В руки шведской газеты «Экспрессен» попала видеозапись беседы с исламистом, сидящем в курдской тюрьме. Этот мужчина родом из Гётеборга, однако до сих пор верит в идею исламского халифата, хотя ужасающие методы ИГИЛ* уже не поддерживает. После нескольких лет убийств он просит Швецию о помощи.
Впервые шведский террорист из ИГИЛ* открыто выступает и признается в преступлениях
Даниэль Ульссон (Daniel Olsson), Кассем Хамадэ (Kassem Hamadé)
29-летний житель Гётеборга Халед Шахадех (Khaled Shahadeh) в уникальном телеинтервью рассказывает о боях и военных преступлениях, в которых участвовал, пока был членом террористической секты «Исламское государство»*.
«Я много о чем жалею», — говорит Шахадех.
Сейчас он хочет, чтобы Швеция помогла ему вернуться домой, хотя и продолжает мечтать об исламском халифате.
Полиция безопасности СЭПО считает, что, если Халед Шахадех из гётеборгского пригорода Ангеред вернется в Швецию, он наряду с еще тремя лицами будет представлять собой особую угрозу безопасности государства.
Шведскую службу безопасности беспокоит его многолетний боевой опыт и то, что он общался с людьми, планировавшими теракты за пределами Сирии.
В последний год у ряда предположительных членов ИГИЛ из Швеции и их женщин брали интервью, пока они находились в плену в курдских лагерях.
Все они отрицали, что участвовали в атаках террористической секты. Они заявляли, что были шоферами, водителями машин скорой помощи или домохозяйками и не слишком много знали об ужасных терактах ИГИЛ, пусть те и распространялись по всему миру в видеороликах.
Первый признал причастность
Халед Шахадех — первый, кто открыто признал, что воевал на стороне ИГИЛ и присутствовал при его атаках. Он был тяжело ранен, воюя за террористическую организацию.
«Прежде чем меня ранили, я воевал в рядах Исламского государства, — говорит Халед Шахадех в интервью, снятом в курдской тюрьме. — Сейчас я о многом сожалею, например, о том, что поехал сюда».
Сегодня раненому в боях Халеду Шахадеху 29 лет, и он необычный человек.
Когда-то он был на 100% верен террористической секте ИГИЛ. Он снимался в видеороликах, созданных, чтобы вербовать новых бойцов и заставлять молодых людей уезжать из Швеции в Сирию, а также оправдывал жестокие атаки и зверские казни.
Вместе с четырьмя друзьями осенью 2012 года он на машине пересек границу Турции и Сирии. Это была первая большая волна миграции молодых людей, отправляющихся на юг, чтобы сражаться в рядах исламистских группировок в охваченной войной Сирии.
«Мы были одними из первых европейцев, которые туда приехали. Большинство моих друзей отправились со мной туда и погибли», — рассказывает Халед Шахадех.
Халед Шахадех: «Они нам нравились»
Он воевал в рядах нескольких исламистских группировок, пока наконец не оказался в ИГИЛ. Он попал в самое ядро террористической секты и не покидал его вплоть до последних боев за городок Аль-Багхуз в начале 2019 года.
На одной из видеозаписей он вместе с другими террористами приветствует чеченского террориста Омара аш-Шишани, который к моменту своей смерти в 2015 году был одним из самых разыскиваемых лидеров ИГИЛ.
«Поначалу мы не знали, что такое аль-Даула (ИГИЛ), но они нам нравились, и мы решили остаться с ними», — рассказывает Халед Шахадех, представившись по-шведски с явными гётеборгскими нотками.
Он рассказывает о семье, о том, что вырос в Гётеборге, прожил там всю свою жизнь и, закончив гимназию, работал в компании «Вольво» и на предприятии по производству специй «Санта Мария».
И он просит прощения у родителей и семьи.
«Родители пытались уговорить меня не ехать. Мама все время плакала. Каждый раз, когда я с ней разговаривал, она просила меня вернуться».
Но Халед Шахадех не единственный в семье, кто решил отправиться в Сирию.
Двое его двоюродных братьев, студент-медик Мостафа Шаде (Mostafa Shade) и сварщик Таха Шаде (Taha Shade), осенью 2012 год поехали вместе с Халедом Шахадехом в Сирию. Они воевали вместе вплоть до 2014, когда сначала погиб Таха, а затем и Мостафа Шаде.
Его третий двоюродный брат, студент Технического университета Чалмерса Юнас Ареф эль-Хассан (Jonas Aref El Hassan), отправился на юг примерно в то же время, но погиб в июне 2013 года в боях с правительственными войсками под Алеппо.
