Здравствуй, дорогой брат!
Ты давно просишь рассказать о нынешнем моем деревенском житье-бытье. Каково это, мол, «вдали от цивилизации, на свежем воздухе, без городского шума и пыли... Зимой, наверное, снега по самые окна. Весной и осенью – непролазная грязь. И только летом – божья благодать...»
Ну что сказать? Нарисованная тобой картинка недалека от истины. И все же она больше похожа на то, что мы видим из окна мчащейся машины или поезда. Они ведь – «вжик» – и пронеслись мимо... А глаз только и успевает зацепиться за резные наличники и ставенки... За покосившуюся, вросшую в землю подслеповатую избенку... Или, наоборот, за крепкую, с огромной тарелкой на крыше, основательность современного «дворянского» гнезда...
Контрасты – они всегда бьют в глаза.
Вспоминаю сейчас с улыбкой, как сошла я несколько лет назад с поезда, потом вышла из машины, что домчала меня до Губачево, и ступила наконец на эту землю. И что же? Первое что понимаю – вот беда, мои любимые туфли на шпильке – не та обувь... «Калоши, голубушка, калоши – вот в чем здесь ходят. Ну, или сапоги. Зимой, понятное дело, валенки», – посоветовала добродушно соседка, наблюдая мое неуклюжее дефиле до дома по мокрой траве на каблучках.
Знаешь, брат, что покорило меня здесь сразу? – красота этих мест. Она неброская, спокойная, но на это хочется смотреть и смотреть. Просторы тут такие, что холмы на горизонте без заметной границы перетекают в небо и растворяются в нем. И ощущение, что белые облачные барашки в самом деле пасутся на земле. А воздуха столько, что голову кружит от такого кислородного «коктейля» и так и тянет воскликнуть восторженно, глядя на эту благодать, как Иоанн Грозный в известном фильме: «Лепота!..»
Деревня окружена полями: куда ни глянешь – всё поля и поля. Что самое удивительное, поля эти не заброшенные какие-нибудь, заросшие бурьяном или осотом, – что не такая уж редкость по нынешним временам. Нет! Они обрабатываются. По ним даже течение времени можно наблюдать, не заглядывая в календарь. Вспахали, засеяли – долгожданная весна пришла. Заколосились то ли рожь, то ли ячмень – тут, каюсь, я не сильна – значит, лето в разгаре. Убрали урожай да солому в валки скатали, навозили коровьих лепешек – осень наступила. Ну, а зима, понятное дело, укрывает всё снегом – и взошедшие зеленым ершиком озимые, и скрученные кипы соломы, и овражки с купами деревьев меж полей.
За ближним овражком, кстати, когда-то, в давние, еще царские времена, усадьба губачевского барина располагалась. Говорят, здесь был каменный дом под сенью огромных вековых дубов, и вела к нему липовая аллея, завлекавшая всех пчел в округе в пору цветения своим ароматом. Вокруг дома было множество хозяйственных построек. Огромный птичник. Конюшня с парой гнедых или серых, в яблоках. Пруд, в котором водилась рыба. Пасека поодаль – в этих местах, с богатым разнотравьем, раздольем цветов-медоносов, пчеловодством занимались исстари.
Представлялось, как дворовые бабы на открытом огне в больших медных тазах готовили варенья. Крыжовенное, малиновое, земляничное, вишневое... или из яблок, которых здесь и теперь без счету. Ожерельями сушились нанизанные на нитки грибы: белые, боровики, красноголовики... В дубовых бочках солились огурчики – ядреные, пупырчатые. Не зря суздальские да владимирские славятся с незапамятных времен.
И так всё лето.
Потом, уже поздней осенью, всё заготовленное, наверное, обозом свозилось в город, где барская семья предпочитала зимовать, а усадьба пустела до следующего приезда господ.
Дух той усадьбы, кажется, не выветрился здесь до сих пор, а ее очертания так и мерещатся за деревьями...
Вообще, история этих мест для меня, родившейся и выросшей совсем в других краях, любопытна чрезвычайно. Одни названия деревень и сел чего стоят! Ты только вслушайся: Богослово, Бородино, Горицы, Зернево, Козики, Малининский, Масленка, Нежитино, Обращиха, Пустой Ярославль, Скородумка, Сновицы, Содышка, Теремец, Филиппуши... Правда, они звучат как песня? Красивая, раздольная, чуть задумчивая, то с легкой грустинкой, то с русской бесшабашностью.
Они и есть сама история.
Мне было интересно, откуда такие названия, с чем они связаны. И вот что я узнала про некоторые из них.
Например, село Ново-Александрово, оказывается, сравнительно молодое – ему чуть более ста лет, но исторические корни этого населенного пункта уходят в далекое прошлое. На месте села стояла небольшая деревня. Издавна здесь селились искусные кузнецы, отсюда и название «Ковалево» (от слова «коваль» – кузнец), которое сохранялось до середины ХIХ века. В 1878 году в деревне был построен храм Александра Невского, она приобрела статус села, которое стало называться Ново-Александрово.
Помимо кузнечного дела село славилось строителями: каменщиками, штукатурами, плотниками, которые уходили на заработки в Москву и другие города.
