Журнал «ЭкоГрад» предлагает рубрику «Исторические встречи в жизни эколога». Первая страница посвящена притчам и их выдающемуся собирателю Андрею Викторовичу Якушеву. Вчера сегодня и здесь. Или семь вопросов о притчах и былинах на перекрестье дорог и исторических выборов...
О притчах, Франц Кафка (пер. С. Апта)
Многие сетуют на то, что слова мудрецов — это каждый раз всего лишь притчи, но неприменимые в обыденной жизни, а у нас только она и есть. Когда мудрец говорит: «Перейди туда», — он не имеет в виду некоего перехода на другую сторону, каковой еще можно выполнить, если результат стоит того, нет, он имеет в виду какое-то мифическое «там», которого мы не знаем, определить которое точнее и он не в силах и которое здесь нам, стало быть, ничем не может помочь. Все эти притчи только и означают, в сущности, что непостижимое непостижимо, а это мы и так знали. Бьемся мы каждодневно, однако, совсем над другим.
В ответ на это один сказал: «Почему вы сопротивляетесь? Если бы вы следовали притчам, вы сами стали бы притчами и тем самым освободились бы от каждодневных усилий».
Другой сказал: «Готов поспорить, что и это притча».
Первый сказал: «Ты выиграл».
Второй сказал: «Но, к сожалению, только в притче».
Первый сказал: «Нет, в действительности; в притче ты проиграл».
Интервью журналу «ЭкоГрад»
Вы — известный автор, собиратель и теоретик современных притч, создатель сайта Притчи.ру, автор нескольких книг — сборников притч. Скажите, как зародился Ваш к ним интерес?
Прежде всего хочу пояснить слово «теоретик». Это «вынужденная мера». Я не собирался становиться теоретиком. Я просто собирал притчи. Но после того, как личная коллекция эволюционировала в сайт, посыпались предложения разместить на нём те или иные работы. Поскольку к тому времени сайт уже имел название и позиционировал себя, как коллекция притч, не хотелось превращать его ни в собрание красивых, вызывающих слезу мотиваторов, в стиле «Заповеди» Киплинга, ни в продолжение Прозы.ру, размещая авторские миниатюры, начинающиеся примерно так: «Он ждал её в условленном месте каждый день…». Поэтому пришлось придумывать критерии отбора.
Что же касается интереса к притчам, то эта история начинается чуть больше 30 лет назад. Был в моей жизни тогда человек, к которому я, 20-летний парень обращался за советами. И он часто отвечал мне, рассказывая какие-то притчи. Мне очень нравились такие ответы, потому что, во-первых, они хорошо запоминались, а во-вторых, они давали мне некоторую свободу: я не обязательно должен был поступать так и не иначе, решение оставалось за мной; я мог принять решение позже, подумав над этой историей, и любое моё решение не казалось плохим или хорошим, оно лишь приводило к тем или иным последствиям. Т.е. притчи мной не управляли, они лишь раскрывали глаза на какие-то аспекты действительности, без назидательности и категоричности.
Когда в 2000 году я вышел в интернет, наткнулся на рассылку «Самые разные притчи» и начал сохранять присылаемые притчи для себя. Ну а поскольку я в то время был программистом, меня озадачил вопрос, как я буду находить нужную мне притчу, когда их будет 300 или 500. И я начал притчи систематизировать, придумав инструменты поиска. Сначала эта коллекция была лично для себя, но потом друзья стали просить поделиться ею со всеми, сделать возможность обсуждать. Так, удовлетворяя просьбы друзей, появился сайт Притчи.ру (сейчас там более 12 тыс. притч), который, по сути, до сих пор остался моей личной коллекцией, т.е. сайт не превратился в площадку, куда любой желающий может добавить всё, что угодно. Притчи на сайт выкладывают модераторы, которые проверяют орфографию, пунктуацию, принадлежность к жанру, авторство, фразеологию, повторы. Стать модератором сайта Притчи.ру не так-то просто. Профессиональные филологи отсеивались на конкурсе вакансии. Благодаря жёстким требованиям к тексту, я могу с вероятностью 4/5 определить, что притча на каком-то сайте в рунете взята с моего сайта.
Как бы Вы разграничили притчу и басню, если, конечно, это имеет смысл?
Смысл всё же есть. Басня в 99 случаях из 100 содержит в себе объяснение смысла. Поэтому басню можно считать подготовкой читателя к пониманию притч. Басня чаще, чем притча излагается в стихах. В басне, чаще, чем в притче действующие лица — животные. И ещё одно отличие — не бывает народных басен. У басни всегда есть автор. Не знаю, почему, но у этого правила нет исключений. Авторы часто заимствовали сюжеты друг у друга: Лафонтен у Эзопа, Крылов у Лафонтена, Михалков у Крылова. Излагая басню по-своему, они придавали ей какие-то свои особенности, позволяющие считать новый вариант отдельным самостоятельным произведением.
