Вечером 18 апреля вертолет Robinson R-66 в тяжелых погодных условиях совершил жесткую посадку на острове Белый в Карском море. На борту были пилот Михаил Фарих, генеральный директор компании «Мириталь» Алексей Фролов и директор национального парка «Онежское Поморье» Олег Продан. Все трое погибли.
В 2012 году заместитель главного редактора «National Geographic Россия» Андрей Паламарчук брал интервью у Олега Леонидовича для статьи о Земле Франца-Иосифа. В статью вошла лишь небольшая часть разговора о поисках следов легендарной полярной экспедиции Георгия Брусилова. Более полная версия — перед вами.
В 1912 году три русские экспедиции ушли в Северный Ледовитый океан и одна за другой исчезли. Экспедиция Владимира Русанова пропала бесследно к востоку от Новой Земли; в Баренцевом море потерялись следы шхуны Георгия Седова — к счастью, впоследствии выяснилось, что почти все выжили, за исключением самого Седова и одного матроса; и всего двое уцелели в экспедиции Георгия Брусилова.
Равнодушных к судьбе этих экспедиций нет: кто-то все еще пытается найти могилу Седова, Екатерина Колесникова из клуба «Приключение» занялась поиском следов экспедиции Русанова.
В 2012 году наша группа — комплексная экспедиция клуба «Живая природа» отправилась на поиски следов команды Брусилова. С нами была группа Кати Колесниковой — шесть человек с грузом. Они должны были работать за Диксоном, на острове Попова-Чухчина (там, в Карском море, ранее были обнаружены артефакты, связанные с экспедицией). Мы собрались 12 августа в Воркуте, загрузили вертолеты и 13-го рано утром вылетели в сторону Диксона двумя вертолетами авиации ФСБ. Первая часть задачи была — высадить группу Колесниковой. В дальнейшем мы должны были поддерживать с ними постоянную связь и на обратном пути в Воркуту забрать их.
Полетного времени 4 с небольшим часа — интересный путь: через Ямал, через Обскую губу, Байдарацкую губу. На Диксоне была дозаправка. Раньше там был мощный актический центр, а сейчас — жалкое зрелище. Все говорит о заброшенности. После заправки мы часа через полтора добрались до острова Попова-Чухчина, простились с коллегами и двинулись дальше по своему маршруту. Сначала — на остров Средний архипелага Северная Земля. Это был мощный центр арктических экспедиций — была и застава, и военные, и наука. В свое время там была очень хорошая взлетно-посадочная полоса и оттуда самолеты работали в сторону Северного полюса, ну и вообще по Арктике.
На соседнем острове Домашний похоронен полярный исследователь Георгий Алексеевич Ушаков. Мы перелетели туда: были сведения о том, что остров подмывается и это угрожает захоронениям — их там несколько. И, действительно, одно захоронение было уже смыто. Пошла эррозия почвы, и есть опасение относительно судьбы памятного захоронения самого Ушакова. Надо говорить с потомками — на том месте, где находится захоронение, оно обречено. Это связано с потеплением. Повсеместно острова серьезно подмываются: вечная мерзлота оттаивает, море их подтачивает, и береговая линия рушится. Переночевав на острове Средний, получив благоприятный метеопрогноз, мы на следующий день переместились на Землю Франца-Иосифа, на остров Земля Александры. Непростой был перелет над архипелагом: погодные условия сложные — туманы, ветра, не очень уютно. Те среди нас, кто «нелетающие», конечно, напряглись. Но вертолет тяжелый, все в итоге вышло нормально.
На Земле Александра мы разместились на погранзаставе «Нагурская». А дальше оттуда начали работать. Основной, конечно, была работа на Земле Георга, на том месте, где мы за два года до этого обнаружили останки. Туда нужно летать ежегодно, потому что процесс таяния продолжается и каждый год на поверхность могут выйти новые находки. В этом году мы нашли и кости, и одежду, и листок бумаги — одиночный листок из дневника.
Что же мы нашли в 2010 году? История эта связана с так называемой группой Альбанова, которая в апреле 1913 года покинула судно «Святая Анна» экспедиции Брусилова и отправилась на юг. Об этом уникальном переходе известно лишь из записей в двух дневниках — самого штурмана Валериана Альбанова и матроса Александра Конрада. Эти двое — единственные выжившие из всей экспедиции.
Мы готовились к поискам не один год. Было ясно, что найти обломки самого судна «Святая Анна» — сложнее всего, практически невозможно. Но попытаться отыскать тех людей, которые погибли по дороге, имело смысл. Очень внимательно изучив дневники, мы локализовали участок протяженностью около 50 километров, где могли оказаться люди, которые были оставлены Альбановым на Земле Георга. Согласно дневнику, они расстались на мысе Ниль и должны были встретиться на мысе Гранта. Конечной же точкой у них был мыс Флора на острове Нортбрук. Это место было известно всем полярникам: там была база Фредерика Джексона, там спасся Нансен — известно было, что там можно найти продовольствие. Туда же пришел и «Святой Фока» — корабль Седова.
