18 лет назад с 14 по 19 июня происходили трагические события в г. Буденновстке, когда банда Шамиля Басаева ворвалась в город и захватила районную больницу. В заложниках оказались старики, дети, беременные женщины. В общей сложности около двух тысяч человек. 18 сотрудников правоохранительных органов тогда погибли в бою...
В память об этих событиях мы публикуем книгу Сергея Гамаюнова (литературный псевдоним Черкесский) "Буденновские перекрестки". В 1995 году Сергей Васильевич был прокурором Будённовского района и участвовал в операции по освобождению заложников...
***
Часть 2
«ПЕРВЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ. ПОЖАТЬ РУКУ БАСАЕВУ?»
В Будённовске действовал также милицейский штаб по организации обеспечения общественного порядка и решения вопросов оперативного сопровождения работы оперативно-следственной бригады. Возглавлял его тогдашний начальник ГУВД Ставропольского края генерал – майор милиции Виктор Константинович Медведицков. Он же был и членом главного штаба контртеррористической операции. И заметно выделялся среди других генералов какой-то безоглядной смелостью, независимостью суждений и принимаемых решений. Высокий, худощавый, отчего постоянно несколько сутулился, он много и часто курил. Головные уборы Медведицков, видимо, не любил, ходил и в жару с непокрытой головой, с загоревшей до черноты лысиной, не прикрывавшейся редкими выгоревшими на солнце волосами. Жёсткое, с обтянутыми кожей калмыцкими скулами, со щёткой прокуренных, подбитых сединой усов лицо генерала говорило о недюженной силе воли. В Ставропольской милиции его уважали, и побаивались генеральского крутого нрава, любовно называя за глаза Батей. Как там у классика: слуга царю, отец солдатам?
Утром 15 июня Виктор Константинович первым пошёл на переговоры с террористами. С собой он взял бывшего министра внутренних дел Чеченской республики Ваху Ибрагимова. Их встретил на втором этаже главного корпуса больницы сам Басаев (террорист №1 был легко ранен в ногу). На Ибрагимова он даже не смотрел, говорил сквозь зубы. Виктор Константинович, много лет проживший на Северном Кавказе, хорошо знал обычаи горцев. Подав для приветствия Басаеву руку, он понимал, что если ответного рукопожатия не последует, то можно поворачиваться и уходить - переговоров не будет. Басаев выдержал паузу секунд в тридцать, после чего на рукопожатие ответил. Лед тронулся…
Дышать было нечем от гари и жары. Виктор Константинович присел на стул у выбитого окна. Это чуть было не стоило ему жизни - не выдержали нервы у кого-то из федералов, и внезапная автоматная очередь переросла в шквальный огонь из всех видов имевшегося у осаждавших оружия. Несколько пуль пролетело чуть выше головы Медведицкого. Пришлось падать на пол. Когда генерал по рации высказал армейскому штабу всё, что он о нём думает, стрельба прекратилась.
После обсуждения требований обеих сторон Медведицков возвратился из больницы с четырьмя заложницами. В осаждённую больницу он ходил по нескольку раз в сутки.
На переговоры Медведицков ходил с двумя рациями, обеспечивавшими ему связь с главным штабом во главе с Ериным, и со штабом внутренних войск, возглавляемым первым заместителем министра внутренних дел М.К.Егоровым. Егоров руководил всеми объединенными силами спецподразделений МВД, а так же практически силовой частью спецоперации (командный пункт замминистра располагался в здании детского сада в ста метрах от главного корпуса больницы). Так вот еринскую рацию Медведицков, как правило, отключал - чтобы не мешали…
Кампания «перевода стрелок» после буденовских событий коснется и В.К.Медведицкова. С должности начальника краевого ГУВД СК ему придется уйти. Унизительную коллегию МВД РФ, где происходили «разбор полётов» и «раздача пряников», он без крепких слов впоследствии не вспоминал, да и не хотелось её вспоминать, потому что закончилась она его отстранением от должности, нервным срывом и долгим лечением в больницах.
«100 ГРАММОВ ДЛЯ ПОДНЯТИЯ БОЕВОГО ДУХА. АТАМАНЫ НОСЯТ «рыцаря чести» НА РУКАХ»
Quote:
«Вчера, прервав участие в работе Совета Федерации, глава администрации края Е. Кузнецов прибыл в Буденновск, где с начала событий находятся первый заместитель главы АСК П. Марченко и зам. Главы администрации А. Коробейников, руководители краевых силовых структур».
