Волонтеры тушат пожары в Бурятии. За один год добровольческое движение разрослось до нехарактерных для провинции масштабов. Как меняется сознание от неприятия до восхищения, рассказывает журналист Ольга Малюк.
Опоздание в 10 минут раздражало. Мы — вечно усталые новостийщики — ждали начала пресс-конференции, посвященной созданию общественного штаба по тушению пожаров. Из всех организаторов в назначенное время появился только один, который рассуждал о том, что нужно спасать родную Бурятию вместе. Если все жители республики не возьмутся за тушение леса и не внесут свою лепту, то скоро зеленого золота не останется вообще.
Конкретики не было. Подошедшие человек пять — люди в общем-то известные в общественной жизни Бурятии, сами, похоже, плохо представляли, как это — тушить пожары. Чем и на какие деньги. С чего начинать и куда ехать. А ведь об этом нужно было написать двух(!)минутный репортаж. Конечно, хотелось мелко отомстить за то, что пришлось ждать, за смешные их призывы обратиться к «Хускварне», чтобы компания безвозмездно выслала в Бурятию бензопилы. Скептически переглядывались журналисты, когда слышали предложения: «SOSБайкал: бизнесмены могут дать оборудование, маршрутчики отвезут на нужное место, промышленники — обеспечат тушенкой или макаронами». Казалось, волонтеры наивны и оторваны от реальности. Да к тому же преувеличивают масштабы проблемы. Нам, «столичным» журналистам, дым от горящей тайги был незаметен, неощущаем, к Улан-Удэ, конечно, пожары не подступали. Поэтому лето 2015-го было очередным жарким летом, когда от жары плавился мозг и хотелось только одного — поскорее в отпуск.
Я тогда выдала в эфир довольно неплохой сюжет. И с радостью забыла о добровольцах. Но уже через пару недель город заволокло дымом. Сильный ветер с бешеной скоростью нес из районов запах гари, и трудно было дышать. А утро напоминало апокалипсис, потому что солнце сквозь призму дыма отливало кроваво-красным и почти всегда синее в Бурятии небо стало мутным настолько, что трудно было разобрать, утро сейчас или уже вечер.
Врачи советовали не выходить на улицу. Волонтеров не пускали на пожары из «соображений безопасности». Кто-то из чиновников заподозрил, что деньги собирают мошенники. Из почти миллионной Бурятии в добровольцы вызвались только несколько десятков человек. Дружины выезжали, чтобы окапывать торфяники, делать разделительные полосы, разбирать то, что осталось от леса после огненной стихии. Это было год назад. За лето сгорело почти миллион гектаров нашего леса. А на восстановление понадобится сто лет. Уволили руководителя Агентства лесного хозяйства. Проводили работу над ошибками в кабинетах высоких руководителей. Погиб сотрудник лесоохраны.
В 2016-м Бурятия снова загорелась. В этот раз добровольцы уже в мае, не дожидаясь повторения прошлогодней трагедии, просто собрались и решили действовать. По стечению обстоятельств и я оказалась в небольшом офисе. Но снова чуть растерянные лица и туманные перспективы в этот раз меня не смущали. Это те люди, которые вот просто так в свободное от основной работы время взялись и решили тушить пожары. Большинству слабо. А у них получается. Потому что есть огромное желание спасти свою малую родину. Для себя спасти, для своих детей. Да просто потому, что это Родина. И она горит.
Андрей Бородин, командир добровольческого корпуса «SOS Байкал»:
— Судя по опыту работы нашего общественного штаба, люди очень активно готовы принимать участие разрешении таких кризисных ситуаций, и я могу сказать, что этот тренд на активизацию гражданской активности, он в целом для России характерен. Если вспомнить ситуацию по Крымску, когда люди в Москве собирали вещи, добровольцы выезжали на помощь, разбор завалов… У нас в республике после селя, который прошел в Тункинском районе, в Аршане, тоже достаточно большое количество молодежи выезжало, помогало в ликвидации последствий схода селя. И у нас в прошлом году 50 человек смогли выехать на строительство минерализованных троп, на окарауливание пожаров, и этой весной мы, совместно с Гринписом, провели обучение добровольцев по тушению торфяных пожаров, и уже порядка 40 человек из Республики Бурятия приняло участие. Это в большей степени молодежь, средний возраст 23–25 лет, которые пытаются определить свое место в жизни, приносить реальную пользу, почувствовать ответственность за то, что происходит на их родной земле, и это тренд, который надо поддерживать.
Добровольческий корпус учредили три общественные организации. Это республиканский фонд «Здоровье Бурятии», общественная организация «Большая Байкальская тропа» и общественная организация «Буряад Соел».
Меньше чем за один год они добились того, что в республике их стали слушать и слышать.
Всего несколько месяцев работы — и теперь уже власти консультируются у них по некоторым вопросам, потому что они знают ситуацию изнутри. Руководители организаций сами каждые выходные выезжают на тушение пожаров.