А село Сновицы, по описаниям середины XIX века, было расположено в пяти верстах от города Владимира справа от дороги к Юрьеву-Польскому. Далее в полуверсте от него на высокой горе одиноко стоял храм древней архитектуры – тут когда-то был Сновицкий монастырь. Окрестности этого места очень живописны. С одной стороны – высокая гора, вся заросшая деревьями, далее по склону горы была небрежно раскинута маленькая деревенька Веризина, снизу изгибалась небольшая речка. С другой стороны чернела Марьина роща, и за нею расстилались широкие золистые поля, засеянные пшеницей.
Названия здешних окрестностей самобытны и неповторимы. Небольшой лесок позади церкви называется Лоханью. Название скорее всего связано с формой рельефа. Гора Малаховская. Гора Сленская. Слень, по Далю, – твердая слизь, которой рыба покрывается на зиму. Гора Глинская – здесь где когда-то давно под староверским кладбищем обжигали кирпич. А внизу извивается маленькая речушка Содышка. В межевой книге села Богослово она упоминается как Содошка, в таблицах по вычислению угодий села Сновицы – как Сотовка, в списке населенных мест за 1863 год – Содочка. В настоящее время встречается произношение Содушка.
Было в народе предание, что «когда царь Иоанн шел войной на Казань, то будто бы остановился на этом месте и видел во сне Богородицу, которая предсказала ему, что он победит татар и возвратится невредимым со славою великою. В благодарность царь повелел основать здесь монастырь, который и назвал Сновицким по воспоминанию бывшего ему сновидения, а храм – Благовещенским, за благую весть». А так как были они здесь с отдыхом, «с отдышкой», речку назвали Содышкой...
Другая легенда еще чуднее и еще менее исторична. «Говорят, что в давние времена жил здесь монах по прозвищу Сновид, или Сновидец. Может быть, вещие сны снились тому монаху. По его прозвищу и назвали монастырь Сновицким, а селение – Сновицами». По своей загадочности легенда о монахе Сновиде привлекательней и кажется достоверней, тем более что предание об Иоанне Грозном слишком уж позднее для такого древнего места и, конечно, для названия реки. Хотя никак нельзя ручаться за достоверность и той и другой легенды.
Есть в селе Сновицы несколько достопримечательностей. Например, дом, которому более ста лет. В нем жили зажиточные крестьяне. В годы коллективизации их раскулачили, дом отобрали. В конце прошлого столетия строение вернули дочке бывшего хозяина. Местные говорят, она тщетно пыталась его продать – цена слишком высока.
Кроме того, в селе Сновицы Суздальского уезда в первой половине XIX века жил один из потомков князей Пожарских, Илья Ефимович Пожарский. Здесь проживало не одно поколение Пожарских. Среди Пожарских из села Сновицы были однодворцы-крестьяне, ездившие на заработки в Москву.
А на месте нынешней Благовещенской церкви издревле существовал мужской монастырь. Монастырь управлялся сначала игуменами, а потом архимандритами, имел 750 душ крестьян. В 1764 году монастырь был упразднен.
Село Богослово было расположено на речке Поповка в шести верстах от города Владимир. О нем говорится в грамотах Иоанна Васильевича, в числе сел в вотчине Московского митрополита Симона. Село Богослово впервые упоминается в документах в начале XVI века.
В 1833 году здесь была построена каменная церковь на средства прихожан. Приход состоял из села и деревень: Загорья, Багриново, Филиппуши, Нежитино, сельца Марьина. Всего было 701 человек мужского и 800 женского пола.
Основной четверик с апсидой и колокольней церкви построены в 1833 году, трапезная часть – в 1876 году, и гораздо позже – приделы около колокольни.
Село Никульское упоминается в документах впервые в 1662 году. Село было вотчиной московского Новодевичьего монастыря. Оно было подарено монастырю Иоанном Грозным. Ныне существующая в селе Никольская церковь поставлена на месте деревянной. Она сооружена в 1828 году на средства прихожан.
Знаешь, пока искала информацию в Интернете* об этих местах, узнала о значении нового для меня слова – селище. Оказывается, СЕ́ЛИЩЕ – это археологический термин, обозначающий древнее (исчезнувшее) неукрепленное, в отличие от укрепленного городища, поселение. Селище обычно не заметно на местности и обнаруживается только по наличию культурного слоя.
Так вот таких селищ в этих местах несколько. И наша деревня Губачево – на территории одного из них. Как древнерусское селище Губачево восходит своими корнями аж к XII – XIII векам. Представляешь, в каком особенном, овеянном «сединой веков» месте я живу?!
Сегодня об этой седине веков мало что напоминает, разве что разбросанные тут и там древние церкви да часовенки. В деревянных домиках вдоль всей дороги от Владимира до деревни почти сплошь стеклопластиковые окна да сайдинговая «обертка». Почти у каждого – по машине у ворот. Нередки спутниковые тарелищи на крышах, заменившие прежние антенны-скелетики. Всё, как везде.
Но это – уже совсем другая история... Новейшая.
О ней как-нибудь в другой раз, брат.
А пока до свидания! И удачи тебе!
Альфия Умарова