16 июня 1995 года, “Ставропольская правда”.
Ближе к утру первых суток антитеррористической операции атмосферу неопределенности и ожидания в штабе нарушило появление главы администрации Ставропольского края Е.С.Кузнецова (ныне покойного). Человек крупного телосложения, громкоголосый, шумный (внешне он чем – то даже напоминал президента Ельцина),он с ходу начал «казаковать», обвинив присутствующих в нерешительности и бездеятельности.
Сразу бросилось в глаза то, что Евгений Семёнович был, мягко говоря, в состоянии сильнейшего подпития (такая слабость за ним наблюдалась, тем более что пример для подражания восседал тогда в Кремле).
Резкий в высказываниях и вспыльчивый О.И. Гайданов сразу же осадил Кузнецова, потребовав покинуть помещение чрезвычайного штаба и не мешать работе. В случае повторения инцидента Гайданов посулил о поведении Кузнецова доложить на заседании Совета безопасности России.
И доложил…
Второй инцидент с участием Е.Кузнецова произошел 16 июня в день прибытия в Буденновск депутата Госдумы России и правозащитника Сергея Адамовича Ковалева.
Сам я свидетелем этого инцидента не был. Утром 15 июня, возмущенный атмосферой безынициативности в работе главного штаба, в котором моя роль сводилась фактически к адъютантской, я обратился к прокурору края Ю.М. Лушникову с просьбой предоставить мне возможность заниматься исполнением своих непосредственных служебных обязанностей - участвовать в проведении наиболее важных следственных действий. Просьба моя была удовлетворена, и я немедленно покинул штаб.
Правозащитник С.А. Ковалев в 1994-1995 гг. получил широкую известность как последовательный и резкий критик политики Кремля в Чечне (за что был награжден Д.Дудаевым в начале 1995 года орденом «Рыцарь Чести» непризнанной чеченской республики Ичкерия). Он прибыл в Буденновск как политический представитель Егора Гайдара в основном с целью заработать политический капитал в преддверии предстоящих в декабре 1995 года выборов в Государственную Думу.
Что же произошло в штабе с приездом «рыцаря чести»? Вот почти дословный рассказ об этом бывшего прокурора края Ю.М.Лушникова:
«Недовольный тем, как к нему отнеслись в штабе операции, Ковалёв при всех позвонил Гайдару и начал высказывать свои претензии. Один из присутствовавших в штабе генералов, обутый по причине жары в домашние тапочки, как бы невзначай зацепил ногой телефонный провод и вырвал его из розетки. Ковалев еще долго под смешки присутствующих пытался докричаться до Егора Тимуровича, но безуспешно. Наконец, присутствовавшему в штабе губернатору края Кузнецову эти крики надоели. Он встал и, обращаясь ко всем присутствующим в штабе, сказал:
- Господа, я считаю присутствие здесь Ковалева неуместным. Я требую, чтобы его отсюда вынесли!
Ковалев возмущенно стал требовать прокурора, а Кузнецов скомандовал присутствующим в штабе казачьим атаманам из своей свиты:
- Атаманы выполняйте!
Подоспевшие казачьи атаманы с удовольствием выполнили это указание, поскольку Ковалев популярностью на Северном Кавказе, а особенно у воинствующих казаков, не пользовался. Все знали политические мотивы, которые им двигали, когда он фактически давил на штаб, требуя немедленного выполнения условий террористов Басаева о прекращении боевых действий в Чечне и выводе оттуда войск».
Сложно сказать, какой из описанных мною инцидентов повлиял впоследствии на решение Президента Ельцина Б.Н. об освобождении Е.С.Кузнецова от должности главы администрации Ставропольского края по непопулярному п.1 ч.1 ст.254 Кодекса законов о труде Российской Федерации - за однократное грубое нарушение трудовых обязанностей руководителем. (Указ Президента Российской Федерации от 30 июня 1995 года № 659).
По другим версиям, распространенным тогда в СМИ, Кузнецов подпортил в глазах Москвы свою репутацию «надежного провинциала» независимыми суждениями о причинах сложной социально-экономической ситуации в стране. И довольно резкими заявлениями об откровенном стремлении ряда политических деятелей на старте предвыборного марафона удачно засветиться на фоне буденовских событий. В действительности такой уход Кузнецова от конкретики задач спецоперации к чисто политическим вопросам имел тогда место. Так это или иначе, ответить смогут только бывший Президент России и те, кто готовил проект Указа.
