Сегодня в гостях у литературной страницы "Экограда" замечательная московская поэтесса Татьяна Кузнецова (Маэстра)
- Таня, здравствуйте! Расскажите нам о себе и о том, что такое «Экология» в вашем понимании
- Здравствуйте! До невозможности рада присутствовать здесь, в такой хорошей компании. По своей основной профессии я финансист, но стихи являются огромной частью моего мира. Я люблю и ценю настоящую поэзию и сама пытаюсь что-то сказать в рифму. Я вообще много чего люблю в этой жизни. Я люблю свой город и очень хочу, чтобы он нежно соприкасался с природой, чтобы у них было взаимопроникновение и взаимопонимание. Я обожаю московские парки и скверы. И очень рада, что в Москве есть возможность собственными глазами увидеть многообразие животного и растительного мира планеты. Ботанические сады, дендрарии, зоопарки, цирки с животными – это то, что делает природу ближе и доступнее, не у всех ведь есть возможность поехать в Африку или Таиланд. Просто для животных и растений необходимо создавать достойные условия их существования. Выражаю огромную признательность создателям и сотрудникам журнала за то, что они делают. Природа делает нас лучше, и мы просто обязаны отвечать ей взаимностью.
***
Вильнув хвостом, ушел июль,
взамен оставив серый зонтик.
Москва попала в зону бурь,
сказал синоптик.
Не зря? конечно же, не зря.
Болит? немножко. Под ключицей.
Я подожду до октября -
авось, случится.
Надену белое пальто,
исправлю скуку на измену...
Цыплят по осени? а то!
Всенепременно.
МЫШИНОЕ
Половинку сердца съела мышь.
Смотрит, ухмыляется, молчит.
Как дела, подруга, что не спишь
в серой безответственной ночи?
Да, опять звонил, опять нетрезв,
говорил, что любит и скучал.
Он не глуп и вовсе не подлец,
он всего лишь выплеснул печаль.
Я нужна на целых полчаса,
может, наскребу на пропуск в рай.
Всё я понимаю, егоза.
Там еще осталось... доедай.
***
Накрыла город ржавая заря.
Движенья торопливы и неловки.
О вечности крикливо говорят
два старых воробья на остановке.
Усталый год течет с разбитых крыш,
и ждет столица ледяного плена.
Я вновь тебе пишу. А ты молчишь.
Хоть что-то в этом мире неизменно.
***
Заслонка упала,
заботе - кружить.
Я очень устала,
мне некуда жить.
Порок - между прочим,
работа - течёт.
Окончен, окончен,
окончен расчёт.
Промчало немало,
осталось - не то.
Я очень устала,
как моль на пальто.
По крошеву улиц
ты взял и ушёл,
и веки сомкнулись,
и видно, где шов.
На майке титана
написано: ложь.
Давай я устану,
а ты - отдохнёшь?
***
Милый мальчик из сказки куда-то ушёл ,
да и сказка куда-то ушла.
Выхожу на мороз, натянув капюшон,
вот такие, дружочек, дела.
С новым пазлом, составленным бабой-ягой,
не желает смириться Москва.
Я привычно шепчу: как ты там, дорогой? -
я ещё не забыла слова...
***
Взяла и заскучала по тебе
на ровном месте, пошло и бездарно.
А люди шли по мне, как по судьбе
и растворялись в памяти попарно.
Они в Москву роняли голоса,
позвякивали медными ключами,
а белый мир качался на весах
и таял от поспешных обещаний.
Знакомый кот царапал тишину
и пел "какое небо голубое",
а я встречала раннюю весну
опять вдвоём - и снова не с тобою.
КОПЕНГАГЕН
А хочешь — будем жить с тобой, как местные?
В согласии с капризами погодными,
в ладу с собой и с властью королевскою,
хорошими, большими — и свободными.
Здесь все мужчины кажутся достойными,
ты станешь им своим — с твоим-то именем,
здесь девочки красивые и стройные,
они ответят чувствами взаимными.
Я буду ждать тебя в квартире пафосной
напротив Круглой башни, что на Строгете,
и каждый раз встречать улыбкой радостной,
коль вдруг сомнет тебя тоска по Родине.
Мы выпьем водки под закуски пресные
за твой успех и за мое терпение,
а в общем, будем жить с тобой, как местные —
в их языке нет будущего времени...
***
Забыв включить обогреватель
в розетку дружбы и любви,
оставлю вежливость в крови,
заброшу суетность в кровати,
упрячу в сердце до зимы
узор из самых нежных льдинок.
Седые волосы блондинок
при ярком свете не видны.
***
Как дела?
Никак.
Не проходит.
А ты думал -
всё так легко?
Я как нищенка
в переходе
под названием
мир и Ко.
Я как яблоко
из-под снега,
как кусок
фольги пищевой,
как надежда
лошадки
пегой
стать серьезной
и деловой,
как будёновка
из бумаги
с чердака
с тех, былых времён,
как апостроф
в английской
саге
про нежнейшее
из имён.
***
Окна вымыть не успела,
вид нечеткий у свободы.
Пару дней - и на столицу
тонкий холод упадёт.
Осень прыгнет оголтело
на сомлевшую природу,
засидевшейся тигрицей
яркой краской полоснёт.
Мы с тобою не готовы,
мы так много не успели,
мы опять с тобой забыли
про веления небес -
и безверия оковы,
и безвременье метели,
и бесправье, и бессилье,
беспросветно. бездна. бес...