У старшего брата Халеда Омара Шахадеха был маленький ребенок, но летом 2013 года он все-таки отправился в Сирию, где и погиб в боях несколько месяцев спустя.
«Худшее, что я когда-либо видел»
«Худшее, что я когда-либо видел, это, наверное, пленные, которых привезли с базы „Шейх Сулейман"», — говорит Халед Шахадех и смотрит в пол.
Он ненадолго замолкает, а потом, глядя прямо в камеру, рассказывает, как лично стал свидетелем того, как множество мужчин, человек, может, 18, по его словам, привезли на площадь в городе Харитан на северо-востоке Сирии.
«С ними много чего делали», — говорит Халед Шахадех, и называет виновником того, что иначе как бойней и не назовешь, печально известного шариатского судью Абу Джафара аль-Хаттаба.
По его словам, именно аль-Хаттаб тогда руководил всем.
«Они были ранены. Некоторых просто казнили, другим отрубили головы. Это худшее, из того, что я видел своими глазами».
Отдельно он рассказывает о солдате зенитных войск, которого прямо перед ним зарубили несколькими ударами топора.
«Они взяли его за волосы и били топором, пока голова не отделилась», — рассказывает он и изображает одной рукой удары топором, а другой — как убийца держал за солдата за волосы.
Интервью по добровольному согласию
Интервью у Халеда Шахадеха в контролируемой курдами тюрьме в Сирии взяла курдская медиагруппа ReProduction, которая затем и предложила материал газете Expressen.
Медиагруппа ранее получала задания от руководства находящейся под контролем курдов Северной Сирии.
«Когда мы берем такие интервью, мы рассказываем, что мы из прессы. Интервью проводятся с согласия участников. Если человек не хочет, мы ни о чем не спрашиваем», — рассказывает Хуссин Шеби из медиагруппы ReProduction.
По словам ReProduction, все интервью были взяты на добровольной основе и без присутствия представителей службы безопасности.
Если бы интервью брали журналисты самой Expressen, они непременно задали бы вопрос о собственной роли Халеда Шахадеха в атаках, что он сам делал, например, во время бойни, свидетелем которой стал, и какова его личная ответственность за участие в деятельности террористического движения. Но в этом интервью таких вопросов не задали.
Зато Expressen связалась с отцом Халеда Шахадеха, который сказал, что, похоже, сын говорит совершенно свободно, как всегда, хотя, конечно, знать наверняка трудно, учитывая, в какой ситуации он находится.
Expressen решила, что, несмотря на недостатки интервью и тот факт, что Халеда Шахадеха расспрашивают в плену, опубликовать этот текст очень важно.
Покинул Гётеборг в 2012 году
На вопрос, как, по его мнению, должны обращаться с военнопленными, учитывая его рассказ об убийствах на площади в Харитане, Халед Шахадех отвечает:
«Мы знаем, что военнопленным должны оказывать помощь, если они ранены. Они должны есть ту же еду, что и мы сами. Одеваться в такую же одежду, как у нас. Если хочешь казнить пленного, это надо делать немедленно, а не подвергать его пыткам или медленно забивать ножом или что-то такое», — отвечает Шахадех.
«Мы спрашивали об этом знающих людей (имамов). Они говорят, что нельзя так поступать (с военнопленными), это ошибка, которую допускает кое-кто из аль-Даула (ИГИЛ). Мы постоянно слышали, что это ошибка аль-Даулы и что это политика», — добавляет он.
Рассказ Халеда Шахадеха о том, как ранней осенью 2012 года он вместе с двумя двоюродными братьями и двумя друзьями из Гётеборга поехал на юг, чтобы участвовать в боях, подтверждается данными, полученными ранее.
Калашников за 2 500 долларов
Поначалу, через пару недель, они присоединились к Свободной сирийской армии (ССА), которая начала восстание против режима Асада. Близкие Халеда Шахадеха и его родственников рассказывали, что молодых людей очень волновало то, как режим Асада обращался с мусульманами.
Они узнали про войну из телевидения и других СМИ и решили тоже поехать на юг.
Но ССА были не для них, по словам Халеда Шахадеха.
Они отправились обратно в Турцию и начали подумывать о том, чтобы вернуться домой, в Швецию, но тут у них завязались знакомства, которые помогли им снова поехать в Сирию и присоединиться к Ахрар аш-Шам*, одной из исламистских террористических групп, игравшей в гражданской войне все большую роль, по мере того как в стране усиливалась вражда между разными группировками повстанцев.
