Про него говорят, мол, везунчик..А по мне так везение Гедиминаса Леоновича Таранда оплачено невероятным трудолюбием и адским терпением!
Родился 26 февраля 1961 года в Калининграде в семье военного. В 1974 году поступил в Воронежское хореографическое училище, в 1976 году – в Московское хореографическое училище. По распределению попал в Большой театр. В 1984 году впервые оказался на гастролях за рубежом – в Мексике. После этого четыре года был невыездным. В 1993 году был уволен из Большого театра.
В 1994 году создал «Имперский русский балет», который сейчас известен во всём мире. В 2004 году принят в штат театра имени Моссовета как актер. Заслуженный деятель искусств Российской Федерации. Президент балетного фестиваля «Гран Па».
Из детских воспоминаний:
"Однажды я, пятилетний Таранда, стоял в строю и смотрел, как отец учил солдат ложиться под танк, потом выныривать из-под него и кидать гранату. Военнослужащие все молодые мальчишки, им страшновато. Отец говорит: «Таранда, выйти из строя!» Я подошел к нему, он взял меня за руку, мы легли под танк, который проехал над нами, после чего встали и кинули гранату. Для меня это была замечательная игра! И после нас уже молодые солдаты шли и запросто ложились под танк, выполняя упражнение.
Это повторялось не один раз. Но когда это упражнение увидела мама, она схватила палку и с этой палкой гоняла отца по плацу, крича: «Иди сюда!» А отец уже был капитаном. Помню, он бежит и кричит: «Галя, опомнись! Солдаты смотрят, я же командир!» – «Я тебе сейчас дам "командир"!» Но солдаты отца любили. И, видимо, мне передалось его отношение к ним – я понимаю, что подчиненный должен прежде всего тебя уважать, а не бояться. Когда я сам стал руководителем – офицером, который возглавляет балетный «полк», это, конечно, очень и очень пригодилось.
Отец у меня литовец, мать – русская из казачек. Поэтому мое детство проходило в двух ипостасях: лето я проводил в Литве – в армейской части, а потом переезжал в Воронеж к деду с маминой стороны или к другому деду в Калининград, где я родился.На лето меня сдавали деду Йозесу, который жил недалеко от Вильнюса на хуторе. Там проходило мое детство – веселое, интересное, но, тем не менее, с довольно жестким воспитанием. Если я с другого хутора пригонял овцу или лошадь, мне прилично доставалось – могли всыпать ремнем. А еще за провинность в углу насыпали горох, и на этом горохе я стоял на коленях и читал молитву. Действие вполне воспитательное: на горохе стоять трудно, больно, и очень быстро доходит, что проступок, за который ты наказан, больше совершать нельзя.
В конце концов, мне такие воспитательные меры надоели, и в один прекрасный день я взял своего младшего брата (мне тогда было лет шесть, а ему два годика) и сказал: «Бежим на Дон к деду, к казакам. Всё, свобода». Собрали мы хлеб, сало. Я взял котомку, и мы побежали на Дон. Бежали через речушки, овраги, через перелески, леса. Но далеко уйти не удалось, потому что за нами пошла погоня – братья, сестры, дед. Когда мы были уже далеко от хутора, на пригорке, я увидел, что они засуетились, и понял, что от погони не уйти. Отрезал брату краюху хлеба, дал ему сала кусок, посадил его на пенек, мы обнялись, и я сказал: «Брат, оставляю тебя здесь, в Литве, а сам бегу на Дон. Тебя сейчас подберут, а я не могу остаться – я на свободу». И сбежал.
Брата, конечно, схватили, обцеловали, унесли домой. А я пришел в другой хутор, стучусь, говорю: «Добрый вечер. Как бы переночевать?» – «Заходи. Откуда?» Я говорю: «Я Таранда». Они: «О-о-о! Заходи, Таранда! Гедиминас?» – «Да, конечно». – «Отец Леон?» – «Точно!» – «Ну, заходи, он у нас на свадьбе играл». Я говорю: «Так мы родственники почти что». Уложили меня спать, а утром под белые рученьки сдали деду, бабке, и мне всыпали по первое число за мой побег на Дон.