Но, ах, как сильны были ещё тогда в России старые проверенные установки и принципы работы компартии, и сильны были ещё многие выходцы из КПСС. А один из основных работавших тогда принципов гласил: «Партия кадрами не бросается! Сняла с одной руководящей и ответственной работы – переведёт на другую не менее ответственную…» Уже 6 июля 1995 года формулировка президентского Указа в отношении Кузнецова «по просьбе общественности» была изменена на «освобожден от должности по собственному желанию». Евгений Семёнович был назначен торговым представителем России в Аргентине. Потом был общественным представителем и советником губернатора Ставропольского края Алкександра Черногорова. 3 ноября 2005 года Е.С. Кузнецов нелепо погиб под колёсами милицейской автомашины на одной из улиц Ставрополя.
«ДЕПУТАТЫ. «Вы почему не делаете штурм»? Бутылка «Жириновки» для настоящего полковника. «Чудотворец из депутатов», или «Депутат из чудотворцев».
К вечеру 15 июня в Буденновск прибыли депутаты Госдумы РФ В. Курочкин, Ю. Рыбаков, В. Борщев, О. Орлов. А ночью нагрянул В.В. Жириновский в окружении крепких парней в белых рубашках, каких-то генералов, корреспондентов.
Жириновского, в отличие от других депутатов, узнали и пропустили в главный штаб сразу. Как позднее рассказывал мне Ю.М. Лушников, войдя в помещение, Жириновский с полководческим апломбом сел на стол, закинул нога за ногу и стал верховодить:
- «Ну, какого хрена вы тут штурм не делаете?!»
Владимир Вольфович предлагал уничтожить всех боевиков вместе с родильным отделением, в котором они засели: дескать, для великой России ничего не жалко: разбомбить больницу и конец проблеме...
Ему тактично объяснили, что в больнице две тысячи заложников и если “делать штурм” без подготовки, то погибнут люди – в основном женщины и дети.
Присутствовавший в штабе заместитель начальника ГУВД Ставропольского края полковник Николай Кривцов попытался разрядить атмосферу шуткой, впрочем, довольно мрачной: мол, он перед штурмом положит в карман записку о том, что в случае смерти он просит считать его членом ЛДПР… (Н.М. Кривцов трагически погиб в авиакатастрофе спустя десять лет после описанных событий).
Довольный Жириновский рассмеялся:
- А, вот это слова настоящего полковника, давайте сюда бутылку!
Адъютанты из его свиты принесли бутылку водки «Жириновка», огромное количество которой они привезли с собой и раздаривали налево и направо. Кривцов потом эту наградную бутылку всем показывал в штабе.
Порассуждав ещё на тему о том как надо штурмовать больницу Владимир Вольфович вышел на крыльцо и, собрав вокруг себя большую толпу, указал на здание штаба:
- Вот там сидят подлецы, которые хотят штурмом взять больницу! Я не допустил этого, я сказал, что если они это сделают, погибнет две тысячи человек!!!»
В ответ толпа принялась восторженно скандировать:
- ЖИ – РИ – НОВ - СКИЙ! ЖИ-РИ-НОВ-СКИЙ!
Теперь, когда я слышу расхожее мнение, что политика – грязное дело, то всегда вспоминаю эту историю.
Кстати, в больницу на переговоры с Басаевым лидер ЛДПР идти отказался: мол, много чести этому негодяю Басаеву, чтобы я к нему пошёл. После бесславного штурма, когда погибли часть заложников и несколько бойцов спецподразделения “Альфа”, команда Жириновского покинула город.
В отличие от Владимира Вольфовича, одного из членов его команды, снискавшего громкую славу целителя и чудотворца, лавры миротворца прельстили. Накануне телевидение сообщило о желании молчаливого психиатра и народного целителя, депутата Госдумы от фракции ЛДПР Анатолия Кашпировского прибыть в Буденновск из Старого Оскола и лично уладить все проблемы с террористами до вторника 20 июня.
В главном штабе операции по освобождению заложников он со своим помощником появился во второй половине дня 17 июня и с порога заявил, что хочет разделить судьбу заложников. На что Ю.М.Лушников ему посоветовал воспользоваться историческим шансом пойти в больницу вместе с журналистами и с помощью своего уникального дара внушения усыпить бандитов. Мол, если такое удастся, то ему благодарное Отечество поставит золотой памятник.
