Наследие ленинизма продолжает мешать, а вот наследие ельцинизма помогает, но по-разному.
Чтобы выяснить —как это, начнем с поиска великого политика сегодня в России, не хорошего или плохого, а внесшего наибольший вклад в российскую современную политику.
Это не самый главный лидер, так как лидерство часто не является ни диалогом, ни политикой, а чем-то практически иным. Это не самый умный, так что Жириновский не подходит. Это не экономист, так как политэкономия, увы, разделилась сама в себе. Объективно самым великим политиком современности в РФ является господин Зюганов, поскольку при постоянных неудачах он снова готов участвовать в выборах и надежно обеспечивать тем самым полный очередной провал, игру в поддавки левых сил при всех козырях на стороне левых. Это большая международная политика, насколько она соответствует интересам страны —давно не вопрос.
Величайшим экономистом современности является Глазьев, просто потому, что он говорит, когда другие молчат, и говорит правду, так как он левый, т.е. за народ, объективно против талантливых друзей олигархов и эффективных приближенных менеджеров, которым нечего сказать вразумительно, кроме «одобрямс» и «чего изволите».
Наиболее компетентные специалисты в основном поддерживают или идут дальше Глазьева.
Существенным фактором, прямо повлиявшим на провал экономических реформ в России в 90-е, является то, что пришедшая к власти в стране команда государственных руководителей во главе с Гайдаром не имела ни личного опыта, ни знаний, делающих ее дееспособной, пригодной к управлению народным хозяйством великой державы. Их вопиющий дилетантизм маскировался отторжением всяких плановых основ, придумыванием целой системы ложных сущностей, задач и проблем, а также чередой нововведений, ухудшающих положение. Что характерно — вся команда реформаторов прошла обучение за рубежом и действовала по чужим лекалам без учета национальных особенностей государства и менталитета общества.
Сергей Глазьев, советник президента РФ по вопросам региональной экономической интеграции, утверждает, что не сопровождавшаяся созданием сдерживающих механизмов либерализация цен привела «к установлению контроля над рынком организованных преступных групп, извлекающих сверхдоходы», а допущенные ошибки «спровоцировали гиперинфляцию издержек, которая не только дезорганизовала производство, но и привела к обесценению доходов и сбережений граждан». В книге «Белая книга. Экономические реформы в России 1991–2001» Сергей Глазьев и Сергей Батчиков пишут: «За годы реформы страна по уровню социально-экономического развития оказалась отброшенной на десятилетия назад, а по некоторым показателям — в дореволюционный период… Даже после разрушений от гитлеровского нашествия не наблюдалось столь продолжительного и глубокого снижения уровня производства почти во всех отраслях отечественной экономики».
http://vpk-news.ru/articles/29123
Глазьева надо конспектировать, пересказывать фрагментами его речи и статьи бессмысленно, ибо их в точности придется выполнять и скоро. Когда? Видимо, уже.
По словам Путина, долги предприятий ОПК превысили все допустимые параметры. Глава государства подчеркнул, что эти проблемы нужно решать. «Объем дебиторки превысил все здравые параметры».
http://www.vesti.ru/doc.html?id=2719902
Эксперты обсуждают: медленная смерть или быстрый крах либеральной модели экономики РФ и цена покупаемого времени.
В Совете Федерации начала работать временная комиссия по мониторингу экономического развития. В понедельник основным докладчиком на комиссии выступил советник президента Сергей Глазьев.
Сенаторы с большим вниманием отнеслись к предложениям Глазьева, а самый опытный из них, представитель Москвы в Совете Федерации Владимир Долгих, спросил докладчика:
—Чем ЦБ опровергает ваши (Глазьева) предложения и доказывает правоту своих действий?
— ЦБ уклоняется от дискуссий. Только раз нам удалось склонить их к дискуссии, и обнаружился крайне низкий уровень квалификации их специалистов. Они строго исходят из рекомендаций, которые присылает им МВФ, создают вокруг ясной в общем-то ситуации в российской экономике туман. ЦБ сам создал кризис, но не хочет этого признавать, проблемы там забалтывают, о них врут.
Просто экономики недостаточно, нужна идеология. Польза от идеологии даже в ее критике, ибо каждый начинает знать свой маневр и получает шанс преодолеть девятый вал хаоса.
Почему мало экономики, легко понять из замечательного стихотворения Светланы.
Ночью я чинила глобус,
Словно слесарь, как хирург.
Я поймала аэробус
И вернула в Петербург.
Ничего не пишут в прессе
Про волну народных масс:
Про трагедии в Одессе,
Про Донецк и про Донбасс.
Порыбачить едут вместе
Лидеры двух крупных стран.