Тем не менее, выезд на Дон состоялся. Но там было всё то же самое. Приехал – свобода! Всё можно делать. Гранату нашел – бросил в общественный туалет, потому что его не чистили. Помните, на улицах были туалеты во многих дворах? В Воронеже мы много находили гранат, лимонок со времен Великой Отечественной войны. И один из соседей, дед, подзуживал всё время: «Чего, гранату нашли? А вы ее бросьте в туалет – почистим его как следует». Ну, мы взяли две гранаты и бросили. Разорвало так, что выбило все стекла в домах и заляпало всё вокруг дерьмом, которое стекало по стенам. Дерьмо было в окнах, в домах, в квартирах... Зато сразу решили проблему с туалетом! Новый построили – чистый, аккуратный. А мне снова всыпали по первое число — поставили уже не на горох, на гречку.
С утра в деревне хотелось побегать с ребятами, но дед, бывало, уже на рассвете мне говорил: «Сейчас ты вспомнишь, как твой дед служил в конной армии Буденного. На-ка шашку! Хотя шашка тебе маловата, держи прутик...» Мы с ним шли на реку, вставали по колено в воде, и я рубил этим прутиком воду. А он говорил: «Руби, руби, станешь постарше – зайдешь поглубже, я тебе шашку дам». Дети в деревне играют в футбол, а я прутиком рублю воду и думаю: «Как всё несправедливо!»
..Еще несправедливо было, когда мама и отец расстались: Гедиминас с братом оказались в Воронеже , который был в то время довольно жестким городом. «Низы» воевали против «березки», девятая улица – против «низов» и «верхов»... Группы молодых людей носились по городу, выискивая друг друга. Поэтому мать отдала старшего сына в спорт.Гедиминас занимался во всевозможных школах – гребля, футбол, борьба...
Что такое хореография?
"Мама работала в оперном театре Воронежа бухгалтером, поэтому я постоянно приходил к ней и смотрел какие-то оперы, оперетты, балеты. Но балет мне категорически не нравился – мальчики бегают какие-то непонятные в каких-то чулочках... Опера тоже не впечатлила. А вот оперетта мне очень нравилась. Мелодика, танцы – всё это в моей душе находило отклик. Я ходил на борьбу, а ребята со двора, где мы жили, занимались хореографией и могли бесплатно смотреть кино. Я же должен был выпрашивать 25 копеек у бабушки или мамы, чтобы вечером пойти вместе с ними. В конце концов они сказали: «Зачем тебе это надо? Пойдем, посмотришь, что такое хореография, поступишь, и будем вместе ходить в кино». Благодаря этим бесплатным билетам я и попал в балет"
"Ну, я поступил в Воронежское хореографическое училище. Причем хотел на народное отделение, но на классическом было всего четыре мальчика, и меня приняли на классическое. Я сказал: «Не хочу ваш балет танцевать в ваших чулочках, хочу в ансамбль Моисеева, всё». Они: «Да-да-да, мы тебя через год переведем в народное отделение». Обманом меня затянули на классическое отделение, где ребята уже пять лет занимались балетом. А у меня образование было народное, уже четыре года как. То есть одноклассники пять лет занимаются, а я пришел с улицы, говорю: «Здравствуйте, я буду сейчас балет танцевать». Мне всё это очень не нравилось, поэтому классикой я занимался так: приду, постою и уйду, лишь бы тройку получить. Зато ходил на народные танцы – в старшие классы, в младшие классы, для меня всё было интересно.