Пятеро — в их числе Альбанов и Конрад — отправились к мысу Гранта на двух байдарках. Четверка Максимова — Смиренников, Губанов, Регальд и сам Максимов — должна была добраться до мыса Гранта пешком. Но они не пришли. Найти останки этой четверки на пути от одного мыса к другому было задачей трудновыполнимой, но очень интересной. Я не назову это авантюрой, но, видимо, везет тем, кто что-то делает.
Везение, конечо, фантастическое, согласен. Но факт таков: удивительно, что целенаправленный поиск этих людей не предпринимался никем ни разу. «Пытались искать» — но как можно искать, не выходя на берег, сидя в каюте парохода? В 2010 году и была организована вот эта наша комплексная экспедиция...
В одиночку мы бы ничего не сделали. Нам — клубу «Живая природа» — очень помогли полярники из ФСБ и ФПС, за что им огромное спасибо. Я вообще сотрудничаю с ними давным-давно — я в Арктике с 1994 года. В работоспособном состоянии там остались, по большому счету, только они.
Мы до сих пор сами не понимаем, что случилось в 2010 году. Ну, повезло, ну, упорство — наверное, как Саня Григорьев, мечтали...
Кто-то пытается очернить Альбанова: он, мол, бросил людей на смерть. Кто-то говорит, что он герой. Когда мы собрались своим экспедиционным коллективом, я предложил ребятам абстрагироваться от своего личного отношения к человеку и этим людям, потому что мы никогда не сможем поставить себя на их место — ни психологически, ни мировоззренчески. Не смоделируешь эту ситуацию. Мы абстрагировались от всего наносного и остановились на чистой ситуации: были люди, а потом пропали. Процесс их перемещения мы моделировать могли. У нас было много мнений, собрались люди очень творческие, интересные, каждый со своими мыслями. Но правило любой поисковой группы: право голоса есть у каждого, а все решения принимает один человек. И, когда решение принято, его безоговорочно исполняют. У нас получилось так работать. Мы выслушивали любые мнения, обсуждали их, но потом принималось единственное решение. Эмоции убрали. И нам повезло буквально в течение недели. Мы обнаружили огромное количество артефактов — экспедиция 2010 года получилась сумасшедшая, науке дальше копать и копать. Разгребать то, что мы нашли!
Мы обнаружили стоянку — следы кострища, рядом скелет человека, несколько предметов. Люди, скорее всего, задержались на этом месте. Рядом с человеческим скелетом были обнаружены останки медведя — убитого. И на том месте, где они сидели и жгли костер, обнаружили еще кости медведя. Член нашей комплексной экспедиции антрополог-криминалист Виктор Звягин, с вероятностью 100 процентов утверждает, что медведь был зарублен. Значит, у них было мясо. Они могли сидеть и есть. В одиночку убить и разделать медведя невозможно — значит, их было несколько. И вот тут уже начинаются разные версии.
Допустим, трое пошли на разведку, взяв с собой ружье, а четвертого оставили готовить пищу. Кто готовил лучше всех? Ян Регальд. Он же стюард. Трое могли пойти на ледник на разведку налегке, взяв с собой только шнур и ружье, а все остальное оставив на привале: «Мы ненадолго, а ты готовь». Логично? Да. Поэтому нет ружья, а остались другие предметы. Мы, кстати, не нашли крестика — свисток, часы, другие предметы, а крестика нет. Это еще один довод в пользу протестанта Регальда. И вот они ушли и не вернулись. Это первая версия. Вторая версия — пошли вчетвером, трое провалились, один испугался, вернулся обратно и там уже замерз. Попытка найти троих не увенчалась успехом. Все найденные нами кости принадлежали одному человеку.
А еще среди вещей мы нашли дневник, принадлежавший перу одного человека. Хронология событий очень четко соответствует хронологии, описанной Альбановым. Все честно. Даже бытовые детали, такие, которые описывает Альбанов, например, как капитана вывозили на саночках — покататься, после того как он выздоровел, тоже есть в этом дневнике! Судя по стилю, писал это точно матрос.