Кашпировский начал говорить, что дело это очень сложное и непростое, но он попробует. И он действительно пошел в больницу с группой депутатов и журналистов, где просил у Басаева дать ему вывести несколько заложников, чтобы оправдать свой приезд и принадлежность к депутатскому корпусу. Но Басаев ему отказал и, смеясь, словно подслушал слова прокурора края, предложил подействовать на них своими паранормальными способностями экстрасенса и целителя. Как и следовало ожидать, «чудотворец» из депутатов, или «депутат из чудотворцев», ничего не смог сделать.
Когда делегация собралась из больницы уходить, он попросил дать ему вывести хотя бы двух-трех детей, на что Басаев сказал, что даст, если Кашпировский переночует с ними в осаждённой больнице.
Те из женщин, которые были уже выпущены на свободу, да бывший председатель Конституционного суда Чеченской республики Ихван Гериханов, присутствовавший в это время в больнице с миссией парламентёра, а также освещавшие буденновскую трагедию журналисты рассказывали, что Анатолий Кашпировский, общаясь с заложниками, сначала пообещал остаться вместе с ними. Однако затем ему стало плохо в тесных, с удушливым воздухом больничных коридорах, и он покинул больницу на руках своих коллег, сопровождаемый возгласами испуганных женщин:
- Куда же вы?!
В тот же день Кашпировский уехал из Будённовска. Правда, напоследок успел, захлебываясь от восторга, рассказать любопытствующему народу о том, что не такие уж террористы «страшные и жестокие». За что едва той же публикой не был избит.
ГЕРИХАНОВ ЛЕТИТ В БУДЁННОВСК. КОРИДОР ДЛЯ БОЕВИКОВ. РАСПИСКА СО СМЕРТЕЛЬНЫМ ПРИГОВОРОМ.
Quote:
“Менее чем через час мирное соглашение было подписано. От чеченцев подпись поставил, конечно, Шамиль Басаев, от российского правительства - Ковалев, Рыбаков и я. Под документом так же подписались Сергей Попов /от администрации Ставропольского края/, Олег Орлов от “Мемориала” и Джабраил Хангошвили от имени чеченской диаспоры. Но насколько я помню, в больнице был бывший председатель Конституционного суда Чечни Ихван Гериханов, он и составил текст соглашения, который я потом переписал начисто в трех экземплярах. Басаев удостоверил свою подпись печатью с надписью: “Чеченская Республика Ичкерия. Разведывательно-диверсионный батальон. Вооруженные силы”. Рядом поставил время и дату: 10 часов 03 минуты, 18 июня 1995 года”.
Виктор Васильевич Курочкин, “Миссия в Чечне”, Москва, 1997.
Депутат Госдумы РФ В.В. Курочкин был абсолютно прав: в переговорах с Басаевым во время проведения операции по освобождению заложников из Буденновской больницы в числе полномочных представителей Правительства России участвовал Ихван Баудинович Гериханов - бывший председатель Конституционного суда Чеченской республики и мой однокашник по очному отделению Свердловского юридического института имени Р.А. Руденко (ныне Уральская государственная юридическая академия),
Шел 1975 год. Мы с Ихваном учились в параллельных группах первого курса института. Объединяло нас многое. Прежде всего, земляческое братство: оба с Северного Кавказа, оба ночами подрабатывали: Ихван -сторожем в детском садике, я - грузчиком на овощной базе. Активно занимались общественной работой - я в комитете комсомола института, Ихван - в профсоюзном комитете. Ходили в студенческое научное общество, где под руководством доцента П.Г. Щекочихина “грызли” Советское государственное право. Ну и, наконец, писали курсовую работу мы с Ихваном по одной теме: “Является ли Грузия федеративным, либо унитарным государством?”, поскольку оказались оппонентами по этому государственно-правовому вопросу. Я защищал позицию советских государствоведов со сталинской концепцией унитарности грузинского государства, основанной на единстве этнических и культурных корней населяющих Грузию народов. Гериханов отстаивал концепцию федеративности Грузии, основанную на непонятной многим тогда идее национального самоопределения и независимости народов, противоречащей великодержавной политике Советского Союза.