Совсем немного времени — и по инициативе главы республики уже принято решение о создании первой в России добровольной лесной пожарной охраны. Добровольцевбудут обеспечивать нормативным финансированием, спецодеждой и транспортом, инструментами. И эта пожарная охрана, состоящая из жителей различных деревень, сел и городов, сможет оперативно тушить очаги пожаров. Не дожидаясь приезда профессионалов, которых может и не хватить. Не секрет, что небольшой костер может всего за пару часов при ветреной погоде разрастись до размеров катастрофы. И чтобы не упустить эти пару часов, чтобы помочь пожарным и лесникам, создается такая структура.
Немного времени для переосмысления — и вот я тоже еду с добровольцами тушить пожар.
Мы выехали в 9 утра в село недалеко от Байкала. Человек 20 от силы. Кто-то на своих машинах. Молодежь — на арендованном автобусе. Первая остановка — возле продуктового магазина. Закупаем продукты: чай, колбасу, хлеб, печенье. Это так странно, что продукты не куплены заранее, что не составлен список. Я, привыкшая к отшлифованным пресс-турам с главой региона, никак не могу привыкнуть, что целый Добровольческий корпус работает так по-простому.
Вторая остановка оказалась не перекуром. Мы просто стояли у обочины и чего-то ждали. Как оказалось, маршрут изменился. Едем уже в другое место, к торфяному пожару в Кабанском районе, тоже у Байкала. Долго ищем место и наконец подъезжаем к частной турбазе у побережья.
— Здравствуйте. Мы волонтеры. Приехали тушить вам пожар.
Этот странный диалог происходит с хозяйкой турбазы, которая, конечно, ни сном, ни духом о том, что кто-то вдруг приедет помочь ей в ее горе.
— Мне никто не говорил, что вы приедете.
Но ворота открыли, и десант из юных и не очень «пожарных» высадился на поляне возле дымящегося торфяника.
За день до нашего приезда здесь сгорела постройка, находящаяся в двадцати метрах от жилого корпуса. Несколько человек — персонал носили ведрами воду, спасти ничего не удалось, но огонь хотя бы не распространился дальше.
Андрей Бородин:
— Добровольческий корпус с сентября прошлого года проводит работу по контролю за торфяными пожарами в Кабанском районе. Эта была ситуация, связанная с изменением климата. Очень резко упал уровень озера Байкал, высыхают реки и обнажаются, осушаются те болота, которые еще лет пять назад были в водном состоянии. Сейчас они высыхают, соответственно, выходит на поверхность торф, который активно начинает гореть. Также очаги возникают из-за пала сухой травы. К сожалению, встречаются и специальные поджоги. Также неосторожное обращение с огнем — непотушенная сигарета, неправильно разведенный костер могут стать причиной возникновения торфяного пожара. В прошлом году при поддержке Гринпис России этот вопрос был поднят на заседании Совета по правам человека при Президенте Российской Федерации, были выделены денежные средства, и ситуацию, в принципе, удалось взять под контроль, переломить. Но так как площади возгорания были очень большие, не все очаги были потушены, и вот сейчас с весны мы проводим работу по их обнаружению и оперативному тушению, чтобы не дать им разрастись до больших площадей.
Затушить торф навсегда — задача глобального масштаба. Для этого нужно заводнить территорию навсегда. Сделать так, чтобы хотя бы некоторое время обезопасить местных жителей и лес от воспламенения — можно.
В прошлом году на деньги от добровольных пожертвований закупили пожарные рукава. (Кстати, за две недели тогда собрали 150 единиц инвентаря, 200 килограммов продуктов и 360 тысяч рублей.) Не теряя времени, ищут, где присоединиться к водопроводу, с лопатами наперевес приступают к работе.
— На пожаре плавится обувь, — рассказывал Солбон Санжиев, председатель организации «Буряад Соел» в прошлом году.
Сейчас я сама вижу, как дымится земля, как деревья, потеряв корни, стремятся рухнуть в любую минуту прямо на голову. После того, как залили территорию — легко провалиться под землю. В поту, смоге и невыносимом запахе гари ребята окапывают поляну.
Девчонки готовят обед. Я сижу на скамейке под весенним солнцем и пытаюсь осознать все происходящее. Еще недавно мне смешно было от утопической идеи тушения пожаров силами волонтеров. Я привыкла, что за каждую проблему отвечают конкретные люди. За это им деньги платят. На это им государство выделяет средства. С них спрашивают, потому что это их работа. А для добровольцев Бурятии — это не работа. Это такое дело, которое стало частью их жизни.
А торфяник потушили. За несколько часов. Поели с аппетитом.
На утро 25 июля зарегистрировано 7 действующих пожаров на общей площади более 850 га/ Торфяные пожары в официальную статистику не попадают.
Ольга МАЛЮК.
Фото:
https://www.facebook.com Андрей Бородин
https://www.facebook.com SOS Байкал Бурятия