«В то время мы ничего не знали о различных группировках в Сирии. Долгое время мы даже не были практикующими верующими», — говорит Халед Шахадех.
В Ахрар аш-Шам все было плохо. Например, у них не было оружия, чтобы выдавать новобранцам.
«Приходилось покупать оружие за собственные деньги. Помню, как купил очень старый автомат Калашникова за 2 500 долларов. У них не было тренировочных лагерей, никаких учений. Единственное, чему они нас научили, так это разбирать и собирать оружие».
Сделали несколько выстрелов в горах, и было сочтено, что все готовы, рассказывает Халед Шахадех. Они со шведскими друзьями ворчали на командира, потому что хотели отправиться в Алеппо, где в то время бои шли в полную силу.
«Мы сказали ему, что приехали не для того, чтобы сидеть сложа руки».
Поэтому они сменили организацию. Халед Шахадех и остальные шведы присоединились к чеченскому повстанцу Омару аш-Шишани и его исламистской террористической группировке Джейш аль-Мухаджирин валь-Ансар, которая в конце 2013 года поклялась в верности ИГИЛ. Тем самым вся группировка отдала себя в руки руководства ИГИЛ и стала следовать его целям. А вместе с ней и Халед Шахадех и многие другие приехавшие туда шведы, которые присягнули ИГИЛ на верность.
Вернувшихся приговорили к пожизненному заключению
Многие шведы были из Гётеборга, как и он сам. Большинство из них сейчас мертвы.
Но есть и такие, кто вернулся в Швецию.
Среди вернувшихся — двое приговоренных к пожизненному заключению жителей Гётеборга Хассан аль-Мандлави (Hassan Al-Mandlawi) и Султан аль-Амин (Sultan Al Amin). По возвращении домой их осудили за участие в двух убийствах в промышленном районе Сирии. Жестокие убийства, когда двоим мужчинам перерезали горло, совершила перед камерой группа мужчин, воевавших в рядах Джейш аль-Мухаджирин валь-Ансар. Судом это было расценено как террористическая деятельность.
Еще четыре жителя Гётеборга сейчас объявлены в международный розыск за участие в том же преступлении. Двое из них были в той группе друзей и родственников, с которой Халед Шахадех отправился в Сирию осенью 2012 года.
Вероятно, все четверо уже погибли на войне.
В телеинтервью Халед Шахадех рассказывает, что участвовал во многих боях. Например, в затянувшихся на целый год столкновениях вокруг Алеппо, из которых известнее всего бои у базы «Шейх Сулейман» и городка Дарат Изза.
В конце 2013 года он участвовал в боях у Телль-Арана, где его тяжело ранили.
«Нас окружили войска режима, и меня ранили. Мне разорвало все плечо. С трудом мог пользоваться рукой», — рассказывает он и берется за поврежденное правое плечо.
Получил деньги от лидера террористов
По его словам, ему сделали девять операций прямо в Сирии, а потом лидер Омар аш-Шишани, наконец, дал ему лично 8 тысяч долларов, чтобы он подлечился в частной клинике в турецкой Адане.
Омар аш-Шишани был самым высокопоставленным лидером ИГИЛ. Он уже тогда был верховным главнокомандующим и «военным министром», и играл эти роли, пока не погиб во время авианалета в 2015 году.
Халед Шахадех рассказывает, что после операции в Турции вернулся в Сирию, но рука по-прежнему болела.
«Я постоянно мучился от боли в нервах. Принимал много Трамадола, у меня даже зависимость от него развилась», — говорит он.
В 2014 году военное руководство разрешило Халеду Шахадеху вернуться в Швецию на лечение. На тот момент в Швеции не было закона, который запрещал бы гражданам выезжать из страны для участия в террористической деятельности. Такие законы появились лишь в апреле 2016 года.
Его встретила полиция безопасности
СЭПО встретила его в аэропорту. Но полиция ничего не смогла сделать, и через год с лишним он вновь отправился в Сирию.
«Когда я прибыл в Швецию, в аэропорту меня ждала СЭПО. Они тревожились, почему я вернулся в Швецию», — рассказывает он и добавляет, что из аэропорта его подбросили на полицейской машине.
«Они тут же начали задавать вопросы, почему я вернулся и что собираюсь делать в Швеции. Очень четко сразу дали понять, что я не сделал ничего противозаконного. Сказали, что нет такого закона, который запрещал бы мне присоединяться к аль-Дауле или следовать джихаду», — говорит Халед Шахадех.