Башни-близнецы на месте.
Мы не знаем про Беслан.
Нет японского цунами.
Землю больше не трясет.
Нет бесплодия. А с нами
Дочь приемная живет.
В Баренцевом море гордо
Курск плывет к родной земле.
Цою пятьдесят три года.
Он дает концерт в Кремле.
Кармадонское ущелье
Снял в кино Сергей Бодров.
Лечат рак монахи в кельях.
Быстро и без докторов.
Не ведем дедов на площадь.
С сединою на висках.
Я чинила глобус ночью.
Я проснулась вся в слезах.
http://aftershock.news/?q=node/372376
Первая итерация постсоветской идеологии вместо космополитического либерализма разработана Федотовым.
Будущую Россию Федотова еще называют «Новоградской утопией». Кратко основные ее положения выглядят так.
Не отбрасывать лучшее из большевизма.
Внимательно наблюдая за происходящим в СССР, Федотов до определенного момента надеялся разглядеть предпосылки к политическому возрождению России. Федотов видел в большевизме не только террор, истребление интеллигенции и унижение личности. Некоторые черты политического строя Советской России виделись ему полезными: «В Советах рабочих и крестьянских депутатов большевизм создал удобнейшую для России форму примитивной демократии». Большим благом, хотя давшимся дорогой ценой, он признавал создание мощной промышленности в результате индустриализации.
Осторожная приватизация
Федотов считал, что после падения коммунизма нельзя будет предаваться слепой антисоциалистической реакции. Он не подвергает сомнению необходимость денационализации промышленности, но делать это советовал крайне осторожно, «ибо бездумное раздаривание национального достояния подорвет хозяйственную мощь Русского государства». «Денационализация не может вылиться в продажу с публичного торга», — пишет он. Задача постбольшевистской власти — обеспечить контроль компетентных хозяйственников над промышленностью. Осуществить экономическое освобождение нужно, не допустив безработицы и нищеты. Личное начало в хозяйстве должно присутствовать, так как предпринимательство есть дело «личное и творческое», но оно должно быть ограничено.
Социальная защита рабочих
Большое значение имеет и рабочий вопрос: пролетариат не должен страдать из-за ошибок большевиков, на фабриках необходимо предотвратить новое крепостничество. Для этого Федотов и в новой России предлагает сохранить большевистский трудовой кодекс.
Вопрос о сельском хозяйстве должен быть в первую очередь экономическим, а не политическим. На первый план должна быть выдвинута проблема производства, а не распределения.
Особая демократия для России
В качестве государственной формы будущей России Федотов видел демократическую республику. Но его видение республики существенно отличалось от европейских демократий того времени. «Отсутствие идей, отсутствие воли, отсутствие людей — такова формула кризиса современной демократии, вскрывающая не порочность утверждений, а нечто худшее: одряхление демократической культуры», — считал он. Упадок старой демократии есть упадок политики «национальных деловых интересов», преодолеть который смогут даже не политические полумеры, а новые идеалы, возрождающие политическую культуру мира.
Партии, на которых зиждется либеральная демократическая система, жестоко искажают волю избирателей, по-настоящему выражая лишь интересы немногочисленных партийцев. Простым гражданам остается разделять ряд программных пунктов конкретной партии, за которую они голосуют. Пропорциональная система не в силах обеспечить построения общей народной воли, жертвуя ей в угоду собственным политическим амбициям. Политики настолько озабочены сохранением своих постов и сопутствующими интригами, что у них не оказывается ни времени, ни сил ни для одной по-настоящему широкой и ответственной реформы. Поэтому такие жизненно важные вопросы, как социальный, демократия оказывается не в силах решить.
Не менее существенным недостатком оказывается неспособность демократии защитить себя.
«Наш долг — христианских свободолюбцев — очистить нашу свободу от сомнительных примесей, размежеваться с буржуазной свободой собственности. Но та же задача стоит перед нами и в отношении демократии», — утверждал Федотов.
Русская соборная демократия
Идеал православного строя (священства) — соборность. Она не предполагает общего природного равенства, являясь скорее природной благодатной иерархией. Но эта иерархия не может быть насильственной, она должна находить себя и устанавливаться свободно. Начало соборности означает органическое равновесие личности и общества. Оно само по себе уже обеспечивает личность от поглощения коллективом, которое угрожает ей в чистой, языческой демократии. В православной истории Руси существовали христианские демократии Новгорода, Пскова и Вятки. Федотов отмечает, что «их сакральная порфира была не менее пышной, чем у московских царей. Не разрывать эту порфиру должна демократия, но надеть на свои плечи».