Мне всю жизнь везло с учителями. И со временем слово «учитель» стало для меня знаковым. В Воронежском хореографическом училище мой учитель Яков Лившиц что-то во мне увидел и сказал: «Хочешь на конкурс?» Для меня конкурс – это значит соревнование. Я говорю: «Хочу». Он: «У тебя есть данные, но не хватает мастерства, ты проиграешь. Есть только один год, чтобы стать лучшим. Если станешь, поедешь в Москву». Я: «В Москву? Не врете?» И весь год мне были уже не интересны физика, химия... я ходил в другие классы. Через год я стал лучшим. Лившиц сдержал слово – сделал для меня номер, который назывался «Крокодил Гена», и мы поехали в Москву на Всероссийский конкурс артистов балета"
В 16 (!) лет никому неведомый парень из провинциального Воронежа с нехваткой школы стал дипломантом Всероссийского конкурса.А еще попал в Большой на "Спартак" с Морисом Лиепой - и после этого спектакля вернулсяи заявил, что уезжает в Москву! В октябре заявился в Московское хореографическое училище - поступать! Его хотели вытолкать взашей, Таранда сопротивлялся..И тут - по коридору идет сама Софья Николаевна Головкина, которая тогда была директором. «Что происходит?» – спрашивает. Таранда: «Я приехал поступать, а мне с директором поговорить не дают». – «Я директор, что вы хотите?» – «Хочу у вас учиться и стать лучшим». Она: «Да вы что?» – «Да. Можете меня посмотреть?» Она ответила просто, без всяких: «Могу. Идите в зал, я сейчас приду с комиссией, и мы вас посмотрим».
"Я переоделся, пришел. А перед этим в зал пробрался мой брат и спрятался под рояль. Появилась комиссия, начался экзамен. Станок я сдал блестяще, а дальше по нисходящей – не хватало всё-таки образования, школы. «Сделайте шесть пируэтов на одной ноге» – я сделал три и упал. «Сделайте в воздухе pas de basque» – я под батарею. Двойное assemble – еще под батарею. Всё хуже и хуже... Всё закончилось, говорят: «Переодевайтесь и через 15 минут подходите к кабинету директора». Выползает мой братец из-под рояля, обнимает меня за ноги, плачет, говорит: «Тебя, конечно, не возьмут, ты здесь под батареями столько пыли собрал – у нас столько не собирают».
Когда я подошел к кабинету, директор сказала: «Ну, что, Таранда, мы вас берем. Привозите документы»"
Но в Воронеже документы ему не отдали - только диплом лауреата на руках. Софья Головкина была удивительной женщиной: она не только приняла в интернат, она лично съездила за документами нового ученика! Потом появился хореограф Вакиль Усманов , поставивший специально номер "под Таранду": увидев его, великий Григорович сказал "Я беру эту Татаду" .."Татада" никак не расчитывала на этакое везение! Выпускники, которых взяли в Большой театр, сразу после экзаменов поехали на гастроли по России.Вечером - концерт, с утра - переезд..И как-то он с еще одним товарищем в Кемерово банально проспали: из гостиничного номера их бесцеремонно вытащили из постелей и погнали в автобус под светлые очи народных Бессмертновой, Лавровского и остальных..
И тем не менее вскоре он уже танцевал на главной сцене..А еще через какое-то время подошел Асаф Мессерер и говорит: «Гедиминас, не хотите с Майей Михайловной станцевать "Кармен"?» Я: «Конечно, хочу». «Тогда приходите на репетицию»
Он жил в военном городке в Подмосковье - три часа в один конец и 8 км пешком.. Когда Григорович узнал об этом, то был в шоке,- завтруппой тут же принес Таранде ключи от лучшей комнаты в общежитии - ведь Григорович уже ставил балет на него! Прошла премьера, овации, рецензии - и из общежития его вышибли: как прежде он танцевал за 100 рублей. И тогда Гедиминас пошел ночами разгружать вагоны..
..."Вагон – это десять рядов коробок весом по 45-46 кг. Берешь эту коробку, а она расползается, оттуда вылезают замороженные караси, ты их собираешь, кладешь обратно... Но самой отвратительной была селедка в бочках: бочки стояли высоко, когда падали, вылетала пробка, рассол разливался, въедался в руки. Руки становились желтыми и вонючими до такой степени, что когда я приходил в театр, на репетицию, со мной невозможно было рядом стоять. Этот рассол ничем нельзя было вычистить.
