Юнна Мориц: Это – шаблон травли, помои вонючего вранья, которое хлещет потоком из либеральных помоек, начиная с 1999 года, когда во время бомбёжек Белграда я написала поэму "Звезда сербости", замечательно не совпадающую с "единственно верными" взглядами либеральных гениев пера (и пуха!..) на победу западной бомбократии и бандократии над разгромленной Сербией. С тех пор прошло 15 лет...
...и все 15 лет круглосуточно работает эта машина травли, – вне зависимости от того, какие книги я написала за это время и выпустила в свет, – всё годится для массового размножения преступной лжи, подсудной (могу и в суд подать!) дезинформации, что я давно и очень тяжело больна на всю голову. И часто эти "диагнозы" сопровождаются бездарным матом (а я знаю мат гениальный!), и летит эта матерщина с пожеланиями мне скорой погибели. Эти киллеры жадно глотают мои стихи, в диких количествах перепечатывают их в интернете, чтобы объявить, что я умерла, должна умереть немедленно, умереть вместо украинских лётчиков, и далее перечисляются все психдиагнозы, которые, по мнению киллерской шпаны, обязательны для всех людей моего возраста. Не дождётесь! На меня работает Облако Поэтства и его авиация ангелов.
Юнна Мориц
Т Е Р П И, Ш Е К С П И Р
"Я смерти жду, мне видеть невтерпёж..."
Терпи, Шекспир, кошмары те и эти,
Пылай шекспиртом, а когда умрёшь,
Ещё поспорят – был ли ты на свете?
"Я смерти жду, мне видеть невтерпёж..."
Терпи, Шекспир, – нам тоже невтерпёжку,
То расстреляют ложью, то под нож –
Теперь народы чистят, как картошку!
Но кой-кого терзает – с кем ты спишь?..
Кого в сонетах называешь другом –
Мужчину, женщину?.. Твоих секретов мышь
Постель шекспирит к содрогательным услугам.
Здесь пришекспирились к такому рубежу,
Что беспилотник всех шекспирит в крошку.
Я знаю, с кем ты спишь, но не скажу, –
Терпи, Шекспир, – нам тоже невтерпёжку.
Из книги "Сквозеро"
Другая Украина
Украина у меня – другая,
Вам такой вовеки не видать,
Там хожу я в школу, полагая,
Что в живых остаться – благодать!
Кончилась война, иду за хлебом,
Корка хлеба – счастье, без вранья!
Всю дорогу я слежу за небом,
Где бомбили Киев и меня.
Украинским языком владея,
Вряд ли я сумею той порой
На вопрос ответить прохиндея:
Первый он язык или второй?..
Всё известно мне о Бабьем Яре,
Всё ему известно обо мне.
Только Киев мой – не эти твари,
Что прислугой были Сатане!..
Я хожу за книгами к монахам,
В этих книгах – ижица и ять.
Книжное дитя способно страхам
Лучезарно противостоять.
У меня – другая Украина,
Вам такая – даром не нужна!
В этом я нисколько не повинна,
Каяться за это – не должна!
Неповинна памяти лавина,
Горловина соловья нежна.
У меня – другая Украина,
Вам такая – даром не нужна!
У меня – другая Украина,
И Россия в этом не повинна...
* * *
Я многое тащила на горбу:
Мешки с картошкой, бревна и вязанки,
Детей, калек, чугунную трубу —
И я лишилась царственной осанки.
Но так судьба проехалась по мне,
Так пронеслись руины Карфагена,
Что распрямился дух, и я вполне
Стройна и даже слишком несогбенна.
Нет, я в виду имею не поклон —
Поклоны я отвешиваю в тоннах!
Но есть какой-то несогбенный стон
И радость, не согбенная в поклонах, —
Я говорю о том, что обрелось
Помимо воли и ценою плоти,
Прошло свою действительность насквозь
И отразилось в зеркале напротив.
Из книги "В логове гОлоса"