СЭПО отказалась комментировать эти данные, сославшись на то, что «не может отвечать на вопросы в отношении отдельных лиц или дел, так как это касается личных данных граждан».
В Швеции Халед Шахадех лечился в обычной больнице, существующей на налоги граждан. Об этом Expressen рассказывала ранее.
И рана прекрасно зажила.
«Они вылечили мои нервы. Я поправился. Женился и отправился сюда с женой», — рассказывает Халед Шахадех в телеинтервью.
Отправился на юг с молодой женой
Женой его стала ныне 25-летняя жительница Гётеборга, сестра одного из друзей, с которыми Халед Шахадех отправился в Сирию осенью 2012.
Этот друг погиб в Сирии в 2015 году.
Первую неудачную попытку покинуть Швецию они с женой совершили в феврале 2015 года. Их остановили в Турции и отправили обратно, но в том же году летом им удалось пробраться в Сирию.
Как рассказывает Халед Шахадех, возвращение в ИГИЛ прошло вовсе не так, как он себе представлял. К нему отнеслись с недоверием, служба безопасности ИГИЛ его задержала, подозревая в шпионаже.
В телеинтервью он рассказывает, что даже боялся, как бы ближайшие друзья не сдали его службе безопасности, выдав ей информацию, которая могла бы свидетельствовать против него как шпиона.
Он знал, что служба безопасности без колебаний могла казнить и своих.
«Есть такие люди, в том числе и среди моих ближайших друзей, которые невероятно лояльны к ИГИЛ. Я тоже был таким. Я не верил тому, что говорили о службе безопасности. Думал, что они на 100% следуют исламу», — говорит он.
Из страха перед службой безопасности он не осмеливался покинуть халифат, хотя в последние годы хотел бежать из ИГИЛ.
Ничто из сказанного подтвердить не удалось.
Напротив, отец Халеда Шахадеха еще в феврале видел, что сын по-прежнему лоялен к ИГИЛ. Тогда он сообщил Expressen, что, по его мнению, сын никогда не сдастся и будет воевать до последнего, несмотря на уговоры семьи и призывы вернуться домой с женой и двумя детьми.
«Он такой упрямый. Не думаю, что он сдастся. Он отказывается возвращаться. Считает, что в Швеции его посадят в тюрьму», — сказал тогда его отец.
Отец: «Мы ничего не знаем»
Его семья ничего не слышала о сыне с момента масштабных бомбардировок последнего оплота ИГИЛ — городка Аль-Багхуз на востоке Сирии.
«Он там, на юге. Мы сейчас ничего не знаем. Там больше нет интернета», — сказал его отец, который очень волновался за внуков.
Сейчас перед камерой Халед Шахадех рассказывает, что случилось за несколько месяцев до падения «Исламского государства». Перед последней битвой тысячи бывших сторонников ИГИЛ и других группировок бежали через горы.
Халед Шахадех, по его словам, поступил так же и позднее был схвачен курдскими войсками.
Его семья сообщает, что поддерживает контакт с женой Халеда Шахадеха и двумя детьми, которые по-прежнему остаются в контролируемом курдами палаточном лагере в Сирии. Там же находятся и многие другие шведские женщины.
Expressen встречалась с его женой, но тогда женщина была немногословна. «Я должна спросить у мужа разрешения, прежде чем разговаривать с журналистами», — сказала она.
Мечта о халифате еще жива
В телеинтервью Халед Шахадех говорит, что не потерял веру в халифат и старую исламистскую идею о государстве по законам ислама и шариата. Но сейчас он уже не считает ИГИЛ воплощением этой утопии.
«Не буду вам врать. Мы по-прежнему хотим халифата. Мы хотим, чтобы было Исламское государство. Но сейчас я не думаю, что ИГИЛ — настоящее Исламское государство».
Он описывает, как с годами изменялось его восприятие собственной роли и роли друзей в этой войне.
«В первой поездке я чувствовал, что действительно помогаю людям. Во второй мне показалось, что я один из тех, кто несправедливо обходится с людьми. Вместо того чтобы помогать им, мы стали для них обузой», — говорит Халед Шахадех.
Он обращается к родителям и просит прощения.
«Родители пытались убедить меня не ехать. Мама все время плакала. Каждый раз, когда я говорил с ней, она просила меня вернуться».
«Хочу попросить прощения у всего народа, а не только у семьи. Если Швеция хочет нам помочь, позвольте ей это сделать. Мы будем благодарны, если Швеция поможет нам отсюда выбраться».
* террористические организации, запрещены в РФ
Источник: https://inosmi.ru/social/20190924/245881174.html