Народных притч же гораздо больше, чем авторских. И это, в основном, притчи каких-то культурных или религиозных традиций: суфийские, буддийские, даосские, христианские, еврейские. Часто притча существует сама по себе в разных традициях: упоминается и в ведических источниках, и в рассказах суфиев и хасидов. Поэтому практически невозможно отследить её происхождение.
Что является для Вас классикой притчи?
Притча, на мой взгляд, это не обязательно что-то древнее, проверенное временем. Это такая литературная форма мудрости, подготовленная к передаче. Это как организм, который содержит душу — мудрость и форму — тело. Тело должно быть таким, чтобы его можно было легко передавать. И оно должно при этом сохранить душу неизменной, чистой. Чтобы никакая «мода» не смогла её исковеркать.
Первая задача решается через несколько приёмов: во-первых, это краткость. Короткий текст легче запомнить и пересказать. Во-вторых, отсутствие всего лишнего. «Дама сдавала в багаж: диван, чемодан, саквояж…». С таким багажом далеко не уедешь. Только самое необходимое для поддержания души-смысла, чтобы не утерять его при передаче.
Что же касается души притчи, то здесь всплывает ещё одно очень важное свойство этого жанра. Я бы назвал его «шифрованием». Когда учитель разговаривает с учеником, он видит его способность к пониманию и предлагает ему то знание, которое он готов воспринять. Я всегда привожу пример из математики. В первом классе нам рассказали, что делить на ноль нельзя. Нам не объясняли, почему. Просто мы должны были это принять, как аксиому. И только через много лет, когда человек, освоив большой запас знаний, может оперировать такими понятиями, как предел функции и бесконечность, можно вернуться к свойствам гиперболы и совсем по-другому осмыслить деление на ноль. То же касается и притчи. Человек может быть не готов принять какую-то мудрость. И если он отвергнет притчу, он потом к ней больше не вернётся. Значит у идеальной притчи должно быть несколько «слоёв». Притча должна понравиться человеку чем-то более доступным. И лишь потом, вспоминая её, рассказывая другим, человек может обнаружить более глубокий её смысл.
Примером такой притчи для меня служит эта:
Бог слепил человека из глины, и остался у него неиспользованный кусок.
— Что ещё слепить тебе? — спросил Бог.
— Слепи мне счастье, — попросил человек.
Ничего не ответил Бог, и только положил человеку в ладонь оставшийся кусочек глины.
Человек — кузнец своего счастья. Это тот самый, понятный всем смысл. Лепи своё счастье сам. Но если хорошенько подумать над этим текстом, то всплывает более глубокий смысл. Человек слеплен из глины, и в руках его — глина. Не значит ли это, что «лепить своё счастье» — это не делать что-то вокруг себя, это «лепить самого себя», изменять свои личные качества, своё отношение к миру?
Согласны ли Вы с той точкой зрения, что вся притчевая мудрость уже художественно оформлена в символических образцах, и её тиражирование в обёртке из современных реалий излишне?
Если мы говорим о какой-то искусственной переделке существующих притч под современный антураж, то это вряд ли оправдано. Хотя, если это экранизация или театральная постановка, то почему бы нет. Если же мы говорим о том, чтобы создавать новые притчи на старые «избитые» темы, но с новым современным сюжетом, то это просто необходимо. Человек может много раз слышать о том, что эгоизм — это разрушительно для души, но «зайти» эта идея к нему сможет лишь через какой-то пример, который покажется ему наиболее близким.
Что, по Вашему мнению, в популярных притчах уместнее — дидактика или гиперболы с гротеском?
Я считаю, что не стоит противопоставлять одно другому. Дидактика даёт смысл, глубину, добротность. Без неё притча превращается в анекдот. А гиперболы с гротеском позволяют притче укорениться в памяти, быть более подвижными при передаче. Без этого притчи бы никто не рассказывал.
Что является для Вас принципиальным при вёрстке сайта Притчи.Ру и формировании его контента?
Прежде всего — это соответствие текстов жанру. Это должна быть притча по форме. Насколько актуальна поучительная составляющая, насколько глубоко лежит её ядро — я считаю, это на втором месте. Потому что знаю: все люди разные, для кого-то на первый взгляд неказистое слово сможет стать ключевым и изменить его жизнь.
Ну и, конечно, я люблю печатный текст. Правильные знаки препинания (у нас есть 3 варианта кавычек, 3 варианта тире, и у каждого должно быть своё место), правильная расстановка абзацев, прямой речи и диалогов, правильное расположение стихотворных вставок — всё это должно быть на месте и радовать глаз.
Немного о русских притчах. Допускаете ли Вы их периодизацию, и если да, то какие критерии используете для этого? Я имею в виду периодизацию развития форм притч, её формальную эволюцию по хронологии. Считаете ли Вы, что она есть вообще? Или «внутренняя форма» притчи неизменна в веках, а меняются только стилистика, синтактика, средства изобразительного выражения? Словом, если форма притчи (по преимуществу русской, но и не только) или даже её суть подвержены исторической эволюции, то выделяете ли Вы в этой эволюции периоды?
