Знаете ли вы, что такое «потерять себя»? В мире мегаполиса, в этой отдельной вселенной, сотворенной нами из бетона, пластика и завышенных ожиданий и идеалов, себя - покинуть?
Возвращаюсь с работы непривычно теплым апрельским вечером: по правую руку от меня Страстной бульвар - аккуратно высаженные кустарники и деревья, разделенные геометрически выверенными асфальтированными дорожками, заключены в литой чугунный забор... Вдыхаю глубже -свежевыкрашен. Блестит на солнце. Он идеален.
Ускоряю шаг. Вспоминаю прошедший день и «миссию», которую завещала себе выполнить: спокойствие, холод (так безопаснее), сдержанность, неуязвимость, идеальность (по возможности). ...Выявленных несоответствий становится слишком много, и все невыраженное, но рвущееся наружу горечью обволакивает душу, а плитка, так безупречно выложенная на Неглинной, уже плывет перед моими глазами. И сейчас, идя по ней, я окончательно понимаю, что совершенно не ощущаю почвы под ногами. Вакуум вокруг нарастает, сжимая горло, и не за что зацепиться и ухватиться - смыслы стремительно покидают. Задыхаюсь. И осознаю, что давно, давно уже ничего не чувствую.
Сейчас, в звенящей пустоте я могу связно уловить только одно: «поезжай в деревню, тебе сейчас это очень нужно».Не помня себя, чувствуя лишь слабость и безразличие, ранним утром все-таки сажусь в машину. Дождь начинает накрапывать, серое небо опустилось низко. И я мысленно благодарю природу за то, что сейчас, в моей беспросветной грусти, хотя бы она со мной.
Деревня Старые Псарьки, Московская область. Чуть больше, чем 40 километров до Москвы. Чуть меньше, чем бесконечность до цивилизации. Здесь прошло моё детство.Здесь летом перед грозой я бежала в поле, которое казалось мне рекой от движения трав, гоняемых ветром, и носилась, носилась по нему, желая надышаться концентрированным счастьем. Здесь по вечерам в маленьком срубе, где у входа висел умывальник, а кухню от единственной комнаты отделял старинный шкаф, мы с бабушкой лепили вареники с соленым творогом, вкус которого я не забуду никогда. Здесь зимой дедушка заливал горку, на которой можно было улететь прямиком в заледеневший пруд, а летом мы танцевали цыганочку под его гитару на пыльных земляных тропинках так, чтобы пыль непременно стояла столбом. Здесь можно было жечь костер по вечерам и запекать в нем картошку в фольге, а по утрам выводить из сарайчика пастись козлят и стараться обнять каждого из них... Весной, в половодье, надеть самые высокие рыбацкие сапоги, чтобы непременно зайти во все лужи и ручьи, а осенью взобраться на гору только что собранных яблок и вдыхать их до невозможности глубокий запах... Здесь можно было играть в прятки, скрываясь в зарослях лимонника и хмеля, смеяться и петь так громко, как только можешь и танцевать так, как хочется. Здесь - мое сердце.
Бабушки с дедушкой давно нет. К срубу пристроен просторный деревянный дом с террасой. Прохожу сарайчик, в котором теперь никто не живет, касаюсь пальцами мокрой после дождя щеколды, открывая калитку и выходя к полю...
Вдыхаю наполненный последождевой нежностью воздух, ощущая сырость. Ступаю по влажной почве, чувствуя под ногами вязкость. Оживаю. Останавливаюсь и наклоняюсь к земле - под пальцами - мох и трава. Вдыхаю глубже - «Я жива. Я есть». И сейчас - катастрофически уязвима. Теряюсь в океане чувств, и слезы застилают глаза. Иду по широкой полевой дороге дальше и дальше, осознавая всю полноту того, что сейчас переживаю... Задаю вопросы, получая самые верные ответы. И вернусь - собой.
Миша, мой брат пяти лет, наконец находя меня, подбежит со словами: «Ксюш, ты чувствуешь, как вкусно пахнет воздух на улице? Может быть, мы пойдем погулять вместе с тобой?» И я возьму его за руку. И мы пойдем к полю, снова. Будем находить ручьи с ледяной талой водой и травой, сквозящей в их потоках. Будем мочить руки, прижимая их к щекам, будем трогать оттаявшую землю и вдыхать запах прелых прошлогодних трав... а потом начнется дождь. Я вмиг разуюсь - и побегу, побегу, как раньше, чувствуя, что Миша тоже разувается и бежит за мной...Останавливаемся, поднимаем глаза к небу, ловим ртом капли - и вся вселенная раскрывается перед нами - в этот самый миг, знак бесконечности разгадан.
«Поезжай в деревню», - чувствовала я подсознательно, и не ошибалась. Здесь - моя почва. Мой корень. Мои душа и сердце. Всегдашнее ощущение принятия и понимания. Живости. Сопричастности к чему-то большему, чем я сама. Чувство, что это большее - во мне. И благодарность от осознания этого. И я знаю, что уязвима и поэтому - жива. И я верю, что найду в себе мужество для животворящей нежности и волю для живой любви. Поезжай в деревню.
Ксения Парамонова
Фото автора
