётся точно сказать, на что же рассчитывал Исидор, сразу и никого не стесняясь идя напролом. Некоторые исследователи не исключают, что рассчет был на неграмотность русских людей.
Так или иначе, летописец описывает дальнейшие события в Успенском соборе следующим образом: услышав молитву Исидора, а затем и соборное послание, «вси князи умолчаша, и бояре и иные мнози, еще же паче и епископы русские, вси умолчаша и воздремаша и уснуша»... Конечно, государевы люди «уснули» и «воздремали» явно не от скуки, а попросту потеряли дар речи от услышанного. Первым пришёл в себя сам князь Василий Тёмный, который назвал кардинала-митрополита «ересным прелестником, лютым волком, лжепастырем и губителем душ» и приказал заточить соблазнителя в Чудов монастырь. Исидору было предложено покаяться и свернуть на истинный путь, однако он отказался. Позже предатель бежал, причём не без ведома Василия, который не желал международного политического скандала.
В истории России митрополит Исидор, ставший последним нерусским митрополитом, назначенным из Царьграда, сыграл роль полностью противоположную той, которую планировал. Проведённый его усилиями Флорентийский собор, падение Византии и предательство только ускорили обретение Русской Церковью автокефалии, которая была провозглашена уже в 1448 г.
Ну а Исидор объявился вскоре в Италии.Бежал из келий Чудова монастыря с ведома князя Василия.. Римляне встречали его как героя, исповедника, непоколебимого в своей вере борца. Обеспокоенный ситуацией в Византии, кардинал Рутенский, как теперь Исидора называли в Риме, отправился на родину. К своему удивлению он обнаружил, что унию здесь никто так и не принял, а обещанная военная помощь Запада не в силах предотвратить конец империи.
Султан Магомет II, вступив в Константинополь, потребовал голову Исидора. По наиболее правдоподобной версии – его товарищи принесли султану чью-то голову в кардинальской шляпе, и тот убедился, что главный защитник столицы мёртв. Сам экс-митрополит киевский благополучно выбрался из города и вернулся в Италию.
После смерти Константинопольского Патриарха Григория Маммы Исидор получил от папы Пия II сан титулярного патриарха Константинополя, и в этом качестве он даже писал султану письма с призывом креститься, но ответа не получил. Известно, что Исидора не оставляла идея о возрождении Византии – он планировал скопить денег на собственную армию и совершить крестовый поход против мусульманских агрессоров. Кто знает – может, и скопил бы, если бы не умер 27 апреля 1463 года.
--
Геннадий Орешкин