Федотов признает, что голосование, независимо от конкретного способа и формы, составляет основу демократической техники власти. Но суть не в ней, а в народном самоуправлении. Народ мыслится живой личностью, более глубокой и мудрой, чем все составляющие его личности — «сыны народа». В христианской демократии народ не слагает с себя заботы об «общем деле» — res publica, — но весь, в полном составе своих граждан, несет государственное служение и государственную ответственность.
Защита демократии от перерождения в царизм — местное самоуправление
Еще важнее, что самоуправление народа, проведенное последовательно, принимает формы не только государственного, но и местного, профессионально-хозяйственного управления. Лишь на основе частных самоуправлений может строиться политическая власть народа. Без этой основы демократия оказывается беззащитной от перерождения в цезаризм. Для демократии существенно, чтобы каждый гражданин в той или иной форме свободно и активно участвовал в организации и творчестве «народной воли».
Новая «органическая демократия» будет синдикальной
Федотов полагал, что новая «органическая демократия» будет синдикальной или корпоративной. Современный ему человек из всех социальных связей сохранил и развивает преимущественно связи профессионально-корпоративные, поэтому они могут составить наиболее прочный фундамент для построения истинной демократии. Профессиональная культура является единственным наследником, которому умирающая партийная демократия может передать свое наследство. Уравновесить опасность перерождения корпоративного строя в фашистский можно с помощью дуального представительства — введением второй палаты парламента, построенной на территориальном представительстве.
На переходный этап — демократическая диктатура
По мнению Федотова, демократия должна быть сильной. Она не имеет права, основываясь на отвлеченных и бескрылых доктринах, смиренно наблюдать за тем, как через демократические институты или революцию к власти приходят тоталитарные силы. В связи с этим Федотов говорит о «демократической диктатуре», которая станет неизбежным этапом и возрождения России.
Подобный опыт СССР, где тоже существовала «демократия», позволяет ему сделать вывод о неэффективности западной парламентарной демократии в постбольшевистской России. Поэтому крайне важно, чтобы коммунистическая диктатура не сменилась, например, фашистской. Для этого диктатура должна быть честной и наполненной «демократическим содержанием», то есть ставила своей целью привести народ к демократии. Федотов был убежден, что «лучше не устраивать выборы, чем подтасовывать их, лучше не иметь парламента, чем иметь подкупленный парламент».
Новая интеллигенция
Для «великих строек» нужны квалифицированные специалисты — инженеры, биологи, физики, химики. Но в государстве рабочих и крестьян не слишком полезны историки, философы, искусствоведы, не говоря уже о богословах. Поэтому «новая интеллигенция», производимая советской образовательной системой, при относительной технической грамотности по культурному уровню не может сравниться с интеллигенцией дореволюционной.
Федотов верил, что при соединении технического романтизма новой интеллигенции со стихийной экономической энергией появится «ток высокого напряжения, та атмосфера, в которой сложится новый тип национального предпринимателя», что удастся преодолеть духовные препятствия — имморализм рабства, гражданской войны, диктатуры, евангелия коммунизма, невежество новых хозяев жизни, заражение марксизмом всех новых социальных слоев и поколений. Организация новой культуры связывалась им с «выпрямлением духовного вывиха целой нации» и «воссозданием культурного слоя».
Новая церковь
Новая Россия, вернувшаяся к христианским корням, несомненно, потребует восстановления статуса православной церкви. Однако Федотов считал в корне неправильным возрождать церковь в ранге одного из бюрократических институтов государства. Церковь должна быть независимой, а при государственном субсидировании такое положение будет крайне трудно отстоять. Церковь — не политическая организация, но ее влияние распространяется на все сферы жизни, так как христианство предполагает целостное мировоззрение. Политика здесь не является исключением.
Но речь идет не о том, что церковь будет разрабатывать законы, утверждать государственный бюджет или объявлять войну. Церковь должна давать моральную оценку всему, что связано с обществом, и даже для правителей ее мнение будет иметь большой вес.
При этом христианская демократия Федотова не имеет ничего общего с религиозным фундаментализмом, так как для носителя этих идей моральные ориентиры значат намного больше, чем конфессиональная принадлежность.
Главная революция, по Федотову, происходит в общественном сознании. Он не стремится предлагать конкретную политическую программу или план борьбы за власть, но формулирует новое мировоззрение. Ключ к решению всех проблем — преодоление социального раскола на основе принципов христианского миросозерцания, что способно положить конец конфликту между западниками и славянофилами, монархистами и республиканцами, социалистами и националистами и т.д., если все смогут отказаться от максимализма, так как «всякий максималист есть убийца».
Джордж ЛАВРАДОР