МОСКВА. ВРЕМЯ ЛИСТОПАДА. ПОСЛЕ ОТПУСКА
Я вернулась. В ярком золоте столица -
в русском, красном, с добавленьем нашей меди.
Время мокрое и светлое струится,
смотрит дымчато - стареющая леди.
Грузит бизнесом серьезный понедельник,
и с последнею грозою спорит мудрость,
и так тонко - между спуском и паденьем...
Ничего тут не поделать. Я вернулась.
***
Мы с тобой на облаке сидим.
Таня, - шепчешь ты привычно, - Таня...
Мир большой и кажется другим
с чердака больного мирозданья.
Нам, случайным детям ноября,
видится с обломанного края,
как лежит небритая земля,
злой ветхозаветностью пугая.
Тишиной горчит продрогший лес,
замерший в почетном карауле.
Мы прошли с тобою шесть небес,
мы совсем чуть-чуть не дотянули.
КАБАЦКОЕ
Отскребите луну
с покосившейся стенки трактира,
затушите свечу,
я прошу вас, не надо огня.
Не сулите мне дня
без печали осеннего мира,
подарите мне ночь,
чтобы плакала горше меня.
И останется тьма,
и останется повод для страсти.
Мы остатки табу
закопали у дальнего рва.
Растворяется ложь
леденцом в исковерканной пасти,
наши птицы мертвы,
да и мы позабыли слова.
Мы с тобой помолчим,
мы, конечно, с тобою покурим.
Что там кружит судьба,
все равно - пируэт, фуэте ль.
Кучка медных монет.
Ворох листьев, рассыпанных бурей.
Собеседник уснул,
и пора заплатить за коктейль.
***
Столичный зимний климат
смешон и небогат.
И все почти привыкли -
живут себе без дат.
И парк уже невесел,
и дом давно бескрыл.
А снег похож на плесень:
чуть тронул - и убил.
***
Об ушедших - вполголоса,
о прошедших - скорбя.
Я отрезала волосы
и забыла тебя.
Я тебя безответственно
на задворки снесла,
так легко и естественно,
как когда-то жила.
День сочился по капельке,
солнце жарило в глаз.
До свидания, маленький,
надоел этот фарс.
Паутинка - что кружево,
а ловушка пуста.
Я вокруг обнаружила
и цветы, и цвета.
Посмеюсь я над Хроносом,
не поверю молве.
Я отрезала волосы,
и легко голове.
Раскрываются клапаны
передавленных чувств.
Я так долго не плакала,
я теперь научусь...
***
Улыбка небесного гения,
погоды случайный каприз.
Флажок моего настроения
устал трепетать - и завис.
Покоя фамильная вотчина,
обитель морали святой.
Уснули желанья порочные
в качелях над чёрной водой.
Так много судьбою подарено,
так трудно не ждать новостей.
Я буду серьёзной и правильной,
у входа встречая гостей.
И впору запить и отчаяться,
блестяшки меняя на ржу.
Ты видел, как небо качается?
Пойдём, я тебе покажу...
С ДОЧКОЙ В ЦИРКЕ
Красивые звери за сеткою тонкой -
из славы и смерти гремучая смесь.
Оранжевый с чёрным - восторг для ребёнка,
а страх - он потом. Не сейчас и не здесь.
Мы купим в фойе с тигром Мартином снимки.
Не дали погладить! обидно до слёз!
И дочь прижимает к груди апельсинку -
как будто тигрёнка без чёрных полос...
ВЕРХОВАЯ ПРОГУЛКА
Два стремени чуть звякнут, прикоснувшись
друг к дружке. Проезжай-ка ты вперед!
Моей гнедой породистые уши
легко волненье выдадут ее.
Твой вороной привычно и проворно
покажет путь по узенькой тропе,
Мы вслед с кобылой двинемся покорно,
к чему нам быть сейчас эмансипэ?
Я лягу, как обычно, ей на шею,
чтоб ветки не хлестали по щекам.
Я женщинам, ты знаешь, больше верю,
чем молодым и смелым дуракам.
Конец июля. Лист уставший вянет.
Ты это наблюдал так мало раз!
А я теперь за темными очками
пытаюсь спрятать клинопись у глаз.
И я тебя, конечно, пропускаю –
я все-таки надежду стерегу,
что, может, ты найдешь дорогу к раю
в том самом шалаше на берегу,
и может, по утрам твой голос низкий,
и солнца луч, сквозь ветки, невзначай...
Ты вновь ко мне подъехал слишком близко.
Не надо. Скоро осень. Проезжай.
***
Кончилось лето
после обеда.
Ветер улегся
спать на полу.
Пасынок Феба
катит по небу
медного солнца
тусклый валун.
Время за сорок,
время разборок.
Тонут в стакане
наши пути.
Пыль на ступенях.
Где же мой веник?
Галилеянин,
ты победил.
***
Первый снег - чем не повод себе улыбнуться
и поверить, что зеркало врет, но слегка.
Я возьму из буфета любимое блюдце
и тигрят позову - пусть попьют молока.
И на пару минут станет время добрее,
пусть растут - что с того, что забудут потом.
Им удастся пройти то, что я не успею,
долгий путь покрывая единым прыжком.
И пусть солнце сейчас улыбается куце,
и чумная надежда - в привычных бегах,
я зимою к звезде буду так же тянуться,
я куплю себе валенки на каблуках.
Материал подготовила
Алёна Подобед
