Институт социального сиротства в России можно искоренить только в результате новой семейной политики, во главе которой должно стоять принципиально новое отношение государства к семье
В Государственной Думе разрабатывается законопроект, разрешающий брать детей под опеку только родственникам. СМИ распространили мнение депутата Госдумы Ольги Баталиной о том, что «законопроект серьезно ограничивает возможности людей, которые хотели бы помочь детям-сиротам, а приемная семья с каждым годом становится все более и более востребованным механизмом устройства детей в семьи».
Вопрос семейного обустройства детей-сирот сейчас является одним из самых острых вопросов семейной политики России. В последние годы демографическая ситуация в России снова демонстрирует угрожающие тенденции к сокращению, а стратегии государства в ответ на эти вызовы характеризуются в том числе карательно-репрессивным характером служб, которые взаимодействуют с семьёй. Так, опека стала по большому счёту суровым надзорным органом, который в своей работе всё более отчитывается не тем, сколько семей удалось сохранить, а тем, сколько детей удалось «спасти» от родителей.
Между тем, приоритет кровной семьи является единственно верным направлением в вопросах демографической безопасности государства, и в этом контексте важно, наконец, обратить внимание на то, чтобы ребёнок, даже если ситуация не позволяет оставить его с родителями, всё-таки находился в орбите рода. Для формирования идентичности ребёнка важно помочь ему создавать верное и устойчивое представление о себе как о сыне, брате, внуке, племяннике, оставить за ним право знать, кто он такой, откуда вышел, какие корни его питают, кто его окружает. Этому будет способствовать нахождение его среди адекватных и сохранных родственников, пусть и достаточно дальних, но всё же позволяющих сохранять связь с семьёй.
Любое перемещение ребёнка из кровной семьи является для него стрессом вне зависимости от ситуации, в которой он изначально находился, но наиболее злокачественной является ситуация в случае с международным усыновлением, когда ребёнка, не спрашивая его согласия, помещают в инородную среду, в которой его встречают не только чужие традиции, язык и культура, но и чужие вкусы, запахи, звуки, виды, ощущения – всё это для любого человека становится причиной «культурного шока». Для взрослых мигрантов в ряде стран предусмотрены программы по преодолению этого состояния, но для детей ничего не делается, что становится не только сутью конфликтов с новыми «родителями», но, зачастую, имеет трагические последствия.
Экономическая ситуация в российском обществе в последние двадцать пять лет не щадит семьи и стигматизирует те из них, кто недостаточно ловок, нахрапист, умел и богат. Скромным во всех отношениях семьям приходится доказывать своё право на существование и воспитание собственных детей, а тем, кто совсем слаб, то и дело угрожает маргинализация и разрушение вплоть до уничтожения.
Сделать это достаточно легко – нужно всего лишь изъять из семьи ребёнка. У нас сейчас фактически нет служб, которые помогают семье при встрече с проблемой или бедой, удерживают от того, чтобы не опустить руки и не опуститься, но зато напротив весьма отлажены механизмы, которые при малейшей неустойчивости семьи тут же с готовностью включаются и охотно её перемалывают.
К сожалению, в отечественном правовом поле нет ни одного определения самого понятия «семья», а существующий Семейный кодекс РФ на две трети состоит из статей, описывающих порядок изъятия ребёнка из семьи и последующего процесса его возвращения или невозможности это сделать. Результатом этого стал необыкновенный рост социального сиротства, когда зачастую все сто процентов детей-сирот в конкретном регионе являются сиротами при живых родителях. Это – катастрофическая для государства ситуация, поскольку разрушение института семьи приводит к уничтожению иерархии общества и его атомизации, деформации традиций и ценностей и, в конечном итоге, к разрушению нации, которая служит базовым основанием государственности.
При столь масштабном сиротстве естественным образом выстраиваются механизмы перемещения потоков детей для так называемого семейного обустройства. Этой цели служат российское и международное усыновление, патронат и опека; также не прекращаются попытки лоббистов создать такие псевдоформы как «фостерные» семьи (для временной «передержки» изъятых детей) и «профессиональное родительство» (платная опека).
При этом решившие принять участие в этом процессе родственные ребёнку люди и посторонние лица оказываются в неравном положении: при взятии ребёнка под опеку кровное родство становится препятствием для получения материальной помощи.
Такой порядок уже породил массу злоупотреблений в отношении детей, как со стороны чиновников, так и со стороны опекунов. Ребёнок всё более капитализируется, становится товаром, приобретает цену в глазах не только криминальных элементов, но и простого обывателя: в условиях неуклонно снижающегося материального уровня общества всё больше людей поворачивается в сторону «заработка на сиротах», а также набирает силу процесс неприкрытой торговли детьми.