Кто мог тогда предсказать, что идеи эти подтолкнут центробежные тенденции в развитии союзного государства, развалят его до основания, а братские некогда народы будут отстаивать свою национальную идею с оружием в руках. Кто мог тогда предвидеть где и на какой стороне баррикад окажется Грузия с её автономиями через два десятка лет, где окажемся мы сами с Ихваном...
Я с июля 1987 года стал работать в органах прокуратуры Ставропольского края и к дню трагических событий июня 1995 года и нашей новой встречи с Герихановым пятый год как исполнял обязанности Буденовского межрайонного прокурора.
Ихван же после окончания института вернулся в Грозный, где, пройдя длинный путь от адвокатской конторы до Дворца правосудия, стал депутатом Парламента Чеченской республики, возглавив комиссию по этике. В начале 1993 года Гериханова избрали председателем созданного в Чечне Конституционного суда республики.
Во время буденновских событий Ихван, приехавший навестить семью в Москву, через своих земляков получил приглашение министра по делам национальностей Правительства РФ Николая Михайлова вылететь на Ставрополье и принять участие в переговорах с Шамилем Басаевым. Утром 15 июня Гериханов встретился с Н. Михайловым, который, подтвердил свое предложение, сославшись на поручение премьер–министра Правительства России В.С. Черномырдина.
Надо сказать, что Гериханов знал Басаева с 1992 года, да и Басаев хорошо был осведомлен о Гериханове как одном из высших должностных лиц Чеченской республики. Необходимо было использовать любую возможность для спасения невинных людей. Считая себя морально ответственным за это, Гериханов, не задумываясь, согласился и в тот же день отправился в аэропорт “Чкаловский”. Там его уже ждал самолет, в котором находился В.В. Жириновский со своей командой.
В Буденновск самолет приземлился около 12 часов ночи 15 июня. Потом были встречи и консультации с членами штаба по освобождению заложников Егоровым, Степашиным и Медведицковым, были неопределённость, тревога и ожидание развития событий. А когда боевики, не дождавшись встречи с журналистами, расстреляли пятерых заложников, обстановка стала еще более нервозной.
Гериханов предложил главному штабу свои услуги в переговорах с Басаевым. Его попытались убедить, что Басаев после того, как в переговорах пытался принять участие его двоюродный брат, в случае появления в больнице кого-либо из земляков грозился расстрелять ещё пятерых заложников. Но Гериханов настоял на своём под тем условием, что предварительно согласует свои действия с Басаевым.
Он позвонил в больницу из штаба. Трубку взял один из заместителей Басаева Асламбек Исмаилов, или, как его называли, Асламбек - младший. И хотя он хорошо знал Гериханова, но разговаривал очень сухо, пообещав лишь, что о звонке доложит Басаеву.
Басаев встретиться отказался, доверив ведение переговоров своим помощникам. Гериханов пошел в больницу вместе со своим сопровождающим Джабраилом Хангошвили. Встретил их Асламбек-младший. Гериханов изложил, в чем заключается главная их миссия - сохранить жизнь заложникам и узнать мотивы действий и цель тех, кто взял в заложники невинных людей. На этом переговоры закончились - террористы отказывались от диалога без представителей депутатского корпуса и журналистов.
По возвращении в штаб разразился большой скандал по поводу того, как Гериханов мог пойти в больницу без санкции вице-премьера правительства Николая Егорова. Но после беседы с Ихваном, Егоров изменил своё отношение к нему и попросил Гериханова продолжить переговоры. При этом Егоров заявил: “Сами мы в переговорах участвовать не будем, наша задача уничтожать бандитов…”
18 июня Гериханов дважды с группой депутатов, журналистов и представителей штаба ходил к боевикам. Басаев в очередной раз высказал заранее заготовленные требования - прекратить боевые действия в Чечне, вывести оттуда федеральные войска и сесть за стол переговоров с Дудаевым. Парламентерам вручили написанные рукой Басаева требования. В ходе обсуждения и пришло решение - отвести от осажденной больницы войска, создать коридор для отступления боевиков и дальше продолжить переговоры. Документ подписали: Ш. Басаев, Д. Хангошвили, О. Орлов, Ю. Рыбаков, В. Курочкин, С. Ковалев. Затем его по сотовому телефону зачитали Черномырдину, и тот его одобрил.