Я бы Ваш вопрос разделил на 2 части. И в первой сказал бы, что русских притч как таковых нет. Сейчас попытаюсь объяснить, почему. Что мы имеем в виду, говоря о национальных притчах? Это значит, что был какой-то представитель национальности, который попал в какую-то ситуацию и поступил как-то очень правильно, что послужило примером для потомков. Об этом герое нигде не было написано, рассказ о его поступке передавался из уст в уста. Вот этот короткий рассказ о конкретном действии можно считать национальной притчей. На Руси всегда были сказки, былины, описывающие подвиги великих сынов русского народа. Все их поступки ложились в хронологические повествования или же являлись частью больших сказаний. Это касается дохристианской Руси. С приходом христианства появилась необходимость проповеди. И вот здесь уже появились притчи, но они были уже не русские, а христианские. Кроме этого, очень много русских писателей обращались к этому жанру. У нас размещены притчи: Горького, Гамзатова, Достоевского, Рериха, Тургенева, Толстого, Ушинского. Но это авторские притчи, поэтому их тоже нельзя причислять к русским народным.
Подводя итог, можно сказать, что национальных притч вообще очень мало. Если отсечь авторские, то подавляющее большинство — это притчи религиозных направлений: буддизм, индуизм, даосизм, ислам, иудаизм, христианство.
Что же касается форм притч, то они скорее отличаются своим происхождением, чем временем создания. Например, даосские и конфуцианские притчи — это чаще короткий вопрос авторитету и расширенный ответ с образами и примерами. Классические суфийские притчи — это рассказ о каких-то поступках людей, но в этих рассказах много символизма, т.е. предметы, фигурирующие в притчах, несут дополнительный скрытый смысл. Иудаистские притчи насыщены примерами оригинальных решений сложных ситуаций. Что касается библейских притч, то здесь стоит сказать, что книга Притчей Соломоновых, хоть и называется так, но содержит совсем не притчи в том понимании жанра, о котором мы говорим. Там прямые наставления, без образности. А вот притчи, рассказанные Иисусом (про виноградник, про блудного сына) — это действительно классические притчи, где через образы передаются глубокие и возвышенные смыслы.
В чём, по Вашему мнению, состоят стилевые особенности русских притч советского и постсоветского периодов нашей истории?
Говоря о русских притчах, мы будем иметь в виду притчи русских авторов. Ибо сейчас, в эпоху стирания информационных границ, если притча не имеет автора, то её трудно идентифицировать по происхождению. И вот именно стёртые границы и повлияли на изменение стиля. Если раньше советские авторы писали про окружающую их действительность, то сейчас авторы постсоветского пространства пишут про «сэров», про шаолиньских мастеров, про Наполеона и Александра Македонского. Имея возможность прочитать в интернете тысячи примеров интересных притч, авторы помещают известных личностей в свои выдуманные сюжеты. И это тоже ценно. Автор передаёт с этим именем определённый и известный всем типаж, а дальше разыгрывает с ним тот сюжет, который он задумал.
Относите ли Вы к притчам современные медиаартефакты — мотиваторы, демотиваторы, мемы?
Ближе всего к притче по форме — анекдот. Если у него есть поучительная составляющая, то мы такие тексты обязательно публикуем на сайте. Что же касается остальных, они чаще используют визуальные образы, а притча — это всё-таки литературный жанр. У меня был опыт пересказа в притчу истории об иудее и мусульманине в метро. Это был короткометражный фильм, который, в общем-то, был примером мотиваторов. Если возможно пересказать словами, не потеряв динамику, образы и смысл, то это удача.
Притча, по сути, есть искусство выражения вечных истин. Значимы ли для этого жанра трансформации и мутации, да и возможны ли они вообще?
Притча — это действительно выражение вечных истин. Но надо всегда понимать, что выражаются они словами, и словами, чаще всего, в устной форме. Т.е. притчу нужно рассказывать. Что вы запомните? Что сможете передать устно? Имена? Возможно, если они на слуху. Погоду? Возможно, если это касается смысла. Запомнить притчу и пересказать своими словами — это как раз тот фильтр, который отсекает всё, что не должно касаться притчи. Мутации происходят от изменения условий жизни и условий общения. Сейчас мы чаще смотрим в телефон, чем общаемся устно. И там появились, как Вы уже сказали, мемы, мотиваторы и демотиваторы — визуальные образы с афористическими надписями. Но притчи остались, они не стали изменяться. Пусть мудрость будут нести и другие формы, но притча должна жить. И вот почему: представьте застолье на свадьбе, или выступление профессора перед аудиторией, или психолога на семинаре. И звучит фраза: «Есть такая притча…». Что происходит? Все замолкают. Притча всегда привлекает внимание, потому что люди понимают: сейчас они услышат мудрость, подготовленную для лёгкого усвоения и транспортировки (легко понять, запомнить и потом передать). И для этого не нужны телефоны, всё будет пропущено через собственную голову и сердце. И это не потеряет своей ценности.
Записал Владимир Хлудов
Фото предоставлены Андреем Якушевым
