По своему смысловому, образно-содержательному, эмоциональному и интонационному богатству и разнообразию сфера камерно-вокального жанра в творчестве Мусоргского не уступает его инструментальным и оперным сочинениям, а, возможно, даже в чём-то и превосходит их. Мусоргский раздвинул границы жанра шире, чем кто-либо из его композиторов-современников. Он вводит в основное «русло» русского романса жанры, в отечественной музыкальной традиции прежде не существовавшие (этюд в народном стиле «Калистратушка») или считавшиеся маргинальными, как комические песни (пародийные музыкальные памфлеты и шутки «Классик», «Раёк», картинка с натуры «Семинарист», светская сказочка«Козёл»). Но и традиционные жанры — баллада («Забытый», по знаменитой картине Василия Верещагина), лирический монолог («Из слёз моих выросло много»), элегия («Элегия» из цикла «Без солнца») — звучат абсолютно по-мусоргски, полностью переосмысленными. Особенно удаются композитору народные типы (песенка дурачка «Светик Савишна», «Колыбельная Ерёмушке», детская мольба-причитание «Сиротка»).
Одна из вершин позднего вокального творчества Мусоргского — цикл «Песни и пляски смерти» на слова Арсения Голенищева-Кутузова — пожалуй, самое глубокое и философски насыщенное сочинение в своём жанре. Это четыре портрета Смерти (обманчиво-утешающей, ласковой, обольстительной и, наконец, демонически торжествующей) и её жертв (больного ребенка, юной девушки, замерзающего мужичка и погибших на поле брани солдат). Никогда ещё в одном произведении Смерть не представала такой многоликой, почти обретающей плоть и кровь и оттого еще более ужасающей. По словам Бориса Асафьева, в своих вокальных сочинениях Мусоргский демонстрирует способность «живописать в звуках стихию человеческого горя».