После того, как соглашение было подписано, Басаев дал команду отпустить еще часть заложников. С Герихановым из больницы вышло более ста человек женщин и детей, а депутаты и журналисты остались в больнице до утра следующего дня. Больше суток ещё уточнялись нюансы ухода боевиков в Чечню - их прикрытие, сопровождение, обеспечение транспортом, водой, продовольствием, медикаментами и многое другое. Парламентеры приходили в больницу еще несколько раз, и Басаев разрешал небольшим группам заложников покидать больницу вместе с ними.
После принципиального достижения соглашения об освобождении всех заложников Гериханов, считая свою миссию выполненной, направился в аэропорт «Минводы». В голове засела фраза Басаева:
- Помни, что ты чеченец. Если в пути с головы моих бойцов упадёт хоть один волос, отвечать будет весь твой род!
В это время появился провокационный документ, предложенный, якобы министром внутренних дел В. Ериным, чуть было не погубивший результат всего переговорного процесса. Был подготовлен бланк расписки, смысл которой состоял в том, что покидающие согласно договоренности больницу боевики, сопровождающие их заложники, депутаты и журналисты добровольно входят в преступную группировку Шамиля Басаева. Фактически, в случае непредвиденного развития ситуации, это означало смертный приговор каждому подписавшему этот документ.
По дороге в аэропорт Гериханова догнала машина с посланцем от С. Степашина с просьбой возвратиться в Буденновск - переговоры под угрозой срыва, помощник Басаева Асламбек- большой заявил, что без председателя Конституционного суда Чечни дальнейшие переговоры вести не будет.
Возвратившись с полдороги, Гериханов с негодованием потребовал у В.Ерина объяснений. В ответ министр заявил, что расписка предназначена на тот случай, если в дороге с боевиками и заложниками произойдет что-либо непредвиденное, и он не желает из-за случайностей рисковать своими погонами. Из разговоров в штабе стало известно, что по дороге в Чечню планировалась очередная силовая операция по захвату боевиков. Обо всем этом Гериханов сообщил по телефону В.С. Черномырдину, который тут же аннулировал провокационную расписку. Переговоры вновь продолжились.
Когда автобусы с боевиками и сопровождающими готовились к выезду, Ихван решил зайти в Главный штаб антитеррористической операции. Но его не пустили даже в здание РОВД, а дежурный подполковник с ненавистью произнес:
- Да ты не лучше боевиков...
Назревала взрывоопасная ситуация. Готовая устроить самосуд, бурлила разъяренная толпа горожан. Доведенные до исступления кровавыми событиями этих дней люди, были недовольны исходом переговоров и тем, что Правительство России пошло на поводу у террористов. Страсти к тому же подогревали казаки, требующие взять в заложники всех проживающих на территории города и района чеченцев, либо выдворить их за пределы Ставропольского края.
С Ихваном мы случайно встретились на дорожке у здания РОВД. Его невысокую, коренастую и крепкую фигуру борца я узнал издали. Обнялись. И хотя не виделись 16 лет, обстановка не располагала к расспросам о жизни, семье, делах, да и времени не было. Я не без труда оттеснил Ихвана от толпы в сторону. Гериханов коротко рассказал о своей миссии в Буденновске и попросил организовать встречу с директором ФСБ Степашиным.
Поручив бойцам из оцепления отсечь делегацию чеченцев от толпы горожан, я быстро нашел в штабе Степашина, и передал ему просьбу Гериханова. Перед отъездом в аэропорт «Минеральные Воды» Ихван зашел ко мне в прокуратуру попрощаться, после чего чеченская делегация на трех выделенных Степашиным машинах уехала.
В 2004 году мы вновь встретились с Ихваном в Екатеринбурге на торжествах по поводу 25-летия окончания Свердловского юридического института. Годы практически его не изменили: те же неповторимые, неподражаемые, как у прославленного командарма Буденного, усы, та же щегольская нотка в одежде. Разве что в чёрных смоляных волосах седин прибавилось, да макушку украсила ранняя залысина.
Как оказалось, Гериханов ведет кочевую жизнь беженца, не имеет собственного жилья, отказавшись по этическим соображениям от предложенной ему после командировки в Буденновск квартиры в Москве. С должности председателя Конституционного Суда ЧР он давно подал в отставку, и несмотря ни на какие беды и невзгоды он остался тем же, что и 25 лет назад - идеалистом и порядочным человеком.
( продолжение следует)
Материал подготовила
Алёна Подобед