По информации Следственного комитета, за последние три года в России граждане стали чаще пытаться продать детей; в 2015 году было 23 таких случая, а в 2016 году – уже 77. Также, по мнению МВД, детей используют для незаконного усыновления, в 70% заграничного, для чёрной трансплантологии, попрошайничества, уличного воровства, сексуального рабства; по мнению ЮНИСЕФ – более 1 млн. детей в мире ежегодно.
Общественность много лет выступает за приоритет кровного родства при усыновлении и опеке детей-сирот с обязательной материальной поддержкой при этом родственников, но такие предложения постоянно наталкиваются на ожесточённое сопротивление определённых сил.
В последнее время в правовом поле то и дело появляются инициативы, которые заявляются как спасение семьи и защита демографии, но на поверку оказываются ещё большим злом. Так, нельзя согласиться с теми предложениями, которые введут в нашу жизнь право полиции на самостоятельное отобрание ребёнка, создадут исключительно судебный порядок отобрания с принятием решения в течение 24 часов; не может существовать в здоровом обществе и так называемое «профессиональное родительство».
Но всё это – лишь работа с последствиями, но не с причиной. Когда наше общество всё более расчеловечивается, утрачивая милосердие, сострадательность, доброту, участие; когда бесконечно рождающиеся законопроекты в нарушение Конституции отталкиваются от потенциальной вины родителей и в качестве санкций предполагают единственное средство – отобрание ребёнка из семьи; когда среднестатистическая семья выбирает между платой за кружок для ребёнка или покупкой новых ботинок для него; когда проезд ребёнка на транспорте, покупка учебников или сбор денег на выпускной в школе способны пробить серьёзную брешь в семейном бюджете; когда просьба к социальной службе оказать помощь становится причиной проверки семьи и последующих репрессий; когда наличие собственного мнения по вопросу лечения или вакцинации ребёнка становится фактором риска и угрозой лишения ребёнка, гражданину трудно понять, что семья важна для государства и почётна для него самого, и пока семейная политика не преодолеет неестественный курс своего движения, трудно рассчитывать на положительный результат.
При исправлении ситуации с разрушением семьи и эпидемией социального сиротства вовсе не требуется придумывать нового – у государства уже есть успешный опыт, который нужно просто вспомнить.
В России ведь не так давно были молочные кухни для детей до года, где родителям бесплатно выдавали кефир и творог для их малышей; в трудные времена для детей в специальных пунктах бесплатно выдавали молоко; в загсах при регистрации ребёнка была традиция дарить родителям пакет с вещичками для младенца; в детском саду была минимальная плата, а в школе – бесплатное питание.
В милиции были «детские комнаты», работники которых старались помочь и ребёнку, и семье; участковые инспекторы знали каждую такую семью на своём участке и старались удержать её в орбите здоровой жизни. Для тех родителей, кто страдал от алкоголя, было принудительное лечение и трудоустройство, а если они оступались, никто тут же не выхватывал из их рук детей, чтобы перебросить чужим людям, а отправляли их в интернат, где они жили временно, твёрдо зная, что у них есть их собственные родители, которые когда-то вернутся к ним. У родителей при этом оставалась связь с обществом, которое не уничтожало их окончательно, а давало шанс, который многие из них использовали.
Конечно, всё это возможно только при реально существующем социальном характере государства, который де-юре содержится в нашей Конституции, но и фактическое отсутствие таких стратегий вовсе не означает, что они невозможны – нужна лишь политическая воля.
Найти для этого деньги тоже не составляет проблемы: так, во время кризиса 2014 года образовавшийся из-за секвестированного в части социальной сферы бюджета профицит почти в полтора триллиона рублей был непостижимым образом признан единственным средством для «укрепления» российских банков, в большинстве своём являющихся частными структурами, и благополучно направлен на их счета.
Если бы такой шаг в этот период был сделан в отношении российских семей, пусть даже не всех, а самых материально необеспеченных, это стало бы просто взрывным моментом для восстановления у общества доверия к государству, возрождения патернализма государства и возвращения в общественное поле принципа справедливости, который в России всегда являлся единственным мерилом истиной оценки человека, явления, нации.
Безусловно, ситуация с семьёй в России – это всего лишь симптом глубокого нездоровья общества, признак системной деформации и сигнал о давно назревшей необходимости кардинальных изменений.
Требуется наложить мораторий на изъятие детей из семьи, каждый такой случай должен быть крайней мерой, ни в коем случае не поспешной, много раз обдуманной, а вот многоплановая поддержка семьи – превратиться в ежедневную практику.
Нам вовсе не нужно искать новые формы семейного устройства сирот – жизненно важно находить способы укрепления семьи и создавать действенные механизмы помощи ей.
Институт социального сиротства в России можно искоренить только в результате новой семейной политики, во главе которой должно стоять принципиально новое отношение государства к семье
Именно семья должна стать нашей национальной идеей, и это – та внятная и достижимая цель, которая не требует долгих споров и обсуждений, но поможет нации устоять и двигаться вперёд.
Людмила Рябиченко