Откуда у простого матроса дневник? Это Ерминия Жданко раздала всем тетрадки. Она потрясающая умница — в свои 20 лет это просто уникальная женщина, недооцененная, неизученная. Ей памятник надо ставить, ее уникальному самопожертвованию... (Ерминия Жданко, плывшая на «Святой Анне» пассажиркой из Санкт-Петербурга в Архангельск, добровольно осталась на борту в качестве медика, после того как в Александровске-на-Мурмане — ныне Полярный — часть экипажа, включая врача, отказалась от дальнейшего плавания — Прим. ред.) Влюбилась в Брусилова? Нет! Это было, знаете, как дочери царя. Они подвижницы: всегда что-то делали, где-то работали. Это люди, привыкшие жертвовать собой ради какой-то идеи. Нам сейчас это трудно понять. Поэтому, когда начинают говорить о любовном треугольнике, конфликте Брусилова и Альбанова из-за женщины... бред это чистой воды. Не те это были люди. Все что угодно: сложности, проблемы — да. И Альбанов принял, как мне кажется, единственно правильное решение. Уходя, он спасал и тех людей, которые шли с ним, и тех, кто оставался, потому что запасы еды на «Святой Анне» заканчивались. Судно уже разбирали изнутри, начинали жечь переборки. И одна из версий состоит в том, что судно все-таки было раздавлено — по этой самой причине.
Год спустя мы приняли решение продолжать поиски. И, главное, попробовать пройти этим путем, но в современных условиях. Четверо со «Святой Анны» не представляли себе, куда идут, не знали ситуации, не имели опыта хождения по арктическим ледникам — не были профессионалами. У нас в 2011 году было оборудование, с нами шли профессионалы, — и мы пройти этот путь не смогли. Ледники там жуткие. Я видел с вертолета, как медведь — уж на что медведи чувствуют лед! — проваливается в трещину. В тот год мы поняли одно: это была ошибка Альбанова — отправить часть людей пешком. Он думал и надеялся, что идти по земле гораздо легче, чем по морю. Весь его опыт подсказывал, что земля надежнее. Но эти люди — уставшие, больные, без спецоборудования, без подготовки, не смогли бы пройти тот ледник, в который уперлись мы. Это абсолютно точно. Обойти его невозможно.
В 2011 году были еще находки. Были найдены бумаги — в очень плохом состоянии — по сути, комок грязи. Его целый год изучали эксперты-криминалисты ФСБ. То, что они сотворили — это чудо. Перед нами оказались записи, оставленые другим человеком, не тем, кому принадлежит тетрадка, найденная нами годом раньше. Это записи другого человека. Во-первых, там была карта Севморпути. И еще частично сохранилась корка альбома — это была явно не тетрадочка из тех, что раздавала Ерминия. К сожалению, букв осталось очень мало и мы не смогли идентифицировать почерк. Мы нашли там чертеж какого-то узла паровой машины «Святой Анны». Причем, выполненный в изометрии человеком, который явно в этом разбирался. Кто это мог быть? В нашей четверке был механик — Губанов. Может, это его чертеж. Но я не уверен. Зачем Губанову карта Севморпути? Это еще одна загадка.
В 2012 году мы нашли еще листок, еще кусок одежды, но не более того. Таяние там на острове идет очень быстрыми темпами. На Земле Георга поиски как таковые мы закончим. Но в любом случае будем просить тех ученых, которые будут работать в этих местах, чтобы они появлялись летом в этом месте и просто смотрели: вдруг земля отдаст что-то еще?
Не зря Каверин написал целый об экспедиции «Святой Анны» — до чего же это удивительная история! Он же целые абзацы брал из дневников Альбанова. Каверин был практически последним, кто держал их в руках: оригиналы пропали! Удивительно, до мурашек по коже: те находки, которые мы передали в музей в Архангельске, — это единственные документальные свидетельства экспедиции Брусилова. Все кружки, свистки, часы, одежда, ремни, сумки. В акте, который мы подписывали с музеем, перечень находок составил более 90 пунктов. Дневник Конрада тоже не сохранился — в Музее Арктики и Антарктики находится копия. Арктика как будто забрала их обратно...
Я никогда даже не помышлял о том, чтобы найти останки самого корабля «Святая Анна». Как возможно это сделать? Впрочем, есть кое-какие мысли: смоделировать — а куда бы могло вынести обломки — к каким скалам-берегам? Разговоров много. Сам Брусилов предполагал, что они выйдут в районе Гренландии в 1915 году. Если удастся смоделировать, то потом уже можно пытаться планировать какую-то экспедицию. Иначе нет — не люблю я с кондачка...
P. S. Олег Продан все продумал и решился на поиски останков «Святой Анны». В 2016 году стартовал очередной сезон комплексной экспедиции «По следам двух капитанов». «Нам предстоит установить три метеорологических буя на льды, в местах, где были отмечены последние точки находящейся в 1914 г. в дрейфе шхуны, — говорил Олег на пресс-конференции 16 апреля. — По показаниям точек координат, которые периодически передают буи, мы сможем определить предполагаемый маршрут дрейфа льда в этих широтах. Это позволит продолжить поиски следов пропавшей экспедиции. Новые точки ледового дрейфа, которые будут получены с новых установок, позволят еще больше уточнить вероятный район поисков, а также принесут новые данные по гидрографии Арктического региона. Тайна экспедиции Георгия Брусилова обязательно будет раскрыта!».
Андрей Паламарчук