Однажды я попросился в группу к алкашам – хотел понять, как они работают. Я – здоровый молодой парень, разгружал где-то треть вагона и уже еле шел. А они подходили – руку подставил, скинул, бедро подставил, колено – и никакой усталости. Ё-моё! Вот что значит профессионализм! С ними я быстро научился, как надо раскидывать ящики. Но всё равно работа – изнурительнейшая. Кажется, что эти 46 тонн не закончатся никогда, и постоянно видеть глаза замороженной рыбы становится очень-очень неприятно"
После первых же гастролей по Латинской Америке, где Гедиминас Таранда предстал новой "звездой" (и повздорил с "личностью в штатском"), его сделали невыездным. Григорович готовил его, он приезжал в "Шереметьево" - а его паспорта не оказывалось ,и Юрий Николаевич горестно разводил руками! Жить было решительно не на что - и Таранда стал подрабатывать манекенщиком в ГУМе! Когда Нина Риччи впервые приезжала в Москву, он ставил совместный показ наших и французских манекенщиц.
Его выручили Наталья Бондарчук и Николай Бурляев, они пригласили на роль лебедя в фильме «Детство Бемби». И мальчишку по сути из военных городков научили прощать. И еще он пришел в Храм!
Именно кино снова вернуло ему пусть и в меняющиеся времена выезд за границу. И Гедиминас Таранда сделался продюсером: набирал артистические команды, организовывал гастроли..Потом пришел в дирекцию Большого и сказал: «Я готов вывезти весь балет Большого театра в Австрию на две недели». И таким образом занял в театре определенное место. И пошел на конфликт с Григоровичем. В итоге : "Уволили меня так же иезуитски. Шел генеральный прогон балета «Корсар», я собирался выступать на премьере, хотя уже был в немилости. Но по-прежнему лучший. Зрители уже сидели в зале. Только я зашел в гримерку, переоделся, меня вызывает заведующий труппой и говорит: «Таранда, вы уволены». Я: «Подождите, я же сегодня танцую». – «Вы не танцуете, вместо вас уже стоит другой состав». Перед самой премьерой, за день... Тот же самый мерзкий способ – сломить как человека. Вдруг меня переклинило, и я решил выйти перед занавесом к зрителю и попрощаться.
Открываю занавес, выхожу, зритель смотрит. Дирижер поднял руки и опустил. Я говорю: «Дорогие друзья, я вышел с вами проститься. Я 13 лет работал здесь. Хочу поблагодарить пожарников, наших билетеров, оркестр и вас за то, что вы все эти годы были вместе со мной. И я был вместе с вами. Но в нашем театре артист – ничто. Его можно выкинуть, вытереть об него ноги. Я с вами прощаюсь».
За кулисами происходила драка. Мой брат защищал вход, потому что прибежала охрана, чтобы вытащить меня со сцены. Я всё сказал, вышел сам. Покинул театр. Но потом еще лет пять, когда я приходил в театр – на спектакли, подходил кто-нибудь из администрации и спрашивал: «Гедиминас, без всяких этих? Ты ничего не выкинешь на спектакле?» Смешно... Сейчас, конечно, такого уже нет, время прошло.
Я попытался еще побороться за свои права через суд. 93-й год. С Большим театром никто еще не судился, это был нонсенс. Но пока шел суд, я организовал свою компанию «Имперский русский балет». Майя Михайловна Плисецкая предложила сделать ее творческие вечера в Японии. Я собрал труппу, сделал как режиссер. Суд еще шел. Потом появились профсоюзы, и мне сказали: «Гедиминас, мы тебя восстановим в театре. У тебя ни одного замечания. У тебя премии за воспитание молодежи, за это, за то. Ты – ценнейший кадр театра, и тебя нельзя уволить без предупреждения». Но у меня уже была своя команда – «Имперский русский балет»."
И о патриотизме:
"Мы много гастролируем по миру, но я обязательно закладываю два месяца, чтобы проехать по России. Это обогащает – я понимаю, что происходит у нас в стране со зрителем. Приезжаем в Углич – там 30 лет не было балета. 30 лет! Люди смотрят, и они в восторге. Потому что мы даже в маленькие города декорации привозим полностью. Люди говорят: «Спасибо, что вы без черной занавесочки». Ведь как обычно происходит: занавесочка, табуреточка, спектакль состоялся. А мы привезли полный спектакль, такой же, какой привозим в Австралию или в Италию. Я говорю ребятам: «Неважно, где мы танцуем – в маленькой деревушке Балаково или в Сиднее»"
С Днем рождения, Гедиминас Леонович!
Геннадий Орешкин
